Останься до завтра

      В этот день не прекращался дождь. Ливень щедро орошал землю, наполняя ее жизнью после затяжной жажды, заставлял капли разбиваться о стекло. Это одновременно радовало и отвлекало от важных мыслей.       Он слишком долго планировал их первый разговор, продумывал каждую деталь, доводя до идеала свой небольшой сценарий. Безумно хотелось сегодня увидеть солнце, игру ярких лучей на ледяных волосах и их поцелуи на вечно бледном, овеянном задумчивой грустью лице. Возможно, это смогло бы заставить ее улыбнуться…       В его мечтах первая встреча казалась такой банальной, уютной и теплой, но в реальности все шло совсем не так. Стук капель тяжелым эхом отдавался в груди, когда он стал непрошенным свидетелем ее тайного свидания. Оказалось, что все это время ей нравился другой, и эта новость обернулась ушатом ледяной воды.       Так неприятно и неправильно оставаться на месте, бессовестно задерживать дыхание, чтобы услышать каждое тихое слово, разглядывать мелькавший силуэт, но он ничего не мог с собой поделать. — Что ты хочешь? Уже поздно. — Всего один вопрос, это ненадолго, — она нерешительно прикусила губу и крепко сжала пальцы. — Если бы ты узнал, что завтра мира не станет, смог бы ответить на мои чувства? — Снова? — Он отступил на шаг, напоровшись спиной на книжный шкаф. — Я думал, ты выбросила меня из головы… — Ответь мне, пожалуйста. — Хах, — парень глубоко вздохнул, бежать в этот раз ему было некуда. — Если бы этот мир рухнул уже завтра, я точно не стал бы тратить свое драгоценное время на кого-то, вроде тебя. — Почему? — Глаза девушки блеснули в тусклом освещении библиотеки. Сердце наблюдавшегося сжалось от боли. Меньше всего ему хотелось увидеть снова ее слезы. — Чем я хуже других? Хуже их всех? — Не хуже, но ты… Другая. Понимаешь?       Как сложно было оставаться всего лишь наблюдателем! Он усилием воли заставил себя отвернуться, перестать вглядываться в побледневшее лицо сквозь просветы в книжной полке и вжаться в стеллаж. Самое отвратительное — признаться самому себе, что рад ее невзаимным чувствам. Ничего страшного, если сегодняшний день останется для нее болью, ведь он окажется рядом, чтобы помочь справиться, начать все с чистого листа. Заботливо вытрет ее слезы и исцелит своей любовью. Лишь дураки в романах говорят, что трепет и притяжение обязательно должны быть в сердцах обоих. Он знал: его чувств так много, что им хватит. Верно, в тепле его рук, она ощутит, что значит быть любимой… — Не понимаю, совсем не понимаю… — Не нужно так убиваться, Шарлотта, — ему было не по себе от слез девушки, но этот разговор рано или поздно должен был произойти. — В мире так много людей, он не исчезнет, будет существовать очень долго. Я не стою твоих слез, просто отпусти меня и живи дальше. Мужчина не смотрел, как он прошел мимо: тяжелые шаги слишком хорошо передали его уход. Дверь захлопнулась, и в образовавшейся тишине стало так легко услышать ее прерывистое дыхание. Девушка надрывно плакала, заглушая для него дождь, корила себя за глупость и слепоту, но это было не так. Он понимал ее и знал, что нелегко отпустить человека, казавшегося целым миром. — Твоя ошибка в том, что ты слишком плохо разбираешься в людях.       Он знал, что дождь не способен заглушить его голос, и она точно слышит. Джеффри старался ровно дышать, но стоило только пальцам осторожно раздвинуть корешки книг, грудная клетка замерла. Девушка все еще сидела в библиотеке, желая спрятаться от всего мира в собственных объятьях. Он мог видеть из своего укрытия ее округлую линию спины и низко опущенную голову под плотным шлейфом светлых локонов, но даже так точно был уверен — Шарлотта его слышит. — Он так часто избегал тебя, что можно было давно оставить попытки сблизиться. Неприятного разговора могло не произойти, — Джеффри не отводил от нее взгляд. — Почему ты продолжала искать его в толпе и так упорно хотела рассказать о своих чувствах? Потому что любила? Нет, Шарлотта, эти мысли неправильные. — Да что ты обо мне знаешь?!       Пальцы Джеффри дрогнули, ослабшая ладонь упала вниз. Ее голос, слишком громкий для библиотеки, сейчас казался тяжелее стука капель об оконную раму. И ему стало страшно, что Шарлотта может также разбиться, если он позволит ей уйти. — Достаточно. Я знаю, что ты часто прячешься здесь от других за горами книг. — И что? — Все думают, что ты избегаешь людей, скрываешься ото всех из-за страха. Я знаю, что на самом деле ты любишь их. Видел это в твоих глазах.       Джеффри не смог сдержать облегченной улыбки, когда девушка медленно подняла голову и замерла, уперевшись ладонями в деревянную поверхность стола. Шарлотта всегда была поразительно упрямая и недоверчивая, но, кажется, это и тянуло к ней. — Хочешь послушать еще? Что ж, — мужчина сделал паузу. — Еще я знаю, что ты любишь копать. — Что? — Видел однажды, как ты рыхлила землю лопатой и что-то шептала себе под нос с улыбкой. Это казалось со стороны таким забавным, но когда я узнал, что именно ты закопала, то восхитился… — Что ты с ним сделал?!       