Небожитель и Белое Бедствие

Выловить Вэй Усяня в Небесных Чертогах — занятие поистине невыполнимое, потому что приходится обойти буквально все Небесные Чертоги. — Почему тебе никогда не сидится в твоем дворце? — устало спрашивает Линвэнь, когда абсолютно счастливый и столь же нетрезвый Вэй Усянь почти вылетает из дворца… — Чем ты опять достал Му Цина?.. — Тем, что заметил, как оценивающе он смотрит на задницу Фэн Синя? — скалится в усмешке Вэй Усянь. — Ох, прекраснейшая моя!.. Не обращай внимания!.. Мы помиримся. Что искала? — Сообщить, что Цзян Ваньин поставил храм в Пристань Лотоса, — вежливо улыбается Линвэнь. — О! — смеется Вэй Усянь. — Мне поздравить Ши Уду? Всего полвека вознесся, а уже получил храм в Пристани Лотоса, где никогда не преклоняли… И лицо его искажается. Наверное, слышит молитву. Линвэнь поднимает бровь и говорит: — Я, правда, не понимаю, почему он поставил храм, если твердо уверен, что ты — демон. — Потому что это мой дурацкий шиди, только он мог поставить мне храм на седьмую годовщину моего самоубийства, которое обернулось вознесением, — хмуро буркает Вэй Усянь. — И нет, я не верю, что ты искала меня только для этого. Я бы сам скоро узнал!.. Что еще? Опять у Владыки для меня неприятное задание?.. Лично сказать не может, ага?.. — В прошлый раз ты его послал познавать новые грани плотской близости с гуями, — напоминает Линвэнь. — Он приказал мне добить Вэнь Нина, — смотрит на нее Вэй Усянь. — И поэтому в Небесных Чертогах сейчас живет лютый мертвец, — вздыхает Линвэнь. — Но я пришла говорить не об этом. Вэй Усянь, для тебя есть задание… и дано оно тебе, потому что ты не далее как луну назад был возвращен в Небесные Чертоги самим Собирателем Цветов Под Кровавым Дождем. — Я просто выбесил Градоначальника Хуа окончательно, — смеется Вэй Усянь. — Но ладно. Говори. Попробую уговорить, если это не сильно… сложно или опасно. — Белое Бедствие бушует на севере, — вздыхает Линвэнь. — Нужно его успокоить. — Белое Бедствие, — хмыкает Вэй Усянь. — Три года назад Белым Бедствием звали Безликого Бая, а сейчас появился новый Непревзойденный, который просто взял и забрал себе этот титул. Забавно как. — Ничего забавного не вижу, — смотрит на него строго Линвэнь. — Белое Бедствие сравнится в силе с Алым, полагаю. Он — крайне опасен и силен. И вершит справедливость по своему разумению. — И всегда он справедлив, — напоминает Вэй Усянь. — Ты со мной разбирала эти дела, ты со мной слушала призванные мной души, что были бесконечно виновны, ты должна признать, что Белое Бедствие творит справедливость… своими методами. — Да, но в этот раз он вырезал три клана, — смотрит на него беспомощно Линвэнь. — И каждый раз оставлял послание, что о детях позаботятся, а эти места лучше выжечь, потому что тут живут слишком злые люди. Последним пал клан Пинъяо Яо. — Глава Яо сдох? — вдруг странным тоном спрашивает Вэй Усянь, а потом скалится в злой улыбке: — Я точно должен найти Белое Бедствие и выпить с ним вина по этому случаю!.. Он смеется, разворачивается и уходит. Линвэнь делает в своей голове заметку — поискать, что связывает Вэй Усяня и главу Яо. А еще она твердо знает одно: Белое Бедствие Вэй Усянь утихомирит. В любом случае. . Хуа Чэн рассматривает Белое Бедствие, а потом говорит: — Не похож совсем. Почему тебя вообще цветом Безликого Бая нарекли? Белое Бедствие смотрит на него снежно-холодным взглядом светлых глаз, потом садится за стол напротив и ждет, когда Хуа Чэн объяснит, зачем призвал его в Призрачный Город и в эту таверну. Хуа Чэн вздыхает — говорить о подобном с юными демонами, которые дорвались до силы и возможности отомстить за всю боль, что была причинена им при жизни, всегда сложно. Но Белое Бедствие было именно Бедствием. Этот демон за семь лет прошел путь от блуждающей души до Непревзойденного, который сцепился на мечах с Пэй Мином и победил. — Видишь ли, Скорбящий, — начинает Хуа Чэн, вздыхает и уточняет: — Я не люблю все эти титулы. Могу я звать тебя по мирскому имени? — Мгм, — соглашается Белое Бедствие. И Хуа Чэн говорит: — Видишь