А что потом?

      Вернувшись домой, девушка сразу же легла спать.       Проснулась поздно. Всё равно выходные. Можно спать очень много. Но всё же шатенка поднялась, умылась и позавтракала. После собралась и сделала уроки. От Миши ни слуху, ни духу. Странно... Стоит сходить в подвал к парням. Может он по какой-то причине не смог прийти и боится показываться Лене? Скорее всего. Собралась и пошла. Спустилась вниз, тихонько приоткрыла дверь и зашмыгнула внутрь. — Всем привет. Ералаша не видели? — Опа, Лебедева. Ты чё тут? — Ералаша ищу. А то он вчера так и не сходил. Думала тут. — Неа. Он тут не появлялся. — Странно... — А ты к нему зайти не пробовала? — Думала лучше у вас сначала спрошу, чтобы бабушку его не пугать. А то мало ли и дома не появлялся. — Хах. И то верно. Зима, ты чё хотел сказать? — Да потому что он мент. — Ага. А этот тогда один был? — обратился старшак к Пальто. Лебедева лишь скромно стояла рядом. Ей становилось чуть комфортнее в этом месте. — Один. — Пацаны! — раздался голос Фантика. — Опа, — сразу же выкрикнул Марат. — Чё случилось? — сразу же подлетел Турбо. — Пацаны! Ералаш тут? Не видели? — Тебя кто так отоварил? — спросил Вахид. — Перекись нужно, — присоединилась к обсуждению школьница. — И ватку. Хотя бы тряпочку чистую. — Нет его? Блин. Напали. Мы с ним шли, налетели какие-то. Метелят толпой. Не понял кто. Меня вырубило потом смотрю Ералаша нет. — Нет... — прошептала Леночка и прикрыла рукой рот. Слёзы стали копится в уголках глаз. — Где? Мы догоним. — Не. Вчера вроде было. Вообще котёл не варит. Мы с ним на дискач собирались. Идём а тут из темноты хлесь хлесь. Не помню как встал. Помню дошёл до подъезда согреться и вырубило. — А кто это был? — Да хрен знает. Думали свои. Кричим «Пацаны! Пацаны!». Народу человек пятнадцать. Лица хрен проссышь кто. Ну я и прыгнул на них. Где Ералаш то, пацаны? — после вопроса слёзы лились не останавливаясь. Спрятать их за рукавами шубы оказалось невозможно. Казалось, что много кто смотрел на неё. Больше смотрели с сочувствием, чем с ненавистью или презрением. Кто-то даже хотел погладить по плечу, чтобы успокоить, но не решался делать. Если Ералаш жив, значит нельзя её трогать. Его же девка. — Марат, сгоняй к Ералашу, узнай чё там. — М. Гудит всё. — Пойдём, подлечим тебя. Давай давай. Э, Марат, Лебедеву захвати с собой, чтобы успокоилась. — Ага! — через пару минут ноги шли сами. Елена не понимала куда они идут. Её вёл Суворов младший. Аккуратно вёл. Даже не вёл, а больше помогал на ногах держаться впринципе. — Ну ты чего? Всё будет хорошо. Найдем мы его. Жив и здоров будет. Ты только его бабушку не напугай пожалуйста. — Постараюсь. Обещать не могу. Волнуюсь очень.       Ещё небольшое расстояние и ребята стояли у двери. Адидас младший позвонил в звонок. Дверь открылась. Выглянула Полина Филипповна. — Здрасьте! — улыбнулся Марат. — Здравствуйте, — поздоровалась следом пионерка крепко, ухватившись за рукав друга. — Здравствуй, Маратка. Здравствуй, Лена. — А Ералаш дома? — Что? — спросила старушка, а девушка стукнула парня в плечо. — Ну Миша. — Беда с Мишей. Я в больницу. — В больнице? Что с ним? — Да не знаю. Я всю ночь звонила. Весь день звонила. Сейчас в больнице нашли. Побили что-ли опять? Ты что-ли? — Да нет вы что. Мы же единомышленники. Мы с вами поедем тогда поможем. — Да. Только бульон вот в банку перелью. Он же там голодный, — сказала бабушка и зашла в квартиру. — Так. Лена! Оставайся тут. Я за пацанами. — Вы скоро? — Встречаемся на остановке! — крикнул парень, спускаясь по лестнице. — Удачи!       