Ты любишь меня настолько же сильно, насколько хочешь убить? Ты уверен?
Также, как более никогда не сдаётся человек, однажды познавший отчаяние, влюблённый в своего врага будет отрицать чувства до самого последнего вздоха. Истина бьёт шквалистым ветром по щекам, надеясь вразумить Хосока. Он же, в свою очередь, подставляется под удары, поскольку верит, что это поможет. Кончики пальцев покалывают, дышать всё труднее, но взгляд чётко различает того, кто снова собирается выбить землю из-под ног. Лишь слегка растрёпанные волосы и пылающие наслаждением от битвы глаза в образе Юнги выглядят завораживающе. Чон старается не просто смотреть на него, но и следить за действиями, предсказывая несколько шагов наперёд. Быть очарованным кровным соперником Хо считает самой главной своей проблемой, пока не обращает внимание на одну многозначительную мелочь. — Твои атаки не прямые, как обычно. Это такой план или ты пытаешься лишь ранить меня? На мгновение Мин замирает. Рука, поднятая над головой, остаётся неподвижной. Его взгляд вдруг лишается былого огня. В этот самый момент Хосок решается воспользоваться элементом внезапности. Сердце замедляет работу, из-за чего тело становится слабее, но это всего лишь побочный эффект использования силы. Наследник древнейшего рода потомственных магов крови подозрительно ухмыляется, вводя противника в замешательство. Намерения его доходят до Юнги только тогда, когда капли чужой крови, пролитой в процессе боя, с невероятной скоростью наносят мелкие, но частые раны. Хосок буквально запускает их как пули из самой земли. — Находчиво, — шепчет Юн, падая на одно колено, — жаль, что это весь потенциал твоей жалкой способности. Тускловатое свечение окутывает тело мага целиком, после чего кровь больше не наносит урона, потому как просто не может коснуться парня. Он не имеет возможности похвастаться силой своего рода, так как его родители абсолютно среднестатистические люди. В отличие от деда — бывшего главы дома. Большинство способностей маги получают при рождении, но не в этой семье. Члены рода, из которого происходит Мин, передают дар по наследству. Чем дольше живёт и совершенствуется носитель, тем мощнее становится сила, которую он передаст приемнику. В Юнги же сосредоточена магия, пронесённая через тысячелетие. Сжимать воздух и пространство, подчинять гравитацию — навык, вполне достойный одного из сильнейших. Он сжал пространство вокруг себя, буквально пару миллиметров, что позволяет отражать атаки Чона. Подобный ход до мурашек восхищает Хосока. Парень напротив бесподобен в своём яростном наслаждение битвами. Каждое движение утончённое и пугающее из-за последствий, что несомненно обещают стать смертельно опасными. Один лишь взмах тонкой руки, и гравитация вдавливает Чона в землю, не позволяя пошевелиться. Давление такое, что он ощущает, как его внутренние органы, буквально, сдавливаются, скручиваются, побуждая боль расползаться по всему телу. Хосок кричит. Звук этот мог бы наполниться отчаянием и принятием поражения, но в нём отсутвует вышеперечисленное. Где-то в глубинах разума вспыхивает красным светом нечто напоминающее надпись опасно, после чего кровь вскипает, доводя до чувства сумасшествия. Хосок знает, что такое не в первой, но всё равно немного страшится этого состояния, которое, увы, не в силах контролировать. Безумный крик, поначалу, забавляет Юнги, решившего, что противник глупо пытается показать свою неготовность сдаваться, а потом это веселье исчезает. Натуральный, выглядящий неестественным, пепельный блонд окрашивается кроваво-алым, израненное, казавшееся полностью обездвиженным, тело мелко содрогается, чего в принципе не должно быть. Окончательно всё переворачивается, когда Хосок вдруг поднимается на ноги, являя опоненту древние руны, покрывшие его кожу. — Твою мать, ты серьёзно? — разочарованно вздыхает Юнги, хмурится, прокручивая в голове дальнейший план действий, и напрягает всё своё существо, готовясь к предсказуемому нападению. — Решил выйти именно сейчас, когда моя победа была так близко. Ненавижу этого придурка. Лицо искажает кривая улыбка существа, завладевшего магом. Оно, пожалуй, лучший кошмар наследника дома Мин из-за одного лишь своего существования. Магия крови, как бы не было прискорбно, не далась семье Чон легко. Использовать её им просто позволено духом, когда-то поглощающего жизненные силы из людей через выкачивание крови. Предок Хосока заключил с ним