ли, Лань Ванцзи, в нашем мире существует… баланс. Есть определенные моменты, которые нам прощаются, но есть… есть некая грань, после пересечения которой небожители посылают своего посланника, чтобы он уничтожил или предупредил, что стоит… немного успокоиться. Хотя бы на время. — Я пересек грань? — уточняет Лань Ванцзи. — Небесные Чертоги считают, что да, — кивает Хуа Чэн. — Послали ко мне небожителя — он сейчас пытается споить Черновода. В глазах Лань Ванцзи мелькает что-то странное, неуловимое, он говорит едва слышно: — Небожитель?.. — О, это такой небожитель, что я почти его за юного демона принял при первой встрече, — смеется Хуа Чэн. — Почему? — чуть склоняет голову Лань Ванцзи. — Потому что он меня перепил, — честно говорит Хуа Чэн. — Он не надменный, смеется постоянно, пытается помочь, кому может… помогает ордену Юньмэн Цзян, Черновода стаскал в те воды, чтобы тот всю водяную нечисть пожрал. Я, признаюсь, когда о смерти услышал, ждал его душу в Призрачном Городе, был готов помочь стать демоном — интересен он мне был, а он явился во плоти да еще и небожителем. Лань Ванцзи вдруг поднимает тяжелый и требовательный взгляд, не просит, приказывает почти: — Познакомь нас. Хуа Чэн бровь поднимает, говорит: — Вот как. Наверное, из-за вот такого тона ты не вознесся, а стал демоном, а?.. — Я стал демоном, — смотрит ему в глаза Лань Ванцзи, — потому что мое тело было слабо и я не успел спасти одну важную жизнь. Хуа Чэн хмыкает и спрашивает: — Чью же жизнь ты так отчаянно хотел спасти?.. Тому, кого ты желал бы спасти, помочь было уже нельзя. Лань Ванцзи хмурится, спрашивает: — Зачем?.. — Считай это платой за то, что я отведу тебя к посланнику Небесных Чертогов, — хмыкает Хуа Чэн. На деле, когда он узнал обоих, было в нем непреодолимое желание свести этих двоих в одной комнате, но судьба пока не позволяла, искусно разводя их по разным углам, а вот сейчас… неужто, повлияло то, что Вэй Усяню начали молиться?.. Это стоит обдумать отдельно. — Там был… мальчик, — говорит Лань Ванцзи. — Я… пришел умереть следом за Вэй Усянем, но… там был ребенок. Вэй Усянь отдал жизнь ради него. И я должен был с спасти его. Но мое тело… не выдержало. И я умер. И встал лютым мертвецом. И привел ребенка в Облачные Глубины. И отдал брату. Хуа Чэн хмурится, говорит осторожно: — Но в Облачные Глубины нечисти путь заказан. Там сама природная ци… — Сжигает, да, — кивает Лань Вацнзи. — Я сгорел. Но не ушел. Я должен был… убедиться. Я должен был защитить. А чтобы защитить… нужна сила. — И ты стал Непревзойденным, — понимает Хуа Чэн. — Что же. Довольно забавно, что ты — светлейший и чистейший из заклинателей — стал Непревзойденным, а тот, кого все звали чистейшим злом, вознесся. Лань Ванцзи смотрит на него немо и требовательно, и Хуа Чэн поднимается из-за стола: — Пойдем. Я отведу тебя к Вэй Усяню. И Лань Ванцзи идет. . Вэй Усянь с уважением смотрит на Черновода, который допивает двадцать третий кувшин вина, а потом смотрит снисходительно. Вот уж… Черное Бедствие с бездонным желудком!.. — Признаю поражение! — поднимает руки Вэй Усянь. — Тебя действительно не превзойти в питейном состязании!.. Черновод фыркает тихо, но даже не улыбается толком, только смотрит янтарными глазами внимательно, потом говорит: — Ты думаешь о мести. — Я думаю о том, что месть свершилась не моей рукой, но за всех, кому она нужна была, — кивает Вэй Усянь. — Знаешь, был в моей смертной жизни один злой на язык человек, из-за которого было обо мне распущено слишком много темных сплетен, мол, я и детей ем живьем, и армию на Могильных Холмах создаю, и гарем красавиц держу, и… с нежитью прелюбодействую. Кто захочет возлечь с мертвецом? — Демонов можно считать мертвецами? — уточняет Черновод. — Не думаю, — качает головой Вэй Усянь. — Вы — перешли на новый уровень, обрели из духовного телесное. Я бы хотел провести на эту тему исследования, но обычно после таких слов от меня шарахаются. — А я тебе подопытного нашел, кажется, — раздается голос Хуа Чэна. Вэй Усянь оборачивается к нему с насмешливым: — Да кто в своем уме… И