Ночью.

Если Дазай посреди ночи завалится в квартирный блок мафии в поисках лишь одного, то Чуя не откажет. Он впустит его к себе, изнывающего от боли, поскольку сам несколько дней назад, во время гона, так же не знал, куда себя деть. Почему бы не помочь демоническому Дазаю, в прилипшей от пота к спине рубашке и с растрёпанными волосами, справиться с перекатывающимися по его мышцам спазмами. Чуя знает, как унять эту дрожь в теле, этот «зуд» внутри и снаружи, этот туман в голове и боль в падшем под силой гормонов теле. Он бы мог посадить Дазая для разговора в любой другой день. Но сейчас тот стоит опираясь на стену коридора, просто в ожидании, хватая ртом воздух. И Чуе придётся на руках отнести его в своё гнездо, гнездо альфы. Они уже давно знают запахи друг друга. Успели «принюхаться», когда вместе принимали душ в подземелье мафии после особенно кровавой миссии. И Накахара знает тело Дазая, такое из головы не выбросить. Худое, израненное и податливое, особенно, когда тот льнёт, как сейчас, к каждому прикосновению, к ладоням Чуи и к его бёдрам, пока альфа, не церемонясь, снимает с него одежду, попутно разматывая и те из бинтов, что ослабли и провисли. Глаза Дазая «бегают» под опущенными веками с трепещущими на них ресницами, Чуя здесь, он здесь, и сейчас уже всё будет в порядке. Но это лишь мысли на задворках сознания Дазая, остатки «контроля» над чем-либо. Ведь на самом деле он цепляется пальцами и за простыни, и за подушку под головой, и за Чую где-то над собой. Чуя не в гоне, но спасение ли это или наказание? Ведь, видя Дазая таким… альфа постоянно сглатывает собравшуюся во рту слюну, заставляя свой уже покрытый капельками пота кадык ходить. Всё уже готово, но почему же он тянет, как примагниченный смотря на приоткрытый рот напарника перед собой. Это чёртов Дазай в очередной раз его околдовывает, ну, или Чуя будет так думать, пока проводит кончиком языка по пересохшим губам омеги, а затем проникает между ними, сразу же встречая язык Дазая. Только поцелуи того явно не устроят, он уже давно лежит с широко расставленными ногами и приподнимает бёдра, ища большего. Но Накахара не торопится, запуская пальцы в отросшие и непокорные пряди Дазая, оттягивая их, призывая парня углубить поцелуй. Это очень интимный жест для кого-то, кто не находится в отношениях, но вот так они, в очередной раз, на очередную ночь из напарников становятся любовниками. Заполнивший всю комнату сладкий запах Дазая словно пробрался Чуе под кожу, поэтому он напоследок переводит руку Дазаю на шею, слегка сжимая и заземляя того, и после ещё одного достаточно смазанного поцелуя наконец спрыгивает с гнезда, чтобы взять из выдвижного ящика презервативы. Конечно, Чуя уже давно был полностью эрегирован, и это уже не кажется странным, что Дазай его возбуждает. Нет… Это было насколько нормальным и логичным, что альфа даже не придал этому значения, лишь наспех раскатав на себе презерватив и забравшись обратно на постель, чтобы проверить растяжку омеги. «Безумие», — каждый раз ощущая естественную смазку Дазая на своих пальцах, Чуе казалось, что он сейчас просто треснет, разлетится на атомы. Ведь это настолько… запредельно, ощущать своей кожей возбуждение человека, на которого тебе далеко не плевать. — Ты, — Накахара осознал, насколько сильно уже сбилось его дыхание, лишь когда постарался выстроить слова в предложения, — сейчас, в общем. Притянув Дазая за бёдра на себя, Чуя подстроил головку к мокрому отверстию. Вообще, всё вокруг уже было мокрым: и Дазай, и постель, и сам Чуя. И это было до мурашек охуенно, пусть альфа и не признается себе в этом сразу. Подаваясь задницей вперёд, Чуя плавно вошёл на всю длину, до узла, затем давая время их телам настроиться друг на друга, но разве это нужно было? Дазай был уже почти на грани, чтобы покинуть этот мир от потребности, ему уже становилось откровенно ненормально, судя по тому, какие вздохи он издавал, царапая пальцами простыни. Чуя слишком хорошо знал, что случится, если он попадёт в эти цепкие пальцы. На его спине ещё красуются шрамы после прошлого раза. Переводя свои ладони Дазаю