В моих фантазиях

В моих фантазиях всё ярко, резко, как брызги красок на белом холсте. Словно неопытный художник, что впервые взял в руки новый материал, мажет кистью. Так суетливо, со страстью и рвением, капая одним цветом на другой, случайно смазывая всё неуклюжим движением. Но, о звезды, как я люблю это! В моих фантазиях мы бросаемся друг на друга, как во время драки. Целуемся мокро, резко, но до головокружения чудесно. Я глажу его щеки, прижимаю к себе, сбрасываю с него шарф и вновь принимаюсь за щеки. Он робко обнимает меня, тянет кончик шарфа, медленно стягивает его. Я не сдерживаюсь и смешок улетает в поцелуй. Он в ответ хмурится и хлопает меня по груди. Мы наклоняемся из стороны в сторону, дергаем друг друга за одежду, сливаемся в десятках поцелуев, в каждом из которых боремся за право вести. Я падаю на кровать, смеюсь и раздвигаю ноги, показываю, что сдался. Он довольно урчит и прижимает меня к матрасу. Снова целуемся, пока его руки гуляют по моему телу. Забираются под одежду, снимают её, обводят ребра, тянутся к позвоночнику, переходят ниже и щекочут тазовые кости, давят на симфиз, вырывая из меня тихий стон. Магия бурлит, связывается в узлы, покрывает кости, трещит на холодном воздухе. Его ладони сжимают яркую плоть, стоит только магической энергии стать чуть плотнее, пока глаза жадно следят за тем, как формируются половые органы. Я улыбаюсь, не задумываясь о том, что лучше, зная, что он не привередлив. Он рывком бросается к члену, целует, обхватывает губами. Несколько юрких языков скользят по фаллосу, обводят по всей длине, ласкают и мучают одновременно. Я тяжело дышу, иногда тихо хныкаю, сминаю в руках простынь. Я чувствую его горячее дыхание. То, как он втягивает воздух, а после выпускает из рта тёплый пар. Левая нога подрагивает и он кладёт ладонь на бедро. Оттягивает пальцем крайнюю плоть, блестящую в предсеменной жидкости, и языки толкаются в уретру. Они на перебой оглаживают, оборачиваются вокруг члена. Словно пламя, они проходятся по мне, сжигают и заставляют пенис пульсировать, а после них я чувствую лишь холод и желание. Желание снова сгореть. Внизу живота натягивается резинка. Она тянется, тянется, сводит с ума, угрожая в любой момент соскользнуть, но при этом держится так предательски долго, что кости покрываются потом. Наконец, она рвётся и с хлопком ударяет по голове, выбивая из неё все мысли. Сперма выплескивается наружу и он обхватывает член губами, давится, но глотает её. Не сдерживаю стон и бедра, с хлопком, зажимают его голову в тиски. Он упирается руками в ягодицы, мычит, а я смеюсь, глядя на на него сверху вниз. Он освобождается, приближается ко мне, прикусывает шейные позвонки в отместку. Я издаю что-то между смешком и стоном, а он улыбается. Я не вижу, но слышу его радостный вздох. А после снова поцелуи, о, небеса, я начинаю сходить с ума. Забираюсь под свитер, тяну его наверх, рукой пересчитываю позвонки, массирую, царапаю межпозвоночные диски, щипаю остистые отростки и мои пальцы на секунду застревают меж костями и только сформировавшейся магией, что схватила меня, не хуже его нитей. Мы хихикаем как школьники, касаемся друг друга в самых разных местах. Твёрдые кости, мягкая магия - плевать, главное провести рукой, сжать, приласкать, поцарапать, доставить удовольствие. Он снова целует и отстраняется, на половину сползает с кровати, ищет что-то под ней. Я не сдерживаюсь и стягиваю с него шорты. Он дёргается и только потом осознает, что от падения сейчас его удерживают лишь мои руки. Я потираюсь щекой о тёплую магическую плоть, что так ярко сияет во тьме. Целую здесь, там, сжимаю пальцы, оставляю синяки. Робко прохожусь языком по сжатому кольцу мышц и он дёргается, мягко стонет. Становлюсь смелее, повторяю действие раз за разом, наклоняюсь ниже, стараюсь не отстраняется от него, даже не смотря на то, что верхняя его половина уже распласталась на полу. Обхватываю одной рукой и приподнимаю, пока второй осторожно, еле касаясь, провожу по члену, задевая мошонку. Фаллос подрагивает, а он стонет все громче. Язык проталкивается внутрь и я слышу тихий вскрик. Скоро набираю темп, выхожу, обвожу