***
Когда он впервые пересекается с Кларком, репортёром из «Daily Planet», тот говорит, что Лекс ничего не добьётся, тот его презирает, и Лютор не может понять почему. Что он такого сделал? — Ты уничтожаешь всё вокруг себя, — говорит Кларк, — Держись подальше от меня и Лоис. Лекс не знает, кто это девушка, кто этот человек, но есть в нём что-то знакомое. — Я ничего не помню, — признаётся он. — Я не знаю, что было до этого, но мне жаль, если я кому-то причинил вред. Кларк не верит, отшатывается от него. И Лекс чувствует себя изгоем, который вынужден расплачиваться за прошлые грехи. А может, ему просто не повезло родиться не в той семье, может, ему просто не хватило любви? Кларк уходит, а он снова пытается хоть что-то с этой амнезией сделать, может, лучше не вспоминать. Он не хочет жить и, когда на всей скорости слетает на машине с моста, готов погрузиться в темноту и перестать существовать, но рядом оказывается Кларк или красно-синий. Он не скрывает лицо, потому что Лекс должен знать, теперь он знает, а ещё знает, что Кент его уже спасал таким образом. И сейчас тот не думает, что он злодей, и Лекс удивляется, насколько герои могут быть бескорыстными и хорошими. У него в мозгу картинки прошлого, и это ужасно, сейчас так не хочется. Кларк крепко держит, обнимает его, несёт на руках, и от этой силы ноги подкашиваются. Тот не говорит ни слова и улетает. Через месяц Лекс узнаёт, что Лоис куда-то уезжает, уходит от Кларка, потому что она не хочет отвлекать красно-синего от его миссии. Но Лютор просто не понимает как так можно. Ведь даже человек из стали не имеет стального сердца, то обычное, человеческое и нуждается в чувствах, любви, нежности, заботе. Почему-то хочется помочь. Но что он может, злодей без памяти? Лекс лезет в гущу событий, хочет баллотироваться в мэры, специально провоцирует людей и нарывается на пулю, которая прилетает в живой щит. Кларк спасает его, спасает, когда на него готовят покушение, когда он, потерявший управление, мчится по тому злосчастному мосту, когда чуть не шагает с крыши, отчаявшись найти в ком-либо понимание. За ним наблюдают, и это нельзя отрицать. Кларк всегда рядом, и Лекс ему благодарен. Они не говорят, Кент даже не останавливается, чтобы посмотреть на него, просто спасает, будто Лютор для него правда что-то значит. Лекс старается его удержать, это сложно. Но один раз получается. — Ты всё ещё ненавидишь меня? — спрашивает он. — Я тебя никогда не ненавидел. Мы просто были врагами, и прошлое нельзя изменить. Лютор чувствует себя заложником ситуации. — Может, можно что-то исправить? — он правда хочет. — Лекс, зачем тебе это? — Ты единственный, кого я знаю. Я потерян, я никого не помню, а ты всегда рядом, с тобой меня многое связывает, ты самый близкий для меня человек, — признаётся Лютор. — Это не так, — Кларк собирается улететь, но тот просто просит: — Останься. Странно, но его слушаются. Они напряжённо сидят в его кабинете по разным сторонам стола и смотрят друг на друга. Это неловко, но Лекс понимает, что лучше так, чем в одиночестве. Ночью он остаётся один и его терзают мысли, какие-то неправильные желания. Вечером к нему приходит Кларк, приносит кофе и снова сидит. Лютор не признается, что этот напиток он не любит, потому что на такие жертвы стоит пойти ради чужого присутствия. Они больше влезают в жизни друг друга. Он видит все подвиги Кларка, тот видит его уставшим и замученным по вечерам в кабинете. Кларк необычный, несмотря на свои способности, такой застенчивый, смущающийся, прекрасно краснеющий на любой комплимент. Лексу нравится, как тот выглядит в официальных костюмах, в очках, так строго и слишком сексуально, но и любой другой стиль ему симпатичен, тут бы и мусорный мешок смотрелся потрясающе. Он не знает что между ними. Дружба? Обязательства? Какая-то ужасная игра ради мести? Он чувствует слишком многое, и там то, что не стоит чувствовать к своему полу, к врагу, в супергерою. Он сам суперзлодей, по крайней мере был таковым, а подобные союзы работают только в каких-то фильмах со счастливым концом. У них жизнь, и тут слишком много приходится страдать. Лекс хочет большего, но он не имеет на это права, его оттолкнут, и это будет очень больно. Обжигаться не хочется, у него и так хватает на теле ожогов. Он видит чужие взгляды: как они становятся теплее, как ему иногда скромно улыбаются, как наблюдают за ним исподтишка. Кларк теперь ближе, пожимает руку, касается его, и от этого становится тепло на сердце. Возможно, его сердце, полученное от Лайнола, не способно любить, но если тот отдал свое сердце, то на любовь он всё же способен. Первый поцелуй происходит спонтанно, просто Лекс не может удержаться и подаётся вперёд, через стол, притягивает этого человека, касаясь его губ. Его отталкивают чуть ли не до противоположной стены, а чужие глаза опаляют лазерами деревянную поверхность, и это не от злобы, он чувствует. Кларк хорошо контролирует свои способности, но сейчас у них