сделку, позволив овладеть частью своей души. Теперь же, стоит сосуду только подойти к точке невозврата, это существо пробуждается, намереваясь защитить носителя и уничтожить нападающего. Юнги эту историю прекрасно знает, можно даже сказать, не понаслышке знаком с ней, ведь сегодняшняя стычка с могущественным монстром у него не первая. Раньше справиться с парнем могла только его старшая сестра, но времена и обстоятельства изменились, и единственным противопоставлением ему стал Юнги. Неразборчивое рычание, хрипы, выкрики духа Мин игнорирует. Знает, что такое поведение раззадорит того сильнее. На то и расчёт. Основной неприятностью для брюнета было отсутсвие возможности нападения, он может лишь защищаться, пока разгневанный монстр не сочтёт его слабым соперником. Удары Хосока теперь, пусть и не совсем точные, но устрашающе мощные. Он впивается собственными ногтями в руку, пуская достаточно крови для преображения её в кусаригаму. Кровавые цепи в паре с клинком бьют настолько сильно, что парня отбрасывает далеко в деревья, и, если б не его защита сжатием пространства, переломов и потери сознания невозможно было бы избежать. Лязг оружия о землю, приближающиеся шаги и безумный смех с каждой секундой становятся громче, предвещая очередной удар. Юнги злится. Он устал и взбешён, планы на вечер, вероятно, испорчены, а желание закончить бой с минимальными потерями становится всё меньше. Парень поднимается на ноги, осматривается и ловит взглядом фигуру Хосока, такую сексуальную в своей демонической форме и, в то же время, безгранично опасную. Смущение, из-за подобных размышлений, всего на пару секунд вспыхивает на щеках. Защитное поле Мин снимает, потому как оно вытягивало приличное количество энергии, и, преисполненный чистейшим гневом, идёт напрямую к существу. На первый взгляд — безрассудное решение, а по факту — часть продуманного плана. — Худшее свидание в жизни, — шипит Юн, параллельно перенаправляя оставшиеся силы на, кратковременную в использовании, но действенную в практическом применении, технику. — Возвращать тебе рассудок в нашу годовщину — последнее, чего я хотел, грёбанный Чон. Брюнет подходит достаточно близко, чтобы оба могли в одинаковой мере атаковать друг друга. Вздохнув, Юнги прикрывает глаза и, в прямом смысле, исчезает из виду. Дух напряжённо озирается, не выпуская оружие, как, в полнейшей тишине, не издав ни единого звука Мин бьёт его в спину. Усиленный пониженной гравитацией, удар ноги вбивает противника в землю, заставляя упасть на колени. Брюнет не использует для этого приёма руки, потому что кости в них тоньше. И только. Парень с силой небрежно хватает пальцами алые пряди и поднимает голову буйствующего духа. Тот изменяет кусаригаму в дайсё, заносит клинок к шее Ги, а в ответ слышит смешок и лёгкий вздох. — Собираешься убить меня, Чон-на. Так, хочешь сказать, желание лишить жизни Мин Юнги сильнее нашей связи? — голос звучит успокаивающе, он ласково проскальзывает в, отравленный демонической злобой, разум. — Уверен в своих намерениях? — Прости, что испортил свидание. Хосок обессиленно падает назад, упираясь головой в плечо парня, смотрящего на него крайне непонятным взглядом. Светлые волосы взъерошенные, небрежно торчат, местами в них пыль и частички грязи. Улыбка на уставшем лице расслабленная, но виноватая. Руки Ги, красивые в своей утончённости, ложатся поверх тёмной рубашки, мелко дрожат, сжимают ткань. Чон понимает этот жест без единого слова. — Донесёшь меня? — Да пошёл ты, — хрипит брюнет, голосом выдавая подавляемые слёзы и переживания за того, до кого так боится однажды не докричаться.***
Юнги поднимает его левую ногу, придерживая на сгибе под коленом, резко и часто входит, вынимая член полностью, а потом вставляя до конца. После первого же толчка, Хосок, как обычно, тянется за поцелуем, но эти намерения пресекаются. У них нет каких-то особых меток, не было и звона в ушах при первой встрече, они просто поняли, что никогда не смогут убить друг друга. Предназначенные, две жизни, переплетённые в одну судьбу. Далеко не Ромео с его несовершеннолетней Джульеттой, но со своими занозами в причинном месте. Им на родах написанно ненавидеть и желать смерти, а они влюблены. У Мина рука не поднимется прикончить своего парня, потому он и отыгрывается за лишённую возможность через секс. Благо Хосок тащится от грубостей, шлепков, резких порывов парня к доминированию. Блондин опирается спиной о стену, хватается