Сторона треугольника

Сумирэ возвращается домой не поздно, солнце ещё оранжевое, тёплое, но в доме как-то тихо, хотя она видит пыльные сандалии — аккуратно поставленные Мицки, и слегка разбросанные Боруто. Вернуться с миссии они должны были в обед, но неужели так устали, что уснули? Ничего не случилось другого, вероятно, если они дома. Впрочем, она понимает — что к чему, когда из спальни к ней выходит встрёпанный, расслабленный Мицки в футболке Боруто и с голыми ногами. — Привет. — Здоровается он слегка хриплым голосом и подходит поцеловать, а у неё внизу в животе сводит, и как-то обидно становится — они без неё там любовью занимались. — Боруто спит, устал на миссии. И всё-таки, чтобы трахнуть Мицки, у него сил хватило. Впрочем, у Боруто всегда хватало и всегда стояло, если она или Мицки хотели. Не то что бы Сумирэ была против, что они занимались сексом, но она здесь одна по ним соскучилась, и от вида такого разморённого Мицки и ей захотелось заняться любовью. Но она только кивает на слова Мицки и осторожно ставит на полку свою сумку с цепями на ручке. — А ты как всегда проснулся. — Улыбается Сумирэ, снимая лёгкую жилетку. Мицки жмурится сонно, больше на кота похоже, чем на змею. — Ты же знаешь. — Улыбается мягко и обнимает её, утыкаясь носом в макушку. Она тоже его обнимает и вздыхает — от его крепкого, тёплого и разнеженного тела снова крутит внизу живота, аж в бёдра отдаёт немного, коротко сводя этой приятной судорогой. Только пыль и жаркий день на своём теле тоже чувствуется, и она отстраняется, собираясь в душ. Мицки как обычно молча наблюдает, жмурясь, и идёт следом, скидывает футболку и становится позади Сумирэ под душем. Очень близко к её спине, по которой идут мурашки, и она сжимается невольно, а жаркая волна в паху тянет, и она вздрагивает, когда непроизвольно выгибает спину, касаясь ягодицами Мицки. Как-то слишком её сегодня дурманит это, слишком хочется секса. А она только старается не намочить волосы, собранные заколкой в пучок, и не обращать внимание на то и дело трущегося об неё парня, пока они оба крутятся под душем. И всё равно мысли не туда уходят всё время, и возбуждение покалывает. Особенно от того, что Мицки за ней такой горячий, мягкий, разнеженный от секса и сам невероятно красив — даже порочно красив сейчас у неё в ощущениях. Ох… не спал бы Боруто… Как же ей хочется в себе его горячий, крепкий член. С Мицки вот они такого не делают как-то. Наверное, потому что пусть и любят друг друга трепетно, пусть ласкаются, когда все втроём в кровати, пусть даже мастурбируют друг другу, но оба предпочитают, чтобы их трахал Боруто. Так уж как-то вышло… Ещё ведь до того как она появилась между ними, Мицки и был принимающим партнёром, и так никуда это не делось, конечно. Да и не мешало им это, никому из них троих — им нравились их роли, и Боруто хватало на двоих всегда. Ну… Может, видимо, кроме этого раза. Да и Узумаки никогда не брезговал ласкать их руками и ртом, и часто клонами пользовался, и все были довольны. Правда, сейчас от всех этих мыслей у Сумирэ в паху так жарко и напряжённо, что, кажется, губы даже покалывает или сжимает слегка. И соски даже твердеют, торчат задорно, грудь так и просит рук. И так жалко, что парни её не дождались… Но она ничего не говорит, ведь нужно же было им, видимо, тогда заняться сексом, да и наверстает она завтра вполне. Или ближе к ночи, когда, возможно, Боруто проснётся. Так что она старается не думать, хоть и сложно. И… Мицки обнимает её сзади, ведя руками по бокам, животу, переплетая их и прижимаясь телом к спине. Сразу же идут мурашки по коже, а живот тянет жаром. — Давай сделаем это? — Спрашивает он, потираясь носом к уху и волосам. — Ты так пахнешь и точно мокрая уже. — Низко мурлычет он, отчего все нервы дрожат, а рукой легко ведёт по животу, лобку и пробирается пальцами между губ, попадая в их напряжённые мокрые объятия. Сумирэ и правда очень мокрая и непроизвольно сильно сжимает ноги, сдавливая палец Мицки, стараясь потереться о него, чувствуя ягодицами голую кожу Мицки и его член. Как хочется это всё в себе… у него же размер тоже такой хороший. Разве что не такой объёмный, как у Боруто, но тоже крепкий член, с венами, горячий, когда налитый кровью… — Ты так ждала нас? — Низко тянет он ей прямо в ухо, прижимаясь к нему губами, что у Сумирэ ноги дрожат, и она крепче их сжимает, рвано выдыхая и прижимаясь к Мицки спиной. А он пальцами давит на клитор, массируя, скользя