Когда у Джона начали проявляться эти садистские наклонности? – Не понятно.
***
За окнами стремительно мелькают лесные пейзажи пышных сосен, пока черная машина, мерцая на солнце, спокойно ехала по проселочным дорогам. Птицы что-то щебетали, сидя на высоких вершинах, разлетаясь в стороны от резких звуков. Щебень хрустел под колесами, а ветер мелодично свистел. – Джон, ты говорил, что мы пойдем в парк... – с толикой недовольства пробурчала девушка, располагаясь на соседнем сиденье рядом с Джоном, сидевшем за рулем. – Парк – это скучная и уже неактуальная идея. Поэтому мы едем ко мне на дачу. С последнего момента мы с Линчем сделали там неплохой ремонт, так что теперь можно почилить и пожарить шашлыки... – проворковал Джон с ухмылкой, стиснув пальцами руль. – И дерево то обвалившиеся на дороге убрали. А это значит, что нам не придется идти пешком полчаса. Он искоса кидает взор на зеркало заднего вида, глядя на заинтересованного Лукаса, который оглядывался по сторонам. Голубые глаза, едва различимые от солнечного блика, мрачно поблескивали некой тенью. – А мне нравится эта идея. Дядя Джон, мы давно не было на твоей крутой даче! – с энтузиазмом воскликнул Лукас, иноредь непроизвольно подпрыгивая на заднем сиденье, когда под колеса попадали камни. Бешеный аттракцион, в котором можно себе забить задницу – лучше, чем американские горки. – Видишь, Лили-Лапушка? Бери пример с Лукаса: он только за. – лукавая ухмылка сомкнутых губ не дошла до глаз матери и ее сына, так что Джон с неким блаженством наслаждался мыслями, что скоро все перевернется с ног на голову. — Я просила тебя не называть меня так, Джон, — она неодобрительно стиснула зубы. Лили всегда была слишком серьезной, красноречивой и строгой во всем – именно это когда-то нравилось в ней глупому Джону, отчаянно мечтавшему завоевать сердце замужней девушки с тринадцатилетним сыном. Теперь вкусы изменились: Джону нравились не полногрудые шатенки, а застенчивые зеленоглазые брюнеты... Только не все, а один-единственный. – Ладно. Все вы парни одинаковые – можете спать хоть на улице, хоть в развалюхе, и тому будете рады, – Лили поправила свою завитую прядь, ниспавшую ей на лицо. – Единственное, что меня беспокоит, это то, что Линча нет с нами... Где он? – Он уже на месте, разводит костер. Просто в последний момент планы поменялись и мы с ним решили, что было бы неплохо снова отдохнуть там всем вместе, – наверное даже Джон удивлялся своему многословию в этот момент, – Конечно, без Дэйла, который опять насобирает в лесу грибов и обожрется их до упада, и без всяких диких животных, пока Веник присматривает за лесом... – Ясно... Главное, чтобы твой Веник нас не сожрал, Джон, – она небрежно выглянула в окно. – Не сожрет, не переживай... Пока на улице солнце, он не вылезет из своей унылой конуры. К тому же, он добрый. – прошептал последнее Джон с улыбкой, продолжая ехать в относительной тишине. Ох, если бы Лили узнала, что было в багажнике Джона, она с ужасом схватила Лукаса за руку и на ходу вылетела из машины. Заточенные кухонные ножи, моток толстой бечевки, топор, смесь хлороформа в банке и несколько тряпок, служивших своеобразными кляпами, – все это аккуратно завернуто в полиэтиленовый пакет... Неплохой набор... Джон вчера весь день тщательно готовился.***
Девушка устало выгибает спину, кряхтя от долгого сидения в сидячем положении, и выходит на свежий воздух, когда они, наконец, доезжают на место назначения. Теплые потоки врезаются в лицо, а двери машины синхронно захлопываются, когда все оказываются на улице. Над ними возвышалось довольно ветхое старое одноэтажное здание с мансардой. В остальном действительно выглядит свежее, чем в прошлый раз: в недостающих местах заколочены доски, в оконные рамы вставлены целые стекла, заменены двери, отремонтирован пол и сделан аккуратный подъем на чердак. К счастью, в эту дыру удалось провести воду и газ, но туалет все также находится на улице. Сколько денег и времени Джон вложил в это? Достаточно. Даже пришлось нанимать строителей и всяких сантехников, а Линч в свободное время помогал Джону с незавершенным интерьером и косметическим ремонтом. Лукас затрепетал, побежав открывать двери жилья связкой ключей, которую ему ловко подкинул Джон. Лили оценивающе взглянула на дачу, и тут же достала телефон из бокового кармана узких джинсов, поморщившись от отсутствия связи. Ее, кажется, совсем не смущало пропажа младшего брата, или, может быть, она просто не замечала? Ну а Линч точно в тотчас закрылся дома, переписывал очередную статью, даже не подозревая о