Тот самый

– У меня прекрасная память, – улыбнулся он. Я только покачала головой. Действительно ли она хороша? – Нет, серьезно. Я всегда с первого раза запоминал номера квартир и подъездов, адреса тоже. С английским проблем нет, потому что слова хорошо даются. Да и стихи в школе всегда успевал наизусть учить, пока учительница по журналу спрашивала. – Ну не знаю, как показал мой жизненный опыт, люди редко запоминают других с первой встречи, – хмыкнула я в ответ. Роман выловил меня на улице, когда я долго пыталась выбрать мороженое: обилие вкусов всегда вгоняло меня в ступор. Предложил пройтись, познакомиться. А я и не против. С недавних пор такие встречи и прогулки стали для меня спортивным развлечением. Особенно весело было писать или звонить компаньонам на следующий день и слышать в трубку «знать такой не знаю» или «извините, вы ошиблись номером» или «Кто вы такая?» или – мое любимое – «Опять мошенники?!». Кофе отдавал горчинкой и слишком приторным ванильным сиропом. Мне не понравился. Роман, заметив, как я скривилась, неловко улыбнулся. – Не знал, что он здесь такой невкусный, прости. Мне, кстати, тоже не очень. Можем зайти куда-нибудь еще, я оплачу. Настроение, подпорченное не в меру приторной сладостью и осенней слякотью, вернулось в норму. Я улыбнулась и согласилась. Мы прошлись еще немного, набрели на кофейню, и Роман все-таки взял мне кофе. Такой же, какой я брала до этого. Я смущенно улыбнулась. Запомнил. Запомнит ли он еще что-нибудь? Роман был самым обычным парнем, я таких повстречала уже сотни. Черная куртка, капюшон от назойливой осенней мороси, испачканные чернилами пальцы – он возвращался с пар через парк. Четвертый курс, всего на пару лет младше меня. Он ничем не выделялся из толпы. Как и я. Его замерзшие руки сжимали бумажный стаканчик с ярким логотипом кофейни. Как и мои. Он постоянно ежился от порывов наглого ветра. Как и я. Он улыбался и постоянно о чем-то рассказывал, расспрашивал и выводил меня на дискуссии. Как и многие до него. За пару дней до этого я уже успела прогуляться с весьма интересным юношей: балагуром и весельчаком, но он не вспомнил меня уже через час после расставания. Мужчина перед ним забыл обо мне, стоило нам разойтись. Сотни успели узнать меня и забыть, взять мой номер и навсегда потерять его в телефонной книге, добавить меня в социальных сетях и удалить оттуда уже через пару дней. На Романа я тоже особо не рассчитывала. Мы разошлись в метро – нам в разные стороны. Он очень настойчиво просил мой номер, и я с улыбкой его продиктовала, уже зная, чем все закончится. Стоило его пальцам набрать последнюю цифру, как подошел поезд. Роман прыгнул в вагон. И потерялся навсегда. Как и стоило ожидать, он мне не позвонил. Все равно я надеялась, все равно ждала звонка, думала, что ну вот сейчас-то точно все должно быть хорошо. Ну, на нет и суда нет. Я упала на диван, потягивая чай с лимоном. Тыква – длинная рыжая кошка, куда больше напоминавшая кабачок – запрыгнула ко мне на коленки. Я отставила кружку и развалилась по диагонали, позволяя Тыкве растянуться на моем животе, подставить ухо под мои пальцы и мурчать от удовольствия. – Опять не то, представляешь, – посетовала я. Мне показалось, Тыква даже вздохнула. – Ну ничего. Я ужин нам заказала, скоро курьер приедет, наедимся с тобой вкусно. Тыква нежилась в моих руках и урчала в унисон с моим дыханием. Фотография бабушки сиротливо приютилась на книжной полке рядом с собранием сочинений Гайдара. Я взяла ее в руки и нежно постучала по стеклу. Заговор-то, конечно, работал. Только вот почему-то пока только в плохую сторону. *** –Катька, а ну прекращай в дом всяких водить! – бабушка злобно хлопает дверью, выпроводив очередного ухажера. – Ну бабушка, но он же лучше, чем предыдущий! Веселый, вежливый. Романтик. – Слышала я, как он с тобой разговаривает. В одно место таких романтиков! Скажи спасибо, что мамка с папкой на работе еще, а то они тоже отсыпали бы! Слезы наворачиваются на мои глаза, и я в сердцах кричу: – Свое счастье устроила, так не мешай мне мое строить! Надо мной и так уже весь район