one, two, thr...

— Открой рот и… — И закрой глаза? Я играл в эту игру в детстве и мне подсунули червяка, — Ястреб юморит и играет клоуна, потому что, если хоть на секунду задумается в какую глубокую задницу он умудрился залезть со всем этим проникновением в Лигу, его крыша планомерно съедет, куда-нибудь до севера Киото. Даби дергает уголком губ в намеке на подобие улыбки, хотя улыбаться он не умеет. Только зубы скалит, как научила жизнь на улице. Ястреб может глубоко и не лезть, но отпечаток голодного детства на улице, где, либо пиздишь ты, либо пиздят тебя, отчётливо проступает на чужом лице. Таблетка, янтарная капсула в раскрытой руке не вызывает доверия. Герой обманчиво расслабленно прислоняется спиной к стене. Здесь прохладно, чувствуется сквозняк и одежда, которую его попросили надеть, абсолютно не вяжется с промозглым сырым декабрём и общей обстановкой на улице. — Еще не поздно свернуть назад, маленький шпион. Потом съебаться в закат будет проблематично. — А я-то думал у нас все на добровольных началах, — карикатурно ломает комедию номер Два, кутаясь в кокон из крыльев. Защитная реакция, выработанная с далекого детства, мол, если спрячусь, проблемы обойдут стороной. Спойлер: это не работает. — И хватит обвинять меня в шпионаже. Ни один шпион в здравом уме не согласился бы… на такое. — Индюк тоже думал, а потом его зажарили и отжарили, — пирокинет щелкает языком и приоткрывает дверь старой раздолбанной машины. Реплику про шпионаж он игнорирует с мастерским похуизмом. — Либо пьешь таблетку сейчас и садишься в машину. Либо летишь в свое уютное гнездышко, и мы больше никогда не пересекаемся. Пальцы забирают капсулу согретую жаром злодея, и Ястреб глотает ее на сухую, морщась от неприятного ощущения того, как та чуть царапает стеночки горла. Заинтересованная ухмылка блуждает на спокойном лице; Даби его по факту не то что взглядом раздел, трахнул уже во всех возможных позах, может даже и в этой развалюхе. Забраться туда со сложенными крыльями не проблема, да и уместиться на переднем сиденье тоже. Обивка, бархатная, мягкая и теплая, а машина изнутри выглядит неприлично ухоженной. Герой смаргивает нервное напряжение, хлопая дверцей и наконец выдыхает. Прислушивается к себе и к ситуации в целом. Комиссия одобрила любые методы. Этот тоже (наверное) неплох. Длинные пальцы отбивают чечетку на ляжке Ястреба, многозначительный взгляд устремленный в область паха и не озвученный вопрос. У Даби ноль такта… Как хорошо, что у Ястреба тоже. Перехватить чужую ладонь и просунуть ее меж собственных бедер оказывается проще в общем потоке фарса и грехопадения, чем ожидалось. — Это проблема? — держать ситуацию под контролем на вряд ли выйдет, но попытки продолжаются. Подушечки пальцев слегка давят на складочки, изучают, гладят… — Нет. Босс все равно любит больше в анал, — ухмылка режет кожу, а звук мотора, чудится чересчур громким. — Поговорим об этом на месте, Птенчик. Ком тошноты подступает к горлу, стоит машине двинуться с места. * Последующие полчаса превращаются в какое-то форменное издевательство. Он плохо запоминает дорогу, в толстовке становится чересчур душно, тесно и невыносимо, кожа пылает, а между ног, ткань лосин пропитывает вязкая горячая влага. Ястреб шуршит крыльями, то упирается затылком в спинку сиденья, то утыкается лбом в чужое плечо. Его планомерно тонким слоем мажет по всему салону, грудь сдавливает и мир — яркий неоновый, под светом фар, слепит глаза до такой степени, что приходится их прикрыть. — Думал тебя распидорасит ближе к бару, — Даби гладит его по макушке, перебирает пряди, ласкает массируя затылок и кожу