Мой Дом

Спускаясь по лестничной клетке, слегка закрученной и от того неудобной, я наконец дошел до узкого прохода. Он вел к выходу и я, как можно скорее протиснулся сквозь торчавшие то тут то сям гвозди и прочие загвоздки. Послушался треск. Ну вот, моя куртка порвалась об один из таких выступов. Теперь придется откладывать с зарплаты на новую. С большим трудом, но я выбрался. Выпрямившись, я впустил толику свежего воздуха в лёгкие. Хотя скорее это был не воздух, а смог. Казалось, он был тут всегда, и каждый уже привык к грязному воздуху, из которого, если его собрать и переработать, можно сделать кирпич, а то и целое здание. Тут в ноздрю мне попала очередная пылинка, чуть больше других, и я закашлялся. Мокро, с неприятным ощущением в горле я выплевывал макроту. Вдруг в спину мне врезался острый край чего то тяжёлого. Я вскрикнул и отпрянул от причины тревоги. -"Простите, Радионов! Мне очень жаль, но вы стояли прямо у меня на пути, прямо на проходе!" Это был коллега по работе, Рихтер Валец - достаточно надёжный приятный человек, с которым можно договорится о крупных суммах денег, а также хорошо их пропить в каком нибудь кабаке. По крайней мере так говорят. Он славился своим высокопоставленным положением в коллективе. Никто не знает, каким конкретно, но все все равно уважают его. Но таково правило - все в нашей компании равны, нет босса или начальника, работника или уборщика, каждый равен между собой, поэтому друг к другу мы всегда обращаемся, словно давние друзья. Сейчас Рих смотрел на меня проницательным и довольным взглядом. Он, видимо, уже закончил свою работу и собирался отчаливать домой. Паром вот вот прибудет. Я понятия не имею, что за работу делает Рихтер, но уверен, если он выше нас по званию, то и работа труднее нашей. -"Привет, Рих! Уже уходишь? Так рано? Может перекурим, пока паром не прибыл?" Я старался казаться вежливым и вмеру развязным со стариной Рихтером, ведь так гласят правила приличия. Но это не говорит о том, что я действительно хочу сейчас курить, да ещё и с кем-то. К счастью, Валец лишь небрежно махнул рукой в мою сторону и широкими шагами направился к остановке парома. Напоследок еле слышное "Прощай" долетело до меня от друга. Я помню, что в глазах его читалась грусть. А может это был страх? А как выглядит страх в глазах человека? Я никогда его не видел. Достав платок из кармана замшеловой куртки, порядком потрепаной и от того казавшейся лишь старыми обносками, я поднес его к носу. Резко одернув руку, я осмотрелся. Внимательно оглядел улицу, простиравшуюся вдоль коробок. Никого. Из за этого закоулка есть только один выход, ближе всего расположенный к остановкам паромов, поэтому многие приезжие часто выходят именно через него. Все остальное здесь - склад. Вновь поднеся платок к носу, я громко высморкался. Насморк не даёт мне покоя последние недели и я не знаю что с ним делать, он мешает мне работать. Носовые платки, которые нам выдают раз в неделю в пайках заканчиваются уже через день. Сказали, что мне следует сходить в аптеку за лекарством, иначе я всех заражу и испорчу рабочий процесс, иначе меня могут уволить. Засунув использованный платок назад в карман, мне следовало отправляться обратно к себе на место. Так я и сделал. Перекур закончился и я сел за свое рабочее место. Оно было ограждено стенками с двух сторон, чтобы не было видно других рабочих и не мешать им. Расстояние между ними было небольшим. От полутора до двух метров. Вздохнув, я от нечего делать разглаживал складку на моей рубашке. Когда я успел поставить пятно на новой рубашке? "Сегодня явно не мой день" посетовал я. Передо мной лежала лента эскалатора. Перед ней оканчивался край моего рабочего стола. Наконец долгожданный звонок прозвенел. Лента начала свое движение вперед. Быстро выставив руки вперёд, я принялся оперативно принимать папки. Моя работа заключается в том, чтобы заклёпывать заклёпки на них. Бесконечные зелёные папки мелькали перед глазами. Каждая заклёпка была закреплена цепкими руками. Конвейер проматывал папки одну за другой. Мне никогда не приходило в голову, что может быть в этих папках, но зачем мне это знать, если меня об этом не попросили?