Он пришёл за нами

      Спрятаться.       Её не должно быть видно.       Её не должно быть слышно.       Прикрыть своих младших братьев. Шептать им слова утешения. Убаюкать, прикрывая им уши, шепча старую-старую сказку, чтобы они слышали только её голос.       — Злой дракон испепелял всё вокруг, оставляя лишь пепел и золу. Прекрасная принцесса Виола со слезами на глазах смотрела, как горит деревня внизу. Но ни один житель не пострадал, ведь добрый волшебник Максимиллиан накрыл каждого защитной магией и помог выбраться в соседнее село. Сам он сейчас наблюдал за огнедышащим зверем снова и снова пролетающим над крышами пустых домов, не зная, что полакомиться сегодня ему будет нечем. Его друг, храбрый рыцарь Антонио, стоял рядом, ожидая момента. В руке у него в языках пламени сверкал острый меч, готовый всегда прийти на помощь своему хозяину. То был волшебный меч, и у него была душа погибшего много лет назад священника Юрионо. Когда в очередной раз дракон сделал петлю над деревней, волшебник Максимиллиан взмахнул своим магическим посохом и притянул ящера к друзьям. С криком, полным страсти замахнулся отважный рыцарь Антонио, и Юрино, выпуская свою силу, кричал вместе с ним…       — А-а-а-а!       Она сильнее прижала две маленькие головки к своей тощей и плоской груди, сжимаясь в маленький комочек. Тонкое, дырявое одеяло не могло заглушить звуки из соседней комнаты.       За стенкой шумела кричала, истерила, срывалась, вопила, громила, орала, обвиняла, осуждала мамочка.       У неё снова были гости. Двое незнакомых дядечек, которые принесли Максику и Антоше по шоколадному яйцу, а Вите — дешёвую пластиковую куклу. Маме же они принесли огромный звенящий пакет, который моментально скрылся на холодном, лишённом стёкол балконе.       — Бесстрашный рыцарь Антонио наносил удар за ударом, но не мог пробить шкуру дракона. Разящий меч Юрино не смог пролить ни капли крови. Заклинания Максимиллиана оставались бесполезными против чудовища. Казалось, что ничто не может справиться с грозным хищником, всё наступающим и наступающим на наших героев…       Резкий хлопок и тяжёлый шаги заставили её замереть и замолчать. Руки, сжимающие уши, переместились ниже, прикрывая теперь успевшие открыться рты.       — Над полем битвы наступила тишина, — успела прошептать она, перед тем как дверь в их комнату с грохотом распахнулась, пропуская яркий свет из коридора. Рефлекторно она прижала острые коленки ближе к телу, пряча стопы в затёртых до дыр носках.       — Не шуми, там дети спят! — издалека предупредила мамочка.       — Атстань, шлюха! Сам знаю! — близкий пьяный голос проорал в коридор. Затем икнул и сматерился, оступившись на какой-то игрушке. — Маленькие ублюдки, раскидали тут своё барахло, — прошипел голос уже тише.       Она слышала, как вошедший поднял что-то с пола и с силой кинул в стенку прямо рядом с их укрытием. К ногам упала подаренная раньше кукла. От её пластикового тела отломилась голова и укатилась прямо в тёмную пасть подкроватья. Ещё одна жертва подкроватному монстру.       Гость прошёл по комнате, грузно наступая уличными ботинками по их игрушкам. Дошёл до балкона и распахнул его настежь, впуская ноябрьский холод. Даже в трёх слоях одежды, под одеялом, с двумя сжавшимися лихорадищими комочками её пробрало до костей, и она сотряслась в мелкой дрожи. Горло защипало, и она чуть не закашлялась, но сдержалась — сглотнула вязкую, с привкусом железа слюну. Стекло ударялось о стекло, пока пришедший рылся в пакете. Затем нашёл нужное и заторопился прочь, подгоняемый криками с кухни.       Балконная дверь и дверь межкомнатная остались открыты. Тёплая тёмная комната, бывшая убежищем для Виты и её братьев наполнилась холодом и пугающим светом мигающей лампочки. Шум ярче достигал их ушей.       