на тонкую талию, Чуя приподнял его бёдра, а сам устроился на кровати на коленях. Так должно быть хорошо и достаточно глубоко, чтобы Дазай быстро кончил. В конце концов, в этом весь смысл этой ночи, с не таким уж и внезапным появлением напарника на пороге его квартиры. Переведя руки с талии Дазая на его ягодицы, Чуя укрепил хватку и наконец приступил поступательно проникать, наращивая темп при каждом проникновении. Идеальное скольжение покрытого тонким латексом члена между податливыми и эластичными мышцами давало Чуе свободу движений. Он сам уже был весь мокрый от пота, и чёлка противно прилипла ко лбу, тем не менее, он продолжал подаваться вперёд, вгоняя свою плоть в тёплое пространство, где было сумасбродно узко и приятно. Стоны Дазая стали более ровными, теперь уже ритмичными, хотя иногда он всё же кусал свои губы, но напряжение в его теле постепенно исчезало, поскольку Чуя делал ему слишком хорошо. И Дазай неизбежно превратился в «пластилин» в сильных руках альфы, в руках человека, которому он доверяет гораздо больше, чем себе. И поэтому он здесь. Ведь найти альфу на одну ночь в Йокогаме проще простого. Только вот это уже давно не просто одна ночь. И альфой должен быть обязательно лишь Накахара Чуя. И к чёрту романтику и влюбленность? При первых же симптомах течки имя напарника всегда само слетает с уст Дазая, ещё до того, как он успевает осознать. Это зов… Это просто зов, который используют лишь истинные пары. Но за такую мысль, вне течки, Дазай дает себе сильную пощёчину. Ведь Чуя способен найти себе кого-то… по-настоящему идеального. Только вот в эту самую секунду именно Чуя подводит именно его к оргазму, лаская простату быстрыми касаниями своей горячей плоти. Кровь уже гудела в ушах Накахары, становилось приятно до потемнения в глазах. Дазай не просто прекрасно принимал его в себя, а и требовательно на нём сжимался, усиливая трение своих мышц о скользящий между ними большой член. И в какой-то момент Чуе пришлось ускориться, толкаясь в Дазая уже беспощадно и расшатывая само гнездо, сваливая с него на пол подушки и остальное. Нарастающий оргазм легонько щекотал задворки разума, подступая бесшумными шагами, но уверенно, нагревая всё тело и заставляя альфу стонать вместе с Дазаем. Да и к чёрту уже всё. Отводя бёдра назад чуть дальше и вновь «влетая» в Дазая, Чуя медленно моргает, позволяя оргазму обрушиться на него и всё же с облегчением наблюдая, как Дазай перед ним заливает свой недобинтованный впалый живот каплями спермы. Бережно опустив бедра напарника на постель, Чуя выскальзывает из него, чтобы сразу же стащить с себя презерватив. Когда Дазай наконец распахнул глаза и медленно повернул голову вбок, то увидел Чую, стоящего спиной к нему. Очень не спеша скользя блаженным и сразу серьёзным взглядом по мышцам спины напарника к его подтянутым ягодицам, Дазай уже не мог отвести взгляда. — Дыру прожжёшь, Дазай. Усмехнувшись, Чуя обернулся и подошёл к постели, чтобы протереть живот парня влажными салфетками. — Я уеду, Чуя. Только бы отдышаться. — Торопишься куда-то? — наконец выбросив салфетки к остальному мусору в корзине, Чуя поднял с пола своё белье и принялся одеваться. — Не… не знаю? — Ясно, — подходя к шкафу и отворяя дверки, альфа вынул оттуда чистую простынь, — вставай. По-прежнему обнаженный Дазай стоял, изучая разбросанную на полу его одежду и бинты. Как всегда в течке, такое бесячее месиво. Когда мимо его головы вдруг пролетела испачканная простынь. — Готово, — подойдя к напарнику, Чуя мягко надавил ладонями ему на грудь, пока тот не сделал несколько шагов назад и наконец не присел на край кровати. Дазай, если честно, не очень интересовался, что делал сейчас Накахара, так как сам был занят тем, что очень наслаждался «победным» отсутствием боли в каждой клетке его тела. Но когда в комнате погас свет, Дазай тихо вздохнул — меньше всего на свете сейчас хотелось куда-то ехать. И как хорошо, что Чуя всегда знает, что именно ему нужно: — Спокойной ночи, Чудо. Тихий шепот рядом и руки, тянущие его на себя, чтобы он смог удобно устроиться в тёплом гнезде альфы и сладко заснуть.