значит, для меня это не имеет никакого отношения. Да и времени любопытствовать у меня нет. Каждую вторую секунду у меня новая папка, которую нужно обработать, а вот идёт другая, а вот ещё и ещё. Я успешно выполнял незамысловатую работу. Каждый день заклепывания однотипных папок помогает выработать рефлексы. Быстрыми движениям я нажимал на кнопки поступающих неизвестно откуда-то зелёнок, как у нас их называют. После этого папка движется дальше, проходя через лёгкую, но прочную ткань дальше. Может быть к следующему сотруднику, может быть куда-то ещё. Я не знаю, есть ли рядом со мной кто-то. Может, я один в этой комнате, может со мной рядом ещё десять таких людей и у каждого своя каморка и работа. Вероятно, связанная с этими папками. Ведь в каждой папке лежит бумага. А на бумаге что нибудь написано. И кто-то положил эту бумагу внутрь. Это работа как минимум для двух человекк. Если идти так, то в этой комнате может быть от трёх человек, включая меня, до десяти. Это максимум. Но тоже нельзя исключать того, что эта бумага может быть придумана, рассчитана, написана, распечатана, засунута внутрь папки, переложена на конвейер и отправлена одним человеком. Если так, то этот человек - истинный гений. Выполнять столько работы в одиночку не каждому под силу. Сверху, над моим столом расположена камера. Она здесь, чтобы следить, что я нигде не ошибся, и помочь, если потребуется. Я уверен, что так и есть, ведь зачем за мной следить, если я такой отличный работник? Так бы я ответил любому человеку. Но все же... Постоянно мигающий огонек на камере меня изрядно нервирует. Хорошо бы ещё, чтобы камера была прикреплена сзади, снимала мои спину и то, чем я занимаюсь, чем мое лицо. Оно видит каждую мою морщинку, каждый мускул лица, каждую эмоцию и малейшее подозрительное действие. Эта камера видит все. Иногда лента немного приостанавливается и у меня есть пара минут на отдых. В эти минуты я просто сижу и жду продолжения работы. Мне особо незачем отвлекаться. Но сейчас, когда случился такой "перерыв" я откинулся на спинке кресла. На моем столе стояла фотография моего мужа и меня. Здесь наша свадьба. Мер города посвящает наш брак, чтобы он был счастливым и благополучным. Для Фьера это был самый счастливый день. В этот день он одел свой самый лучший черный костюм. На левом плече была повязка государства, а на правом радужный флаг. Обязательный свадебный атрибут. В тот день мы стали мужьями. Наверное, это был хороший день. Натянуто улыбнувшись, я закрыл глаза. Непозволительную роскошь я себе позволил, честно говоря. Я услышал резко начавшую работать ленту и вскочил вперёд. Я еле успел заклепнуть на только поступившей папке кнопку. Я быстро выдохнул, пополам с хрипом, и продолжил работу. Таким образом, я работаю от 2 до 6 часов. 4 часа полной концентрации и ты свободен. Можешь идти и... Снова этот стук. Такое случается не так часто, но имеет место быть. Порой я слышу постукивания от стенок комнатки. Будто что-то бьётся об неё. Иногда звуки сочетаются и получается нечто вроде мелодии. Постукивание превращается в некий барабанный стук, словно марш, вышагивающий перед этими складами бесконечных зеленых папок. Музыка, хоть и странная и неясная, комканая и не музыка вообще, заставляет меня отвлечся. Я пытаюсь бороться с этим, но мелодия, которую я слышу, не похожа теперь ни на марш, ни на агитационное фоновое сопровождение. Это что-то спокойное и размеренное, но в то же время необдуманное и выбивающее. То, чего я раньше никогда не слушал, теперь существовало благодаря чему-то, что постукивает о стенки моего убежища. Звук прекратился. Я чувствую, что-то касается моего мизинца. Это острый край папки, которая требует, чтобы ее обработали. Красная точка передо мной мигает. Я заклепываю кнопку и даю папке уехать на ленте в неизвестность. Я не поднимаю взгляда на красную точку. Стараюсь не смотреть в камеру, сделать вид, что ее здесь нет. Но она здесь, она мигает, она видит все, что написано на моем лице. -"У тебя все на лице написано, Алекс!" Слова Фьера в тот раз укололи меня, но сейчас... Они меня напрягают. Раз мое лицо настолько распознательно... Что мне с ним сделать? Я слышал, многие мужчины меняют лицо, чтобы стать девушкой. Нет, скорее просто похожими на них, я бы сказал. Впрочем, сейчас мне это ни к чему. Мне просто надо выполнить свою работу. Я не должен ни о чем задумываться. Громкий гудок врезался мне в ухо. Приятный женский голос трубил по всей моей комнатке: -"Дорогие Друзья! Ваш рабочий день окончен, вы можете идти домой и продолжить работать на благо нашей прекрасной родины! Да здравствует Вождь!" Голос обрывается и я встаю со стула. Мои колени скрипят, спина болит, но я наконец могу идти домой, поэтому пока можно забыть про боли. Подобрав лежавший рядом портфель, я направился к выходу. Оглянувшись, я оглядел мой, уже ставший родным, кабинет. Довольно узкий и маленький, два на два метра, я его ненавидел. Все в нем было пугающим и тревожным. От зелены этих постоянно поступающих ни-пойми откуда папок до постоянно работающей, смотрящей мне прямо в лицо камеры. Набравшись смелости я поглядел в камеру. Пристально, всматриваясь в этот черный экран. Я улыбнулся. Уверено и оптимистично, я все же выдавил эту улыбку. Попрощавшись с комнатой, я направился к винтовой лестнице, которая стояла ближе всего к моему кабинету.