Джеффри поразился, с какой скоростью Шарлотта вскочила со стула. Как только грохот от потревоженной мебели утих, она остановилась в центре читального зала. Краешек его губ плавно поднялся: девушка не догадывалась, за каким именно стеллажом он сейчас находится. — Ну же, отвечай! Что ты с ним сделал? — Поэтому, Шарлотта, я точно уверен, что ты не любила его. Ты вообще никогда не любила. Хочешь узнать, почему? — И почему же?       Она медленными шагами приближалась к его скромному укрытию, но он не винил ее за излишнюю осторожность. Мало кто сможет сохранить храбрость, если темным дождливым вечером услышит в опустевшей библиотеке голос, который так нагло начнет ломать все душевные устои. Шарлотта не была исключением. — Когда любят, то думают о любимом, а не о себе, Лотти. — Намекаешь, что я — эгоистка? Вот только сейчас из нас двоих бестактен ты. Разве я разрешала обращаться к себе по имени? — Но и не запрещала, Лотти, — он довольно улыбнулся, разглядев отблеск эмоций в глубине опухших глаз. И плевать, что это раздражение. — Ему не нужно было твое внимание, он избегал тебя, но ты не сдавалась. Думала только о себе, своих не озвученных чувствах. Ответь мне, Лотти, что бы ты сделала, если бы завтра мир оказался на грани уничтожения? — Подобное никогда не произойдет, — еле слышно прошептала девушка и прислонилась спиной к заветному стеллажу. Джеффри устало закрыл глаза, осознавая, что сейчас их разделяла хлипкая деревянная конструкция и тонна бумаги. — Предположим, что угроза неизбежна и ты не смогла ее предотвратить. Как тогда поступишь? — Я… Отдам свою жизнь, чтобы все исправить. — Вот как. — А ты? — Тебе интересно? — Джеффри повернул голову в ее сторону, прислонившись щекой к стеллажу. — Я бы сделал все, чтобы ты прожила как можно дольше, Лотти.       Тихое шуршание привлекло его внимание, выдало, что Шарлотта тоже повернулась к нему. Мужчина открыл глаза и смог увидеть сквозь просветы корешков ее бледное лицо. «Интересно, пытается ли она разглядеть меня также?» — Поэтому ты никогда никого не любила. — Но ведь… — Это разная любовь, Лотти.       Он больше не слышал шума дождя, но готов был вот-вот оглохнуть от ударов своего сердца. Джеффри боялся ее напугать, особенно сейчас, когда осмелился вступить в игру, когда не смог остановить желания тела. Крупная ладонь, показавшаяся из глубины стеллажа, привлекла внимание Шарлотты, заставила затаить дыхание. — Если тебе интересно, я могу показать эту разницу. Решение за тобой, Лотти. — Ты правда думала, что я буду мешать твоим делам?       Шарлотта замерла и крепче сжала пальцами черенок лопаты, чтобы не выронить заветный инструмент на землю. Или чтобы с помощью него устоять, не рухнуть прямо в грязь, выставив себя в ещё более неловком свете. Услышав за спиной голос вчерашнего собеседника, девушка почувствовала себя пойманной с поличным, преступницей, которую застали в врасплох в момент избавления от улик. И почему ему постоянно нужно появляться так неожиданно?       Она на мгновение закрыла глаза и повернулась к нему, когда мысль, что лопата в руках ещё может стать неплохим оружием, плотно поселилась в мыслях. Лучше казаться уверенной, чем загнанным зверьком, только вся её невозмутимость рухнула в один миг. — Лотти, не стоило снова перекапывать всю землю, я тебе не враг. С артефактом всё в порядке, думаю, ты уже в этом убедилась.       Джеффри мягко улыбнулся, и девушка почувствовала трепет от потрескавшегося внешнего мира. Сейчас, при свете солнца, он казался ей не просто красивым, а необыкновенным и таким родным, что она испугалась собственных мыслей. Попытка мужчины забрать у неё лопату не увенчалась успехом, Шарлотта прижала её к себе так крепко, что неосторожно испачкала его одежду грязью. — Я не специально! — Позабыв обо всём на свете, девушка оказалась слишком близко, почти вплотную, и начала яростно смахивать землю с дорогого пиджака. Остановить её смогли только его ладони. Шарлотта медленно подняла глаза и остановила их на кончиках своих пойманных пальцев. — Это всё твоя вина… — Моя, — Джеффри медленно кивнул. — Успокойся, Лотти, а то сама испачкаешься.       Дыхание девушки замерло в лёгких, напряжение отразилось на щеках румянцем. Сейчас, находившись так близко, она не могла не вспомнить вчерашний разговор, вернее ту часть, которую хотелось поскорее забыть, стереть из памяти, но в то же время навечно запереть в сердце. Его протянутая рука из глубин книжной полки в тот вечер не казалась пугающим сном, она приглашала мягким тёплым жестом прикоснуться, довериться, но это было невозможно.       Он хотел показать ей разницу в любви, желая лишний раз подчеркнуть то, что она глупа и ничего не понимает в области чувств. Любопытство и гордость соперничали в девушке долгие несколько минут, пока Шарлотта не отказалась от его предложения. Может, это было зря? — Вспоминаешь вчерашний вечер?       