Твоя любовь прижимала к сердцу, так тихо-тихо и не отпускала. Твоя любовь возвращала в детство. Дарила всё, чего не хватало.
Сергей Лазарев. (song: так красиво.)
Утро в школе «Логос» началось с пожарной тревоги, которая заставила всех забеспокоиться, в том числе и руководство. По плану учебной тревоги не планировалось, а это означало, что пожар мог быть настоящим. Учителя начали выводить учащихся из школы на улицу, отводя всех на безопасное расстояние, а сами они пытались выяснить, что произошло в школе. Десятиклассники, что устроили весь этот пожар в небольшом железном ведерке, убедились, что все покинули здание школы. Им срочно нужно было попасть в комнату учителя математики, чтобы обыскать сейф. Стараясь не паниковать и действовать быстро, друзья столпились у стола Каверина, пока Старкова поочередно доставала бумаги и предметы из сейфа, передавая ребятам. — Слушайте, я на чердаке видела старый проектор, давайте посмотрим пленку? — предложила Даша, смотря внимательно на друзей, держа в руках старую вещицу. — Вы че, сирена не воет, щас народу сбежится, — предупредил Роман, что стоял на шухере. — Да успеем, — сказала Ника и Морозов поторопил всех, чтобы скорее забраться на чердак. Кадры с пленки были просто омерзительны. Ребята смотрели, как проводят операции маленьким детям и самым ужасное было то, что они находились в сознании во время того, как психи-врачи почти на пополам резали их. Друзья не могли понять, для чего они оперировали детей, было ли это законно, делали это во благо или же напротив, все было против воли и незаконно. — Они что, без наркоза оперировали? — скривился Андрей, смотря на стену с изображением. — Без наркоза они бы умерли, — сообразил Рома, отвечая однокласснику. — Ну ты же видишь, что она не спит, — упрекнула Кузнецова, с напряжением отводя глаза от кадров. — Они из нее куски достают, а она лежит даже не пискнув, это что-то покруче наркоза, — подумала Ника, озвучив свою версию. На записи ребята вдруг разглядели ту самую девочку Иру Исаеву, на которую до безобразия похожа Надя Авдеева. Старкова вмиг оказалась рядом с Андреем, стараясь успокоить парня от увиденного. Он начал психовать от непонимания происходящего в прошлом этой школы. Из громкоговорителя раздался голос, уведомляющий всех разойтись по классам и комнатам. Десятиклассники больше не могли оставаться на чердаке, и им нужно было срочно сваливать из комнаты Каверина, пока их не спалили.***
Урок физкультуры на лыжах сразу же после проникновения в комнату учителя был тем еще испытанием. Ребята очень обрадовались, что их отсутствия не заметили и они умело влились в толпу. На территорию школы неожиданно забежали люди с камерами, чем вызвали недоумение у десятиклассников. Один из журналистов позвал Дарью Старкову, прося ответить на вопросы. Ничего не подозревающая девушка вышла вперед из столпившихся одноклассников, с улыбкой вопрошая, почему именно она. Но довольная ухмылка исчезла с лица, как только речь зашла за ее маму. Журналист вопросил у Дарьи, как она может прокомментировать произошедшее со Светланой Старковой. Округлив глаза, девушка в панике начала расспрашивать, что случилось с ее мамой, ведь она была не в курсе и услышав от журналистов, что Светлану положили в больницу Склифосовского она лишь сильнее испугалась и запаниковала. Шокированная Дарья пыталась высвободиться из крепкой хватки друзей, что не пускали ее на растерзание журналистам, пока Павел Лобанов и Семен Андреевич пытались выгнать наглых папарацци. Ника встретила заплаканную Дарью, что стояла у стены, оперевшись телом на нее. На девушке словно лица не было, она стояла с пустым взглядом, а в глаза ее были покрыты пеленой