смеется! Я так никогда себе парня не найду! Меня все ненавидят из-за тебя! Зачем ты вообще приехала?! Я хлопаю дверью в свою комнату и падаю на кровать. Горечь бьет под дых. Семен действительно романтик, с ним приятно общаться, он интеллигентный и очаровательный. Что плохого разглядела в нем бабушка? Ну ничего же такого нет, ну честно! Вообще сказал, что я – лучшее, что случалось с ним в жизни. Ну подумаешь, пару раз ляпнул, что мне похудеть не помешает. Но так он же прав, я в последнее время действительно раздалась немножко на бабушкиных обедоужинах. А бабушка сразу в штыки. Выставила его за дверь и даже слушать не стала. Вот так каждый раз. Зачем она вообще дом в деревне продала? Пока ее не было, жилось спокойно. Тушь пачкает подушку, а я не стесняюсь в мысленных выражениях. Мне пятнадцать, и потеря такого ухажера действительно кажется трагедией. Тем более, что на него уже заглядывается моя одноклассница. За дверью раздаются тихие шаркающие шаги. Осторожные, словно их хозяйка боится меня потревожить. Все же бабушка решается и робко стучит в дверь. – Уходи, – буркаю. Бабушка все равно заходит. Неловкими уже пальцами закрывает дверь и шаркает к моей кровати. Садится на краешек, ласково гладит меня по спине и протягивает пирожок. Я отворачиваюсь к стене и обхватываю колени руками. – Не буду. Мне худеть надо. Бабушка ничего не говорит, только шепчет себе под нос, как она приголубила бы Семена кочергой по головке, которую тоже окрестила нелицеприятными словами. – Катенька, ну прости меня как можешь, старую. Я ж только счастья тебе желаю. Ну не понимаю я этих ваших порядков нынешних, по-своему где-то смотрю. Но я ж вижу, что не твой это человек. Не станет твой человек тебя менять, не будет он говорить, что ты какая-то не такая. Ты ему сама собой понравишься. Меня твой дед когда встретил, я вообще была худющая, как щепа, с зубами кривыми. А смотри как получилось! Ты вот у меня есть, красавица. Молчу. Бабушка продолжает легко касаться моей спины, и я разворачиваюсь, чтобы видеть ее лицо. Она явно обеспокоена тем, что как-то обидела меня, и мне становится стыдно. Я сажусь на кровати и обнимаю ее. – И ты меня тоже прости, пожалуйста. Он просто правда мне понравился. – Ох, сколько еще в твоей жизни таких будет, Катька… Ты от таких Семенов беги. Я поболе твоего прожила, лучше знаю. – Но при первой-то встрече он нормальным казался! – Да все они при первой встрече нормальные! – бабушка обхватывает меня своими большими руками, и я утыкаюсь в ее грудь, как когда-то в детстве, когда пряталась от родительского гнева в ее уютном деревенском домишке. – А знаешь, что? Есть у меня наговор один… Я отстраняюсь с любопытством ее осматриваю. Если бабушка говорит, что есть идея, значит, идея действительно стоящая. – От бабки моей достался, они так женихов приманивали. Только опасный малость, пожалеть сама можешь, что согласилась на такое. Наговор этот на тебя ложится, и все мужики, кроме твоего «того самого» помнить про тебя забудут. – А мой «тот самый»? – А тот самый запомнит. Позвонит, напишет, придет, что еще нынче парни делают? Так ты и от чужих отстранишься, и в своем уверена будешь. Мои глаза, я уверена, вспыхивают тем самым огнем авантюризма. Я смотрю на бабушку, как на последнюю надежду хоть как-то устроить свое истинное счастье. – Хочу. Бабуль, я очень хочу, давай наговорим! – Уверена? А то ж ведь и пожалеть потом можешь. Подумай лучше, завтра и решим. – Ты завтра забудешь уже все, давай сейчас. Пока мама с папой не пришли, и пока я сама смелая. Бабушка улыбается, встает, кряхтя, и выходит из моей комнаты. Я иду за ней, к серванту, из которого ее скрюченные пальцы достают старую потрепанную тетрадочку и медленно листают страницы. Я приношу бабушке очки, наблюдаю и мысленно готовлюсь к встрече с «тем самым». *** Почему-то встреча пока так и не состоялась. Моя телефонная книга пестрила самыми разными номерами и контактами в социальных сетях, но ни с кем из этих людей у меня так и не получилось сойтись. Подруги были. Только подруги, к сожалению. Их парни и братья упорно мен не помнили, сколько