Она резко подняла голову, теперь полностью выдавая свои мысли. В ней плескался стыд, но от его тёплых голубых глаз вдруг стало так легко, что Шарлотта выпустила накопившееся напряжение в прохладный утренний воздух облаком пара. Лёгкие обожгло в то время, как голову затопило опьяняющей невесомостью. — Это так заметно? — Девушка, взяв себя в руки, посмотрела на него с вызовом. — Хочешь осудить меня? — Даже не думал. Все мои мысли о твоих руках, Лотти.       «Руках?» Осознав, что её пальцы до сих пор утопают в мягкой хватке мужских ладоней, Шарлотта попыталась высвободиться, но вместо этого почувствовала приятный трепет, который было не с чем сравнить. Разве что только с мягким пером. Пальцы мужчины скользнули также невесомо и сомкнулись, больше не выпуская её руки. Девушка не отводила взгляд от образовавшегося «замочка», оглушённая собственным пульсом в области висок. — Ты чувствуешь? — Наверное, — Шарлотта медленно облизала пересохшие губы. — Можешь описать их? — Кого? — Свои чувства, — Джеффри тихо засмеялся, окутывая ласковым взглядом её макушку. Ему пришлось наклониться, чтобы прошептать девушке всего два слова — «не сдерживайся» — и снова увидеть румянец. — Я чувствую тепло и… Силу, — Шарлотта осторожно выпрямила пальцы, а после снова кончиками коснулась тыльной стороны его ладоней, в этот раз увереннее. — Ты мечник? — Почему ты так думаешь? — Руки магов должны быть чувствительны к магии, поэтому они всегда мягкие, возможно, изнеженные, но твои, они будто покрыты броней после долгих тренировок. А больше всего меня удивляет то, как в этих пальцах нашли свой баланс сила и нежность? — Так выглядит любовь, Лотти, — Джеффри отпустил её ладони и коснулся бледной щеки, стирая подушечками пальцев полосу грязи. Появление краски на лице девушки было сравнимо с блаженством. — Она сильная, способная выдержать всё невзгоды и испытания, и мягкая, как лебединое перо, чтобы залечивать душевные раны.       Шарлотта застыла, пытаясь впитать в себя его приглушённый бархатный голос, значение сказанных слов и запомнить тепло недавних прикосновений. Ей хотелось снова соединить их ладони, вернуть то ощущение уязвимости и позволить окутать чувством безопасности. Девушка никогда раньше не испытывала подобное, и ей это понравилось. Неужели он вчера оказался прав, и те чувства, которые она хранила в сердце к другому человеку, были всего лишь стеклом? Значит, эти ощущения, они… — Настоящие… — С тобой всё хорошо, Лотти? — Я всё ещё не помню, чтобы соглашалась на подобное обращение. — Тебе не нравится? — Девушка обернулась, и ей оставалось лишь смотреть, как Джеффри умелыми движениями закапывает яму и снова ровняет почву. — Шарлотта — очень красивое имя, но Лотти звучит особенно. Оно вызывает улыбку каждый раз, когда срывается с губ. — Ты же не улыбаешься. — Верно, это делаешь ты.       Закончив, Джеффри вложил в её податливые пальцы лопату, и прошёл мимо. Шарлотта от досады поджала губы: в глубине души она до последнего надеялась на ещё одно касание, даже если бы оно длилось всего секунду. Почему теперь так тяжело представить все следующие дни без его присутствия? Это кажется ужасным, ведь девушка неосознанно успела привыкнуть к голосу мужчины, тёплой улыбке, тем сбалансированным чувствам слабости и защищённости… — Подожди, — она обернулась к нему и поймала солнечный отблеск в его голубых глазах. — Называть меня «Лотти» неправильно. По крайней мере, пока. Я все еще не знаю твоего имени. — Ты хочешь его узнать?       Девушка кивнула, почувствовав вкус тёплого шоколада от его улыбки. Эта сладость и бархатный шлейф ему подходят как нельзя лучше. — В нашу следующую встречу, Лотти.       Через несколько дней волнение Шарлотты успело перерасти в беспокойство. Оно обернулось лёгкой паникой со скоростью рождения бабочки, прежде чем сгореть в огне злости. И единственная, на кого была направлена ярость — она сама… Их следующая встреча… В тот день, сжимая ослабшими руками лопату, девушка была счастлива, наполнена трепетным предвкушением и порхающими желаниями, что даже не подумала о том, когда случится новое свидание.       Шарлотта ничего не знала о нём: ни имени, ни любимых мест, ни банальных предпочтений в еде или увлечениях. Где ей искать этого мужчину, если все её знания ограничиваются тем, что он мечник с сильными руками, которые способны окутать тонким шлейфом нежности…       Шарлотта отчаялась, когда сил на злость уже не осталось. Теперь она полностью утопала в грустных, тяжёлых мыслях, но если в первые минуты девушка пыталась всплыть, то сейчас, когда библиотека опустела с первыми отблесками заката, позволила себе оставить борьбу и погрузиться под воду. Если всё происходящее оказалось сном, то будет лучше утонуть, чем жить с этим. Всё-таки этот мужчина с самого начала показался Шарлотте слишком идеальным. — Моя Лотти потратила так много сил за эти несколько дней, — Джеффри бесшумной тенью остановился рядом, наклонился над её лицом, но не коснулся желанной кожи. Укрыв плечи девушки пледом, он приложил палец к губам, когда работник библиотеки хотел разбудить уснувшую Шарлотту и отправить домой. — Пусть сегодня отдохнёт.       