анус по кругу и вновь вхожу. Рука надрачивает, и я чувствую, как он наливается сильнее в моей руке. Хнычу, ощущая, как мой собственный член снова поднялся, но не отрываюсь, продолжаю ласкать его. Он кричит, выгибается, выворачивается из моих рук и ударяется об пол, пачкая мне щеку спермой. Отходит около минуты и подхватывает мой смех, при этом краснея ещё сильнее, чем раньше. Легко ударяет меня в плечо и, бросив в меня пачку салфеток, снова забирается на кровать. Я замечаю тюбик со смазкой в его руках и тянусь к нему. Он же поднимает его выше, наклоняется в сторону, толкает меня в грудь и смех медленно стихает. Я делаю рывок и хватаю запаянный кончик. У нас вновь начинается борьба, и в этот раз я не намерен так просто отступать. Тяну, по одному разжимаю его пальцы, предпринимаю попытки укусить. Он бьёт, упирается в меня ногами, шипит и выгибается. Я отпускаю тюбик и он бьёт себя руками по лбу. Взрывается криком, потирает ушибленное место, отбрасывает смазку на другой конец кровати. Я тянусь к нему, глажу, зацеловываю синяк и понимаю что проиграл в этой маленькой битве просто начав её. Он успокаивается и обнимает меня, фыркает в шею и снова кусает её, оставляя на мне очередную метку. Я смеюсь и отстраняюсь, смотрю в его глаза, мягко целую в губы и прижимаю к себе настолько крепко, что что-то хрустит в ком-то из нас. Падаю на спину, дотягиваюсь до смазки и наношу на пальцы. Раздвигаю ноги, придерживаю себя за бедро одной рукой, второй же мягко касаюсь сжатого ануса. Заставлю себя расслабиться, давлю сильнее и наконец, проталкиваю один палец. Из меня вырывается тихий стон и я, немедля, вставляю второй. Медленно двигаюсь, чувствую, как фаланги задевают что-то, что жаждет внимания ещё больше налитого кровью члена. Он выхватывает смазку из моих рук, растирает её по своему органу, внимательно следит за моими действиями. Я всхлипываю, ощущая пустоту внизу и, вытерев пальцы о простынь, протягиваю к нему руки. Он падает в мои объятия, целует в щеку и я чувствую, как головка упирается в магическую плоть. Вытягиваюсь и сжимаю его плечи, когда гладкий член медленно входит в меня, заполняет именно, так, как нужно. Тяжело дышу, чувствуя давление на простату, издаю громкий, несдержанный стон, когда он потихоньку начинает двигаться. Во мне, наверное, так узко, ах, только бы ему было хорошо! Я кричу, царапаю его спину, закатываю глаза и высовываю язык, а он продолжает вбиваться в меня, до упора, сжимает бедра и оставляет на них синяки. И нам обоим так хорошо и жарко, словно мы сейчас расплавимся и сольемся в одно целое. И крики, и стоны, и рык, и шлепки - всё перемешивается и затягивает, как безумный водоворот из страсти и любви. Из наших чувств. А потом, я возвращаюсь в реальность. В реальность, в которой он не может меня касаться. Его руки дрожат и потеют, когда он протягивает их ко мне, а я терпеливо жду, выставив ладонь перед собой. Он рывком приближается, толкает меня пальцами и, отпрянув, пищит. Я пошатываюсь, но продолжаю сидеть, как и до этого. А он рычит сам на себя, держит одной рукой своё запястье, пресекая все попытки поддаться рефлексу и двинуться в сторону. Неловко протягивает цветную ладонь и осторожно, совсем невесомо, касается своими фалангами моих. Глубоко дышит, жмурится, но героически держится несколько секунд, каждую из которых я стараюсь запомнить. В голове пустота, а в груди взрываются краски, что разноцветным салютом щекочут ребра. Магия греет щеки. Он медленно отстраняется, садится, дышит так, словно пробежал марафон. А я так и остаюсь сидеть с вытянутой рукой, не способный поверить своему счастью. Но потом я смотрю на него. На то, как он дует на пальцы. На то, как прикусывает губу, только чтобы не хныкать. На то, как он старается реже дышать, чтобы не выдать своих эмоций. И салют в груди моментально гаснет. Бросает в холод и череп покрывается потом. Я накидываю на него одеяло, подбираю с пола игрушки, окружаю его плюшевыми друзьями и тоже стараюсь не плакать. Сажусь в метре от него, наклоняюсь, чтобы видеть лицо под пледом, мягко улыбаюсь и прошу, слёзно умоляю его прекратить попытки касаться меня. Ему же больно.

