Тихое сияние

      Долгожданное затишье. Ночь тяжёлым крылом накрыла Север, скрывая от глаз всё в округе на ближайшие километры. Небо озарялось миллионами крупицами танцующих звёзд, молча наблюдающих сверху за творящимся во всём мире хаосом. Война, блуждающая по земному шару, не касалась их — рано или поздно всё это закончится, а звёзды так и останутся на небесной пелене, передавая привет будущим поколениям своим ярким свечением.       Вдруг проблески тусклого зелёного света стали разрезать ночь пополам, всё больше набирая обороты. Свечение, словно змейка, плавно скользнула в темноте, захватывая весь небосвод — словно сливки вскружились в чашке с горячим чаем. Тьма потихоньку стала отступать, давая дорогу поистине прекрасному северному явлению, и земля постепенно окрасилась в зеленоватые оттенки.       В эту зимнюю ночь в небольшой комнатке не спали только двое. Человек в маске с рисунком черепа молча наблюдал за тем, как рождалось северное сияние. Он припал головой к стене и бегал взглядом по извилистым узорам, что вырисовывались на ночном небе. Когда поднебесье запылало яркими зелёными красками, он повернул голову к лежащему неподалёку в спальном мешке товарищу и тихо позвал его:       — Джонни.       Тот заворочался, отвлечённый от безуспешных попыток впасть в сон, и тихо промычал в ответ:       — М?       Человек в маске снова перевёл взгляд на окно. В его глазах заиграли тусклые разноцветные блики.       — Небо сегодня красивое, правда?       Джонни приподнялся и повернулся в сторону, куда смотрел его напарник. Лицо лизнул зеленоватый свет, осторожно проникший в комнату.       — Да-а, — восторженно протянул он, переворачиваясь на спину, чтобы тоже понаблюдать за природной красотой. — Давненько я такого не видал.       Повисло молчание. Оба были заколдованы зимними чарами глухого Севера, каждый думая о чём-то своём.       Первым нарушил тишину человека маске.       — Помню, впервые увидел такое с отцом на рыбалке. — Саймон скрестил руки на груди. Он не отводил заворожённого взгляда от сияния, словно то помогало окунуться в давние воспоминания. — Он что-то говорил про духов, но я тогда не поверил этой чепухе.       Джонни был во все внимание, с удовольствием слушал товарища. Нечасто этот скрытый тип начинал рассказывать что-то о своей жизни.       — А мне нравятся все эти загадочные мифы из прошлого. — Когда Райли закончил свою недолгую речь, МакТавиш сложил руки за голову и беглым взглядом скользнул по напарнику. — Понимаешь, что раньше мир был совсем другой.       После небольшой паузы вновь раздался грубоватый голос Саймона:       — Веришь в это?       — В то, что мир был другой? — усмехнулся парень.       Человек в маске издал полный усталости и печали вздох.       — Даже в это уже тяжело поверить.       Непринуждённая атмосфера стала понемногу рассеиваться, оставляя за собой горькое послевкусие. Мир и правда подвергся большим изменениям с тех самых пор, как развязалась война. Достаточно лет прошло с начала, что уже трудно было вспомнить, какой беззаботной жизнь казалась тогда.       — Да уж. — Джонни закусил губу и вскинул глаза на окно. Полярное сияние продолжало скользить вдоль ночи, уже захватив собой почти всё небо.       — Но разве не за это мы и боремся? — заговорил вновь Райли.       — Думаю, это уже будет очередной «другой» мир, — со вздохом подытожил Джонни.       Война всегда оставляет неизгладимый отпечаток. Это был неоспоримый факт.       — Зато мы создадим его собственноручно.       Джонни бросил взгляд в сторону товарища. Саймон смотрел на него, и его глаза в свете сияния выглядели непривычно добрыми. Маска скрывала лицо, но МакТавиш был уверен — тот сейчас улыбается.       — Рад, что ты застал этот момент со мной, Джонни.       Признание Саймона прозвучало неожиданно и было, как показалось парню, полно искренности. У Джонни на мгновенье перехватило дыхание — он поразился словами товарища, что прежде не оказывал каких-либо знаков привязанности ни к единому живому существу. Он словно оказался избран этим суровым бесчувственным человеком. От этой мысли на лицо непроизвольно лезла улыбка.       — Надеюсь, тебе надолго запомнится эта ночь, — сказал МакТавиш и, поудобнее устроившись, вновь стал наблюдать за северным явлением.       До него донёсся тихий вздох, словно усмешка.       — Почему? — наконец поинтересовался Саймон.       И, не долго думая, Джонни ответил:       — Потому что она самая спокойная за долго время.       Зеленоватый свет медленно скользил вдоль поднебесной, озаряя землю своим ярким свечением. Холодная зимняя ночь гуляла по округе, пугая кусачим морозом заплутавших среди снегов гостей, что рискнули выбраться из тёплых укрытий навстречу природе.       Но Саймон не боялся её. Казалось, наоборот, он хотел отдаться ей полностью, скрыться среди снегов от лишних глаз, затеряться где-нибудь в пурге, лишь бы избавиться от одолевающих его эмоций, которые он поклялся никогда не испытывать. Но он был обычным человеком, которому свойственно проживать все их спектры, даже столь мучительные. И он ничего не мог с этим поделать.       Мужчина стоял посреди снегов и, вскинув голову, заворожённо наблюдал за небесным свечением. Ему было нипочём, что тело покрывалось ознобом от пробирающего холода, что пальцы совсем окоченели. Райли продолжал смотреть ввысь, в надежде, что боль, разрывающая его сердце сейчас, ускользнёт вместе с сиянием и растворится в ночи Севера. Он с трепетом взывал к воспоминаниям того дня, когда сон никак не одолевал их с напарником. Их короткий, но такой непринуждённый и нужный в тот час разговор. Это было так давно, но словно вчера.       И Джонни оказался прав — Саймон навсегда запомнил ту тихую полярную ночь.