происходящем... – Что же такое-то, а? Как в такой глуши вообще жить без связи и словить интернет? – она негодующе протянула руку с телефоном вверх, над собой, пытаясь поймать хоть одну палку сети. – А зачем тебе сейчас интернет? Наслаждайся природой, свежим воздухом, шумом реки... – заговорщически проговорил Джон, опершись спиной и локтями на капот машины, устремив взгляд на шатенку. — Я просто проверяю сообщения... Вдруг что-то пришло с работы, а я не заметила, — хмуро отрезала она. – Расслабься – это твой выходной, и ты можешь забить на всех и вся. В общем, они не имеют права вытаскивать тебя из дома в единственный выходной за неделю, – нежно писатель усмехнулся, пытаясь незаметно убедить ее, – сделай наоборот: отключи телефон и отдыхай. Сейчас все насладимся отдыхом, а вечером поедем домой. Сердце колотится, и по спине пробегает холодок, когда шатен тайком покосился на Лили, проведя взглядом импровизированную линию от ее милого подбородка ко лбу, вокруг всего лица, словно по шву. С некоторым удивлением девушка перевела взгляд на Джона и почесала затылок, пытаясь вглядеться в эти непроницаемые линзы очков. – Может быть, ты и прав... Мне так все осточертело, что хочется просто отоспаться и не слушать тупые требования этих кретинов, – она непринужденно зажала большим пальцем кнопку вызова и отключила смартфон. Экран потух, как и их надежда на спасение, однако девушка и ее сын еще не знали об этом... Голубоглазая без лишних слов пошла в дом, а Джон дождался, пока объект исчезнет с поля видимости. И одним резким движением вверх открыл багажник. – Ну, вот сейчас ты и отоспишься навсегда. – прошептал под нос парень с нервным смешком. Движения становятся более хаотичными, лакомое тепло от вымыслов разливается по всему телу, оттого в животе словно порхали бабочки, а желудок сворачивался тугим узлом. Он достает из пакета тряпку и черную бутылочку, наполненную наполовину успокоительным и по совместительству снотворным. Длани подрагивают в предвкушении, когда крышка слетает, открывая вид на содержимое, а прозрачная жидкость щедро льется на белую плотную ткань. Писатель закрывает банку, бросая ее на самое дно, и с хлопком закрывает багажник. Тряпку он засунул в карман и спокойно отправился в дом, насвистывая невинную мелодию. Подошва черных кроссовок с легким скрипом ступила на крыльцо дачи. Перед глазами восстала картина, как Лукас ловко взбирался по лестнице наверх, к тому самому окну, из которого была видна вся территория писателя. – Лукас, аккуратнее там! – с небольшим волнением пробурчала Лили, уперев руки по своим худым бокам. – слазь оттуда! – Ну мам! – протяжно возмутился мальчик, поглядывая сверху на присутствующих. – Приятель, слушайся маму, – Джон скрестил руки на груди, спокойно наблюдая за тем, как юноша лениво сползает по лестнице. Лили строго щурится, постукивает ногой по полу и снова оглядывает комнату. Наконец, она сосредотачивается на отсутствии еще одной особи. – Джон, а где Егор? Я только сейчас заметила, что его нет... – переспросил она. – Фиг его знает... Наверное в туалет отошел отлить. Он не маленький, не потеряется, – буркнул очкарик, раздраженный тем, как Лили слишком часто упоминает его Линча. Отрицать тот факт, что писатель определенно зависим нельзя. Он терял рассудок – точно как одичавший зверь, желающий лишь одну возлюбленную жертву, которую боготворил бы; носил на руках и замкнул от всех людей на свете... Бесило, что Линч обращал внимание на кого-то еще, кроме него. Хотя сейчас он не покладая рук работал дома. – Он даже костер не развел, как ты ранее сказал... А вдруг с ним что-то случилось? – Может он забыл. Все, неважно! Лили-Лапушка, можешь забрать продукты, которые остались в машине на заднем сиденье? Я пойду сам костер разведу. – Ну... Конечно. Девушка, бормоча о том, что она делает всю работу, вышла из дома и медленными шагами, не оглядываясь, направилась к машине. У писателя было максимум две минуты, пока Лили отвлеклась. – Приятель, в тот раз мама не разрешала тебе спускаться в подвал, но сейчас она не видит. Хочешь спуститься посмотреть? Там много чего осталось после прежнего владельца... – с интригой произнес эти слова шатен, потрепав юного журналиста по спутанным волосам. – А можно? – малец воодушевленно покосился на Джона. – Ну естественно. Только маме не говори, ладно? – Хорошо, дядя Джон! Лукас словно не замечал подвоха, зыркая на неизменное лицо любимого дяди Джона, когда тот открыл люк, что вел вниз, прямо в старый подвал, и кивком головы намекнул спускаться. Адреналин струился по венам, зеницы ультрамариновых