Крошка Бабетта

Крошка Бабетта брела, едва переставляя ноги по заледенелым улицам Виндхельма. Её лицо было измазано грязью, волосы спутались. Девочка куталась в рваный плащ и готова была вот-вот расплакаться, то и дело всхлипывая и проводя испачканной ладошкой под носом. На рынке был вечер, и торговцы уже начинали убирать свой товар с прилавков. Мимо неё прошёл мужчина, закутанный в тёплый меховой плащ. От незнакомца шёл отчётливый для тонкого вампирского нюха запах крови, которую он так старательно пытался замыть. К этому металлическому запаху примешивался другой, едва уловимый гниловатый душок. Бабетта скривилась. Уж что, а мертвечину она не любила никогда. — Не путайся под ногами, малявка! — раздражённо бросил он. Его глаза лихорадочно блестели, и маленькой вампирше этот взгляд был прекрасно знаком. Это ни с чем не сравнимое чувство. Такой взгляд бывает лишь у убийц, вышедших на охоту. Бабетта слышала об этом человеке. Слухи, которые впечатлительные горожанки передавали друг другу шёпотом, тщательно проверив засовы на дверях, казалось, въелись намертво в чёрные стены Виндхельма вместе с вечным инеем. Это значит, что сегодняшней морозной ночью под холодными звёздами на далёком небе найдут ещё один истерзанный женский труп, который запросто может привлечь мелкую городскую нежить. Вампирша чуть не выдала себя, когда в красках представила себе картину убийства, и как над рассечённой бритвенно острым ножом плотью поднимается пар от внутреннего жара ещё не остывшего тела. Бабетта чихнула. Как глупо было бы сверкать клыками перед стражей! Как позорно бы провалился контракт, который дала ей Слышащая почти сразу же, как вернулась с ночной прогулки с Цицероном. Бабетта чувствовала, что она попала в немилость слишком молодого вампира. "Она выпьет досуха всё Братство, прежде чем научится контролировать себя!" — Неразумная девчонка! — процедила Бабетта сквозь зубы едва слышно, не упуская при этом жертву из вида. За долгие годы, проведённые в Братстве, её уже давно не волновало, кто и за что заказал очередное убийство - будь то давняя кровная вражда или месть обманутой жены, а то и просто за сказанные не ко времени слова. На памяти Бабетты была история, когда заказали парня за кражу парочки зелий из какой-то лавки, кажется, в Вайтране. Смерть настигла неудачливого воришку по дороге в Рорикстед. Бабетта втянула носом запах хлеба, который к вечеру уже начал подмерзать. Редко когда свежий хлеб не разбирали с самого утра, а если уж что и остаётся к вечеру, на то надеются попрошайки, ожидая того, что торговка оставит парочку мерзлых краюх на прилавке. Если сильно повезёт, мог попасться и залежалый кусочек сыра, хорошо бы эйдарского, сделанного из лучшего коровьего молока. Но, как правило, на поживу оставался лишь пахучий козий, за который порой велись нешуточные бои. — Дяденька, ну хоть краюшечку, самую чёрствую… — жалобный, почти плачущий голосок... Бабетта мотнула головой, отгоняя всплывшие из глубины памяти воспоминания. Она топталась на месте и иногда тёрла руки, делая вид, что очень замёрзла. Румянец, который дал её щекам и носу сок снежноягодника, только усиливал впечатление бедной замёрзшей сиротки. Хиллеви с улыбкой прощалась с последней покупательницей, предупреждая её быть осторожнее на тёмных улочках Виндхельма. — Милостью Девятерых ещё день проживу, — отмахивалась та, посмеиваясь. Хиллеви только покачала головой, глядя пожилой женщине в спину. Бабетта в мыслях фыркнула. На такую развалюху ни Мясник, ни вампир с голодухи не позарится, а вот смерть от сердечного приступа при встрече с кем-нибудь из выше перечисленных очень даже может быть. Вампирша