головы. — А ты уже готовенький на все, Птаха. Ястреб сглатывает вязкую слюну, собирая слова будто бусины во рту в единое предложение, но вместо этого выходят, какие-то тревожные, разнузданные звуки. — Чщщщ, — горячий смешок прокатывается от виска до паха. — Тише. Мы почти на месте. Если его так развезло и расплескало по всему миру сейчас, что же будет, когда он останется наедине с Лидером Лиги? * Треск ткани он слышит на периферии, звук из другой вселенной, соседней галактики, неприятная фоновая помеха. Чьи-то пальцы заставляют приоткрыть рот, давят на язык, зубы, небо. Будто лошадь на скачках осматривают. Слюна стекает по подбородку, а губы чувствуют микрошрамчики и повреждения на чужой коже. Рубиновый взгляд на против, мерцание теплого света… Кухни? Ястреб правда не понимает где он, потому что время, выпадает кусочками мозаики из его сознания с периодичностью в полчаса? А может и целый час… Лицо Шигараки вблизи отстраненное, заспанное и задумчивое. Ястреб для него будто игрушка или… Новый игровой персонаж с неизвестными скилами. Руки у босса Лиги сухие и еле теплые. Он изучает, шарит ладонями под толстовкой, а еще смотрит-смотрит-смотрит, слишком пристально, обрывает лосины в районе бедер в лоскуты окончательно и хмыкает, накрывая лобок длинными пальцами. — Эй? — над ухом раздаётся пара щелчков. Каждый звук — выстрел прямо в мозг. Герой жмурится и прижимается поясницей к столу? Или столешнице? Какая, в принципе разница? — Правильно, давай, забирайся на нее. Что за дрянь ты в него запихнул? На столешнице его и вправду раскладывают будто блюдо дня. Слышно, как открывается бутылочка со смазкой. — Ну в отличии от некоторых, — голос Даби, обманчивая река, ласковые волны и опасность скрытая на мутном дне. — Я в него ничего не пихал и пока, что пихать не собираюсь. Ой да ладно, таблеточка — прощальный подарок от Чисаки, к утру будет более сообразительным, но не таким сладким. Обожженные ладони вновь играются с волосами, а Томура вытягивает крыло, что дрожит под прикосновениями и щупает тонкие кости. — Подтяни ноги к груди или перевернись на живот, — сухо бросает он, оглаживая внешние перья. — Слышь, подготовь его побыстрее, и приходите в гостиную. Тога уже раздаёт карты. Мозг цепляется за приказ, вкинутый будто кость псине, а сознание, ускользающее все дальше и дальше, почти отстраненно бьет тревогу, что людей будет несколько больше, чем ожидалось и, кажется, трясина в которую он вляпался с каждой секундой усугубляется в геометрической прогрессии. Ноги, будто на шарнирах, сгибаются под неправильным углом, крыльям банально больно в таком положении и спина начинает побаливать. Чириканье — скорее защитная реакция, стоит ощутить, как смазанные в вязкой прохладной субстанции пальцы прижимаются к колечку ануса. — Не пищи, Крылатый, — лживое успокоение, улыбка напротив и мокрая бирюза из-под опущенных ресниц. — Вечер только начинается, у тебя будет еще время поныть. * К четвертому пальцу становится капитально насрать с какой стороны его растягивают и пытаются заполнить, хотя бы по той причине, что из-за смазки, что использует Даби внизу горит и пылает все. Мышцы отчаянно сжимают выпирающие костяшки внутри себя и это чувство расширения, хочется откровенно продлить на подольше. Крылья сметают что-то с полки, а тревога и желание вырваться маячат неясным и смутным пятном на периферии трезвого сознания. Пирокинет… Дразнит. Касается, массирует, давит, изучает. Льет которую порцию лубриканта прямо во внутрь кишки и обильно смазывает. То с каким хлюпаньем он вытаскивает пальцы из влажного и теплого нутра… Заставляет покраснеть и отчаянно сжаться, чтобы