Until I found you

      — Да, Анни, такой же оттенок, как и у тебя!       В радостном порыве Бенджамин сильнее сжал телефон, стараясь говорить как можно тише, чтобы отец не услышал его. Сегодня ему исполнилось восемнадцать. Значимый день для многих людей, ведь они наконец смогут увидеть маленький кусочек своей родственной души. Знак того, что в этом мире они не одни, что у них есть человек, предназначенный им самой судьбой.       Правда Бенджамина не особо интересовала связь со своей суженной. Всю жизнь отец твердил ему, что он не должен отвлекаться на все эти глупости. Что в его мире должна иметь значение только медицина. И Бенджамин практически всё своё существование верил в эти непоколебимые заповеди.       Верил, пока не встретил Анни. Добрую, заботливую, отзывчивую девушку, в которую, казалось бы, невозможно было не влюбиться. Бенджамин не стал исключением. Ну не смог он пройти мимо и не поддаться её очарованию, хотя, признаться, очень старался. Даже друзей и товарищей ему подбирали крайне тщательно, а про девушек даже заикаться было наказуемо. Невеста, наиболее приближенная к высокому статусу, уже давно была выбрана его семьёй и просто ждала своего часа.       Поэтому страшно представить, что сказали бы его родители, узнай они, что вместо подготовки к лекциям и семинарам, он бегал в пекарню, где попивал кофе с какой-то неугодной для них пигалицей.       А что бы они сказали, если бы узнали, что он так бегал не первый год… Бенджамин не знал, но догадаться довольно легко.       Однако сейчас это не имело значения. Ни учёба, ни деспотичность, требовательность родителей. Не сегодня. Ведь на него из зеркала взирал глаз, родную синеву которого он мог опознать из сотни тысяч таких же цветов.       — Бенджамин, я так счастлива! — Послышался в трубке дивный голосок возлюбленной. Век бы слушать его, не отрываясь. — Я всегда знала, что мы созданы друг для друга!       — По-другому и быть не могло. — Беззвучно засмеялся Бенджамин, с нежностью рассматривая своё отражение. — Судьба не могла распорядиться иначе. Если бы мы не были соулмейтами, я бы вообще перестал верить в высшие силы.       Анни весело хохотнула, и, судя по звуку, сняла с плиты свой любимый цветочный чайник. Так хотелось сейчас увидеть её улыбку, разглядеть смешные ямочки на щеках или румянец, которого она так упорно стеснялась.       Но, увы, этот день по традиции Бенджамин обязан проводить в окружении всевозможных родственников. Родственников-лицемеров. Им нужны были только одобрение и признание его влиятельного отца.       — Осталось лишь дождаться и мой день рождения. — Мечтательно говорила она, наверняка по привычке накручивая свой светлый вьющийся локон на указательный пальчик. — Но, благо, ждать нам придётся недолго. И уже через неделю мы точно убедимся в нашей связи.       Бенджамин хмыкнул, и сам падая в сети её беззаботного тона. И, окончательно расслабившись, улёгся на постель, продолжая, словно мелодию, слушать дивный девичий щебет.       — Тогда мы можем отметить наши праздники вместе, как обычно. — С трепетом продолжила Анни, параллельно откусывая что-то хрустящее. — Я испеку твой любимый рыбный пирог, ну и украду для тебя кусочек торта из нашей пекарни… ой, только не покупай мне слишком дорогих подарков, пожалуйста. Мне от них всегда так неловко.       — Но мои подарки вовсе не дорогие. — Ненавязчиво возразил Бенджамин, поправляя очки. — По сравнению с вязанными вещами, которые ты делаешь, они, можно сказать, ничего не значат…       — Бенджамин, ты проснулся? — Голос отца резко донёсся из-за закрытой двери, заставляя нехило напрячься и тотчас замолчать. — Не смей думать, что твои именины — это повод для безделия. Нам ещё в ателье ехать.       — Я одеваюсь, отец. — Отчеканил Бенджамин ледяным тоном. Анни по другую сторону провода замерла в ожидании. — Через пять минут буду в гостиной.       Шаги отца, отдаляясь, стали медленно затихать в коридоре. Бенджамин протяжно выдохнул. Как это ни было прискорбно, ему пора собираться. Отца лучше не злить, иначе вместо подарков он, в лучшем случае, получит неприятный выговор. А в худшем — болезненную оплеуху.       — Прости, Анни, мне пора идти. — Почти шепотом сообщил Бенджамин, отрываясь от мягких простыней. — Я перезвоню тебе вечером.       — Конечно, я понимаю. — Ответила Анни. И Бенджамин с тоской осознал, что она всё-таки расстроилась. — Пожалуйста, береги себя. И не молчи, если вдруг он тебя снова ударит.       — Не буду, обещаю. — Вставил Бенджамин, надевая идеально выглаженную белоснежную рубашку с фамильным гербом. — Увидимся через неделю.       — Очень жду нашей встречи. — Отозвалась Анни уже чуть повеселее. — Ещё раз с праздником, милый.       Звонок прервался, оставляя после себя щемящее одиночество. Время опять возвращаться в серую, мрачную, удушающую реальность. И по-новой окунаться в омут рутинных проблем.       Но Бенджамин был уверен, что сможет это перетерпеть. В конце концов совсем скоро он отправится в свободное плавание, съедет в своё собственное жильё, где уже не будет существовать ни домашней тирании, ни давления. Чёрта с два он продолжит семейное дело.       Бенджамин застегнул пиджак, в последний раз взглянул на своё лицо. Своя же, родная зелёная радужка теперь чудилась какой-то странной, несуразной по сравнению с голубой. Теперь ему предстояло проходить так всю жизнь.       Мысли вновь вернулись к милой Анни, и Бенджамин, пытаясь скрыть глуповатую улыбку, вышел из комнаты.