слез. Полякова не могла спокойно смотреть на то, как мучается ее подруга после неожиданных новостей. Она чувствовала, что Старковой сейчас очень больно и их ссора, из-за которой девушки до сих пор не разговаривали, не остановила Нику. Девушка подошла к подруге, пытаясь начать разговор, чтобы как-то поддержать ее, но Дарья прислонила указательный палец к губам, тем самым прося тишины. Сначала Полякова не поняла, но после того, как Даша кивнула за угол, Ника осторожно выглянула и заметила там их одноклассниц. Самойлова и Тимофеева сплетничали о маме Старковой, обсуждая ее не в самом лучшем свете. Полякова вместе с Дашей слушали, как подружки говорят про пластику Светланы и что в больницу она попала вовсе не из-за инфаркта, а из-за передоза запрещенных веществ. Когда речь зашла и до интимных моментов жизни матери ее подруги, Ника не выдержала, выходя из-за поворота. Стремительным шагом она оказалась возле одноклассниц. — Вы охринели? — выпалила Полякова, бросая ненавистный взгляд на Юлю и Светку, — Совсем жизнь у вас скучная, что вы обсуждаете то, что вас никак не касается? — Свет, иди, я разберусь, — кинула Самойлова однокласснице, и когда Тимофеева ушла в сторону, встречаясь на углу с Дарьей. Юлия продолжила, — а ты у нас кто? Главная моралистка? Может следует принять очевидные факты, а не на людей бросаться? — А может, тебе следует следить за языком, пока он у тебя еще есть, — передразнила Полякова, вызывая усмешку у Юли. — А что, правду сказали, что Дашу так задело? — еще шире ухмыляется Самойлова, наслаждаясь реакцией девушки рядом. В нескольких метрах от них, девушка заметила Старкову, что смотрела на одноклассниц. — Какая ж ты сука, — презрительно кривит губы Ника, не сдержавшись, — не смей открывать рот в сторону моих друзей! Разберись со своей жизнью и комплексом Лолиты, а потом лезь в чужую. Самойлова не подала виду, что ее задело высказывание одноклассницы по поводу ее романа с отчимом, что был сильно старше. Демонстративно фыркнув, Юля ушла. Полякова вновь возвращается к Даше, что слушала весь разговор и слышит от нее тихую благодарность. Ника осторожно ведет Дарью к диванчику, надеясь поговорить с ней. Девушка считала, что сейчас она должна быть рядом, если подруга захочет выговориться. — Маме так плохо, — вдруг заговорила Даша, — я разговаривала с ней, она утверждает, что все хорошо, но я чувствую, что что-то не так. — Даш, ты просто нервничаешь сильно, вот увидишь, она обязательно пойдет на поправку, она лежит в одной из лучших больниц Москвы, — успокаивает ее Полякова. Старкова переводит взгляд с пола на подруга и вдруг извиняется — Я такая дура, Ник, — захлопав глазами, говорит Дарья, — я вела себя просто по свински с тобой и Максом, а ты все равно рядом со мной. Прости меня, пожалуйста. — Дашуль, все хорошо, не надо так говорить, — Полякова обнимает подругу, и слышит ее тихие всхлипы, из-за чего ей самой захотелось разрыдаться вместе с ней, — И я все понимаю, я ничем не лучше, мне нужно было честно тебе во всем признаться. — Ты была права, своей неопределенностью я сделала только хуже, но хотя бы у вас с Максом все хорошо, — стирая слезы со своего лица, замечает Старкова. — А что у вас с Андреем? — Ника решает перевести тему, чтобы как-то привести в нормальное моральное состояние подругу. — Глухо и сухо, его будто подменили и он говорит мне, что не хочет даже начинать отношения, потому что при любой возможности он заберет Надю и сбежит отсюда. И будет только больнее расставаться. — Мне кажется он просто боится, — спокойно подмечает Полякова, — ты ему точно нравишься, это видно, но тут точно что-то еще, а не только его желание сбежать из школы. Дарья невольно морщится, а сердце екает, но она тут же берет себя в руки. Ее взгляд меняется и вроде бы даже теплеет. После разговора по душам, стало легче, и появилась надежда на то, что с матерью все будет хорошо. Даша очень любит свою маму. Она не идеальный человек, мало уделяет времени дочери из-за съемок и нагрузок, но она у нее единственная. Она её все, её семья.***