ничего не вытекло. — Будь моя воля, мы бы справились и более традиционным способом, — большой палец обводит возбуждённую головку клитора по кругу. Всхлип и горькое хныканье затапливают грудину морем, Ястреб смаргивает эмоции вместе с крупными слезами. — Пожа… Пожалуйста, — он готов отдать все лишь бы хоть немного продлить это прикосновение. Даби сокрушённо цокает языком, ловя лицо номера Два в свои ладони. — Прости, Птичка, поиграюсь с тобой только с разрешения босса, — мурчит довольной кошкой он, отвешивая звонкий шлепок ладонью по мокрым половым губам. — Если он сегодня будет в духе для этого. Когти скребут деревянную липкую поверхность под собой. * Ему нужно больше. В голове царит полный хаос и яркая неразбериха. Свет подпольного бара слепит глаза, и он неосознанно жмурится до звёздочек, что вспыхивают под веками. Руки цепляются за чужие плечи, а бедра дрожат. Он слишком разнеженный, слишком чувствительный сейчас. Внутри слишком мало стимуляции, и Ястреб банально не может найти нужный угол, чтобы угомонить пожар внутри себя и наконец получить такую желанную разрядку. Он сводит бедра в попытке хоть как-то простимулировать клитор и болезненно стонет, когда ощущает существенный щипок за голень. — Пожалуйста, — он понятия не имеет что за штука, синтезированная Оверхаулом сейчас циркулирует в его крови, но это буквально сводит с ума. Он течет, будто между ног устроили водопад. Вязкая смазка пачкает чужие брюки и оставляет темный мокрый след на них. Чьи-то пальцы убирают прилипшую ко лбу челку, и Ястреб беспомощно курлычет, пряча пылающее лицо в изгибе чужой шеи. — Какой миленький, — звонкий голос Химико бьет по ушам, любой звук сейчас через край, а мозг кипит от перегрузки. Он почти не контролирует перья и все дальше проваливается в какое-то жалкое, полубезумное состояние. Шигараки нервно огрызается, чешет шею и тянет ворот худи героя на себя: — Или ты прекращаешь ёрзать, либо катишься отсюда ни с чем, — мутный взгляд цепляется за чужую раздраженную гримасу. Ястреб чисто на рефлексах обводит глазами всех, кто собрался за карточным столом. Игра идет не то чтобы слишком бойко, все заняты чем-то своим. Открытая публичность. Унижение. Чужая заинтересованность, что витает в воздухе вместе с сигаретным дымом. Шутка про короткий путь через койку заиграла слишком новыми красками. Если он переживет эту ночь, возможно отчет о том, как это было, так и не дойдет до глаз Комиссии. Да им и плевать… Главное результат. Здравая мысль, спасительная веточка в общем хаосе. Хотя, это явно лучше всех «завтраков», которыми кормил его Даби все это время. Бирюзовое горящее море облизывает, ласкает в тех местах где не надо. Он смотрит, но не касается, тасует карты, мухлюет и кажется просто наслаждается зрелищем. Стыдно. Щеки облизывает жар, мир снова выкручивает яркость на максималку, а очередная волна возбуждения прокатывается от груди к паху. Сидеть тихо становится физически невыносимо. Томура толкается вперед, лениво и отстраненно, скорее, чтобы немного потешить себя, эго и их небольшую публику. Звук шлепка тела о тело звучит чересчур громко и пошло. Мокро. Смазки в него залили с избытком… Ястреб понимает, что плачет и скулит на одной ноте. — Сука, — негромко матерится Шигараки. — Забери это ничтожество и кинь у меня в спальне. Мы закончим позже. Крылья дрожат и тело сжимается, когда большие ладони почти бережно тянут его куда-то вбок. Неловко помогают слезть с чужого члена. Теплый. Как печка теплый… — Если присунешь в него свой ебливый хрен… — Отрежешь мне его, босс? — Даби хороший игрок, а еще любитель дразнить и плести интриги. — Как