По ту сторону

      Жизнь — тяжелая штука. Приходится преодолевать огромное количество испытаний, которые предназначены тебе судьбой. Иногда она обходится с тобой слишком жестко.       Вот Хан был одним из тех, кому к сожалению, не повезло. Ну, по его мнению, он выдался только внешностью. Большие глаза цвета корицы, пухлые алые губы, аккуратный нос, пухлые щёчки, делавшие его похожим на белку, а волосы были чёрными. Тело его было достаточно накаченным, а талии завидовали не только девушки, но и парни. И вся эта зависть выливалась в вечные издевательства.       Джисона ненавидели все его одногруппники. Они часто издевались над ним и никакой преподаватель ничего не мог сделать. Это не в их компетенции.       Хана это сильно ранило. Брюнет много раз хотел сходить и забрать свои документы из этого сраного университета, но ему не хватало мужества. Если он это сделает, то вечно закрепит за собой прозвище «слабак». Поэтому всё, что ему оставалось делать — это терпеть все унижения в свою сторону изо дня в день.       И сегодняшний день, к сожалению, не был исключением. Хотя парень проснулся в хорошем настроении, что для него редкость. Обычно он встаёт с кислой миной, быстро собирает свои вещи и уходит, даже не позавтракав, а сегодня было не так. Джисон остался на завтрак.       — Какая это муха тебя укусила? — сестра удивлённо уставилась на брата, который сел за стол напротив.       Точно, у Хана была младшая сестра. Та ещё заноса в заднице Джисона. Как только она родилась, Хан забыл о существовании такого понятия как «родительская любовь». Про него забыли и вспоминали только тогда, когда нужно было сходить в магазин или убраться. Короче говоря, вся любовь перешла к младшему ребёнку.       — Я не могу позавтракать дома? — брюнет нахмурился.       — Ты никогда этого не делаешь, — девушка закатила глаза.       — Нужно что-то менять в жизни, Ахён, — усмехнулся Джисон.       — Вы слишком громкие, — на кухню вошла мать. — Не дали поспать нормально.       — Это всё он, — сестра стала показывать на Хана пальцем. — Решил дома позавтракать.       — Я уже поняла, только это отродье может орать на всю квартиру с самого утра, — вздохнула женщина.       — Мне пора, — не доев свой омлет, Джисон встал из-за стола и направился в свою комнату за рюкзаком.       Настроение успешно было испорчено матерью. Хан, конечно, уже привык к такому, но всё равно иногда женщина перегибает палку.       Последние шестнадцать лет Джисон выслушивал унижения в свой адрес каждый божий день. Мать будто слетела с катушек и забыла, что Хан её сын. А про отца вообще лучше молчать. Ему вообще нельзя попадаться на глаза, а то прилетит чем-нибудь тяжелым.       Мужчина считает, что Джисон уже должен жить отдельно, зарабатывать тонны денег и обеспечивать своих любящих родителей, которые хотят лучшего. Но проблема в том, когда Хан хотел съехать, уже нашёл квартиру и стал собирать вещи, то его просто избили и сказали, что никуда не отпустят, так как он безмозглый биомусор, который ничего не сможет добиться.       В итоге Джисон просто смирился. Он стал впитывать всё в себя и перестал давать волю слезам, ну только иногда, когда дома пусто и никто не помешает.       Забрав свои вещи из комнаты, Хан быстро пробежал в прихожую мимо комнаты отца, обулся и выбежал из квартиры. Пулей спустился на первый этаж, вышел из подъезда и только тогда смог вдохнуть свежий воздух.       Засунув руки в карманы, Джисон медленно побрёл в сторону университета. Идти ему тут пять минут, поэтому не стоит торопиться. Брюнет просто идёт и наслаждается тишиной и одиночеством раннего утра. Хоть когда-то он чувствует себя в порядке.       По итогу парень не замечает, как уже оказывается у главных ворот учебного заведения. Мимо него проходят студенты и ни один спокойно не прошёл, обязательно все оборачивались на брюнета.       