Через минуту Полина Филипповна вышла. — А где Маратка? — Отошёл за друзьями. Мы на остановке встретимся. Давайте я вам помогу? — пыталась увести диалог в другое русло девчонка. — Конечно. Ты не могла бы понести бульон? — Разумеется! Может вам идти помочь? — Ой. Какая ты хорошая девочка. — Ну что вы. Мне не сложно.       В автобусе шатенка надеялась на лучшее. Смотрела за сменяющимися домами в окошко, читая молитву, которую она помнила. Вышли из автобуса и сразу же пошли в больницу. Турбо шёл вперёд. Постучал в регистратуру. — Здрасьте. — Закончено посещение. Куда толпой то такой? — спросила недовольная женщина. — Мы к Тилькину. Бабушке его позвонили сказали приехать. — Женщина звонила ваша, — подтвердила старушка — Тилькин Миша. Четырнадцать лет. — Тилькин? Угу. А вы бабушка да? — Да. — Сейчас вас проводят. Сейчас. Алексей!       Шли по улице. В это время Андрей успел поменяться местами с шатенкой. Девушку чуть ли не тащили до блока больницы. — В детстве тут не было блока с побитыми... Помню сломала ногу наблюдала за этим. Тут было что-то другое. Где всё плохо. Может поменялись?.. — прошептала с надеждой Лена. — Скорее всего. Честно не знаю, — ответил ей Турбо.       Подошли к зданию. Бабушка запыхалась. — Голодный же, — повторяла старушка. — Тут обождите. Там уже приехали, — сказал сотрудник. — Кто приехал? — Из милиции. — А Миша где? — Сейчас сейчас. — Давайте сядем? — предложил парень. Полина Филипповна и Андрей устроились на лавочке. В то время Маратик и Кирилл прошли вперёд. Увидев табличку парень сматерился. — Рот закрой блин, — сказал Зима. Дверь открылась и выскочил человек из полиции. — Ого сколько народу. Родственница, как вас зовут? — Меня? Полина Филипповна. — Бабушка, — дополнил Суворов младший. — Здравствуйте. Ильдар Юнусович. Старший уполномоченный при УВД Казани. — Какой уполномоченный? Зачем? — Пойдёмте. — А банку? А бульон то! — Да я подержу вы чего. — Нет. Я сама. Сама сама, — забрав бульон бабушка зашла внутрь. — А что это за блок? — наконец-то спросила девушка. — Тебе нельзя смотреть, — сказал Туркин и закрыл ей глаза своими руками. — Пошли вперёд. Ты точно не видел кто? — обратился он к Фантику. — Я же говорю. Вспышка! И лежу. Тело раскалывается. Главное рожа знакомая. Где видел хрен знает. Миша сразу на них прыгнул, — шмыгая носом, ответил Кирилл. — Понятно.       Пару секунд и раздались крики женщины. И тут Лена всё поняла. Этот блок был моргом... — Валера... Это морг? Да? — задыхаясь от слёз, прошептала она. — Угу. — Это ведь не Миша там? — молчание в ответ. — Не Миша?..       Полина Филипповна вышла. Чуть ли, не падая и рыдая. Ильдар помог ей подойти к лавке. — Давай, мать, на воздух, — Турбо сразу же освободил девушку и подбежал к старушке. — Как случилось то? — спросил Маратик. — Это ты мне скажи, — ответил мужчина и всунул банку с бульоном в руки парню. Марат присел рядом с плачущей бабушкой. — Иди ко мне, — сказал уполномоченный и качнул головой в сторону морга, подзывая к себе Андрея.       Всё остальное девушка не переваривала... Всхлипы заглушали все звуки. Она прислонилась к стенке, но увидя табличку сразу же сползла вниз. Схватилась за голову и начала бить себя кулаками. — Дрянная! Дрянная! Дрянная! Это моя вина. Ненавижу себя. Ненавижу, — в бреду шептала Лебедева. — Лебедева... Ну не сиди на холодном... Заболеть тебе ещё не хватало, — сказал Турбо и подхватил её под руку. Ели как поднялась, а после упала на колени опять заливаясь слезами. — Лебедева! Ну аккуратнее нужно! Давай! Сейчас будет держаться об что-нибудь. Маратка! Давай домой пойдёте лучше? — Да...       