Зашевелившись, она отпустила братьев и привстала.       — Тогда из замка послышался удивительно нежный и мелодичный голос. То принцесса Виола завела прекрасную песню. Песню о любви, отваге и дружбе. Тихо-тихо напевая себе под нос, она встала. Братья сразу же вцепились друг в друга, превратившись в сиамских близнецов. Один старше другого, они были так похожи, что их нередко путала даже мамочка.       Вита выбралась из убежища и оглянулась, продолжая напевать. Глаза защипало от яркого света, ноги свело от неудобной позы и теперь кололо при движении. А холод, ужасный дядя Холод коснулся её кожи, проникая до самых костей. Она застыла в нерешительности: какую дверь закрыть первой.       В коридоре мелькнула тёмная тень, а страшные голоса приблизились. Не теряя времени даром, Вита сделала рывок к входу в комнату и быстро дёрнула дверь, однако придержав её перед самым закрытием, чтобы щелчок язычка не привлёк внимания в коридоре.       Прислушалась.       В ванной кто-то включил кран. Они пока в безопасности.       Повторяя уже в третий раз припев песенки, Вита, аккуратно обходя игрушки на полу, прошла к балконной двери, закрыв её также бесшумно, но с трудом: сильный ветер так и норовил присоединиться к детям Дороговиных. К их убежищу, в которое она вернулась быстрее, чем выбиралась из него, заканчивая в очередной раз напевать припев.       — Красивый и чистый голос разрушил чары дракона, ослабив его перед силой рыцаря Антонио, мечом Юрино и магией Максимиллиана. С последним общим ударом оболочка злого дракона распалась на миллионы маленьких частей, превратившись в прохладные капли дождя. Они окропили горящие земли и затушили пожары, а волшебство в каждой капле излечило живых и починило поломанное. Радостно кричали жители ближайших деревень, приветствуя рыцаря с его верным мечом, волшебника и принцессу, которую они вызволили из замка. Но они были не одни. Рядом с ними стояла самая прекрасная женщина из всех, кого им доводилось видеть. То была Королева Мэри, некогда правящая этими землями, но исчезнувшая с появлением дракона. Жители королевства считали, что дракон съел леди Мэри, но оказалось, что это всё было злое волшебство, одолевшее прекрасную женщину. И теперь, разрушив проклятье, Королева Мэри, принцесса Виола, рыцарь Антонио, волшебник Максимиллиан стали жить вместе в мире и спокойствии, защищая свои земли от зла.       Она замолчала. Два маленьких комочка громко сопели рядом с ней, симметрично прижавшись к ней своими худенькими тельцами. Оба держали во рту большой палец, у обоих подрагивали веки при каждом вскрике, доносящемся из коридора. Она крепче обняла их, прижимаясь спиной к холодной стене и тоже прикрывая усталые зудящие глаза.       — А Юрино?       Тоненький тихий голосок вывел её из дрёмы, но не заставил поднять тяжёлые воспалённые веки. Она лишь плотнее прижала к себе братьев, гадая, кто из них задал этот вопрос.       — Юрино, выполнив свой долг, ушёл на заслуженный покой, отправившись на небо самой яркой звездой. Именно его последний удар и разрушил ужасное проклятие.       Уже многим позже, когда сквозь пыльное и грязное окно в комнату начал проникать свет, озаряя почти пустую комнату с разбросанным повсюду хламом, сломанной прямо посередине кроватью без матраса, с накиданными сверху мешками с мусором, и забитой в самой угол горой, накрытой старым одеялом, тоненький голос спросил вновь:       — Если Юрино нет, то кто теперь разрушит проклятье?       В окне мелькнула яркая искра и исчезла, оставив после себя маленький отпечаток ладошки, размером с белую таблетку, которую мамочка забывала выпить поутру.<tab