Максим был сам не свой с момента получения письма от двоюродной сестры. Парень целый день ходил подавленный и был на нервах из-за полученной информации. Уже вечером он вышел в пустой коридор школы, в котором мыла полы уборщица Мария. Когда Морозов сбежал, ему понадобились срочно деньги и он не нашел идеи лучше, чем дозвониться по школьному номеру Маше, чтобы попросить у нее. По неизвестной для парня причине, уборщица была слишком добра к нему и была готова сделать все, что он попросит. Но передача денег без посторонних прошла неудачно, ведь Мария решилась украсть деньги и ключи от машины у Виктора Полякова, и эти действия не остались незамеченными директором. Он проследил за Марией Вершининой и вместе с учеником вернул их обратно в школу. Мария получила выговор, но из школы ее не уволили. Все же, Поляков, дал ей шанс, взамен на правду. Вершинина призналась Виктору, что помогла Максиму и пошла на кражу денег ради него, потому что он ее сын, которого у нее отняли шестнадцать лет назад. Она была молодая и наивная девушка, влюбилась в парня, забеременела от него, а ему ничего, кроме очередной дозы не было нужно. Ни она, ни их будущий сын. Когда родился мальчик, его биологический отец продал его Петру Морозову, не ставя Марию в известность. Когда Вершинина предпринимала попытки вернуть себе своего сына, Петр избавился и от нее, засунув Машу в психиатрическую больницу, чтобы не мешалась, и от своей жены, что хотела вернуть родной матери ребенка, утопив ее в ванной, а потом выставив все за самоубийство. Мария сбежала из психушки, она была здорова, ведь была абсолютно уверена, что ее сын жив и что она его точно найдет. И нашла. Но рассказать всю правду Максиму Морозову спустя столько лет было сложно. Никогда не знаешь, как отреагирует парень, узнав, что когда-то в детстве его продали тирану, который издевался над ним все годы. Максим подошел к Марии с просьбой о помощи. Ему необходимо было поговорить с отцом, который сейчас был в тюрьме. Вершинина начала убеждать парня, что им лучше не встречаться, из-за чего Максим вышел из себя, говоря, что она целыми днями таскается за ним и предлагает свою помощь, а когда она ему действительно нужна, то уборщица его кидает. Маша поставила условие, что если он ей расскажет, для чего именно нужен ему отец, то тогда она попробует что-то придумать. Но то, что поведал ей парень, поставило Марию в тупик. Она была шокирована, что Максим узнал, что он не родной сын Петра и откуда-то взял свидетельство о своей смерти. По этой бумажке, парень умер еще шестнадцать лет назад, как и сказали Маше в роддоме, но он стоял сейчас перед ней. Морозов лишь сказал, что он просто хочет знать правду. Знать, кто он такой и кто его настоящие родители и парень был убежден, что об этом может рассказать лишь Петр Морозов. Вершинина молча смотрела на десятиклассника, никак не решаясь сказать ему о том, что он её сын. Маша растерялась, качая головой, говоря, что она не знает, как помочь. Стиснув челюсть, Максим вырвал из рук уборщицы письмо, устремляясь прочь по коридору, оставляя Марию одну. Полякова бродила по школе в поисках своего молодого человека. Сегодня она и Вика целый день были с Дашей и теперь, когда Старкова легла пораньше отдыхать, Ника захотела провести оставшееся время до отбоя с Максимом. В