Гранит науки

Все свалилось в одну кучу и катилось под горку, как снежный ком, разрушая Сашину жизнь, кажется, до основания. Валерия Иосифовна внезапно изменила свое решение. До этого обговаривали еще год, но теперь она уходит в феврале, сразу после сессии. Переезжает поближе к морю, причем в срочном порядке. Саша фактически принимал дела весь декабрь. Весь этот мерзкий, ужасный декабрь и никакого просвета не было. Его дергали по поводу докторантуры, были споры насчет темы диссертации, долгие беседы с ректором, текучка с лекциями и зачетами. Он устал, он очень устал. И больше всего его выматывала не работа, которая в последнее время перестала зажигать, будто выгорел Саша дотла. То, что происходило дома – вот где был форменный безоговорочный пиздец! Он так устал, но не видел выхода из всей этой хуйни. Поэтому тянул время, надеясь, что ситуация разрешится сама собой. Она не разрешалась. Андрей шуршит, как мышка, в спальне. Туда переехал с концами и носа не высовывает. Промелькнет тенью – и опять в спальню. Они не разговаривают, почти не сталкиваются. И это в их доме, в том доме для двоих, который Саша с такой любовью строил! Ему было обидно, как же ему было обидно! Любимый человек делал все за Сашиной спиной - советовался, ставил в известность, обсуждал свои дела с кем угодно, но не с ним. Его Андрей! Видеть его не хочется, потому что больно даже на него смотреть. А не смотреть на него Саша не может. Едва тот вылезет из своей норы, взгляд приклеивается моментально, чтобы разбередить все возможные раны, видимо. Дикий, ужасный мазохизм! Когда Саше было 25 лет, никого лучше, никого красивее, никого желаннее не существовало, чем Андрей. Не сильно что-то изменилось и сейчас, разве только Саша стал взрослее и не такой порывистый. Как хочется сейчас просто забыть об этой ссоре, как хочется подойти, обнять его, просто прижаться, даже без всяких подтекстов, чтобы ощутить его тепло. Саша всегда впадал в почти экстатическое состояние от его тепла и его запаха. Даже ночью, на его одиноком диване ему снятся сны, в которых они просто лежат в обнимку. Неужели это все?! И они просто ждут, у кого первого хватит духу разорвать эту истончившуюся связь? Саша знает, что у него не хватит. Он не может. Он только считает – еще один день, когда Андрей с ним, пусть даже так. Не уходит, но сколько еще это продлится? Саша уже все в своей голове перевернул. Хрен с ним с институтом, да пусть бы и шел. Но вот прозвучало это все в тот момент таким плевком в лицо – ты мне не важен, ты мне не нужен! Мне наплевать на тебя. Как это все неудачно легло на Сашины ощущения последних месяцев – Андрею больше это не интересно, ничего, что Саша может ему предложить. Уже намного позже их громкой ссоры Саша подумал об андреевых словах про работу и, в принципе, даже согласился, что был навязчив и давил на него постоянно. Из лучших побуждений, конечно. Так хотелось, чтобы и Андрей защитил наконец свою кандидатскую, но еще больше хотелось, чтобы Саша помогал ему готовиться к защите, был причастным к его карьерному росту. Чтобы Андрей приходил и советовался, чтобы дома обсуждали все эти вопросы. Перегнул палку, да и в реакции на увольнение перегнул. Но в тот момент такая тоска уже его снедала! Он чувствовал, что Андрей отдаляется, передумал всякое. И ревность его мучила, и обида, на то, что Андрею лучше где-то, чем с Сашей. Он все время бежал из дома, находил тысячу дел и разных занятий. А дома между ними поселилась неловкость. К тому же Саша настолько изматывался за день, что на секс его уже не хватало, а Андрей не делал никаких попыток проявить инициативу, и это тоже был больной вопрос – он не хотел Сашу? Он нашел кого-то, у кого достаточно сил, чтобы удовлетворить его запросы? Нервы сдавали. Саша начал все чаще прикладываться к вину после ужина – дома он был один, никто его не видел. Идти куда-то к кому-то не хотелось. А сейчас ему было просто больно. Кажется, что Андрей его наказывает. Держит на расстоянии, и Саша боится подойти, не знает, как заговорить. *** Новый год они встретили вместе, но порознь. Каждый сидел в своей комнате, дом даже и не подумали украсить. Даже друг друга толком не поздравили. Утром первого они столкнулись в кухне, и Саша (наверное, от неожиданности) пробурчал «С Новым годом». Андрей ответил. И