Паренёк увёл Полину Филипповну. Вскоре вышел Андрей. Девушка накинулась на него. — Скажи что это не он! Скажи что это не он! Скажи! Молю тебя! — Лен... Не приставай к бедному парню. — Не называй меня так! — прокричала девушка и через секунду она опять сидела на полу. — Ну, Лебедева! Сколько можно? — крикнул Турбо в попытках поднять её с земли. — Ещё раз где напали? — спросил Андрей. — Ну. Я прыгнул, а уже в подъезде. — Ну а где? — Ты чё-то мне предъявить хочешь? Ты чё прокур что-ли такую хрень спрашивать? Я всем уже всё сказал. — А чё ты дёргаешься тогда? — резко спросил Туркин. — Пацаны, да ночь была. Я же говорю во дворе. А очухался я уже в подъезде. — Его на остановке нашли. — Ну да на остановке. Там из-за двора выходишь и остановка. Я же говорил. И это! Там же ещё этот! Рыжий живёт! Они подошли я и прыгнул! — Да срать мне твоих рыжих! Дай точный ответ! — прикрикнула девушка едва ли не задыхаясь. — Да, Лебедева, тихо. — Там вроде светло нет? Фонари? — Ты никого не заметил? — спросил Зималетдинов. — Да ну нет. Блин. Был там один. В петушке. М. У него ещё эта! Аляска зелёная! Рожа знакомая. Из Разъездовских может? — Ты уверен? — Ты чё? Врать что-ли буду? Отвечаю из Разъездовских! — К Вове Адидасу пойдём. Он решит, — пришёл к выводу Валерий. — Хочу к Ералашу... — прошептала Лебедева. — Вы это. Пацаны идите. Я щас Лену успокою и тоже пойду.       Все разошлись кроме Турбо и Леночки. — К Ералашу... Посмотреть хочу. — В обморок упадешь. Что я тогда делать буду? — Не знаю. Хочу очень увидеть его. — Ладно, — постучали в морг. Дверь открыл работник. — А можно Ильдара Юнусовича? — Конечно.       Минута и вышел мужчина. — Что-то нужно? — Посмотреть хочет на Тилькина. — Уверена, что выдержишь? — Да. — Точно? — Да. — Идём. А ты давай-ка с нами, дружок. Вдруг ей плохо станет. — Хорошо.       Зашли в помещение. Пришлось снять верхнюю одежду. После оказалась в комнате. Белое покрывало укрывало тело. Лена подошла ближе. Парень вслед за ней. Мужчина приоткрыл труп. Да. Это точно Миша... На груди разрез. Вскрывали. А ведь Полина Филипповна не просила. Второй брови почти не видно. Там кожи нет совсем. Кажется ему пробили всё до кости. Дышать становилось тяжелее. Турбо поддерживал, чтобы шатенка не оказалась на полу. — Миша... Прости меня пожалуйста, — сказала пионерка и прикоснулась к нему кистью руки. Потрепала волосы. А после отвернулась и слёзы опять полились из неё. Спряталась в груди парня, чтобы никто её не видел. А он всего лишь обнял её, поглаживая спину. Любит его... Как бы неприятно не было от осознания этого Валера старался поддержать. — Ну. Не надо плакать. Миша бы не хотел этого. — Миша умер... Это моя вина. Не надо было на дискач идти. — А разница? Если бы не пошла он бы был жив? Нет. Он бы пошёл один. — Пойдём домой? Я не хочу никуда. — Разумеется. Идём, Лебедева.       Он довёл её до квартиры, а сам пошёл куда-то в сторону подвала. Нашёл куда сесть и закурил. Ералаш чудесный парень. А Лена очаровательная девушка. Видно судьба спослала им друг друга. Но почему тогда так получилось? Неужели своей симпатией к Лебедевой Турбо поменял события из будущего и поэтому Ералаш умер? Нет. Определённо нет.       Прошло неизвестно сколько дней. Парни зашли к ней и посочувствовали с утратой. Было приятно, но этим Мишу не вернуть. Как поняла девушка это был кто-то из Разъездовских и парни пойдут мстить им. Единственное что нужно было Лебедевой отсидеться в подвале под надзором Кащея. Усадили её и просили заботиться, а после ушли. Мужчина начал с ней разговор. — Ты ведь та, которая с Ералашем таскалась? — Да... — Жаль пацана очень. Хороший был. Надо выпить за него? Правильно? Правильно. Будешь? — Нет, что вы. Я не пью. Да мне и нельзя. — Кто сказал, что нельзя? Кащей всем разрешил!       