комнате мальчишек она узнала, что Морозов вышел минут десять назад и для начала девушка проверила мужской туалет, думая, что он мог пойти покурить, но там его не обнаружила. Спускаясь на первый этаж, Полякова ломала голову, где может быть парень и если бы не чистая случайность и её действие обернуться и заглянуть под лестничный пролет, то она бы так и бродила дальше по коридору. Удившись тайному местечку парня, девушка подошла ближе к нему, замечая его хмурый вид. — Не помешаю? — спрашивает Ника, и видя краткий отрицательный кивок со стороны Морозова, опускается, садясь рядом с ним, — Что случилось? — аккуратно интересуется девушка, заглядывая в глаза Макса. Уголок губы чуть заметно дрогнул, а взгляд потемнел: парень едва мог смириться с тем, что он не родной сын для своего отца. Незнание прошлого и как он оказался у человека, который его вырастил сильно тревожили парня и хотелось поделиться с кем-то. — Чтобы ты делала, если спустя шестнадцать лет узнала, что твой отец тебе не родной? — голос, словно из толщи воды, чуть слышен, но вполне различим. Он не поднимает головы, ставя своим вопросом девушку в тупик. — К чему этот вопрос, Макс? — сконфуженно вопрошает Ника, начиная волноваться, — я не понимаю. Морозов протягивает ей неаккуратно разорванный конверт, и Полякова достает из него ксерокопию свидетельства о смерти. Внимательно читая, до нее доходит, что речь в бумаге об ее парне, но в голове информация никак не укладывается. — Но ты же жив, как такое возможно? — непонимающе хмурится Ника, переводя взгляд с бумаги на Максима. — Возможно, только в том случае, если я не сын своего отца или он не мой отец, а это одно и тоже, — нервно объясняет Морозов, а Ника вновь глазами пробегается по тексту. — Где ты взял его? — интересуется она, на что парень отвечает, что прислала двоюродная сестра, — у тебя есть сестра? — Теперь уже нет, — замечает Максим, — досадно, что единственный человек, который может мне хоть что-то рассказать сейчас гниет в тюрьме. — Мне жаль, Макс, — шепчет девушка, осторожно положив руку ему на плечо. — А знаешь, что самое обидное? — его губы болезненно кривятся, а глаза начинают блестеть от жгучих слез обиды, желающих вырваться, — у меня не получается его ненавидеть. Он урод, издевавшийся надо мной всю жизнь, но он мой отец. И теперь узнав, что у меня оказывается нет даже такого отца и вообще никого, я не понимаю, что мне делать дальше. — У тебя есть я, — тихо, но уверенно отвечает Ника, и когда Морозов утыкается лицом в свои ладони, девушка сдается. Руки крепко обнимают голову парня, прижимая её к плечу, гладя по волосам в слепой попытке утешить, — я буду рядом, мы все выясним. Максим удивленно распахивает глаза на доли секунды, но не отстраняется. Плачет тихо, подчиняясь успокаивающему шепоту девушки, которая стала самым близким человеком. Здесь нет интима, никаких подтекстов и подоплек, но это самое сокровенное мгновение, что было в его жизни, полной лжи, бахвальства и интриг.***
На следующий день десятый класс возвращался с урока физкультуры, который Павел Лобанов вновь проводил на свежем воздухе. Из припаркованной возле школы машины вышла женщина, обращаясь к ученикам. Она пыталась узнать, кто из десятиклассниц Дарья Старкова и девушка, обернувшись к ней лицом кратко ответила, что она не дает интервью по поводу матери. Но на удивление ребят, женщина сказала, что она по другому вопросу. Она представилась судьей, заставляя ребят замереть на месте. — Меня зовут Савкина Валентина Дмитриевна, — показывая свое удостоверение, представилась судья, — это ты опубликовала фотографию, здесь указан твой номер? В разговор вмешался Андрей Авдеев, говоря, что это