Утром ей пришлось несколько раз извиниться за нарушение правил академии перед библиотекарем, прежде чем вернуть плед и уйти. Впервые ей не хотелось видеть свои излюбленные книги. Кажется, у девушки совсем не было желаний что-либо делать. — Никогда не видел тебя такой подавленной. Что случилось?       Шарлотта остановилась спиной к говорившему и могла не оборачиваться. Ещё совсем недавно его голос звучал в её голове чудесной песней, но после волшебного сна и человека, который казался идеальным, созданным только для неё, стал самым обычным. Серым, как потревоженная лужа. — Тебе есть дело до меня? — Не делай из меня монстра, Шарлотта, — она без эмоций смотрела, как парень вносит небрежность в растрёпанные короткие волосы. Кажется, они манили её прикоснуться когда-то… Сейчас ухоженные и блестящие в дневном свете локоны насыщенного цвета ночного неба стали для девушки идеалом, пусть даже они и были плодом её собственной фантазии. — Если я не разделяю твои чувства и не могу быть вместе с тобой, это не значит, что должен закрыть глаза и пройти мимо. У тебя проблемы? — Что ты хочешь? — Она тяжело вздохнула, стряхивая его ладони с плеч. — У меня мало времени. — Библиотекарь просил отдать. Ты забыла книгу на столе.       Вложив объемный том в её ладони, он ушёл, прежде чем Шарлотта смогла сказать, что не является хозяйкой этой вещи, что это какая-то ошибка. Но она открыла её. Остекленевшим взглядом окутала яркое пятно цвета, всхлипнула, вздохнув такой сладкий, опьяняющий запах, скользнула пальцами по гладкой, бархатной поверхности, всё ещё чувствуя тепло. Его тепло, Шарлотта была точно уверена. Как и в том, что их встреча — нечто большее, чем сон. Ожившая мечта, согревшая её весенним теплом, была такой же реальной, как и слезы, наполнившие глаза, как и сжатая в пальцах роза вместе с тайным посланием, состоящим из обведенных отдельных букв.

«Не грусти, Лотти. Подожди ещё немного, и мы встретимся снова. А до тех пор позволь мне наслаждаться твоей улыбкой на расстоянии»

— Кого-то караулишь? — Да, не отвлекай меня.       Шарлотта отмахнулась, не оборачиваясь, однако его приглушённый смех стал причиной её падения. Пальцы, которые так удобно держались за край стеллажа, соскользнули, и девушка упала. Вернее, она подумала, что окажется на полу, но когда распахнула глаза, то оказалось, что он удерживал её за талию. — Разве ждать, сидя за столом, не было бы удобнее? — Джеффри отпустил девушку, когда убедился, что она снова вернула равновесие и твердо стояла на ногах. — Лотти? Сильно скучала? — Я хотела снова увидеть тебя, — честно призналась она и закрыла лицо руками. Ей не хотелось плакать, правда, но прикосновения его тёплых рук, сомкнувшихся в области лопаток, сломали. Для того, чтобы собрать снова по осколкам. — Прости, — Джеффри коснулся подбородком её волос, почувствовал тонкий аромат инея и закрыл глаза. — В качестве извинения я покажу тебе место, где ты сможешь найти меня и сможешь не бояться быть потревоженной. А ещё…       Мужчина улыбнулся, когда почувствовал её пальцы на своей одежде. Дни разлуки полностью себя окупили, и Джеффри был так счастлив знать, что сейчас их чувства обоюдны, и девушка, его единственная любовь, боится оказаться одна. Быть вдали от нее, чтобы стать интересом, — страшная пытка.       Он отстранился ровно настолько, насколько позволили ему руки Шарлотты, и стёр её слезы. Джеффри больше не боялся, что она оттолкнет его, пожелает отдалиться: мужчина видел в этих солнечных глазах так много тепла и счастья. — Ты всё ещё хочешь узнать моё имя? — Да, — девушка кивнула, расслабив затекшие пальцы и выпуская смятую ткань рубашки.       И он действительно прошептал ей своё имя. Их кожа соприкоснулась, губы девушки приоткрылись, и удивление сменилось жаром, затопившим тело. От самых пят он поднялся до макушки, вытеснил все мысли и оставил только вкус его щеки. Разве бывает подобное? Прошло всего несколько дней и ровно две встречи, так почему у неё чувство, что именно его она ждала всю свою жизнь? Пришла в этот мир лишь для того, чтобы стать причиной улыбки, принимать его тепло и внимание, отказаться от всех, кто раньше имел особое значение. Это и есть любовь? Шарлотте хотелось это узнать, когда она заглянула в его глаза, когда ответила ему неуверенной, искренней улыбкой и насладилась тем приятным чувством уязвимости: Джеффри взял её за руку и повёл за собой. — Тебе так нравятся мои руки?       