Дверь отворилась и вошли какие-то неизвестные парни с Дёмой. — Разъездовские? Вы чё тут забыли дорогие друзья? Не желаете выпить? Поминаю чудесного юношу. Недавно совсем окончил. — Кащей, тут насчёт этого парня как раз. — Я слушаю, — сразу же стал серьёзным мужчина. — Говорите. А лучше присаживайтесь и берите-ка рюмочки...       Время пролетело незаметно. Вскоре вернулись парни. В это время Кащей и другие беседовали в его каморке. — Ну а как ты решил? Просто взял и решил? — Основания на этом были. — Ты как нормально? — спросил пришедший Туркин. На что получил кивок. — Послушать хочешь? — Ага. — Приведите мне этого пацана, который знает, что там с Ералашем стряслось, — парни подошли — Это старшие с Разъезда. — Здорово, — поздоровался Вова. — Друг, расскажи мне пожалуйста. Кто Ералаша ушатал. — Я же говорил уже... Такой в петушке у вас всё время ходит. — Лис? — Ну да, Лис. Я же не знаю как его там. Лис. — Пацаны, это некрасиво вы чё? Все же вместе на дискаче были, когда вашего пинали. Лис же песню заказывал. Вы чего? — Было дело, — подтвердил Адидас. — А как так? Налетели на ровном месте, пацанов отмудохали ни за что. Это нормально? — Ну там в петушке такой... Может не Лис... — Так. Ладно. Разберемся. Ну что на связи? — Да. — Ну если не правы признаем, — крикнул им вслед Кащей и вздохнул. Он определённо был зол. Очень зол. — Пацаны разговор. Иди сюда, — кинул он Фантику. — Ну вот чё ж если ты не уверен. Зачем уважаемых людей в заблуждение вводишь? А? — Не специально. — Ну как не специально. Ты на чистого человека наговорил. Пацаны собрались. Мы злодеяние совершили. Они ж наши соседи. Пацаны приехали мы сидим вместе решаем проблему. Очень серьезную. А Лена сколько слёз вылила? Сидит ревёт каждый день по несколько часов. Себя винит. Как думаешь из-за кого? — Из-за меня получается. — Ну, — сказал мужчина и закурил. — Ну... Я просто... Там ничего не было видно... Темно было. Хрен поймёшь кто, — пытался оправдаться паренёк. К нему подошёл Кащей. — Ты дядю Толю знаешь? — Конечно. — А ты знаешь, что он на автобусе баранку крутит? Приходил сегодня с утра. Плакал, прям как Лена. Думал хоть одного спас. Вывез. А он ведь даже не знал, что это нашего пацана пинали, — старшак прошёл к стулу, на котором сидела Лебедева, и погладил шатенку по плечу. — Ну чё ты стоишь, трясёшься? Расслабься. Свои пацаны, а. Давай так, слышь. Вот щас всё рассказываешь, как было. Только правду. Понял? Как пацан пацану. — Да. Да... Мы на остановке автобус ждали, автобус приехал. Я думал Ералаш за мной в автобус, а там двери закрылись. — М. Правильно закрылись. Хорошо. — Я бы выскочил, а он не открывал уже. И поехал. А там Ералаша пинают. Я на следующей остановке выскочил. Бегу туда. А там всё уже... — со стороны стула раздались всхлипы. Новая волна слёз накатила сама собой. — А Лиса не видел? Так значит? — Там ничего не было видно. Я же из автобуса получается.       Тишина... Только всхлипы. Они одни звучали на весь подвал. Оно и было понятно. Все переваривали всю информацию. Она уже не могла сдержать себя. Слёзы накапливались от упоминания его имени. Её глаза уже опухли от слёз, а они всё лились и лились... — Ну понятно. Понятно. Ты же понимаешь чё щас будет? — Кирилл кивнул. — Смотри как получается. Вот чтобы ты сделал на нашем месте с таким как ты? — Пиздюлей бы дал, — окурок полетел в сторону. — Да нет! Неправильно! Тоесть ты это так себе представляешь? То же самое если бы там это самое за курево получил? Такая ситуация для тебя? Да? Сложилась? — Я боли не боюсь. Бейте, пацаны. Так справедливо будет. — Справедливо? Тоесть нашего универсамовского пацана, какие-то мрази убили. Ты зассал. Пацана своего бросил. Тоесть по твоему Ералаш будет лежать в могиле мёртвым, мёрзнуть? Лена винить себя и умирать внутри. А ты справедливости хочешь? Да? А мы что когда-то не по справедливости? — Нет, всегда по справедливости. — А чё ты дрожишь то, стоишь? Всё нормально. Всё хорошо. Ну. Брось. — Простите пацаны. — Пацаны не извиняются. — И что это значит? — задыхаясь, спросила пионерка у Зимы. — Лучше не знать. Всё решит Вован. Я думаю он станет чушпаном, — шёпотом ответил парень. Вова глянул на Фантика.       