все на этом. С первого января Саша поставил себе экзамены, чтобы не пересекаться с Андреем, вид которого вызывал чувство глубокой тоски. Обида то угасала, то вспыхивала с новой силой. Он прокручивал в голове все прожитые вместе годы, вспоминал Андрея, себя. Все проблемы и радости, как они налаживали контакты с родителями друг друга, как отдыхали и работали, какие делали друг другу сюрпризы и подарки, всякие бытовые мелочи. И думал: сколько же хорошего у них было, неужели Андрею и правда все равно теперь? Подойти и спросить он не мог. Несколько раз подходил к двери спальни, трогал дверную ручку, но не заходил. Было страшно. И стыдно было, особенно когда вспоминал последний разговор с этими – нет, ты больше меня не любишь, ты мне не доверяешь, это предательство. Сейчас он так не считал. Он бы и подошел, но страх услышать – да, ты прав, я больше ничего не чувствую к тебе – его останавливал. Мысли о каких-то взаимных нежностях и ласках Саша от себя гнал. Любое воспоминание причиняло боль (и ехидный внутренний голос педантично упрекал: «Сам виноват, все проебал, Александр Владимирович!»), но воспоминания о поцелуях, о каких-то ежедневных ритуалах для двоих, о сексе, в котором друг для друга запретов практически не было, царило полное доверие и который всегда был жарким и страстным, потому что была любовь, - все это дарило непередаваемое ощущение, будто его сердце вырывают с мясом, при этом еще и ломая ребра и разрывая кожу, мышцы и сухожилия. И вот этот неожиданный завтрак, который впервые за долгое время они разделили между собой, эти неожиданные Андреевы слова оглушили Сашу. Он ехал на работу, а думал только о нем, о нем, о нем. Облегчение, наступившее после его слов, подняло в душе Саши бурю эмоций. Андрей решился, Андрею не все равно. Андрей смелый, подошел. А Саша валял дурака, каждый день умирая от страха и продолжая ждать, когда Андрей сделает первый шаг. Саша вдруг неожиданно увидел себя со стороны. Взрослого, умного и сильного мужчину, который обиделся настолько, что даже не захотел думать о том, что творится в голове у Андрея. Он все это время думал о себе, своей боли, вспоминал прошлое. Наверное же и Андрей делал то же самое. Теперь его терзала мысль, почему он не подошел первым, когда осознал, на что обиделся любимый человек? Неужели Саша настолько трус? Но ведь он не был трусом! Или это та самая гордая принципиальность – я не хочу ничего выяснять, это ниже моего достоинства? Домой он вернулся поздно, в квартире было темно – а значит, Андрей уже лег. Саша прошел на кухню, увидел на плите приготовленный на двоих ужин (Андрей оставил ему порцию – как раньше) и не смог сдержать слез. Ему почему-то резко расхотелось есть, и Саша отправился в спальню. Андрей уже спал, и Саша тихонечко лег рядом, взял его за руку, и просто лежал, разглядывая своего самого важного человека на свете, и не заметил, как уснул. Андрей разбудил его. Саша почувствовал на себе его взгляд раньше, чем увидел, и распахнул глаза. Саша вздохнул. - Я хочу помириться. Я так хочу помириться, Андрюш, я хочу, чтобы всего этого не было между нами. – с тоской проговорил он. – Почему все так? Я же люблю тебя, я так сильно тебя люблю! - Мне стало казаться, что моя карьера становится камнем преткновения. Как будто без этой сраной кандидатской я уже и не человек. Будто все, что я делаю – эти клубы и волонтеры, мои студенты и все эти конференции… Будто это ничего не стоит. Будто ты ставишь какие-то условия – мы будем вместе, только если я буду писать по 40 работ в год, а то опозорю тебя перед всем универом. Я не хотел так жить, понимаешь? Я подумал, что лучше будет уволиться, иначе Александр Владимирович будет без конца долбать мне мозг еще и дома. А так у нас хотя бы будет шанс все сохранить. – честно ответил Андрей. Саша на мгновение прикрыл глаза. Почему-то было стыдно. - Но я не хотел тебя долбать, я просто… Мне казалось, я чувствовал твое отчуждение. Я думал, мы будем работать над диссертацией, я хотя бы так тебя… Буду видеть. Я думал, что совсем не интересен тебе. У тебя такая насыщенная жизнь, что мне перестало хватать в ней места. – сказал он. - Ты тоже моя жизнь. – возразил Андрей. - Да, - Саша помолчал и вдруг выпалил, неожиданно для себя самого. – Я ревновал. Не к мужчине или женщине. Я