Этот вопрос застал Шарлотту врасплох, когда она в очередной раз отвлекала Джеффри от книги, — то мягко поглаживала костяшки, то переплетала пальцы до появления отблеска влаги на коже от собственных таявших чувств. Как будто до появления Джеффри в её жизни, они были спрятаны в самом центре айсберга, а сейчас ледяная глыба исчезла, покрылась трещинами и освободила нежность, море тепла и интереса. Она улыбнулась и пожала плечами. Обернуться мешало кольцо его рук, в котором Шарлотта уютно устроилась, иногда вспоминая о том, что они вместе читали. — Да, — девушка прильнула спиной к его груди, почувствовала остроту подбородка на плече. — Они всё ещё мне интересны. Никогда не чувствовала себя такой уязвимой и защищённой одновременно. Думала, что не нуждаюсь в подобном, могу справиться со всем в одиночку, но я ошибалась. Я много, где ошибалась. – Рад слышать, что так значим для тебя. Это согревает мне сердце, Лотти.       Она улыбнулась, подавляя в себе желание назвать его по имени, укрепить их связь, сделать её нерушимой, но данное в тот раз обещание удержало. Шарлотта помнила его слова и коснувшийся губ указательный палец. Он не хотел, чтобы они позвали его, до тех пор, пока не сможет стать для неё всем: тем, в чем девушка так долго нуждалась.       Её разум был согласен, принимал желание мужчины, но сердце ныло каждый раз, когда заветное имя застревало в горле, натыкаясь на преграду стиснутых зубов. В этот раз спасением Шарлотты стала книга, и она хваталась за каждую ровную строчку, как за спасительную соломинку. Кто бы мог подумать, что она окажется прогнившей верёвкой, оборвётся и выскользнет из пальцев.       Дыхание замерло, тело стало предательски ватным, неспособным двигаться и удерживать прямую спину. Этот жар определённо навсегда останется в памяти ожогом, но так ли против было сердце, бившееся с новой, ещё не веданной ей силой. Шарлотта не могла поверить, что позволяет подобному происходить, тем более наслаждается мягкостью его губ на основании шеи. — Если ты будешь продолжать, я не смогу читать, — выдавила девушка дрогнувшим голосом. — Кто-то начал эту игру первым, –позабыв о книге, Джеффри плавно убрал её волосы на плечо, и несколько быстрых поцелуев остались на выпирающих позвонках. — Теперь у нас ничья, Лотти. — Я больше предпочитаю победу. — В этой игре нет проигравших, каждый выигрывает по-своему. Хочешь сыграть со мной? — Так просто? А как же правила? — Правила? — Игра без границ может показаться скучной, также как и сладкое в чрезмерном поглощение обернётся горечью. — Как насчёт одного: не поддаться моему искушению?       Она не успела вздрогнуть от упавшей на пол книги, как начала таять от рук, сомкнувшихся на её животе. Губы пульсировали под давлением зубов, когда Шарлотта наполнила лёгкие до щекотки и жжения в рёбрах ради тщетной попытки избежать прикосновения. Ей хватит всего секунды, чтобы проиграть. Джеффри как никто другой знал, какую слабость она испытывает к его пальцам. — Почему ты любишь библиотеку, Лотти? — Из-за книг. — Нравится читать? — Знания всегда были моей страстью, — Шарлотта позволила себе перевести сожалеющий взглядна помявшиеся страницы упавшего исследовательского тома, –и я всегда стараюсь не отпускать свой интерес. А ты? Почему приходишь в библиотеку и имеешь здесь своё собственное тайное место? — По той же причине, Лотти, — тепло его дыхания разогнало кровь по телу, заставило вспыхнуть кончики ушей. — Ради своей страсти и главного интереса.       Джеффри не сводил с неё глаз, когда медленными, ленивыми движениями расстегивал пуговицы на её рубашке одну за другой. Шарлотта проиграла, позволив себе отвлечься: руки мужчины с опасной грацией заскользили по напряжённой коже, соперничая с прохладным воздухом помещения. Он менял не только мир вокруг, но и её саму. Новые ощущения мешали думать, прекратить игру, а запахи времени, бумаги и чернил опьяняли, проникали под кожу, смешивались с новым ароматом, который принадлежал ей. — Разве тебе не интересно узнать, что будет дальше? — Джеффри провёл языком по гладкой коже, но уши вспыхнули только сильнее. — Знаешь, что эти руки могут открыть для тебя? Не хочешь насладиться новыми ощущениями? — Хочу, но тогда я проиграю, — она старалась контролировать дыхание, но это удавалось с трудом, особенно сейчас, когда контраст нежности и изысканной грубости сводил её с ума. — Я говорила, что не люблю проигрывать? — Да, — Джеффри улыбнулся, согнул ногу, прижимая девушку ближе коленом. Шарлотта не была готова к такому давлению. — В этой игре нет проигрыша, Лотти, но ты всегда можешь меня остановить, и я не стану возражать. Договорились?       Она кивнула, но чувствовала, что Джеффри точно знает о её мыслях. И о том, что единственный звук, который способны обронить сухие губы, — приглушенный стон. Шарлотта вздрогнула от желания закрыть рот рукой, но мужчина перехватил ватные пальцы. — Твои руки нежные, как поцелуй ангела, — его дыхание обжигало шею, и она неосознанно ждала нового поцелуя. Вот только мужчина имел свои планы: заставив скользить по коже её собственные ухоженные пальцы, он создал плавную линию от мякоти чувственных губ до впадинки живота, как будто кистью. — Смог бы маг с такими мягкими ладонями доставить тебе удовольствие?       «Намекает на него?» — Шарлотта с трудом мыслила, лаская себя своими же пальцами. Нежность еле ощущалась на коже, таяла быстрее радуги после желанного дождя, только разжигала дремлющую страсть, но не приносила удовлетворения. Ей было недостаточно. — Нет…       Стоило девушке признать свои желания, как тело отпустило напряжение. На тыльную сторону ладони словно опустилась бабочка, когда Джеффри поцеловал её и бережно завёл за свою шею. Не для того, чтобы держаться и не заблудиться в собственном блаженстве, а чтобы почувствовать его возбуждение. — А знаешь, что тебе понравиться больше всего? — Разве существует большее удовольствие, чем сейчас? — Да, — ладонь, обжигавшая кожу, скользнула ниже, скрылась под тканью облегающих штанов. — Запретное.       Слово, которое казалось девушке таким далёким, сейчас заиграло новыми, тёмными красками. И будто наступила ночь, окутала холодным шёлком, показала, что все ощущения, вся горячая кровь последовала за его пальцами, нашла своё убежище между её ног. Неужели она не понимает, что ей не хватит там места? Что она уже скользит по бёдрам, пропитывая ткань одежды? Но всё это вдруг показалось таким неважным, когда перед глазами появились самые настоящие звезды. — Я никому не позволю обидеть тебя.       Он ласкал спящую девушку обещаниями и с сокрытой нежностью заплетал мягкие пряди в косу. Её расслабленное лицо успокаивало, плавные движения грудной клетки отзывались игрой воображения, а приоткрытые губы запускали новые импульсы желания. Но он не тревожил сон Шарлотты, продолжал сидеть перед ней на коленях и вплетать свои клятвы в тугую косу. — Никому, слышишь, — Джеффри коснулся губами кончиков волос, снова вкусив тонкий аромат инея. — Ты слишком важна для меня, Лотти. Ты моя единственная, неизменная, желанная. И я всегда буду рядом, чтобы не позволить тебе спасти мир, ценой собственной жизни. — Показать магию?       Шарлотта подняла на него полные удивления глаза, радужка тут же запечатала блеск его улыбки. — Да, я хочу увидеть её, Лотти, — Джеффри не сводил с девушки глаз. — И узнать, какого цвета твоя душа. — Ты, наверное, не знаешь, но… — Мана мага — осколки его сердца, а магия — крупицы души? Я знаю об этом. — И всё равно просишь разделить такой уязвимый и интимный момент? — Шарлотта замерла, позволяя ветру касаться открытых участков кожи, впитаться глубоко и заменить перекрытый кислород. — Сейчас, мы ещё можем остановиться. После у нас не будет обратного пути… — А ты хочешь этого? Остановиться?       Её ответ застрял в горле, как рыбья кость. Джеффри был близко, безумно близко, чтобы заставлять гореть в этом неистовом пламени инородных, странных, пугающих и таких нужных чувств. И он так уверенно касался её кожи, будто она принадлежала ему всю свою жизнь.       Но страх, отступивший от страха перед теплом его чувств, не исчез. Он липким слоем покрывал каждую клеточку измученной души, всякий раз заставлял ее сомневаться в собственных выборах. Уже не в первый раз Шарлотта после уверенного шага вперед совершала три в обратном направлении. Даже сейчас, когда она почти полностью обнажила себя, позволила стать частью ее плана по спасению мира от приближающейся катастрофы, принимала его помощь в установки артефактов по всем уголкам Клауса, боялась разрушить последнюю стену. Обнажить магию перед другим человеком — окончательно и бесповоротно разделить с ним одну судьбу и провести всю свою жизнь. «Готова ли я к этому?» — Не молчи, Лотти, — его шёпот остался в горле пеплом. Она сгорела, стоило ему замереть так близко, что лоб окутало теплом коснувшейся кожи, и так далеко от замерзших губ. — Если ты этого хочешь, я перестану. — Касаться меня? — Хуже. Я оставлю попытки приблизиться… — Пожалуйста, не говори так. Мне больно слышать твой голос таким…       Шарлотта поняла, что сейчас, рядом с ним, ей всё равно. Было так безразлично на ядовитые картины будущего, где её могут не понять. Мечник и маг — это немыслимо, странно, но даже если она станет всеми презираема, Джеффри не бросит, не позволит боли и страху поглотить её. Сейчас, самым страшным будущем казалось его исчезновение. Почему она заметила только сейчас, как мужчине больно, как не хочется воплотить в реальность собственные слова, но он готов отступить ради неё.       Окружающий мир отключился на мгновение и исчез, когда Шарлотта осторожно, боясь стать для него ядом, коснулась холодной щеки, но Джеффри отбросил её протянутую руку. — Нет! Я не хочу, чтобы ты отдалялся! Пожалуйста!       Её слезы сверкнули, разбившись о тонкое лезвие обнаженного меча. Она согнулась от жуткого холода, пробравшего до костей, но даже так глаза девушки с жадностью впитывали появившееся сияние. Его аура своим чистым голубым светом могла посоперничать с ясным лазурным небом, и Шарлотта никогда не видела нечто настолько прекрасное и смертоносное.       