***

В моих фантазиях все тянется медленно, горячо и томно. Словно только что выплавленное стекло. Оно сияет ярко, впечатляюще, заполняет комнату жаром, посылает мурашки по спине, делает воздух тяжёлым и горячим. Долго течёт вниз, словно мед, но стоит тебе протянуть руку, и ты сгоришь, оставив после себя лишь пепел. Но я готов. Мне достаточно лишь любоваться. В моих фантазиях он здесь. Он всегда рядом. Так близко, но так далеко. Он держится на расстоянии, даёт пространство дышать. Смотрит мне в глаза своим наглым, раздражающим взглядом. Взглядом, которым он одаривает меня каждый раз, когда ловит на слабости. Я не могу увидеть, но я чувствую это каждой клеточкой, каждой пылинкой своего тела. Это яркое пятно в белой, нескончаемой пустоте. Пятно, которое преследует меня и в мыслях и в реальности. Надеваю очки, жмурюсь на секунду и раскрываю глаза. Пятно обретает чёткие черты и я правда вижу то самое выражение на его лице. Он хихикает, щурится и сбрасывает свой органайзер. Проводит ладонями по плечам, бокам, бедрам... Я смотрю, не отрываясь, опираюсь спиной на большой клубок спутанных меж собой нитей. А он снимает перчатки, медленно стягивает шарф, штаны неторопливо спадают вниз и он переступает через них, пинает в сторону, чтобы не мешались. Приподнимает майку, что скрывала таз и соблазнительно качает бёдрами, пока яркая магия охватывает его кости. Она появляется прямо за лобковыми костями, разрастается, скрывает белоснежную надкостницу за всеми цветами радуги. Приобретает форму, размер, возможно даже упругость. Он отпускает ткань и края майки скрывают тело за секунду до того, как я получил возможность увидеть то, что желал. А он смеётся, мягко улыбается наблюдая за тем, как я наклоняюсь ниже, в попытках заглянуть под одежду. Он осторожно опускается на кресло-мешок, которое я ему уступил, располагается удобнее, откидывается назад и наконец раздвигает ноги. Белая завеса приподнимается и я вижу его эрегированный член. Он слегка подрагивает, капля смазки быстро стекает по всей длине и останавливается у мошонки. Он проводит пальцами по длине, осторожно поглаживает фаллос. Я чувствую, как магическая плоть формируется под одеждой, и покрываюсь румянцем. Он видит свечение под тканью и улыбается ещё шире, еле сдерживает смешок. Опускается ниже и разводит бедра ещё шире, отодвигает ягодицу, демонстрируя узкое отверстие. А я наконец поддаюсь соблазну. Ладонь опускается ниже, проводит по натянувшейся ткани штанов и ныряет под резинку, освобождая член от оков. Провожу по нему размашисто, тяжело выдыхаю и поднимаю глаза на него. А он глубоко дышит прикусывает губу и наблюдает за моими движениями. Мы встречаемся взглядами и он улыбается, щурится, и так сильно меня это бесит, что я чувствую, как пульсирует от нахлынувшего возбуждения фаллос. Он протягивает руку, хватает тюбик со смазкой и сжимает его в ладони, позволяя густой жидкости залить его гениталии. Капля за каплей, она проделывает путь от головки и до основания, стекает по яйцам и, задев анус, постепенно собирается на полу. Он выдыхает и проводит пальцем вокруг входа, после чего медленно вводит его внутрь. Томно вздыхает, когда тот покидает его, и не сдерживает блаженный стон, когда в него толкаются уже два пальца. Выгибается, вытягивается, желая заполнить пустоту в себе ещё больше, осторожно гладит член и все больше и больше стонет. Я не смею отводить взгляд. На ощупь нахожу отброшенный им тюбик и выдавливаю остатки на ладонь, но не издаю ни звука, когда рука, покрытая холодным лубрикантом, касается горячей плоти, слишком поглощенный картиной, представшей предо мной. Я вижу каждую деталь. Вижу, как его скулы краснеют, вижу, как он жмурится, когда кончиком фаланги задевает заветную точку, вижу, как часто поднимаются и опускаются ребра, вижу, он ёрзает и извивается, сминая ткань под собой, вижу, как подрагивает его член, слегка потемневший из-за концентрации магии, вижу, как сжимается и разжимается сфинктер, вокруг уже трех, слегка розовых из-за смазки, пальцев, вижу, как дрожат его ноги, сокращаясь в том ритме, что задают стоны. Я смотрю, смотрю и понемногу теряю рассудок. Я видел это уже столько раз, но все равно продолжаю подмечать новые для себя, ранее незамеченные, детали. И каждая из