напустила на себя самый несчастный вид и на негнущихся от зверского холода ногах робко подошла, чуть ли не ковыляя, к Хиллеви, потянув её за край фартука. — Прошу вас, добрая госпожа, мне и моей больной сестрёнке совсем нечего есть, — Бабетта всхлипнула, — Герда умрёт от голода и холода, — губы девочки дрожали. Хиллеви, поджав тонкие губы, высвободила край фартука из цепких рук девочки. — Иди своей дорогой, девочка, — женщина не смотрела на Бабетту, запирая на ключ дверцу под прилавком. — Нет у меня ничего. — Пожалуйста! Мара велела нам быть милосердными! Хиллеви замерла, широко открытыми глазами глядя на Бабетту. "Я где-то прокололась? Где?" — пронеслось в голове у вампирши. Когда в твоём теле нет той силы и мощи как у вампиров, обращённых уже будучи взрослыми, каждая ошибка могла стать критической. — Мара послала мне искупление, — одними губами прошептала женщина, дрожащими руками собирая в крепких холщовый мешок хорошие куски сыра, вяленого мяса хоркера, морковь и картошку. Бабетту передёрнуло, когда Хиллеви схватила висевшую привязанной к балке связку чеснока. Конечно, то, что это растение способно отпугнуть вампира, выдумки невежественных крестьян, но Бабетта ненавидела это растение с того момента, как обрела вечность в детском теле и, кажется, была единственным вампиром на всём Тамриэле, который действительно ненавидел чеснок. Удушливый запах чеснока забивал нос. Он был повсюду — только вчера мать выдернула несколько пудов чеснока с грядок. Это было одно из немногих растений, который прижились на скудном клочке земли, с которого бедные крестьяне не только должны были кормиться сами, но и платить дань. Чеснок был разложен на полу в сенях, висел в связках под потолком. Если повезёт, и погода ещё пару деньков продержится сухой, то чеснок окончательно подсохнет, и его можно будет вязать в пучки и везти на рынок продавать. Если бы… Бабетта, плача, прижимая к груди сломанную руку, подползла к матери, которая, которая изломанной куклой лежала на полу среди резко пахнувших головок чеснока. У неё было выдрано горло, рваные раны от укусов по всему телу - вампиры, напавшие глухой ночью на крестьянский дом, не церемонились со своими жертвами. Тело отца осталось во дворе, обглоданное адскими псами, что всюду следовали за своими немёртвыми хозяевами. Девочка вляпалась здоровой рукой в вязкую лужицу уже свернувшийся крови, которая было повсюду. Рука Бабетты дрогнула, и девочка упала, больно стукнувшись подбородком об пол. Ей показалось даже, что у неё хрустнули зубы от удара. Укус на левом плече нестерпимо жгло и жар медленно расползался по всему телу вместе со слабостью. Девочка так и лежала на животе, часто дыша, сумев дотянуться до материной руки лишь кончиками пальцев. Раздавшееся из тёмного угла рычание заставило Бабетту замереть, едва дыша. Красные огни глаз мигнули во тьме, и на скудный свет занимающейся на востоке зари, который проникал через выбитую дверь и окна, вышла тварь, лишь отдалённо напоминавшая пса. Под чёрной, как смоль, шерстью перекатывались мускулы. Кошмарная гончая вовсе не выглядела брошенной и голодающей. Бабетта крепко зажмурилась, когда её обдало смрадным дыханием, удивительно тёплым. Пёс принялся обнюхивать Бабетту своим лишённым ноздрей носом, девочка уже готовилась умереть, как тварь, тихонько заскулив, отступила. Вместо ещё живого ребёнка, она предпочла оторвать зубами руку матери и удалиться с конечностью в зубах. Бабетту тут же вырвало, а когда встало солнце, ей показалось, что дневное светило, бывшее раньше таким безопасным, выпило из неё все оставшиеся силы без остатка. Жертва повелась легко. За какие такие грехи Хиллеви молила