бы раз я не знакомилась. После третьего раза одна из них бросила все попытки как-то навязать мне своего брата-друга-знакомого и угомонилась. Профессорам в университете приходилось повторять мою фамилию по пять раз за пару, чтобы только убедиться в моем присутствии. Пожалуй, не вылететь оттуда за непосещаемость было самым сложным в моей жизни. Из воспоминаний меня выдергивает вибрация телефона. Я хватаю трубку, слушаю привычное: «Здравствуйте, доставка» и выскакиваю на лестничную клетку. Коробка с пиццей легко ложится в мои руки, терминал быстро пикает, и я скорее скрываюсь за спасительной дверью квартиры. За прошедшие годы я уже тысячу раз пожалела, что вообще согласилась на этот бабушкин наговор. Тетрадочка хранилась уже на моей полке, рядом все с тем же Гайдаром, когда-то горячо любимым бабушкой. Снять эту старую магию не получилось. Куда я только не ходила и как только не пыталась. Это не проклятье, да и отвода, как мне говорили, никакого нет. Зато работало безотказно и без перебоев. С этим не поспоришь. – Ну ничего, пушистая, завтра еще с одним встречусь. Может, хоть на этот раз повезет. Тыква смерила меня своим чисто кошачьим взглядом, как бы говоря: «Ну и сколько можно, хозяйка? Надоела ты мне уже». Я потрепала ее по голове и уползла на кухню. Стоило мне надкусить кусочек блаженно пахнущего ужина (ох и прилетело бы мне от мамы, узнай она о моем питании), как снова раздался звонок. Незнакомый номер. Мое сердце на секунду замерло, вспомнив улыбку Романа, и я ответила на звонок. – Здравствуйте, вам одобрена кредитная карта… – Да тьфу ты! – в сердцах крикнула я от швырнула телефон на диван. Тыква от испуга дернулась. Ну а на что я надеялась? Нет, понятно на что, но время-то уже позднее, а Роман обещал СМСку скинуть сразу же. Ни СМСки, ни Романа, драма по классике. С чего я вообще взяла, что встречусь с этим «тем самым»? Может, на меня не нашлось никакого человека? Может, он меня вообще не в этой жизни ждет? Я не преминула озвучить эти безрадостные мысли уставшей от моих излияний Тыкве. – Что думаешь, пушистая? – ответом было только безразличное «Мя», мол, делай ты что хочешь, хозяйка. Мой хвост с краю. Зачем я вообще согласилась на эту авантюру? Жила бы себе сейчас спокойно замужем за кем-нибудь, счастливая и здоровая. Может быть, даже уже с ребенком. Нет, мне надо было выстебнуться и поколдовать! Я только раздосадовано махнула рукой. Следующий день выдался ничем не лучше. Свидание не удалось – ухажер опоздал аж на двадцать минут, оказался на редкость скучным человеком. Привел меня в ресторан, отлучился позвонить и исчез. Стоило мне ему написать и спросить, а куда он, собственно, делся, ответил привычное «кто это». А потом – «удалите мой номер». Раздосадованная, я ушла из этого ресторана, пообещав себе больше никогда туда не возвращаться, заскочила по пути в магазин за продуктами, пофлиртовала с кассиром. Обменялась с ним номерами, Василий пообещал позвонить после смены. Вечером, наслаждаясь обществом Тыквы, я морально готовилась к новой рабочей неделе. Фриланс, конечно, вещь удобная, но работы у меня все равно накопилось ужасно много, несколько дней придется посидеть в обнимку с ноутбуком. Звонок раздался как всегда вовремя – я стояла в позе креветки и пыталась дотянуться мокрыми пенными руками до грязной тарелки. Досталось всем: и воде, и тарелке, и вертевшейся под ногами Тыкве, и даже несчастному сердцу, которое опять замерло напуганной птахой. Я схватила телефон. Время позднее, номер незнакомый. Всё. Звезды сошлись. Неужели… Я глубоко вдохнула, пытаясь унять рвущееся наружу сердце, и ответила на звонок. Раздавшийся голос заставил меня пошатнуться. – Прости, что не позвонил сразу, телефон разбился, представляешь? Какой-то чел рукой махнул прям на выходе из метро, и он вдребезги о ступени… – Рома?.. Что?.. Откуда?.. – Что? Твой номер? Так ты ж сама мне его дала. Добралась нормально? Слушай, может, на выходных встретимся? – Ты же разбил телефон… – невпопад промямлила я. Рома усмехнулся, не скрывая торжества в голосе: – Я же тебе говорил, у меня прекрасная память.