***
Даже пустота кажется более материальной чем то, что есть в моём сердце. Честно, я любила тебя. Раньше любила. Когда я пришла в университет и впервые тебя увидела: я подумала, что ты и есть то самое лекарство, что излечит меня. Я помню твой звонкий смех и тонкие запястья, наши разговоры по душам, наши неловкие случайные взгляды. Каждый раз, когда ты была рядом — у меня сердце колотилось как бешенное и всё падало из рук. Я мечтала встречаться с тобой. Не было ни дня, чтобы я не думала о тебе. Да, я считала себя глупой, но тогда я почти смирилась со своей привязанностью к тебе. В любом случае, я даже подумать не могла, что всё это время ты чувствовала то же самое ко мне. Этим ты всё испортила. Зачем ты призналась мне тогда? Зачем дала надежду? Надежду не мне, а себе. Да, я дура, ведь я не смогла сразу оттолкнуть тебя. Я решила помучить тебя, поиздеваться. Не специально, конечно. По крайней мере, я хочу думать, что не специально. — Давай встречаться? — Улыбнулась мне Дани своей неземной улыбкой. На её щеках был румянец, да и на моих тоже. — Давай. — Сказала я. И это было ошибкой. После этого всё изменилось: ты стала меня раздражать. Кажется, более раздражающего человека чем ты, я не встречала никогда. Как там говорят, от любви до ненависти один шаг? Для меня этим шагом была твоя фраза: — Я люблю тебя. — Сказала мне Даниэлль, когда мы возвращались вместе после университета. Это было неожиданно. Я впала в ступор. Меня бросило в холод, а потом сразу в жар. Кажется, я испытала всю палитру негативных эмоций. Эти слова звучали как попытка заставить меня сказать то же самое. Но я не сказала. Потому что в тот момент, когда эта фраза была озвучена — я разлюбила тебя. Прежние тёплые эмоции сменились на отвращение. Я ненавижу себя. И упиваюсь своей ненавистью. Я не способна любить кого-то в ответ, и я почти приняла это. Меня отталкивает, с какой заботой ты смотришь на меня. Меня пугает, когда ты хочешь меня обнять, взять за руку или поцеловать. Мне хочется убежать, испариться, исчезнуть. Я стараюсь подавлять эти эмоции ради тебя, но мне так плохо, когда я это делаю. Я лицемерка? Лгунья? И я даже не могу объяснить тебе всё то, что происходит со мной. Потому что говорить о чувствах я не умею. Хотя, правильнее было сказать: не могу. Я перестала считать сколько раз я хотела сказать тебе эти три слова, но каждый раз всё моё тело, мой организм, противился этому: язык не поворачивался, горло сдавливало, обжигало в груди. Кажется, я никогда не смогу никому сказать эти три слова. И я завидую, что ты можешь так легко их говорить.***
Из воспоминаний меня снова вывел её голос: — Что с тобой, почему ты такая… нервная? — Спросила Даниэлль. Я уверена, что она не хотела меня обидеть, думаю, она действительно в тот момент хотела узнать, что происходит у меня на душе. Но проблема в том, что никому не разрешено лезть в мою душу. Даже тебе, моя милая. — Я не нервная. — Я стиснула зубы. Меня снова начал раздражать её голос. Мы шли к метро, и я ждала, когда же мы наконец разойдёмся. Я старалась сдерживать свою агрессию, видит Бог я пыталась, но она не отставала от меня. Дани аккуратно потянулась к моей руке, но я тут же еë отдернула. В этот раз я не смогла подавить этот порыв. В глазах моей любимой промелькнул страх с оттенком печали. Ты восприняла это на свой счёт? Милая, не надо, дело вовсе не в тебе. — Хотела я сказать, но снова промолчала. Даниэлль резко остановилась. А я не хотела останавливаться, мне хотелось быстрей попасть домой, быстрей закончить это. Но что-то на подобии совести есть даже у такого монстра как я, поэтому я тоже остановилась. Я посмотрела Дани в глаза. Это было тяжело. — Я не понимаю… — Голос Даниэлль дрогнул. Ненависть и отвращение — всё что я чувствую. — Я тебя чем-то обидела? Извини меня. — Она всхлипнула, а я была готова развернуться и уйти. Меня бесили её эмоции, её открытость, меня бесило то, что она могла передо мной извиниться, а я не могла. Хотя среди нас двоих я единственная, кому следовало принести извинения. Горло снова неприятно сдавило, дышать стало тяжело. Я теряла контроль. Когда я ненавидела тебя — это помогало мне отвлечься от ненависти к себе. — Не извиняйся. — Пожалуй, самое эмоциональное и доброе, что я могла тогда сказать. — Пошли, я хочу домой. — Подожди! Объясни, почему ты меня избегаешь? — Слезы скатывались по её щекам, но она утерла их рукавом кофты. — Мне казалось, я нравлюсь тебе. Мне казалось, ты хочешь со мной встречаться. Я думала, что… — Слезы не дали ей договорить. Ни один мускул на моём лице не дрогнул, а глаза не выдали моего страха. Я привыкла прятать свои эмоции, привыкла терпеть. Я осмотрелась вокруг. Почему нужно выяснять отношения именно посреди улицы? Хотя нет, почему вообще нужно выяснять отношения? Мне стыдно признать, но я смотрела на слезы, моей когда-то любимой всем сердцем Даниэлль, и ничего не чувствовала. Ничего во мне не ёкнуло. Я боюсь любить. Я боюсь привязанности. Я боюсь проявлять эмоции. Я боюсь оказаться брошенной. Я боюсь, что мои чувства растопчут. Я боюсь показаться слабой. Я просто боюсь. — Давай тогда просто расстанемся. — Ответ лежал на поверхности и в тот момент мне хватило сил чтобы его огласить. Дани посмотрела на меня удивлённо, её глаза расширились, будто случилось то, чего она так сильно боялась. Её руки затряслись и будь мои руки не спрятаны в карманы пальто, она бы увидела, что мои тряслись тоже. — Но я не хочу! Я люблю тебя! — Тогда придётся принять меня такой, какая я есть. — Кажется, мой голос прозвучал как холодный металл. Даниэлль опустила глаза и поджала губы. Я так хотела, что бы она сказала: нет, давай расстанемся! Но она молчала, испытывая моё терпение. Мне всё надоело. К чёрту это. Я думала, что сейчас просто уйду — исчезну с радаров и буду её игнорировать. Так я делаю всегда, когда всё становится сложным. Мне не привыкать вести себя как полная дура. Я развернулась и собралась уйти, но Дани схватила меня за пальто. Она больше не пыталась дотронуться до моей руки. — Извини, ты права. Я должна принять тебя такой какая ты есть, иначе это не любовь. Теперь расплакаться была готова я. Я сломала её. Я виновата в этом. Я монстр. Прости. Прости. Прости меня. Вертелось у меня на языке, но я как обычно только сделала отстраненный вид и не смогла произнести ни слова. Мы не расстались. Но после того дня, я больше никогда не видела на лице моей Дани той прежней милой улыбки.