Вся толпа пошла из качалки. Девушке помогали шагать ровно и не спотыкаться. Привели к мусору, по дороге подталкивая. — Он же заорал то « Пацаны, мы здесь!». А я в автобусе уже дверь держу. Водитель гад не остановил просто. — Тебе бы вину спихнуть на кого-нибудь только, — сквозь зубы проговорила школьница, готовая впиться ему в лицо. — Адидас, ты же нормальный? — Для тебя Владимир Кириллович, чушпан.       Пацаны начали бить его. Сначала ударил Турбо. После другие запинывать ногами. Он кричал. Много кричал. А Ералаш кричал тогда? Наверное нет. Он парень стойкий. Только не живой больше. — Всё! Хорош! Дайте девушке пнуть его. Лена, давай.       Спокойно подошла к нему. Её заплаканное лицо глядело на него спокойно. Она ничего не говорила просто смотрела на него. А после пнула носком сапога в самое чистое место. — Кирилл у нас поступил не по-пацански, так что мы его отшиваем как чушпана. На районе передайте, что он больше не с нами. Чтобы за руку с ним не здоровался никто. Понятно?       После парни начали плевать в него дабы показать, что он больше не пацан. Туркин сходил за кем-то, а после забрал из рук готовую упасть на снег девушку. — Домой потом? — Да.       Фантика оставили одного. Избитого и грязного. Все пошли за старшаками. После разошлись по своим сторонам. Парень не вёл, а просто тащил Елену за собой. Она не могла шагать. Чуть не упала. Каблуки на сапогах мешали, поэтому они были стянуты, а шатенка перекинута через плечо и отнесена до дома. Уже в подъезде он начал обувать её. — Почему из-за такой сволочи умер Ералаш?.. Разве он заслужил этого?.. — Нет. Совсем нет. Тут нет твоей вины. Только вина Кирилла. — Не зря он теперь чушпан. Почему за такое нельзя возвращать людей? — Не знаю, Лебедева. Не знаю... Он был хороший малый. Несправедливо его. — Да... — Похороны послезавтра. Приходи пожалуйста, как бы плохо не было. — Знаю... Полина Филипповна сказала. Приду. Куда денусь? — Обещаешь не истерить? — Постараюсь. — Зайду за тобой. — Спасибо большое тебе, — Леночка обняла его за шею, а после отстранилась. — Прости не должна была. Ты всё носишься со мной. Да у тебя ещё и девушка есть. Прости пожалуйста. — Всё нормально. Тебе тяжелее всех это принять и перенести. Ну разве что его бабушка переживает на одном уровне с тобой. — Я понимаю... Так привязалась к нему... — Он тебе нравился? — резко произнёс Турбо. — Что? — Ты к нему испытывала что-нибудь? — Не знаю... Странные чувства были. — Это значит да? — Я не знаю... — Ладно пошли давай. Увидимся знаешь когда.       Парень проводил её до квартиры и ушёл. Шатенка сразу же ушла к себе в комнату.       