Она не заметила, как куски демонически тел упали к его ногам, пока девушка оставалась под защитой широкой спины. Осознание клеймом осталось на ее коже, когда дрогнувшая ладонь накрыла губы. Это было впервые, когда она полностью позабыла о опасности. Нападение демонов на нее не было редким явлением. А если бы они пострадали в этом лесу, вдали от других людей? — Они хотели помешать нашему разговору, — Джеффри опустил меч остриём вниз и обернулся. Её слезы оказались неожиданностью. — Извини, я отвлекся от разговора, но теперь всё позади. Не бойся, они не посмеют обидеть тебя. — Я испугалась не за себя! — Шарлотта крепко впилась в его руки, заставляя не отворачиваться. — Сталкиваясь с ними изо дня в день я как никто другой знаю, как они умеют убивать! Ты сильный, но жертвовать собой безрассудно! — Это относится и к тебе, — Джеффри смерил её серьёзным взглядом. — Когда я сказал, что многое знаю о тебе, то соврал. Мне изначально было известно всё, и каждая деталь глупой благородной цели по защите мира. — Она вовсе не глупая! — Шарлотта возразила, уронив ослабшие руки. — Я не смогу… Не смогу открыть сердце человеку, который считает чужие жизни безделушкой. — Лотти, это не так.       Джеффри поймал её пальцы и крепко сжал. Проклятое чувство защищённости оставило острую боль глубоко в сердце. — Я восхищаюсь тобой, тем, как ты любишь всех людей и готова на всё, ради них. Но эти руки не должны убивать демонов и хоронить артефакты в земле, — молчание Шарлотты пугало намного больше смерти. Он бросил меч на землю ради того, чтобы укрыть в объятьях. — Позволь мне разделить эту ношу с тобой, Лотти…       Нападение новой волны демонов не стало откликом в душе девушки, ведь единственное, о чем она могла думать — о своей бесконечной важности для этого мужчины. Если для мага его сила представляла нечто сакральное, являлась для остальных табу, то для мечника подобной ценностью было его оружие. Затерявшийся в траве клинок и тепло рук на теле позволили ей разрушить последнюю преграду. Джеффри застыл за спиной Шарлотты, когда прохладный вечерний воздух наполнился жаром, и тысячи крохотных светлячков взмыли в небо. Яркие искры покидали трепетное женское сердце, чтобы остаться золотом на её пальцах. Волшебница неслышно обращалась к магии, и он чувствовал благоговение, когда сомкнул руки на груди девушки. Шарлотта горела во всех смыслах этого слова. — Давай сделаем это вместе, — прошептала девушка, направляя свет на порождения тьмы и сжимая его пальцы над успокоившимся сердцем. — Вместе, — она запомнила короткий поцелуй, оставивший отпечаток губ на щеке, и холод его ауры, скользнувший по позвоночнику и прошедший сквозь ее тело. Нестерпимый, убивающий жар ее собственной магии обернулся приятным теплом, и в этот раз девушке впервые не хотелось закрывать глаза на то, как их свет уничтожает тьму. — Твоя магия великолепна, Лотти, — голос Джеффри был переполнен восхищением и нежностью, когда он снова покрыл поцелуями её пальцы. — Такая же тёплая и солнечная, как и твои глаза.       Шарлотта устало коснулась щекой его ладони и грустно улыбнулась от такой родной изысканной грубости кожи. Было бесконечно приятно осознавать, что вместе их сила так прекрасно перекрывает недостатки, создает идеальное сочетание, но вместе с тем странный союз пугал неизвестностью. — Что случится, если соприкоснуться лёд и пламя? — Серьёзно хочешь знать ответ? — Джеффри вопросительно изогнул бровь, ее напряженный вид застал врасплох. — А ты нет? — Шарлотта застыла в недоумении, когда он засмеялся. — Это важно! –Из льда и пламени получится вода, — ласково прошептал Джеффри со снисходительной улыбкой. — Это тебя успокоило?       Волшебница запоздало осознала, что было так глупо сравнивать сочетание сил с физическими превращениями веществ, взятых со страниц учебников. Иногда ее излишняя одержимость книгами становилась пропастью в общении с окружающими. Шарлотте стало ужасно стыдно, и улыбка Джеффри в этот раз только усугубляла ситуацию. — Я не это имела в виду! — Она настолько хотела спрятаться, что закрыла пылающее лицо руками. — Я это понял, просто хотел разрядить обстановку. Думаю, ты сама видела, что возникнет нечто новое, более совершенное, — Джеффри ласковым поглаживанием попытался прогнать её тревоги. — Помнишь нашу игру? Кажется, мы не закончили партию. — Закончили, — Шарлотта осторожно открыла лицо и опустилась на траву рядом с ним. — Я уже проиграла тебе. — В этот раз я хочу поддаться тебе и сравнять счет, — Джеффри расслабленно улыбнулся, освобождая тело от душной ткани водолазки. Мышцы то напрягались, натягивая кожу, то становились мягче, следуя за отпечатками её нежных пальцев. — Не думаю, что могу устоять перед твоим искушением. — Разве я что-то делаю? –Конечно. Заставляешь меня сходить с ума.       