Мару о прощении Бабетта не знала, но радовалась своей удаче. Чем быстрее и лучше будет выполнен контракт, тем быстрее Бабетта вернётся в родное Убежище и, возможно, к тому времени Слышащая остынет и простит её. — Ты так замёрзла, бедняжка, у тебя такие ледяные руки, — причитала Хиллеви, держа Бабетту за руку. Когда они свернули в тёмный проулок, ведущему к городскому кладбищу, Бабетта осмотрелась по сторонам. Отблеск факела на стене был далеко и не двигался. Это значило, что стражник ждёт смену, и у Бабетты было немного времени. — Ай! — девочка поскользнулась и упала. Хиллеви тут же наклонилась к ней, чтобы помочь подняться, нисколько не ожидая нападения от маленькой девочки-бродяжки. Когда ледяные и нечеловечески цепкие руки Бабетты обвили её шею, было уже слишком поздно. Изголодавшаяся Бабетта глотала жадно и быстро, тело Хиллеви обмякло. Из упавшего на каменные ступени мешка покатилось несколько картофелин — слабо затянутый узел развязался. Бабетта чертыхнулась, сбрасывая неожиданно потяжелевшую и совершенно мёртвую Хиллеви с себя. Вампирша коснулась пальцами ран, оставленных на шее, которые ещё кровили. Короткая формула заклинания, и укус затянулся. Несложное заклинание, и никто никогда не узнает истинной причины смерти Хиллеви. Выудив из рукава короткий кинжал, Бабетта с размаха всадила его мёртвой женщине между рёбер точно там, где находилось сердце. Вероятность того, что на третьи сутки Хиллеви восстанет из могилы и начнёт наводить ужас на округу была слишком высока, оставь Бабетта тело, а лишние хвосты ей были не нужны. Клан Волкихар не жаловал таких вампиров и жестоко карал "дикарей", взяв на себя право вершить суд над вампирами. Доставалось и тем, кто бездумно плодил "полуразумную нежить". Сделав своё дело, Бабетта поднялась с колен. Ей показалось очень странным, что в закоулке так никого и не появилось, хотя он потратила немало времени, чтобы проследить за тем, когда и как часто патрульные появлялись здесь. Значит, их что-то отвлекло. Утерев кровь с губ грязным рукавом, Бабетта, не таясь, пошла через кладбище в сторону своего укрытия в Виндхельме, когда увидела в лунном свете гигантскую крылатую тень. Вампирша едва успела вжаться в дверь дома, когда на его крышу приземлился дракон. Обломки черепицы посыпались на землю. Бабетта слышала, как ящер бил хвостом по крыше, как с криками вдали собирался городской гарнизон. Не-дитя посмотрела наверх и с ужасом для себя увидела, как дракон набирает полную грудь воздуха для Крика. Бабетта не очень-то горела желанием узнать, огнём плюётся именно этот дракон или всё вокруг обращает в лёд. Она, что есть силы, заколотила в запертую дверь, но в доме никого не было. Сил на то, чтобы выбить крепкую дверь, у Бабетты не хватило бы никогда в жизни. Вампирша лихорадочно соображала, где бы ей отыскать укрытие, как небо над головой озарилось красивым голубоватым светом. Дракон оказался ледяным. Что же, мороз не так страшен, как огонь, но проверять собственную устойчивость к ледяному дыханию Бабетта не рискнула. Дракон, кажется, совершенно не обращал внимание на крошку внизу, он нервно бил хвостом по крыше дома. Сбежавшиеся в переулок стражники с луками занимали дракона куда больше. Бабетта задрала голову и увидела, как дракон расправил крылья, готовый к тому, чтобы взлететь. Несколько стрел лишь вскользь задели его прочную чешую, что его только раззадорило. — Девочка! — окликнул её кто-то. Бабетта повернулась на голос и увидела в одном ряду со стражей высокого человека в робе мага. Его лицо было скрыто под капюшоном, виден был лишь острый бледный подбородок. По выражению лиц некоторых было видно, что люди не