можно? Маленькая птичка сегодня только твоя. Голую кожу бёдер ласкает сквозняк, внутри все пульсирует, и смазка стекает по коже, впитываясь в остатки лосин на ногах. Пятки холодит деревянный пол. Ястреб неосознанно кутается в собственные крылья и жмется к единственному знакомому источнику тепла. * В темноте становится чуточку полегче собрать мысли в подобие здравых. Либо же благодаря ускоренному метаболизму действие чудо-таблетки начало сходить на «нет». Ястреб утыкается носом в мягкое покрывало на чужой широкой кровати, трется об него щекой и расправляет затекшие крылья. Он не может вспомнить банального, как сбросить перья и прекратить таскать такой большой груз на спине. Герой неосознанно ерзает промежностью о заботливо подсунутую между ног подушку и скребет когтями по постели. Не раздирая, нет, скорее потягиваясь и пытаясь удержать устаканившийся в тишине контроль. — Полегче или все еще будешь стонать и плакать, что тебе мало? — поцелуй в поясницу становится неожиданностью, равно, как и пальцы, что нахально лезут к натруженным и пылающим мышцам. Это не похоже на растяжку или игру, нет. Скорее просто проверка… — Ну-ну, — Даби нравится созерцать. Нравится смотреть, он в целом слишком фанат любого рода шоу, особенно тех, в которых участвует сам. — Просто гляну не порвал ли тебя босс. — Пиздишь, — сейчас нет желания заботиться об имидже, он похерен в районе машины/кухни/игрального зала. Его буквально сделали грелкой для чужого члена на половину идиотской игры в карты, которая больше фарс, нежели игра на самом деле. — Может да, а может и нет, — злодей заваливается на койку рядышком и вытирает мокрую от лубриканта руку о щеку номера Два. — Кто знает, золотой мальчик… Может тебе еще и не поздно улететь. Интересная перспектива. В тонкой толстовки, с порванными лосинами и без обуви. На улице небольшой минус, но для тонких птичьих костей хватит и этого. Он сдохнет без утепления на счет три, под ближайшей линией электропередач. Герой закрывает глаза и ведет крыльями, разминая их и думая о том, что контролировать причуду он на вряд ли сможет. Слишком заторможен и… Действие наркотика, который ему дали может и стало слабее, но это не значит, что оно прошло абсолютно. Ему нужна рязрядка, один оргазм, и он доведет себя пальцами… Горячая ладонь перехватывает его руки над головой, а жилистое тело придавливает сверху, мол, чтоб наверняка. Крылья ощущают кожистый плащ, ненормальный жар, ткань старой футболки. — Не следует, босс не любит, когда играют не по его правилам, — томно выдыхает Даби на самое ухо. Пирсингованный язык облизывает ушную раковину. — Давай-ка лучше разденем тебя к приходу Лидера полностью, Птица счастья. * Шигараки… любит контроль. В его руках будто цепь поводка накручена и ему действительно необходимы и чужие мольбы, и слепое обожание. Когда человек под ним выгибается умоляя и прося о большем. Ему нужно видеть, знать, касаться. Быть везде и иметь возможность поправить весь процесс. Хаос в чужом лице его раздражает и внимательные глаза напротив, фактор риска. Что-то пойдет не так и секс перетечет в драку. Ястреб отчаянно тянется за поцелуем. То, чему научили. То, что может сыграть и выстрелить в его сторону. В конечном счете, сегодня он кусок мяса, который подчиняется и принимает. Пылающая бирюза в темноте. Взгляд из вечности из-под полуприкрытых ресниц, и проседающий край постели. Проблема в том, что Даби быть здесь не должно. Проблема в том, что он быть тут хочет. И весь этот очаровательный по своей паутинчатой составляющей спектакль завертелся только с его легкой руки и должен сыграть на руку только ему. — Думаешь, что