Зеркальные

Ранний вечер, небо только через несколько часов стемнеет, а город шумит миллионами голосов. Лирой - рыжий бездомный с лисьими ушами, песчано-жёлтыми глазами, одетый в лохмотья. Старый оранжевый свитер, грязно-зеленая шерстяная накидка с уже почти не видным цветочным узором, и колючая солома застряла в ней – за то на сене было теплее спать. У него, конечно, не много хороших вариантов. Поле это самый лучший из них - тепло, более-менее мягко и в целом безопасно. Ноги в старых, изношенных кроссовках или их подобии ступали по каменной брусчатке, вели по оживлённой улице Аргенто, и вскоре завели на порог бара, именующегося баром Снов. Постоянное пристанище для пьяных мужиков, от которых несло перегаром и сигаретами. Рыжий прошёл среди столов, остановился у одного из тех, за которым собрались эти любители выпить. Оглядел лукавым взглядом жёлтых очей. – Не хотите ли выбрать карту, господа? — проговорил лис с широкой улыбкой, когда сидящие за столом обратили на него внимание. Худая рука в мозолях и царапинах разложила на столе четыре карты. Короли. Один из его "публики", мужчина больше Лироя чуть-ли не в два раза, с золотой серьгой в ухе указал на червового короля. – Один из тех трюкачей, да? Знаем мы вас таких. "Трюкач" проигнорировал неодобрение и насмешку в том тоне, смахнул карты на другую сторону стола и потянулся рукой за спину этого пропахшего пивом громилы. Непонятно откуда в руках взялась карта. Червонный король. С широкой улыбкой лис помахал картой перед лицами пятерых, чем вызвав смех. Карта полетела к тем четверым. А теперь...на раскрытой ладони лежала серьга, та самая, с красным камнем. Мужчина схватился за ухо, с которого так незаметно исчезло украшение, потянулся выхватить его из худощавой ладони, но та сжалась в кулак, а после на раскрытой ладони уже ничего не было. – Эй! Лис ухмыльнулся, улыбка переросла в смех, но тому пришлось оборватся. Руку заломили за спину, ударив головой об деревянный стол, да не один раз. Боль расползалась по руке, и за пару секунд пальцы разомкнулись, подтолкнув на стол серьгу, что блеснула красным, ещё мгновение и его отпустили, напоследок толкнув в спину. Взмахнув руками, в последний момент удалось удержать равновесие, в полупрыжке добравшись до двери, Лирой Сан покинул это заведение. Вспомнились слова покойной, к счастью, матери. "Тебя сведёт в могилу твоя наглость, твой характер. Так и забудут про тебя как только ты уйдёшь. А тебе и по жизни другого не писано. Ты бесполезен, что с того что оборотень, только уши да глаза жёлтые. Позор." *** Звёзды ярко сияли на чернильном небосводе, словно сахар рассыпали на чёрную скатерть. Город давно скрылся за деревьями, некоторые из них в этом лесу росли тут ещё с момента зарождения жизни в этом мире, впитали в свои корни древнюю магию, выстоявшие во времена древней войны. Уже близко была поляна, на ней разбит солдатский лагерь, там горели огни ламп, костра. Он был ограждён деревянным забором, на который, вероятно, потратили несколько часов как минимум десяток молодых солдатов, решивших служить повелителям Глиции, ищущих, возможно, жизни получше чем у них была. На входе сидели двое дежурных, и оба спали. Рыжий, мягко ступая к забору, какое-то время стоял, прислушиваясь к ровному, размеренному дыханию солдатов, после поднял с земли гладкий серый камень, не больше дикого яблока, перекинул его через забор. Раздался негромкий глухой звук удара об землю. Двое во сне никак на это не отреагировали. Тогда Лирой перепрыгнул через деревянную ограду, приземлившись не громче, чем тот камень упал на землю. Безшумно подойдя к одному из дежурных. У того были каштановые волосы, немного загоревшая после летних дней кожа и длинные ресницы. На вид ему не больше 19-ти лет. Лис быстро пробежался взглядом по нему. На поясе у спящего висел кинжал, новый. Было видно, что он служит в столице. Сан склонился, пытаясь тихо открепить цепь на которой держались ножны, тёплое дыхание слабо трепало волосы рыжего. Но тут он почувствовал удар коленом в живот, что выбил из легких весь воздух. Свалился на пыльную, твёрдую землю. Может солдаты и не реагировали на тихие стуки, но прикосновения чувствовали хорошо даже во сне. *** Холодный ветер обвевал лицо, трепал волосы и гнул в поклоне буйные травы, которые с холодами стали жёлтыми словно воск. Степь раскинулась вокруг земным бескрайним морем. Идти тяжело. Переступать через высокие травы ногами которые казались налитыми свинцом. Мышцы горели огнем, сил едва хватало чтобы волочить их по земле, что уж говорить о том чтобы переступать через заросли. Так что движение через поле было очень медленным. Это как идти по колено в снегу. Так что движение через поле было очень медленным. Каждый удар сердца глухо отзывался в ушах, заглушая всё остальное. Мокрый от крови старый свитер стал тяжелее, будто тянул вниз. Одна рука лежала на груди, и по пальцам, обжигая, текла эта алая кровь, впитываясь в пряжу. Этот нож, украденный у какого-то малолетнего солдата, принёс массу неприятностей. К примеру пульсирующую рану в районе груди. Мысли расплывались, как и зубастая улыбка на перемазаном кровью лице. Слева раскинулся лес, прозванный лесом безумия, но впереди до самого горизонта лишь степь, прерывающаяся лишь древним дубом, что подобно стражнику нависал над полем не одно столетие. Идти было всё тяжелее, и не слышно было уже даже ветра, только пульс оглушающе отзывался в ушах. И вот ноги подкосились, колени коснулись земли. В ушах зашумело, а трава вдруг перестала колоть кожу и впустила в свои обьятия, которые пахли осенним листьем. Через мгновение ноги уже не держали. С головой окунувшись в травы, теперь он может отдохнуть. А кровь пусть скрасит этот скучный пейзаж яркими пятнами. Глаза закрылись. Темнота ощущалась как мягкие одеяла, тёплые, как багровая кровь на руках. От такого сна не просыпаются, и сны там не снятся, но тут так тепло, так спокойно и хорошо. Теплее чем было когда либо дома, теплее чем у огня, у которого он грелся на празниках в городе. Лирой Сан, почти оборотень, лис без семьи наконец-то по настоящему дома.