хотел, чтобы ты тоже не мог хоть где-то без меня обойтись! Как я не могу без тебя, я просто не могу. Хотя бы в работе, где я… ну, достаточно компетентный. - Но обходился же эти два месяца. – с горечью произнес Андрей. - Не обходился. Я как раз начал понимать, что «умер от тоски» - это ни фига не выдумка. Мне кажется, я мог бы умереть. – признался Саша. - Я думал, ты испытываешь меня на прочность. Ну типа, сколько ты протянешь, Андрей Сергеевич? Когда сорвешься и приползешь? – продолжал Андрей. - Ничего подобного! Я… - начал Саша. Но Андрей его не слушал. - Саш, на самом деле, это все такая ерунда. Я знаешь, я не хочу тебя терять. Ты у меня всегда был с припиздью, с самого начала. Это же мне не мешало. Я слишком люблю тебя, чтобы все прекратить. Хотя было обидно, честное слово. Но я просто заманался все это терпеть. Думаю, да похер. Подойду – а то так и разбежимся, как дураки. - Дай, я скажу, Андрюш! Я ни одной секунды не переставал тебя любить! Я просто подумал, что вот, наконец я не только самый молодой кандидат наук! Я чего-то достигаю – карьера движется, есть успех… Ты же такой всегда… Мне до сих пор иногда кажется, что это сон – что ты со мной, что ты меня выбрал. Мама еще, ох, сам понимаешь… - Саша замялся. - Да, я помню, ее шикарный орфоэпический словарь на новый год. – улыбнулся Андрей. – Из-за квартала этого, будь он неладен! - Ну вот, она иногда раньше говорила, что у нас ничего общего. Вроде как негативно, но я ведь тоже думал, но не так! Я не о том думал, я думал, что тебя все любят. Ты такой, просто тебя невозможно не любить. Мне кажется, к тебе должны слетаться птицы и сбегаться все эти белочки и зайчики… И цветы распускаться там, где ты проходишь… Андрей засмеялся. - Саша, блядь! Ты серьезно сравнил меня сейчас с ебаной Белоснежкой?! - Ну я же не об этом! Я о том, что ты очень-очень нравишься людям, и мне все время кажется, что быть с тобой – это какая-то привилегия, не все этого достойны. – Саша выдохнул, - Я просто хотел что-то значить для тебя, что-то важное. - То есть, моего «люблю» тебе недостаточно? – Андрей резко посерьезнел. - Недостаточно. С самого начала мне очень хочется быть твоим – мужем, любовником, неважно, на самом деле, пока я твой. Твой Саша, понимаешь? Чтобы ты помнил, что в твоей яркой и насыщенной жизни есть я, и я люблю тебя так сильно, что иногда совсем теряю разум и чувство меры. – Саше казалось, что он только что не просто обнажил самые сокровенные мысли, но и вывернул наизнанку душу. Такого он Андрею никогда в жизни не говорил. - Мне кажется, ты неспособен потерять разум, - поддел его Андрей. - Интеллект, имеешь ввиду? Ум? – Саша фыркнул, - Ум – вряд ли, а вот разум – запросто. Я как увидел тебя в первый раз, тут же начал такую дичь вытворять! - Это не из-за меня. – Андрей перевернулся на спину и сказал в потолок – Саша, я люблю тебя. Во всей моей жизни ты – мой дом, мой самый близкий человек. И мне очень нравится это чудесное слово «муж». Мой. Ты столько лет мой Саша, ну как же может быть иначе?! - Может или не может - я не знаю. Я не перестану тебя ревновать, так и знай. Я теперь даже рад, что ты не работаешь со мной, как факту – меньше столкновений из-за этой проклятой диссертации. Но вот то, что мы будем меньше времени проводить вместе, меня расстраивает. И мне тоже нравится слово "муж". И ты мой самый близкий человек. - разговор приносил Саше странное облегчение, но в то же время и вытягивал силы. Андрей тяжело вздохнул. - Саша, это все можно обсуждать. Просто обговорить как-то… Вдвоем… - Я готов все обсуждать, правда. И обговаривать. Только можно не прямо сейчас? Я очень устал, Андрюш. – Саше хотелось свернуться калачиком и проспать неделю, и чтобы Андрей спал рядом. - Я тоже, Саш. Я так думаю, на один разговор нам хватит. Нам придется очень многое прояснить, но постепенно, хорошо? Нам правда есть над чем подумать, обоим. Давай уже просто обнимемся и полежим. Андрей раскрыл объятия, и Саша уютно устроился в них, прямо поверх одеяла. - Ты такой огромный стал, Саша. Великан. Всегда был высокий, а сейчас такой кругленький и крепенький еще. Мой Саша, - шептал Андрей ему на ухо. А Саша слушал его, уткнувшись ему в грудь, растворяясь в его тепле, и ни о чем не думал. Они еще поговорят, все обсудят, все обдумают, но правда – не сейчас.