закрытые глазки и поцелуй тебя спасут? Томура оттягивает пушок у основания крыльев и вынуждает героя запрокинуть голову, обнажая смуглую мощную шею. Засосы от Лидера Лиги злодеев наверняка завтра будут цвести пышным цветом на всех доступных участках. Ястреб устало смаргивает слезы. Он кончил впервые за ночь, пару минут назад и вот жар внизу живота концентрируется по новой. Мало. Всего этого чертовски мало. — Босс? — Если ты сейчас же не заткнешься, то я вышибу тебя за дверь, — укус в основание плеча отдается болезненным стоном, а чужая ревность очевидна настолько, что можно было бы посмеяться. Не будь ситуация такой сукой. Даби хмыкает и наклоняется непростительно близко, для человека, которому можно только смотреть, но не трогать. — Если меня здесь не будет, то он закатит тебе ебейшую истерику, да и потом, — нахальная шрамированная ладонь скользит юрким ужом между разгоряченными телами. — Думаю, кое-кому не хватает еще одного члена, для полного удовольствия. Посмотри мне в глаза и скажи, что я не прав, Птица? Его голову бессовестно оттягивают за отросшие пряди вынуждают запрокинуть слишком сильно. Почти что больно дышать в таком положении. Движение члена внутри при этом никто не останавливает. Шигараки будто вознамерился дыру в нем протрахать. Глаза позорно слезятся. — Прав. Короткое слово и звук пощечины, что отлетает эхом от стен. Томура тянет Ястреба полностью на себя, вынуждая схватиться за разворот плеч и спрятать пылающее лицо в шее. Он чувствует слабый запах мази, детского крема, что спасает от вечного зуда. Длинные белые пряди щекочут кожу… — Один проеб и ты останешься здесь, но в виде кучки праха, — это выглядит как чудо компромисса, когда двое грызутся будто псины. Контроль важен, но тут мешается высокая странная материя взаимодействия между этими двумя, и Ястреб, если честно, слишком не понимает, что происходит, для того, чтобы оценить весь масштаб грядущей катастрофы, где именно он окажется по середине. * — Что насчет поцелуя для меня, Птичка? — Не больше одного целовательного партнера за вечер, — ему правда полегче. Приблизительно настолько чтобы вспомнить, как управлять перьями и осознавать, что, если разозлить Шигараки на полную катушку, горсток пепла под ревнивцем будет аж целых две. — Подлиза. — Рациональное звено, — Томура скорее лижется, чем целует, это интересно. У него не много техники, но много энтузиазма и он слишком быстро учится. Поза для маневра не самая удобная. Герой ловит чужие обветренные губы, неспешно отвечая на подобие поцелуя, тянется к родинке, слепо мажет по ней и прижимается ртом ко рту Лидера Лиги. Щеки у него изнутри все в шрамчиках, обкусанные, прикус неправильный и зубы… кривые, но понять это сложно даже при попытке пройтись кончиком языка по ним. Дрожь прокатывается по телу, когда головка чужого члена проезжается по мокрым складочкам и замирает у самого входа, дразня, будто так и надо. Даби занимает ленивую, удобную для себя позицию, где слишком не комфортно всем, кроме него. Ноги длинные, слишком мешаются, быть в позе наездника и одновременно не рухнуть в коленно-локтевую перед Шигараки — задача со звездочкой. У Ястреба с математикой не заладилось в районе того, когда в примерах появились буквы… Задачи со звездочкой просто не про него. Он жмурится и издает короткий, по-птичьему дикий выкрик, когда давление на стенки влагалища усиливается и толстый член неспешно, короткими толчками погружается во внутрь. Когти впиваются в шрамы на широкой груди, цепляются за скобы… Мысль о том, что что еще немного и чужая грудная клетка будет напоминать месиво, пугает. Мягкий выдох в шею ощущается