замолкает. Рядом с Хуа Чэном стоит Лань Ванцзи — абсолютно прекрасный, в белоснежных одеждах, выглядящих проще привычных клановых, но, наверное, в клановых и нельзя было прийти в Призрачный Город, а?.. — Лань Чжань, — мягко говорит Вэй Усянь, — вот и ты… говорят, ты в уединении почти постоянно — только иногда мелькнешь то тут, то там, спасая простой люд. Весьма благородно, Лань Чжань. — Вэй Ин, — медленного и с трудом проговаривает Лань Ванцзи. — Ты. Не мертв. — А? — смотрит на него чуть растерянно Вэй Усянь. — Да. Вот. Так получилось, Лань Чжань!.. Я немного… ну… Как бы объяснить, ха?.. Ну, чтобы не совсем странно было?.. — Позвольте мне, — предлагает милостивым тоном Хуа Чэн. — Вэй Усянь, посланник Небесных Чертогов, небожитель и бог счастливого хаоса… — Что? — уточняет Вэй Усянь. — Как там меня в народе окрестили?.. — Бог счастливого хаоса, — с удовольствием говорит Хуа Чэн, — но об этом ты поговоришь со своим шиди. Так вот, Вэй Усянь, познакомься с Лань Ванцзи, известным так же как Скорбящий, а с недавнего времени получившего звание непревзойденного и Белого Бедствия. Это… звучит как злая шутка. Вэй Усянь смотрит недоверчиво на довольного Хуа Чэна, потом переводит взгляд на Лань Ванцзи, и тот медленно кивает, мол, да, я демон. — Что… — говорит Вэй Усянь. — Как?.. — Я умер, но у меня были причины вернуться, — просто говорит Лань Ванцзи. — Вэнь Юань носит теперь имя Лань Сычжуй. Я приостановлю свою месть всем, кто был причастен к твоей смерти. Я сказал тебе. Теперь я пойду. Он разворачивается. И пытается уйти. — Ай, нет! — почти налетает на него Вэй Усянь. — Ну уж нет, Лань Чжань!.. Кто сказал, что я отпущу тебя так просто?! Лань Ванцзи останавливается и смотрит на него. — Сначала… — с отчаяньем говорит Вэй Усянь. — Мы хотя бы вина выпьем!.. Лань Чжань, но как же… мы с тобой случайно судьбой не поменялись?.. Черновод крупно вздрагивает, прищуривается, резко вскидывает руку, словно прощупывая что-то, потом говорит: — Нет. Судьбой вы не поменялись. Но ваши судьбы переплетены даже сейчас. Родственные души… редко встречал. Забавно. — Родственные души, — повторяет Вэй Усянь и смотрит на Лань Ванцзи. — Ты слышал!.. И ты… ты расскажешь мне всё!.. Лань Ванцзи смотрит на него и почему-то не спорит. . Цзян Чэн ставит в храме Вэй Усяня скамейку и говорит: — Не-а. Я не собираюсь преклонять колени. Перетопчешься. Я вот чего молюсь. Кажется, один из Вэней выжил. Зовут сейчас Лань Сычжуй. Способный мальчишка. Приглядел бы ты за ним. А то Лань Ванцзи делся куда-то. Все говорят, что он просто в уединении, но нихера подобного. — Я знаю!.. — вдруг радостно говорит Вэй Усянь. Цзян Чэн оборачивается на него и поднимает брови при виде стоящего рядом Лань Ванцзи. — Вы оба вознеслись, что ли?.. — Нет, — коротко говорит Лань Ванцзи. — Лань Чжань — Белое Бедствие, — ухмыляется довольно Вэй Усянь. — Ты представляешь?.. Я — небожитель, а он — Белое Бедствие!.. А еще мы родственные души. Цзян Чэн очень терпеливо вздыхает и говорит: — Свадьбу в Пристани Лотоса играть будете?.. — Какую свадьбу? — хмурится Вэй Усянь. — Ну, вы ведь родственные души, — кивает Цзян Чэн. — Мы не такие родственные души, — отмахивается Вэй Усянь. — Лань Чжань никогда и не смотрел на меня так!.. Лань Ванцзи смотрит на Вэй Усяня как на идиота. Цзян Чэн с ним солидарен, но вот у него вечности нет, чтобы переубедить Вэй Усяня, так что приходится крайне ехидно выдать: — Ой ли?.. — Да он никогда!.. — фыркает Вэй Усянь. — Лань Чжань, скажи ему, что ты никогда не видел во мне… партнера на стезе совершенствования… мужа… возлюбленного… кого-то такого. Лань Ванцзи смотрит на Вэй Усяня и говорит спокойно: — Лгать запрещено. — Что? — теряется Вэй Усянь. — Свадьбу в Пристани Лотоса сыграете, — кивает Цзян Чэн. — Пойду я. У меня еще дел много. Он уходит. А на выходе, встретив слугу, приказывает никому не приближаться к этому храму. И думает, есть ли у него средства на новый храм — не каждый день непревзойденный небожителю в любви признается, да. Но, кажется, скоро и это для Цзян Чэна станет рутиной. И хорошо.