***

      Неделя тянулась бесконечно долго, настолько, что в перерывах между университетскими занятиями (а иногда и на них) приходилось отсчитывать злополучные часы до заветного дня.       И вскоре он настал! Радости Бенджамина не было предела, он не желал терять ни минуты впустую. А потому поднялся с первыми лучами солнца и отправился в путь, прихватив с собой большую плитку элитного шоколада и умело запакованную коробку с фотоаппаратом. Анни давно мечтала о таком.       И сейчас Бенджамин семенил к дому Анни размашистыми, быстрыми шагами. Его переполняло внутреннее ликование, появилось то волнующее чувство нетерпения и небольшое головокружение. А ещё совсем капельку крутило живот. До того скорое свидание, — в хорошем смысле, — будоражило.       Вот впереди уже знакомая дверь, дверь Анни. Оставалось всего лишь постучать, а потом наслаждаться компанией его второй половинки. Аккуратно переложив в одну руку громоздкий букет, за которым он зашёл по дороге, Бенджамин настойчиво нажал на кнопку звонка второй.       Послышался шорох. Затем шлёпанье босых ног по плиточному полу. Однако шлёпанье не торопливое, не такое, как обычно. Можно даже сказать боязливое, но Бенджамин не стал заострять фокус на этом.       — А я решил сделать тебе сюрприз и разбудить лично. — С ноткой гордости вымолвил Бенджамин, как только дверца отворилась. — С праздником тебя, дорогая!       — Бенджамин…       Тембр Анни — печальный и жалостливый, — заставил Бенджамина тут же насторожиться, выкинуть из головы весь тот настрой, который был у него раньше. Что случилось?       Неужели у её родителей снова какие-то проблемы с арендаторами? А вдруг всё ещё хуже и она…       Перепуганный Бенджамин не поспел задать все свои вопросы вслух. Анни сама явилась на порог, показывая заплаканное и несчастное лицо. И глаза. В частности, один карий глаз. Не зелёный.       — Бенджамин, мы не… — она не успела довершить, захлебнувшись всхлипом. Настолько смурном, что у Бенджамина защемило сердце.       Они не соулмейты. И не были предначертаны друг другу с самого рождения. Видать, судьба действительно к ним несправедлива?..       — Анни, не плачь, прошу. — Ласково произнёс Бенджамин, осторожно укладывая все принесённые презенты на пол. А потом заботливо уложил ладони на женские плечи. — Неужели ты думаешь, что из-за этого я буду любить тебя меньше?       — Но ты был так счастлив, когда думал, что мы родственные души... — Анни выглядела так, будто держалась из последних сил, чтобы не разреветься навзрыд. — А оказывается, у тебя где-то есть другая суженная.       — Ну что ты, Анни. — Бенджамин тихо и беззлобно ухмыльнулся, вытирая горькие слезинки с чужих щёк. — Мне не нужны знаки судьбы, чтобы обожать тебя. Разве я могу променять тебя на призрачную вероятность когда-нибудь встретить ту самую? Ты мой самый близкий человек. И я не намерен расставаться с тобой только из-за того, что наши глаза не того цвета.       Анни шмыгнула носом, уткнувшись в тёплое плечо Бенджамина. И он с готовностью упал в её объятия, тая от каждого нежного прикосновения.       Действительно без разницы, соулмейты они или нет. Главное, что им хорошо и спокойно вместе. И никакая эфемерная избранница не сможет заменить Бенджамину его любимую. Покуда это не она помогала ему пережить травмирующие эпизоды его жизни, не она поддерживала его, когда ему было плохо, не она разрушала ту неприступную маску холодности и отстранённости, которую повесили на него его родители.       Так почему у него вообще должны быть сомнения на этот счёт?       — Я люблю тебя, Анни. — Заключил Бенджамин, когда она вконец успокоилась. — И буду любить, пока тебе это не надоест.       — Спасибо за эти слова, милый. — Фраза столь искренняя и приятная, обёрнутая шлейфом щемящего и сладкого послевкусия. — Я тоже очень люблю тебя. И никакие высшие силы не заставят меня в этом усомниться.       — Ну, я, как и обещал, теперь не верю в высшие силы. — Смеялся Бенджамин, стараясь перейти на более лёгкий лад. — Так что нашим отношениям точно ничто не грозит.       Губы Бенджамина накрыл робкий и невесомый поцелуй. И это всё, что необходимо ему, чтобы сделать его по-настоящему счастливым. По итогу впереди у них целая жизнь, в которой и так будет хватать переживаний. И безо всяких там соулмейтов.