Его слова отозвались непроизвольным движением бёдер на окаменевших мышцах. Джеффри лежал на спине, замер под ней в желании не спугнуть очаровательное любопытство с густых женских ресниц, пока Шарлотта медленно исследовала его тело. Каждую впадину рельефа, каждый след заживших ран и каждый волос, что становился мягче под тёплыми подушечками пальцев. Она замерла, встретившись с его глазами. Они манили её желанием, и девушка наклонилась для поцелуя. — Ты же не любишь проигрывать, Лотти, — приглушённым шёпотом он согрел расслабленные губы, но не спешил касаться их. — Не люблю, но ты моё исключение.       Ее поцелуй оказался такой нежный, робкий, наполненный нежностью и неопытностью. Именно подобное прикосновение он ждал от неё, но не думал, что оно способно разбудить сумасшествие. Влажные губы впитали тепло девушки и уловили ноты зарождавшегося желания. И не только ее. — Здесь никто не помешает нам, Лотти. — Что ты имеешь в виду? — Насладиться собственными желаниями, — веки будто налились свинцом, когда пальцы, удерживающие ее талию, потянули вниз нагретую ткань. Шарлотта неуверенно приподняла бёдра, оставляя спущенные штаны на линии колен и позволяя ветру остаться ноющим порезом на чувствительной коже. Невесомый аромат разогнал кровь, заставил её снова собраться в одной точке. — Сегодня победителем стала ты. — А как же слова, что каждый выигрывает?       Она дрожала, всё больше и больше желала снова ощутить его пальцы. Не снаружи, а внутри. Но Джеффри медлил, массируя влажные бёдра. — Даже в такой момент беспокоишься обо мне, Лотти, — мужчина поманил её ближе, удерживая на весу сильными руками. Шарлотта не могла не обратить внимание, как выпирали напряжённые ниточки вен, не удержалась от желания провести по ним пальцем. — Этот проигрыш станет для меня главной победой. Нашей победой, если ты поможешь. — Я согласна на всё, — прошептала девушка, сжалась от вибрации его смеха внизу живота и расслабилась от долгожданного прикосновения подушечек пальцев до пульсирующий округлости лобка. — Тогда позволь себе кричать. Не заглушай голос своего удовольствия, мне он очень нравится.       Пальцы разжались после ее кивка и больше не удерживали бёдра на весу. Она не успела задержать воздух в напряжённой груди, и он слишком быстро наполнил воздух криком. Шарлотта никогда не думала, что способна издавать подобные звуки, отдалённо напоминавшие песню. Это сердце так звало Джеффри, когда почувствовало его появление перед распахнутым входом? Оно хотело, чтобы он добрался и до него, тоже согрев теплом губ и возвратив жизнь шершавостью языка. И Шарлотта не хотела вмешиваться, лишь пыталась сократить расстояние, поддаваясь навстречу бёдрами. — Ты восхитительна, Лотти, — она оказалась прижатой к земле, невольно начала водила языком по пульсирующим губам, чтобы они могли также блестеть, как и его. — Знаешь, какая?       Она приоткрыла губы, но вопрос исчез, не успев полностью возникнуть в мыслях. Не существовало больше ничего, кроме них и этого опьяняющего вкуса. Девушка не могла насытиться им, не отстранялась, пока грани скромности не уступили свое место касанию языков. Шарлотта не хотела лишаться этого, запрещала Джеффри отстраниться, пока тело не пронзило слабостью. — Сладкая, Лотти, — она покраснела, когда штаны оказались отброшены в траву, больше не удерживая ее, а дрожащие ноги — на его плечах. — Значит, ты говорила, что безграничная сладость приедается? Давай проверим, сможет ли она стать горечью?       И Шарлотта кричала до хрипоты, помогая мольбам сердца достигнуть его языка.       Уставшие и счастливые, они лежали перед разведенным костром и наслаждались теплом собственных объятий. Каждый миг рядом с Джеффри казался похож на чудесный, сказочный сон, и девушка с улыбкой благодарила судьбу за встречу с ним. — Я не жалею, что решилась открыться тебе, — тихо призналась Шарлотта, поймав его улыбку в отблесках костра. Как удивительно, они оба были обнажены, но чувствовали касаний ночного ветра и влаги травы на коже. — Никогда не устану благодарить тебя за это.       Поцелуй, оставшийся на остром плече, защекотал, заставил пробудиться от смеха уснувших бабочек. — Раньше я боялась, что наша встреча и ты оказались моим сном. Может показаться смешным, но мысль увидеть пустую библиотеку стала для меня ужасом, — она коснулась щекой обнажённой груди, закрыла глаза, вдыхая его запах. — Сейчас эти нелепые страхи вызывают только улыбку. Ты реален, как и мои чувства. Я люблю тебя. — Когда ты говоришь так, я ещё больше не хочу отпускать тебя, — Джеффри обнял её, крепко прижимая к себе. — Не просыпайся, Лотти… Останься со мной навсегда. –…       Она хотела кричать так громко, чтобы мир содрогнулся, но привлечь его внимание не позволил липкий ужас, с морозным треском ворвавшийся в душу. Шарлотта молчала, не могла издать ни звука…       И кажется, будто сердце застыло вместе с временем и реальностью, перестало биться. Девушка осталась одна наедине со своим главным кошмаром и когда нашла в себе силы обернуться, его больше не было рядом. Шарлотта пронзительно закричала в темную пустоту, задыхаясь от подступившего рыдания.       Она не могла позвать его.       Ведь забыла…       Она не могла вспомнить его имя.