благословением. — Расслабься, — ладонь Шигараки накрывает глаза. В абсолютно наступившей тишине и тьме, что рассеивается неясным лунным светом сквозь чужие пальцы, отчетливо слышен звук, с которым Даби выходит из разгоряченного нутра. Крупное колечко пирсинга на головке члена стимулирует точку G, а влажное хлюпанье и ощущение стекающей смазки…сводят с ума. — Вот так, — на спину надавливают, вынуждая лечь на пирокинета целиком. — Давай герой, должен быть от тебя какой-то толк, поработай немного сам. — Думаешь Птичка соображает, что ты от него хочешь? — насмешка, синий рокот в груди и довольное мурчание. Даби насаживает его вновь до основания, двигаясь с боссом в унисон. — У него мозг в кучку еще на пару часов, как минимум. Собрать горошинки слов в единое предложение выходит со второго раза, но это точно стоит того. — У меня мозги в кучку… до утра. А у тебя по… по жизни, — предложение рассыпается рваным выдохом вместе с попыткой двигать бедрами хотя бы вперед-назад. Томура оставляет смешливые поцелуи на щеке и в волосах, одобрительно массируя крылья и уменьшая амплитуду хаотичных фрикций. Все еще довольно пошло, мокро, грязно. Даби откровенно хохочет над дурацким поддразниванием. — Двигайся, Пернатый. Почирикаешь потом, — оглушительный и болезненный шлепок раскаленной ладони по ягодицам, расплывается лавой по коже. * Он ощущает дрожь тела за собой и чувствует, как из задницы буквально вытекает смесь спермы и смазки, он чувствует, как небрежно Шигараки проталкивает все обратно во внутрь, напоследок растягивая эластичные края ануса пальцами, будто играясь. Даби лениво и размеренно покачивает героя на бедрах, но длиться это не слишком долго, достаточно, для того, чтобы получить еще пару таких необходимых разрядок и достаточно для того, чтобы отпечатки-ожоги от пальцев на бедрах начали побаливать. Пирокинет скидывает его с себя будто надоевшую игрушку, напоследок стряхивая капли семени на гладкий лобок. — Тебя такого хоть на заставку порнушки, Пернатый. — щелчок зажигалки звучит в унисон со щелчком фотокамеры на разбитом телефоне. Рука без привычной перчатки едва-едва касается выпирающей бедренной косточки героя. Пара прощальных снимков, как гарантия небольшой сделки или же неплохой компромат на случай «а что если?». Почти ожидаемо, не учитывая того, что его до этого почти трахнули публично. — Порно, не порно, — шелест сухих осенних листьев и сытая усталость в тоне Томуры ласкают слух. — А с проверкой справился, даже, неплохо. В груди скребет, а ком подступает к горлу, кадык нервно дергается. Ястреб прикрывает глаза для того, чтобы позорно не разреветься, на этот раз не от удовольствия, как было пару часов до этого, а от счастья. — Отойдешь от марафона и прилетай по адресу, который даст Штопанный. — А я что-то дам? — пахнет сигаретами с приторным ароматом вишни. Дым выдыхают прямо в светлые волосы героя. Даби — теплая печка в человеческом обличье, жмется, трется и щупает-щупает-щупает результат своего персонального шоу. — Не надо так на меня смотреть, босс. Чужие пальцы хватают за подбородок и вынуждают наконец открыть и заглянуть в рубиновые глаза. — Я все понял, — мерная светлая улыбка-обман сияет на губах номера Два. — Если к слову, буду не против повторить такой путь вступления в Лигу. Шигараки вздыхает слишком тяжело, будто иметь дело с клоунами физическая проблема для него, и каждая реплика крылатого героя или Даби вызывает у него, как минимум несварение желудка. — Потеряйтесь, желательно оба, до завтрашнего утра. За широким грязным окном зарождается мандариновый декабрьский рассвет… Через три часа пора лететь на патруль.