Сердце Лунатика.

Римус его очень уважал. Сириус Блэк был наверное первый и единственный из своего рода, который смог настолько выделиться. Он смог стать не таким, как его семья или даже не тем, кто был носителем его имени до этого. Он смог стать особенным, смог выделиться и стать свободным, ну, почти. Римус считал его очень умным. Очень умным, но лоботрясом еще тем. Нужно быть загнанным неудачником и завистником, чтобы не признавать этого. Сириус мог легко запомнить материал лекций, книг и свитков, прочитав всего лишь один раз или краем ухом услышав преподавательскую речь(это распространялось и на обычные разговоры). Его память поражала: он мог не вспомнить, что ел на завтрак, но при этом запомнить строчку книги, прочитанную пять лет назад в саду у своей крайне сумасшедшей семьи. Но Римус был более чем уверен, что он лишь притворялся, что чего-то не помнил или на край конец специально не придавал значения тому, что ему не нужно. Римусу нравилась его внешность. Безумно, до клишированных звездочек в глазах и дрожи в коленках. Его длинные темные кудряшки, которые каждый раз он укладывал по несколько часов в ванной в отличии от того же самого Джеймса, который предпочитал больше быть лохматым бараном, чем тратить время на подобные вещи. Его острые черты лица, которые так подчеркивают его неординарный, схожий с ураганом характер: упертость, рассудительность, высокомерие и та капля неконтролируемой аутоагрессивности, которая досталась ему от его поехавшей на правилах и положение её семьи матери. Неопытный семнадцатилетний Римус Люпин был настолько очарован им, Сириусом Блэком, его Бродягой, что… это даже невозможно объяснить. Каждое мгновенье прожитое с ним, Римус предпочитал хранить у себя в памяти и на сердце долгое время, желательно, конечно, до конца его жизни. Люпин не мог не засматриваться на этого столь аристократичного внешне и буйного по нраву юноша, ведь только идет не посмотрит на него…ведь так? Юноша успокаивал свой интерес и трепет при виде Сириуса для себя, аргументируя тем, что считал такую реакцию нормальной, буквально каждый по его мнению так смотрел на Сириуса. Но оттого факта ему тоже было не особо приятно. Смесь чего-то липкого, тихого, но такого настойчивого постепенно разрасталось где-то в его голове, из-за чего порой Римус не мог заснуть ночами, грезя лишь о том, чтобы это все прекратилось и чтобы сейчас Сириус подошел к нему и, крепко обняв, сказал, что это все пустяки и на самом деле все хорошо. Что он не променял его на других. Что он не оставит его. Что он выбрал его.

Что он любит его.

Но на самом деле все чрезвычайно не так, как хотелось Римусу в душе. Он никогда не признается вслух или даже себе в том, что на самом деле его очень обижает поведение Сириуса: то, как он отдает предпочтение другим, а не ему, как ему весело больше с ними, хотя он тоже старается и исправляется каждый раз там, где допускал ошибки, как он нагло ему врет, хотя прекрасно знает, что Римусу врать плохая идея и в большинстве случаев он всегда знает правду наперед(Сириус знает, что Лунатик ненавидит ложь), как он с жалостью в глазах пытается дать какую-то теплую надежду ему, стараясь не сделать больно, но Римус то знает все, он знает, что это всего лишь сочувствие и ничего более. Да, они хорошие друзья и Лунатик не будет на это жаловаться. Но сердце болит, когда над ним издеваются.