них восхитительна, горяча и невероятна. Потому что это он. Я слышу, как стоны становятся громче. Слышу, как хлюпают пальцы внутри. Слышу, как шлепает его ладонь, иногда ударяясь о пах, мастурбируя. Слышу, как часто он дышит и всхлипывает. Слышу, как сам невольно мычу. Я втягиваю носом запах и моё сознание, со свистом воздуха, уносится далеко и надолго. Инк всегда пахнет чем-то химическим. Красками, едкими белилами, замазкой, своими чернилами и лёгким оттенком медовой акварели, которая, к сожалению, не спасает ситуацию. А сейчас, запах красок перебивает аромат клубники который уже, кажется, въелся в кости из-за смазки. А вместе с ним в воздухе витает запах выделений. Солёный запах пота, покрывшего псевдоплоть и надкостницу, и еле уловимые нотки предэякулята. Я сглатываю и начинаю двигать рукой быстрее, наблюдая за тем, как он ускоряется, сжимает ладонью член. Стоны становятся громкими, мелодичными, словно песня, и я понимаю, что он уже совсем близок к краю. Закатывает глаза, высовывает язык, тяжело дышит и выгибается в спине. А я продолжаю наблюдать за ним и наслаждаться. Мне достаточно того, что он позволяет мне смотреть. Что не прогоняет, не кричит, а улыбается и раскрывается передо мной. Но потом я возвращаюсь в реальность. В реальность, в которой я вынужден, в который раз, преодолевать себя. Он сидит, выставив руку вперёд, и я вижу как он весь трепещет в предвкушении. Прикусывает губу, сжимает второй ладонью штанину. Он не двигается, не моргает, старается не дышать, чтобы не нервировать меня взволнованными вздохами. Я медленно протягиваю к нему вспотевшую от нервов руку, только касаюсь и сразу отстраняюсь, не сдержав писк. Чувствую жжение на кончиках фаланг. Я смотрю на руку, но на месте покалывания не вижу и следа. А он пошатнулся, вздрогнул и вернулся в прежнюю позицию, всё ещё терпеливо ожидая меня. Я не могу позволить себе слабость, когда он так мил ко мне. Рычу сам на себя, пытаясь привести мысли в порядок. Хватаюсь за запястье второй ладонью и громко дышу, про себя считая до десяти. И это помогает не поддаться рефлексу и не отпрянуть от него сразу же, как только мы вновь касаемся друг друга. Сперва я чувствую тепло. Такое удивительное, мягкое, нежное, словно говорящее: "Я здесь, все хорошо". А сразу за ним приходит боль. Тысяча игл пронзают мою конечность. Лаги обжигают кожу, как раскаленный металл. Перед глазами мелькают глюки и оповещения об ошибке. Я глубоко дышу, закрываю глаза, но они не исчезают, а наоборот, только ярче мигают на тёмном фоне. Снова стараюсь считать про себя, но числа путаются и сливаются в крик в моей голове. Я впиваюсь пальцами в кости, стараюсь отвлечься на боль и медленно, как только могу, отсаживаюсь назад. Смотрю на руку, пытаюсь разглядеть её за помехами, дую на неё, стараясь хоть как-то облегчить боль. Увлеченный собой, я не замечаю, как он вскакивает, набрасывает плед на мои плечи, окружает моими куклами и садится поодаль, обеспокоенно заглядывая мне в глаза. А после, со слезами на глазах, просит прекратить попытки касаться его. И на место боли приходит злость. Как же я зол на него. Так зол, что готов каждый день, по три раза, брать его за руку. Хоть добровольно, хоть насильно. Потому что он не видит. Не видит своего лица, когда он вынужден просто сидеть рядом, не имея возможности ни взять меня за руку, ни просто положить голову мне на плечо. Не видит, как мелькает синий цвет в его зрачках, когда я отпрыгиваю от него, после каждого случайного прикосновения. Не видит свое нервное лицо, когда, думая, что я не вижу, царапает себя, чтобы не сделать ничего, что по тревожит меня. И он тем более не видит, как медленно поднимается его грудь, в момент, когда я касаюсь его. Не видит, с какой скоростью меняются разноцветные зрачки в глазницах. Не видит, как подрагивают собственные пальцы, как на его лице расцветает глупая радостная улыбка. Такая яркая, лучше любого солнца. Он не слышит, как сбивается его дыхание, как из горла вырывается тихий писк, как вздох смешиваются со смешками. Я ни за что не прекращу попытки побороть свою гаптофобию и коснуться его. Даже если они тщетны, даже если делают только хуже, даже если боль будет с каждым разом лишь усиливается. Я просто не смогу прекратить. Ему же больно.