очень-то рады магу в их рядах, но когда над городом летает существо, которое долгое время считалось давно сгинувшим и живущим лишь в древних сказаниях, можно и потерпеть такое соседство, если оно пойдёт на пользу делу. Посох, который маг держал в руке, вспыхнул багрянцем. Магия, которой он был напитан под завязку, ощущалась очень хорошо. Огонь. Бабетту передёрнуло. Уж что, а эту стихию она не жаловала больше всего. Навершие посоха вспыхнуло золотистым светом, который отразился на несколько мгновений в глазах незнакомого мага. — Лучше беги. Девочка, — сказал он. Бабетта сглотнула и, собравшись с духом, со всех ног бросилась туда, куда обычно никогда бы не побежала — к толпе людей. Огненный шар прошипел над её головой и с грохотом взорвался за спиной. Грохот камней и яростный рёв дракона возвестили о том, что маг в цель всё же попал, но Бабетта, с визгом упавшая лицом в снег, не могла видеть, чему досталось больше — крыше дома или дракону. Чьи-то руки ловко подхватили её и поставили на ноги. Воздух дрожал от магии, Бабетта буквально кожей ощущала покалывающие вибрации недавно сотворённого волшебства и невольно восхитилась силой таинственного мага. Вампирше оставалось только позавидовать. Её собственных умений хватало не на многое, она неплоха была в иллюзиях и восстановлении, но боевым магом такого уровня ей не стать даже в самых смелых мечтах. И никакая наследственность и врождённая предрасположенность её народа к магии тут не помогут. — Всё в порядке? — спросил маг, не выпуская руку Бабетты из своей. Бабетта, не глядя на человека, кивнула и посмотрела наверх. Подбитый дракон решил довольствоваться более лёгкой добычей и полетел в сторону конюшен и ферм, чтобы вместо аппетитной человечинки побаловать себя кониной. — Все к воротам, быстро! — прозвучала команда, и воины, все как один, отправились к воротам, чтобы окончательно добить дракона или прогнать его восвояси. Бабетта поспешила скрыться со ставших слишком оживлёнными улиц, в купленном Братством неприметном каменном домишке у самой границы с Серым кварталом можно было переждать всё, что угодно. Вход в дом был хорошо замаскирован и, если не знать, вполне может показаться, что ты забрёл в тупик, в то время как основная дверь с торца была тщательно заколочена досками, как и окна, придавая дому нежилой вид. Только оказавшись в тепле и сухости и убедившись, что за ней никто не следил, Бабетта перевела дух. Она плюхнулась на кровать, стаскивая с ног ботинки, с которых стекали капельки воды — снег, набившийся в них, быстро оттаивал. Бабетта поспешила снять с себя всё рваньё и переодеться в свою привычную одежду. Холодной водой из стоявшего на простой деревянной тумбочке кувшина она смыла со своего лица и рук всю грязь и сок снежноягодника, от которого уже начинало заметно щипать кожу щёк. Приведя себя в порядок, вампирша спустилась в подвал, где на небольшом возвышении лежал сделанный точно по её меркам гроб. О том, что в Убежище когда-нибудь заведётся ещё один вампир, никто даже и не думал. Бабетта зевнула. Недавний ужин действовал на неё усыпляюще, похоже, что после некоторого воздержания в дороге, она немного перебрала. И, только открывая крышку гроба, что залезть в него, Бабетта почувствовала, как по спине побежали мурашки. Маг сказал ей бежать так тихо, что человеческий слух в такой суматохе вряд ли был бы способен не то, что понять чётко каждое слово, а вообще услышать хоть что-то. Бабетта лежала в гробу, погружаясь в беспокойный сон, и не могла видеть, как от стены дома напротив отделилась высокая тень и, опираясь на посох, неспешно побрела по улице, будто и не было недавнего нападения дракона.

