***
Ну кто из нас нажмёт на тормоза? В моих глазах кристальная слеза…
***
Бархатная девичья кожа под шершавыми мужскими ладонями. Обнажённое податливое тело, позволяющее делать с ним что угодно. Негромкие женские стоны. Горячее дыхание. Может Кенан и понимал, что он должен был сдержаться при виде неё, должен был найти хоть какой-то повод, чтобы не позволить Лейле лечь с ним в одну постель, однако он не смог отказать себе в таком удовольствии, как прощальная ночь. Парень хотел чувствовать всё её горячее тело, хотел обнимать её настолько крепко, насколько это вообще было возможно, хотел утыкаться носом в изгиб чувствительной девичей шеи, жадно вдыхая запах той, перед которой он всегда будет виноват. Ему хотелось… нет, он нуждался в её любви, в её далёких от приличий поцелуях, в мелких царапинах на спине от женских ногтей. И как бы эгоистично то не было, но ему просто хотелось запомнить её такой довольной, такой влюблённой, такой, какой он больше её не увидит… она ведь не простит его, да?.. Ночь обещала быть долгой, мучительно долгой…***
Мне снился мир, в нём не было тебя Разбуди меня, разбуди меня…
***
Темнота любимой спальни и тихое женское сопение без слов просили парня расслабленно выдохнуть, прижаться поближе к спящей рядом шатенке и продолжить беззаботно спать, однако сердце в его ушах стучало слишком громко, чтобы хоть немного расслабиться, а стоящая перед глазами картинка из ночного кошмара лишь усугубляла положение, вынуждая мужчину покорно держать веки открытыми и внимательно глядеть на то, как медленно вздымается женская грудь. Кенан устало приподнял корпус, принимая сидячее положение и проводя ладонями по своему лицу, стирая с щёк горькие слёзы. Он тихо всхлипывает, отрицательно покачивая головой. Нет, он не готов жить без этой женщины, он не готов засыпать и просыпаться без неё, не готов оставлять её в страшном одиночестве… Противная горечь попадает на губы, неприятно щиплет язык. Молодой человек шмыгает носом, беспомощно закрывая лицо руками. Нет, он не может рисковать ей, он не может быть уверены в том, что его вторая личность не причинит ей вреда. Он не простит себя за это, никогда… Молодой человек делает глубокий вдох, ложиться обратно в постель, обнимает Лейлу за талию, складывая голову на её подушку. Он точно не сможет заснуть до утра. Она точно не покажет ему, что проснулась, лишь прижмётся к нему поближе, надеясь, что это сможет унять его боль. Тщетно.***
Я на щеке оставлю поцелуй… И притворюсь пока ещё живой, Запомню твои губы наизусть…
***
Кажется, Лейла уже слишком хорошо знала своего мужчину, чтобы понять, что с ним что-то не так. С самого утра он улыбался, смеялся и шутил. С самого утра он смотрел на неё полными отчаяния глазами. Слишком часто мужские руки оказывались на её талии. Слишком часто он повторял: «я люблю тебя». Слишком явно он врал, когда она спрашивала, в порядке ли он. Слишком крепко он обнимал её на прощание. В девичей груди неприятно саднило, в голову невольно лезли плохие мысли, а странное предчувствие не покидало её тело ни на секунду. Девушка лишь искренне пыталась убедить себя в том, что ей всё причудилось в поведение молодого человека. Он был обычным… самым обычным Кенаном… Только вот перед тем, как покинуть его дом, чтобы поехать на работу, она с всей присущей ей нежностью прикоснулась к его губам, дольше обычного задерживаясь в мужских объятиях. Ей хотелось верить в лучшее, однако делать этого совершенно не получалось. Она знала, что сегодня что-то точно случится, и ей было страшно думать о том, что конкретно произойдёт.***
Мы расстаёмся не навсегда, Ты всё узнаешь, но завтра… Разлетимся на части, Я стою и смотрю, как ты гаснешь…
***
Смотря на девичий силуэт спустя отвратительно долгих четыре месяца, смотря на то, как она плачет, прижимая к груди замёрзшие ладошки, он мог лишь оставаться в тени небольшого ветвистого дерева. Идти к ней, разбитой, брошенной, заплаканной сейчас было бы слишком жестоко… Подходить к ней после того, как он её бросил, будет всегда слишком жестоко… Жестоко, но правильно. Она должна узнать правду, может не всю, может неточную, но хоть какую-то слепленную из жалких кусочков правду. Она должна знать, что он любил её. Всегда любил. Она должна знать, что он и до сих пор её любит. Потом. Всё потом. Сейчас он лишь безмолвно сотрёт с щёк собственные слёзы, глядя на то, как горько хмыкает его любимая женщина, сидящая на каменной плитке набережной в фальшивом одиночестве. Глухой шум моря и оглушающие всхлипы… рассеянный свет фонаря и солёный воздух… горечь и боль…***
Мы расстаёмся не навсегда, Ты всё узнаешь, но завтра…
ㅤ