сбой, и Лекс понимает, что он к этому причастен. Лютор подходит к нему. Извиняться не хочется, он не собирается это делать. А Кларк бегает глазами по кабинету, стараясь за что-то зацепиться. — Я… мне… Извини… — он вылетает из помещения, вот зачем нужна супер скорость. Лекс знает, что он вернётся, так и происходит. Они ничего не обсуждают, живут как и раньше, но следующий шаг первым делает Кларк. На этот раз поцелуй длиннее, и отдача идёт с обеих сторон, только чужие руки так сильно сжимают его плечи, что Лексу кажется, что они сейчас сломаются, но это можно перетерпеть. Все ещё без слов они касаются губ друг друга каждый вечер, следом идут руки. Когда они остаются наедине, не в офисе, можно максимально расслабиться. Лекс планирует близость, Кларк от него отшатывается, смущается и даже боится переходить грань. Тот может его обнять, постоять рядом, но, когда его заманивают в постель, он убегает. Это повторяется из раза в раз, и Лексу кажется, что перед ним Кларк, которого он знал давным-давно и смог восстановить в памяти по обрывкам воспоминаний. Когда он просит, Кларк остаётся у него на ночь, но они спят в разных комнатах. Лекс ждёт и надеется, что когда-нибудь ему доверятся. Кенту он точно не безразличен, и тот хочет быть с ним, поцелуи тому доказательство. Лекс желает ощутить его ближе, тот выстраивает между ними стены. Лекс знает, что у него есть дома криптонит, он находит записи, где написано, как какой цвет на Кларка влияет. Прошлый Лекс обязательно подсунул бы ему красный камень и развлекался, сейчас он хочет ждать, он просто не может поступить по-другому. Он наконец понимает, что такое доверие, и готов его выстраивать. Это правильно. Через несколько месяцев его подпускают ближе. — Ты мне важен, Лекс, — говорят ему, а он не может поверить в свое счастье, хочется кричать «люблю», но это может спугнуть. — Ты мне тоже. — это сухо и безжизненно, но Кларк не уходит. В следующий раз избегать ситуации не получается, тела реагируют за них, и Лекс чувствует приятное возбуждение и не хочет больше терпеть, тем более Кларк тоже это все ощущает. Его рука пробирается под одежду, сам он наблюдает за эмоциями на чужом лице, и это так прекрасно. Этот человек просто совершенство, он старается запомнить все эти секунды, боясь, что больше ему не позволят. Он прижимается ближе и чувствует приятное опустошение.***
Видеть Кларка голым — ещё одина категория прекрасного. Сам Лекс ненавидит свой вид в зеркале, тем более сейчас с ожогами и шрамами. Он уродлив, но он никому не признается, что так считает. Взгляд Кента заставляет его чувствовать себя уверенным, а ещё раскрываться и подаваться навстречу. До этого этапа приходится долго идти, но в данный момент он ни капельки об этом не жалеет. Его целуют, он целует в ответ. Руки оглаживают его тело, избегая шрамов, боясь причинить боль. Он глубоко дышит и смотрит умоляюще. Кларк действует, не медлит, даёт абсолютно всё, и подобное даже слишком. Пальцы касаются входа, надавливают, и это непривычно, но ощущается максимально правильно. Кларк внутри, и Лекс раздвигает колени, демонстрируя всего себя. И, возможно, в любом другом месте с любым другим партнёром он бы стеснялся своей внешности, но здесь, кажется, Кент видит глубже. Видит не только шрамы снаружи, но и внутри, которые были оставлены его отцом и сукой судьбой. Но, несмотря на это, сейчас Лекс другой, пусть и благодаря чужому вмешательству. Кларк надавливает на его бёдра, толкается членом внутрь, оказываясь в узкой ловушке горячих стенок. Он двигается, а Лекс срывает голос, хорошо, что в особняке нет соседей. Ему нравится, и даже в неком роде сверх стимуляция ему по душе. Кларк делает всё идеально, попадает по нужным точкам внутри, правильно сжимает бёдра. И Лекс ощущает, как абсолютно все мысли и волнения уходят. Он может забыться, может наконец построить что-то. Он выгибается на кровати, самостоятельно раздвигает руками ягодицы, чтобы было ещё больше, ещё сильнее, и нащупывает чужие губы. Ему кажется, что движения начинаются уже с нечеловеческой скоростью, и это становится последней каплей, он больше просто не может. Он чуть ли не кричит и содрогается в оргазме, ощущая, как движения становятся медленнее, а изнутри его заполняет горячая сперма. Он на секунду отключается, чувствуя, как его бережно подхватывают на руки и несут в ванную. Лежать в горячей воде вместе с кем-то — это приятно, он поворачивается к Кларку, глядя на его расслабленное лицо, и начинает перебирать его волосы. Ему улыбаются, и он делает это в ответ. Он утыкается носом в чужую шею и прижимается к этому человеку. Рядом с ним можно быть слабым, но потерянность и страх постепенно растворяются. Он боялся не найти себя, но он это сделал, правда, в другом человеке. — Люблю тебя, — шепчет ему Кларк и целует в макушку. — Люблю, — повторяет Лекс и чувствует наконец полное умиротворение. Ему дают второй шанс, и этот шанс он тратит на нужные вещи. Он делает всё правильно.