Все эти дни она не ходила в школу. Списала всё на плохое самочувствие. И как не странно ей верили, а может понимали почему она не ходит. Родители очень беспокоились. И вот сегодня были похороны Миши. Того самого Миши Тилькина, который дарил ей жвачки после каждого занятия... Того, который врал ради неё... Того ради, которого она прогуливала музыкалку... Атмосфера в квартире была угнетающей. Девушка стояла у зеркала в попытках завязать шарф, чтобы уши не мёрзли. Тот не поддавался. Лицо опухло. Глаза тоже. Красные были очень. Плакала. Много плакала... По несколько раз в день. Выругалась на шарф. В дверь позвонили. — Сейчас, — почти охрипшим голосом сказала школьница. Недовольно выдохнула и подошла к двери. Открыла. Там стоял Валера. — Привет... — И тебе тоже привет. — Ты как?.. — А по мне не видно? Отвратно. Очень отвратно. Ощущение будто бы половину меня отрезали. Всё это время плакала. — Ты смирилась с его смертью? — Нет. Честно нет. Мама говорит пройдёт. Но я лично не верю в это. По крайней мере не хочу верить в это. Мне так проще... — Тебе помочь с шарфом? — Да... Спасибо большое, — парень обвязал голову шарфом, выпуская пару прядок. А после обнял девушка, поглаживая по голове. — Всё будет хорошо... Прошу не плачь. — Мы пойдём? — Да.       Вышли на улицу. Лебедева зажмурилась от света. Давно не была на улице. Шли. Спокойно шли. Вскоре подошли к дому Ералаша. Много народу было. Большинство это универсамовские. Старушка сидела на стуле и смотрела в одну точку. Безжизненно смотрела. Всех похоронила... Одна осталась... Её глаза тоже были очень красные. Тоже плакала. Потерять семью это не просто. Девушка спокойно подошла к ней ближе пока Туркин пропал среди толпы. — Мои соболезнования... — Спасибо, Леночка... — ответила Полина Филипповна. — Хоть я и не знаю насколько вам плохо, но прошу держитесь... Мы все вам поможем... — Последнего похоронила... Как же я теперь?.. — Всё станет совсем по-другому... Но видно так было уготовлено судьбой... Примите мои соболезнования ещё раз...       Вскоре вынесли гроб. Крышкой его не закрыли. Пацаны сняли свои шапки. Гроб с телом поднесли к машине. Бабушка не могла держаться... Подскочила к нему. Рыдала очень. Соседки пытались усадить её на стул и успокоить. Всё попусту. Плакала продолжала. Потерять внука очень сложно... Девушка не вытерпела и тоже зарыдала. Обещала ведь, что не будет. Вскоре поехали до кладбища. Конечно не все пацаны, но некоторые присутствовали. Например, Вова Адидас, Турбо, Марат и Зима. Крышку гроба заколотили,а после его поместили в землю. Был обычай бросать горстку земли к гробу. Без него не обошлись. Каждый делал это. Земля больше походила на лёд в холодильнике, но что поделать. Вскоре сверху оказалась земля. Поставили крест и табличку. Теперь фотография парня смотрела на них оттуда. Было очень больно осознавать это. Все разошлись. Только Полина Филипповна плакала над могилой до последнего, пока её не увели парни. Турбо повёл девушку до дома. Шла не пойми как. А вскоре и вовсе упала в сугроб. Шарф за это время слетел и волосы разлеглись на белой простыне зимы. Опять слёзы. У неё началась истерика. Кричала и плакала. Парню оставалось лишь наблюдать за ней, чтобы не сделать хуже. — Лебедева, пошли домой, а?.. — Не хочу! — Заболеешь ведь. — И что?! Заболею и умру! Буду зато с ним вместе! — Нельзя тебе в сырой земле гнить. Вставай. — Нет! — Ладно, — Туркин схватил её и перекинул через плечо. — Вот так значит. — Пусти! — Пошли домой, Лебедева. Пожалуйста. — Нет! — Значит да.       Донес её до дома и завел в квартиру. Сам стянул с неё верхнюю одежду и обувь и уложил на кровать. Укрыл одеялом. — Поспи лучше. Я дверь открытой оставлю. Приятных снов, Лебедева.       В ответ молчание. Он ушёл, и теперь осталась лишь тишина. Пару мгновений и девушка уснула.       Прошло ещё два дня. Отсиживалась дома очень долго. Не могла принять факта произошедшего. Похороны прошли. Значит нужно жить дальше? Как все? Нет. Сидела на кухне, попивая чай. Форточка была открыта. С улицы дуло холодным ветром, а ей всё равно. Зазвонил телефон. Она подошла и сняла трубку. — Ало. Лена Лебедева слушает. — Это Марат. Тут такое дело... Наших избили. Они в больнице...