ногтями за обои, перебентованная же рука лежит на чужом плече, пальцами сдавливает светлую кожу до будущих синяков. Он каждой клеточкой тела льнёт к Юнги, что, противореча напускной неделикатности, аккуратно придерживает его. Член снова проскальзывает в податливый зад, только теперь касается простаты, из-за чего Хосок запрокидывает голову назад и вскрикивает. В такие моменты парень бессовестно громкий, чем ещё больше цепляет Мина, которого эти, без какого-либо стеснения, несдержанные стоны возбуждают до искр перед глазами. Глупая, можно сказать дурацкая, ухмылка возникает на, кажется, вечно чем-то возмущённом лице. По первости старающегося отрицать чувства, ставшие помехой перед целью всей жизни, парня пробирает ощущение тепла вкупе с безграничным желанием дорожить Чоном. Воспитание не позволяет говорить о нежностях так часто, как хотелось бы, да это не так уж обязательно. Маг крови может слышать его сердцебиение в любой момент, потому всегда получает признания, немного похожие на самое первое, высказанное в форме вызова на бой. Юн вдруг сам утягивает в поцелуй. Губы чувственно прикасаются к губам, вздохи заглушаются горячим языком, скользнувшим во влажный, всегда без перерыва болтающий, рот. Когда они уже лениво лежат на кровати некоторое время, Хо внезапно подскакивает, копошится в своей спортивной сумке. Брюнет заинтересованно приподнимается, наблюдая за ним. — Вот, — протягивая помятую розу, торжественно произносит парень, — однажды я обязательно приведу тебя в сад моего дома, где она росла, а пока этот цветок — моё тебе обещание оставаться рядом. Присаживаясь, Ги осторожно принимает нелепую, потерявшую вид розу и, разве что, начинает часто моргать. Влажные глаза не ускользают от, улыбающегося ему, блондина. Сердце заходится в безрассудстве нахлынувших чувств из-за важности момента, а пальцы непроизвольно нежно обхватывают стебель. Юнги молчит, краснеет и, кажется, вновь переживает влюблённость. Хосок же кладёт руки на постель, сидя возле неё абсолютно нагим, и рассматривает парня напротив. Старается запечатлеть эту картину в памяти. — У тебя ведь ещё встанет, да? — вдруг спрашивает Юнги, сжимая в руках всё ту же пожухлую розу, краснеет щеками в тон бутона, но не отворачивается, стараясь показать этим свою решимость. — Сегодня же наша годовщина, так что… Поэтому ты можешь делать всё, что захочешь. Слова, сказанные подрагивающим, чуть более тихим, чем обычно, голосом, ощущаются как град в безоблачную погоду. Чон сначала чуть смущается, уголок губ дёргается в усмешке, а потом он рвано выдыхает. Маг перед ним действительно непредсказуем. Забравшись на кровать, парень нависает над смущённым, бесподобно красивым, Юнги, принимается медленно и тягуче покрывать поцелуями чувствительную шею. После переходит к груди, проходится языком по правому соску, нежно сжимая пальцами левый. Томный стон становится комплиментом, а ноги, что легли на спину, приглашением. — Я маг крови, так что легко могу презентовать тебе лучший стояк, — посмеивается Хосок, закинув длинные ноги себе на плечи и проведя языком между округлых ягодиц. — Придурок, — отзывается Юн, сразу после протяжного хрипловатого стона, разливающегося липкой сладостью по комнате. Влажный язык с пошлым чмокающим звуком двигается меж горячих стенок. Хо оглаживает их, постепенно проталкивается глубже, иногда прерывается, чтобы оставить невесомый поцелуй на бедре. Юнги от наслаждения и новых, потрясающих разум, ощущений выгибается, закатывает аметистовые глаза. Хосок же наслаждается таким парнем. Раскрытым перед ним, позволяющим любые вольности. Его хочется подразнить, но этот порыв перекрывается желанием сделать всё правильно, довести до оргазма, дать столько приятного, сколько возможно. Вслед за языком добавляется первый палец. Руки дрожать, голос же непроизвольно срывается на характерный вздох. Мин чувствует, как тело начинает не просто гореть, а сгорать под действиями парня. — Признаю, не самое худшее свидание, — промелькнуло в опустевшей голове ровно перед тем, как блондин опустил ноги с плеч на постель и издевательски медленно вошёл. Юнги небрежно кладёт руку на лицо, стесняясь показывать выражение, переполненное сумасшедшей похотью, второй ладонью он бесстыдно надрачивает себе. Противоречив во всём. Хосок удовлетворённо хмыкает этим действиям, поскольку прекрасно может предсказать их будущие разы, когда брюнет будет просить повторить это вновь.