сделали они и сразу же вопрошая, что нужно Валентине. Друзья были осторожны, ведь они не могли знать наверняка, что перед ними не очередная убийца. — Вы нарушили ФЗ №231 часть 4, Гражданского кодекса Российской Федерации. — Чего-чего? — не понял Роман, впрочем, как и остальные ребята. — Статья 152 п.1 «о защите изображений гражданина», — продолжила Савкина, — все публикации и фотографии возможны только с согласия объекта съемки. — А, что, если у нас есть разрешение на публикацию этой девочки? — уточнила Полякова, пытаясь вникнуть в сказанное судьей. — Нет, потому что эта девочка — Я! — отрезала Валентина Дмитриевна, и десятиклассники переглянулись, понимая, что их план с поиском девочки сработал. Они предложили судье пройти в школу, говоря, что у них были серьезные причины для использования её детской фотографии. Ребята поведали, что в этой школе убили учителя и шестерых учеников, в том числе и их друга Олега Трофимова. Десятиклассники объясняли, что его убили из-за доказательств, что были на телефоне, а врачи сказали, что он умер из-за передоза. Судья просила ребят притормозить и говорила, что это слишком абсурдно, не веря рассказам учеников. Они пытались убедить её помочь им, напоминая, что Валентина знала удочеренных девочек и сама росла в этом детдоме, но потом её так же удочерили. Для этого ребята и использовали её фотографию, но женщина не хотела этого признавать. Она этого не помнила и утверждала, что не была здесь никогда в жизни. — Но ваша фотография есть в альбоме, — вклинился Калинин, вызывая недоумение у Савкиной. — В каком еще альбоме? — не понимала она, — значит так, мои дорогие, если это шутка, то она затянулась, — судья ухватилась за свою сумочку и вещи, намереваясь уйти, но ее вновь остановили стоящие перед ней Максим и Ника. — Послушайте, это не шутка! — на повышенных тонах сказал Морозов, смотря на судью. Вся эта ситуация выводила из себя не только его, но и всех присутствующих. — Мы думали, что вы что-то знаете, поэтому и приехали, разве не так? — вопросила Полякова, стараясь сохранять спокойствие. — Ничего я не знаю, с меня достаточно, поищите другой объект для ваших глупых розыгрышей, — заключила Валентина, направляясь к выходу из библиотеки. Уже в холле, женщина заметила Надю Авдееву и в памяти всплыл образ Ирины, ее подруги. Воспоминания резко вернулись, заставляя женщину удивленно уставиться на маленькую девочку. Судья только и повторяла, что это невозможно и ребята сразу поняли, что женщина вспомнила Ирину Исаеву. Савкина вновь вернулась в библиотеку с десятиклассниками, которые принесли ей из комнаты тот самый альбом с фотографиями. Пока Старкова рассказывала женщине, что ее удочерили и чему она теперь верила, остальные наблюдали, как Валентина плачет. Она извинялась, говоря, что очень сложно узнать спустя столько времени, что твои родители тебе не родные. Максим понимал ее сейчас, как никто другой. Ника видела его тяжелый и сочувствующий взгляд, и осознавая, что ему все еще тяжело, аккуратно взяла его за руку, слегка сжимая. Этим действием она показывала, что она рядом. Андрей присоединился к Даше и рассказал про документы, в которых написано, что у Валентины, Светы Остапенко, Ани Семеновой и Иры Исаевой был очень высокий уровень IQ. Вмешалась и Вика, которая сказала, что они не могут понять, почему их выдали за мертвых. — Кто еще знает об этом? — успокаиваясь, спрашивает судья. — Никто, — кратко отвечает Максим, — только мы. На последующий вопросы Валентины, почему они сразу не обратились в полицию, ребята сказали, что просто боялись. Их учитель предупредил, что здесь никому нельзя доверять. Савкина выяснила, какие есть у десятиклассников доказательства. Друзья рассказали про документы, мед.карты, пленку на которой проводят операции без наркоза и показали ей подземелье, после которого, от нахлынувших ужасных воспоминаний, судье стало дурно. — Странно, почему я все забыла… — Не понимала женщина и ребята вместе с ней. В библиотеку заглянул одиннадцатиклассник, который позвал Максима, говоря, что его ищут. Морозов непонимающе выгнул бровь и уведомив друзей, что он скоро вернется, вышел из библиотеки. — Я немедленно дам этому делу ход.***