глаз стремительно расширились, как только Лукас с камерой в кулаке осторожно начал спускаться по деревянной лестнице. Джон выжидающе глазел на племянника его друга, имея ракурс сверху. Лукас ловко приземлился на ноги с мягким стуком, оказавшись в густой темноте, которая окутала с обеих сторон, заставив немного испуганно оглядеться по сторонам. Пальцы писателя крепче сжались на ручке подвального люка, а странный жар разлился по коже, когда он видел непонимающее лицо мальчика. – Почему так темно? – осторожно спросил Лукас, но постарался не показать, насколько его смутила сгустившаяся вокруг него тьма... А еще пыль, витавшая в затхлом воздухе в каждом углу. – Там будет выключатель, Лукас. А что такое, ты боишься темноты? – с издевкой хмыкнул писатель, опустившись на одно колено, чтобы склониться над входом в сырое помещение. – Н-нет... Я не боюсь, – пробормотал парнишка, выискивая глазами выключатель для того, дабы осветить эту комнату хотя бы тусклым светом от лампочки. Но в этой кромешной тьме ничего, кроме своих выдуманных монстров он увидеть не смог. – а это точно хорошая идея? Тень склонившегося Джона устрашающе упала на племянника журналиста, заставив неведомое чувство страха сковать его юное тело. – Еще как. Развлекайся там. У тебя же вроде на камере есть режим ночного зрения... – коротко отрезал шатен и захлопнул люк, наступив на него ногой. Снизу стояла тишина. Джон сглотнул и быстрыми движениями пальцев схватил ключи, лежавшие на кухонном гарнитуре. Нужный ключ влетел в замочную скважину и несколько раз завертелся, плотно закрыв вход с щелчком. Он мог бы поклясться, что чувствовал животный страх Лукаса, запертого теперь в этом мрачном подвале. – Прости, Лукас... – прошептал себе под нос шатен, отходя на два шага назад, как ни в чем не бывало. Одной проблемой меньше... Теперь остается лишь деликатно расправиться с Лили, идущей в дом с увесистой сумкой продуктов на руках. Писатель непринужденно прислонился к стене, за входной дверью, а Лили с хмурым выражением зашла в дом, кряхтя, мол: какая же сумка тяжелая, а Джон – редчайший козел, раз не помогает как настоящий мужчина. Джон молчит, приближается сзади незаметно – словно подкрадывается, когда ничего не подозревающая девушка оказывается для него в уязвимом и удачном положении. Пропитанная тряпка, спрятанная в кармане, была сжата в кулаке до тех пор, пока костяшки пальцев не побелели. В очах сверкнул недобрый свет. Лили не успела среагировать, как одна крепкая рука обвила ее за талию, а другая прижала тряпку ко рту и носу, заставив ее в шоке уронить сумку с продуктами на пол. Девушка начала дергаться, когда вспотевшая рука писателя сжала кусок ткани, насильно прижимая его к ее лицу. Художница непонимающе пыталась царапать длинными ногтями предплечье шатена, оставляя на коже долгие розоватые полосы. Пробовала дергать ногами, затылком ударяясь о грудь поэта, грубо наступая пятками прямо на его носочки, однако это было бесполезно. Хватка Джона только усилилась на теле Лили, заставляя ее мычать от ужаса, непроизвольно вдыхая ноздрями эфирный запах хлороформа, от которого в течение пару минут начала кружиться голова, глаза слезились, а веки тяжелели. Джон никогда раньше не делал ничего подобного, но был полон решимости осуществить свой план. Он возмущенно фыркнул, чувствуя отчаянные попытки Лили вырваться из его стальной хватки. Поэтому резко, продолжая держать мокрую тряпку на ее лице, Джон другой рукой схватил ее каштановые волосы, заплетенные в низкий хвост, и впечатал очаровательное личико девушки в твердую поверхность стены. Она коротко взвизгнула в импровизированный кляп, когда от удара все неприятно обожгло и заболело. В сознании помутнело, горячие жемчужины скопились по краям сияющих глаз и потекли по щекам. Мир под ногами девушки, казалось, провалился с глухим писком в ушах, и она бессильно потеряла сознание, обмякнув в объятиях писателя с поверхностным дыханием. Джон легко выдержал вес Лили, которая теперь была похожа на тряпичную куклу. Внутри все словно горело, кровь – кипела и бурлила в сосудах. Джон чувствовал от этого неистовое удовольствие, разлившееся по всему его телу. Этот животный страх, сопротивление, испуг своих жертв — все казалось таким неправильным, но кормило его внутренних монстров. Приплюснутые губы растянулись в легкой маниакальной усмешке от неверия, что он это сделал... – Простите... – приглушенно пробормотал он в шею Лили, с садистской похотью глядя на след бордовой крови, текущей из ее носа.Что сейчас делать? И главное... Как действовать дальше?