***

Бабетта проснулась, когда солнце только-только село за горизонт. Ей не мешало бы подкрепиться перед дорогой назад, в Данстар, которая могла занять несколько ночей. Вампирше не раз приходилось охотиться в городах, это гораздо проще, чем кажется на первый взгляд. Виндхельм был в своём роде вампирским раем — такое количество безлюдных переулков, множество подворотен и переходов, куда ещё долго не заглянет стража, рано наступающая ночь, обильные снегопады, засыпающие обескровленные тела меньше чем за пару часов... Вампирша вышла на улицу. По каменной мостовой низко мела позёмка, с крыш опускалась снежная дымка — ветер легко сдувал снежинки с белых барханов. Бабетта какое-то время наблюдала за кружащимися в зимнем воздухе снежинками и подумала, что Назиру здесь бы никогда не пришлось по душе, он не жаловал холод и не любил выбираться из Убежища в Данстаре на улицу, вспоминая более мягкий климат в Фолкрите и его окрестностях. — Бедняжка Хиллеви... — Заколота... — Это Мясник, наверняка... — Нет... — Надо уезжать прочь из этого проклятого города... — доносились да Бабетты обрывки разговоров. — Дракон разрушил дом Йорлафа... Люди спешили укрыться в своих домах и гостиницах с наступлением темноты. В прежде многолюдном Виндхельме становилось тихо как в склепе, только слышалось бряцание доспехов — патрули на улицах были усилены. Бабетта накинула на голову капюшон и побрела по улочке, высматривая возможных жертв, но, как на зло, ей гораздо чаще попадались вооружённые с ног до головы стражники, которые, завидев бредущую в сумерках маленькую девочку, советовали ей поскорее идти домой и спрашивали, где её родители. — Дяденька, я потерялась, — проныла Бабетта, когда очередной стражник приметил её. Он был с напарником, и вампирше это не нравилось. — Ничего страшного, — мужчина присел на корточки. Забрало его шлема было открыто, и Бабетта видела, что он совсем ещё молод. Этому добродушному норду не было ещё и двадцати пяти. — Торвальд, у нас нет времени возиться с девчонкой, — его напарник оперся на длинное копьё. — Лонгейр созывает нас на площадь, там что-то нашли. Бабетта заплакала, Торвальд принялся её успокаивать. — Лонгейр подождёт, иди, я догоню. Напарник ругнулся, сплюнул, но, не став препираться с Торвальдом, ушёл. — Давай найдём твоих родителей. Они ведь у тебя есть? Бабетта кивнула и перестала плакать, только шмыгала носом всю дорогу, крепко вцепившись в руку Торвальда. Она была тёплой и жёсткой, такой же, как у её отца. Они брели самыми тёмными улочками, Бабетта изредка оглядывалась по сторонам. Ночные тени были темны и могли таить в себе множество опасностей. Она прислушивалась, но не слышала ничего кроме шагов Торвальда, под его сапогами хрустел снег. — Не самое спокойное место вы выбрали для жилья, — Торвальд завертел головой по сторонам. — Мы тут не пройдём, дальше тупик. Бабетта встала напротив Торвальда. — Я знаю, — прошипела она и прыгнула. Будь на её месте самого что ни на есть бандитского вида мужик, Торвальд среагировал бы так быстро, как смог, но нападения от невинной маленькой девочки он никак не ожидал. Для подстраховки Бабетта навесила на него очарование и, ухватившись за стражника руками и ногами, впилась ему в незащищённое горло. Торвальд пошатнулся и повалился в снег, на котором оставались красные капли, быстро замерзающие на морозе. Его голубые глаза закатились и голова безвольно откинулась назад. На этот раз Бабетта не стала опустошать вены своей жертвы досуха. Она достала из-за пояса серебристую флягу, специально зачарованную для таких случаев. Ловкими движениями она расшнуровала наруч, стащила меховую перчатку, закатала до локтя рукав шерстяной рубахи и перерезала на запястье вены, подставив под рану флягу, которая стара быстро наполняться свежей кровью. Заклинания на фляге хватит ещё на несколько дней без подзарядки, так что кровь не успеет свернуться, и у Бабетты будет чем подкрепиться по дороге. Всё это время вампирша прислушивалась к происходящему вокруг, чтобы, в случае чего, успеть покинуть место убийства. К тому времени, как пропажу Торвальда обнаружат сослуживцы, она уже будет далеко отсюда. Но в этой ночи таилось то, чего Бабетта никак не могла ожидать. Она всегда тщательно следила за тем, нет ли хвоста за ней, и никогда не ложилась спать, не будучи уверенной в том, что в полной безопасности. Но в этот раз случилось то, что было выше её сил и умений — другой вампир, куда более опытный и могущественный. — Девочка, — услышала она уже знакомый голос. Маг стоял в лунном свете, высокий и бледный, всё в той же робе и опирался на посох. На этот раз его лицо не скрывал капюшон, и Бабетта узнала его... — Ты! — воскликнула она, чувствуя, как пробуждается в ней застарелая ненависть.