Валентина Дмитриевна велела принести все доказательства в кабинет директора. Радости десятиклассников не было предела, ведь весь этот кошмар должен закончиться. Они считали, что им очень повезло, ведь теперь с ними судья и на этот раз у убийц нет шансов, но все надежды ребят разрушились, как только они обнаружили пропажу всех вещей на чердаке, на которые они так надеялись. Каждый из друзей осмотрел коробку, где ранее лежали доказательства и каждый разочарованно выдохнул, понимая, что это полный провал. — Они все забрали! — восклицает Старкова, отбрасывая коробку. — Вообще ничего не осталось… — выдыхает Виктория, думая, как они так просчитались. — Да когда они успели? — Ника не очень понимает, как убийцы узнали про их тайное место. — Чтобы мы не сделали, они всегда на шаг впереди! — панически выдает Дарья, а Авдеев не соглашается, говоря, что с ними все еще есть судья. — Вот теперь у меня точно плохое предчувствие, — шепчет Вика. Безотчетный страх проснулся и с каждой секундой только разрастался. — Не знаю, как вам, а мне все это надоело, — вступает в разговор Роман, скрестив руки у груди. — Анрил какой-то, они просто психи! — торопливо заверяет Артём, побуждая друзей сдавленно выдохнуть. — Пойдемте уже, урок заканчивается, — просит Ника, но беспокойство с её лица не уходит. Спускаясь по лестнице, десятиклассники заметили уходящих Виктора и Елену. Ребята переглянулись, не понимая, почему директриса здесь, а не разговаривает в кабинете с судьей. Андрей сразу же предложил спросить все у Крыловой, и все его поддержали. Полякова посмотрела на отца и решила не идти сейчас со всеми. Девушка уклончиво сказала ребятам, что пока все разговаривают, она найдет Максима и вновь по лестнице поднялась на второй этаж. На этот раз ей долго искать не пришлось. Ника поймала Морозова выходящего из комнаты парней, и окликнула его, чтобы тот не уходил. Состояние парня вновь было подавленное и хоть он старался сделать вид, что все хорошо, это не осталось незамеченным Никой. Полякова думала, как можно помочь ему в ситуации с отцом, но ничего толком, кроме одной идеи, ей в голову не пришло. — Макс, я сегодня думала все утро, — начинает девушка, а парень смотрит, ожидая продолжения слов, — раз ты не можешь попасть к отцу, может хотя бы в письме спросить? Это не быстро, но хоть что-то. — Не надо, — ошарашивает её Морозов, — и к отцу мне тоже больше не надо. — Почему? — невольно срывается вопрос, а в её глазах мелькнуло беспокойство, — ты же сам хотел все узнать? — Всё, что я хотел, я уже узнал, — только и отвечает он, крепче сжимая руки в кулак, стараясь подавить в себе эмоции, — сестрёнка рассказала. — Которая свидетельство прислала? — Полякова видит его кивок и продолжает, — и что она сказала? В глотке застряла неприятная горечь, которую парню пришлось сглотнуть. — Сказала, то, что… — Максим тяжело выдохнул, — моя мать покончила собой, когда узнала, что отец меня купил. Купил, когда их сын умер! Как собачку, одна умерла купили другую, на замену! — Хлопнув кулаком по стене, раздраженно выплюнул Морозов. Вся его фигура застыла, и только мышцы подрагивали, выдавая едва сдерживаемую злость, — А знаешь, кто