Хан был «известным». Каждый знал, что над ним можно поглумиться и за это ничего не будет. Джисон никому ничего никогда не расскажет. Просто молча будет терпеть. И этим все пользовались.       Зайдя в здание, Хан быстро и незаметно переобулся и, взявшись за лямки рюкзака, направился к нужной аудитории, уставившись глазами в пол.       Он слышал шёпот и смех, но старался не обращать на него внимание. Это происходит каждый день.       И вот зайдя в нужную аудиторию, Джисон тут же поднимается на самый последний ряд и садится в самый угол. Отличное место, чтобы тебя было не заметно.       — Эй, Хан, — не успел брюнет опуститься на стул, как перед ним уже стояла толпа крупных парней и ехидно улыбалась.       — Да? — у Джисона начали трястись руки. — Что вы хотели?       — А сам как думаешь? — один из обидчиков запрыгнул на парту. — Нам уже скучно.       — К сожалению, я ничего не могу вам предложить, — Хан прикусил губу, опуская голову.       — Как это? — парень с фамилией Кан вырвал рюкзак. — А это? — одногруппник расстегнул рюкзак и вывалил всё содержимое Джисону на голову.       Хан молча стоял и терпел прилетающие по голове тяжелые учебники. Ему нельзя делать что-то, просто потому что будет хуже.       — Вы кое-что забыли, — сзади компании появилась девушка с длинными чёрными волосам. — Как же вода? — сделав пару шагов, девушка оказалась рядом с Джисоном. У неё в руке была бутылка с водой. Без каких-либо раздумий она открыла крышку и вылила всё содержимое Хану на голову. — Так-то лучше.       Раздался громкий и противный хохот. Вся аудитория чуть ли не валялась по полу. Им было весело. В придачу ко всему, все эти унижения ещё и на камеру они записывали. Будут потом смотреть дома и смеяться, это же так прикольно.       Спустя пару минут всё стихло. Все разошлись по своим местам, а Джисон без каких-либо эмоций на лице стал убирать всё, что натворили его одногруппники.       И брюнет прекрасно понимал, что это начало дня. Только начало. От этого становилось плохо, но ничего не поделать. Придётся снова терпеть.       После первой пары нужно было переходить в другую аудиторию. Хан терпеть этого не мог. Он понимал, что сейчас будет, но по-другому никак.       Выйдя из помещения, Джисон рванул на второй этаж, где должны были проходить оставшиеся пары. За ним тут же побежали студенты. Они ведь только и ждали выхода брюнета из аудитории.       Хан бежал из-за всех сил, но в итоге он не смог убежать. Не вышло. Его выловили какие-то парни и затащили в подсобку.       — Отпустите! — Джисон пытался вырваться. — Отпустите меня!       — Захлопнись, — брюнету закрыли рот рукой. — Или не выйдешь отсюда.       Парень тут же замолк и перестал сопротивляться. Его сердце бешено стучало, тело дрожало. Хана опустили на пол и окружили, чтобы он не смог убежать.       — Как тебе это не надоело? — один из парней приподнял голову Джисона на себя. — Весь университет ведь тебя ненавидит, Хан.       — Круто, — всё, что смог выдавить из себя парень.       — Больной, — тут же прилетела пощечина. — Ты ненормальный.       И вот снова. Его снова бьют за существование. Джисон сжимается и старается закрыть своё лицо, но всё равно в него летит грязный кроссовок.       Брюнет даже не пытается сбежать. Он просто терпит все удары, которые прекратятся со звонком. Это всё, о чём он сейчас думает, хотя нет. На самом деле Хан мечтает исчезнуть и желательно в какой-нибудь параллельный мир, где нет всех этих людей.       «Пожалуйста, хватит» — думал Джисон, выжидая спасительный звонок.       И наконец-то он прозвенел. Компания парней тут же выбежала из подсобки, громко хлопая дверью. Хан выдохнул и тут же скорчился от боли. Болело всё тело, в том числе и грудная клетка, аж выть хотелось.       — Опять, — Джисон принял сидячее положение и взял в руки рюкзак.       Он чувствовал, что его лицо в крови, поэтому достал влажные салфетки и стал вытираться. Было трудно это сделать из-за боли, но Хан смог. Теперь ему осталось дойти до аудитории.       — К чёрту! — вскрикнул брюнет, поднялся на ноги, забрал свои вещи и покинул помещение.       Джисон направлялся к выходу. Сейчас самое время для побега, потому что его никто не сможет перехватить и добавить ещё парочку синяков. Даже не переобуваясь, Хан выбегает из зловещего здания и бежит домой.       Сейчас в квартире должно быть пусто, потому что родители ушли на работу, а сестра в школе. Ему никто не помешает.       Быстро пробежав расстояние от университета до дома, Джисон залетает в квартиру. Бросив все свои вещи в комнату, Хан быстро переодевается и идёт в ванную.       — Какой пиздец, — брюнет смотрит на себя в зеркало.       Его тело всё в красных синяках, где-то даже рваные раны есть, которые предстоит сейчас обработать и не заорать на всю многоэтажку от невыносимой боли.       Отыскав аптечку, Джисон стал обрабатывать раны. Было невыносимо больно. У парня по щекам даже потекли слёзы, но в итоге он справился.       Измученный, с болью во всем теле и бледными губами Хан пришёл к себе в комнату и упал на кровать.       — Ненавижу эту жизнь, — заявил Джисон, смотря в потолок. — Ненавижу всех этих людей. Я всё ненавижу.       У Хана было право на эти слова. Судьба обошлась с ним слишком жестоко: нелюбящая семья, ужасные люди в университете. У Джисона даже друзей не было. Никаких. Вообще. Он сам себе был другом.       — Просто ненавижу, — Хан уже не мог сдерживать свой гнев.       Брюнет кинул одну подушку в стену, вторую на стол, а потом просто вскочил с постели и стал громить всё. Он разбрасывал все вещи с нечеловечной силой.       — Почему я? — парень внезапно остановился напротив зеркала и стал смотреть на своё отражение, которое устрашало. — Чем я провинился? Что я такого сделал?       — Ничего, — стоящий в зеркале Джисон внезапно заговорил. — Ничего ты не сделал.       — Какого чёрта? — Хан стал вертеть головой. — Кто это? Ты.       — В каком смысле? — брюнет снова уставился на себя в зеркало.       — Я это ты, а ты это я, — сказало отражение. — Мы один человек.       — Так, Джисон, ты уже сошёл с ума, — парень лёг на кровать. — Крыша поехала.       — Нет, не сошёл.       Хан резко сел на кровать и уставился в зеркало. Он стоял в нём. Джисон не сидел на кровати в отражении, он всё так же стоял и улыбался.       — Что это за херня? — брюнет не понимал, что происходит. — Я ведь даже не принимал обезбол. Что за глюки?       — Это не глюки.       — Замолкни, — Хан закрыл уши руками. — Так, Джисон, ты просто спишь. Тебе это снится. Сейчас ты откроешь глаза и всё это закончится.       Просидев пару минут с закрытыми ушами и глазами, Хан сделал глубокий вдох и снова уставился в зеркало. Ничего не изменилось.       — Ахён, если это твои приколы, то заканчивай, мне уже совсем не весело, — Джисон тяжело сглотнул.       — Боже, ты тупой или прикалываешься? — Хан из зеркала сложил руки на груди. — До сих пор понять не можешь?       — Нет, — Джисон боязно смотрел в зеркало. — А, стоп, это я просто начитался про параллельные миры и мне отдало в голову. Я понял.       — Идиот.       — Да в смысле? — Хан вскочил с кровати и подошёл к зеркалу. — Ты, получается, сам себя сейчас обозвал.       — Нет.       — В смысле нет? — брюнет нахмурился. — Сам же сказал, что мы один человек.       — Я ошибся, — Джисон из зеркала вмиг исчез.       — Эй, куда? — Хан тут же стал лапать зеркало, стараясь найти какой-то подвох. — Что это было вообще?       Джисон тяжело вздыхает. Он испачкал всё зеркало своими пальцами. Теперь нужно его вытереть, а то прилетит. Хан быстро идёт за тряпкой.       — Получается, что это был глюк? — брюнет начинает протирать всё зеркало. — Бывает же такое, ужас.       Внезапно парень понимает, что зеркало стало тёплым и мягким. Джисон поднимает глаза на свою руку и до него доходит, что она в зеркале. Она, мать вашу, в зеркале.       — Что за... — Хан не успевает ничего понять, как его затягивает полностью.