меня продал? Наркоманы за дозу, им не хватало, они и продали! Теперь вопрос, кто из них большая сволочь, тот, кто меня продал, или тот, кто меня купил! — Макс, успокойся, — просит девушка, видя, что он уже совсем вышел из себя. В последний раз она видела его в таком состоянии почти месяц назад. В тот вечер, когда они впервые поцеловались, — так или иначе, это все было в прошлом. — В прошлом?! — нервно усмехается он, — Тогда почему это чертово прошлое, я расхлебываю сейчас, а?! Об этом ты не подумала?! — Не кричи на меня, я то здесь причем? — отрезает Ника. Внезапная вспышка гнева парня ненадолго вывела из равновесия девушку. Повисает мрачная тишина, и Полякова точно не знает, что будет после. Молчание. У него нет ответа. У нее тоже. — Не причем, — просто выдыхает он, пытаясь выровнять дыхание. Бросив эту краткую фразу, Максим проходит мимо Поляковой, устремляясь прямо по коридору. Когда Ника оглянулась, парень уже скрылся за поворотом. Морозов знает, что надо держаться, но в последнее время ему это откровенно хреново удается. Просто уйти сейчас действительно верное решение.***
Морозов уже шел в столовую, правда с опозданием. С утра ему не хотелось, не то, что с кровати встать, а вообще просыпаться. Ему приходится затормозить на пятках, поспешно оборачиваясь, ведь почти у входа его остановил мужской голос. — Максим! — позвал Виктор старшеклассника, идущего по коридору. Поймать парня без кого-то было трудно, ведь он почти всегда ходил с друзьями или Никой, а Поляков собирался поговорить с ним лично, — Постой. — Какие-то проблемы, Виктор Николаевич? — уточнил Морозов, подумав, что завуч хочет что-то сказать по поводу его отца. — Если можно так назвать. Хочу поговорить с тобой, прямо и откровенно. — Ну, я слушаю, — краткий ответ, его взгляд направлен на Полякова. — Я прекрасно знаю о ваших отношениях с Никой и честно признаться, — они меня не устраивают. Ты взрослый парень, должен понять, — снова этот ровный, но беспокойный тон. У Виктора Николаевича были причины не доверять свою дочь этому парню. — А вам не кажется, что это не тот случай, чтобы вас что-то не устраивало? Че тут понимать-то? — грубо возникает Морозов. — Я твой учитель и прежде всего её отец, не нужно разговаривать со мной в таком тоне! — строго осадил Поляков. — Хорошо, а я её парень. Я люблю её, она любит меня. Что тут может не устраивать? — твердым голосом заявляет Максим, но видимо, одних слов о любви отцу мало. — Я наслышан и был свидетелем твоих отношений с семьей, и безопасности для неё я там не вижу. — Да вы смеётесь, семья моя вас не устраивает? Хотите сказать, что она в небезопасности со мной? — усмехается парень. Ему уже порядком надоело. что все сводится к этому. — Именно так, Максим. Я просто переживаю за неё, зная, какой пример у тебя всю жизнь был перед глазами, — выпалил Виктор парню то, что долго вынашивал. После его слов Морозова будто ледяной водой огрели. Десятиклассник непроизвольно сжал пальцы в кулаки и стиснул зубы от испытанных чувств. — Знаете… Я хотя бы говорю ей правду и не лгу! — резко заявил Максим. — О чем ты? — Мужчина вопросительно поднял бровь, посмотрев на парня. — Да о вас с Еленой Сергеевной! Тяжело было дочери рассказать об интересном положении будущей жены? — Я просто не успел и это явно не твое дело! — выбросил Виктор, видя усмешку на лице Морозова. — Не успели? А ей грустно было. Кто её утешал? Правильно, я! Так что, давайте, вы со своими отношениями в семье сначала разберитесь, а мы с Никой как-нибудь сами! Максим практически влетает в школьную столовую, изрядно пощекотав нервы отцу своей девушки. Поляков не препятствовал, лишь проводил порицательным взглядом парня.