глубже между плотно сжатых губ, дотягиваясь длинным пальцем прямо во вход её такого напряжённого, сжимающегося влагалища, что так и хочет что-то в себя вобрать. Крепкое и горячее. — Да. — Честно выдыхает она, прижимая к себе его руки. Парень улыбается и всё-таки выпутывается из её захвата. — Пойдём. — Шепчет Мицки, выключая воду, и манит её за собой из душа. Вытирается Сумирэ кое-как, да и оба они влажные, шлёпают по полу ногами. Мигом становится холодно и вся кожа покрывается мурашками, а соски совсем твердеют. Она судорожно втягивает воздух, слишком напряжённая от ожидания, и быстро падает на диван в гостиной, который, к счастью, они никогда не собирают, и с нетерпением ждёт Мицки, что закрывает дверь — правильно, пусть Боруто спит в спальне, если устал. А они и двое справятся только бы парень до неё наконец-то добрался. Вставил пальцы в напряжённое влагалище, а то губы уже покалывает от возбуждения, и, кажется, сейчас из неё просто польётся море смазки. Мицки не заставляет её долго ждать и сразу ложится сверху, между её разведенных ног, которыми она сразу его обнимает, целует и мнёт рукой грудь, потирая сосок. Сумирэ загнанно дышит и с поцелуя сбивается, стонет прерывисто, когда Мицки отстраняется и присасывается ртом ко второй груди, всасывая мягкую кожу, потягивая сосок, прикусывая, втягивая его почти до лёгкой боли. Но ей очень хорошо, и она стонет, цепляясь ему в волосы и плечо, вжимая голову в свою грудь. Мицки вообще не сопротивляется, ему нравится в её грудь втискиваться лицом и вылизывать, сжимать полненькие шарики, и он сейчас сам с наслаждением старается её порадовать. Хотя Сумирэ в моменте всё равно, у неё между ногами всё горит и течёт между ягодиц уже, щекоча и требуя вобрать плоть парня, хоть попросить она и не может, слишком погрузившись в ласку Мицки. Но он и сам, чуя её сильный запах, сползает по ней ниже, вылизывая живот, лобок, и мокро прижимается ртом к губам, присасываясь к клитору. Сумирэ выгибается, стонет, и прижимает его сильнее, зажав голову ещё и бёдрами. Мицки влажно на неё выдыхает и прижимается языком к клитору, вылизывая его, прижимая и уже не отнимая язык, даже когда сглатывает слюну. Хотя всё равно по её губам стекает слишком много, кажется, и диван скоро будет мокрый, но Мицки не останавливается, только спускается языком ниже, вытягивая его, а губами так и прижимаясь в том же месте, где соединяются её половые губы. Сумирэ восхищённо выдыхает — она знает, какой у него язык длинный, видела не раз как Мицки обматывал им член Боруто спиралью, да и в неё иногда засовывал, так что она притирается к нему сильнее, желая, чтобы он быстрее попал в неё и добавил ещё и пальцы, как всегда. Но в этот раз Мицки почему-то делает по-другому, хотя она и в восторге. Потому что его язык всё тянется, тянется, так же прижимаясь к клитору, но входит в неё глубоко, совсем как член Боруто, натягивая стенки влагалища, касаясь шейки матки. Сумирэ задыхается и стонет, сжимая его голову ногами. Такого они ещё не делали и жаль — это восхитительно. Мицки крутит языком внутри, отчего мышцы, что частью прижаты к клитору, массируют и его, медленно высовывает и всовывает внутрь неё, уже отчётливо хлюпая её смазкой и своей слюной, а она задыхается, не в силах как-то стонать. А потом вообще с ума сходит, потому что язык Мицки становится ещё больше, кружит вокруг шейки матки, кончиком дразнит её, а потом будто бы оплетается вокруг, закручивается, изгибами натягивая стенки влагалища, расширяя и словно прихватывая кончиком выпирающую шейку, заполняя и заполняя Сумирэ, становясь всё больше. Мицки языком растягивает её так, что она и не думала, что способна на такое, а потом язык переворачивается, закручивается узлами, совсем как его змеи, и давит на все стенки. Сумирэ вскрикивает от этого, до боли цепляясь в его волосы, сжимая бедрами голову, и не может поверить, что такое может быть. Что от этого движения, переплетения в её влагалище ей так хорошо, что и клитор он так ласкает, прижимаясь тем же невероятным языком, и так прекрасно попадает боками языка по самому сладкому месту внутри, и как будто разом по всем нервам проходится, будто прямо саму часть мозга ласкает, что отвечает за удовольствие. Сумирэ даже не понимает — как и когда кончает, просто слепнет в один миг, перестаёт ощущать всё, а потом становится слишком хорошо. Тело обмякает, сердце стучит в каждой части, живот, влагалище, ноги — всё пульсирует от оргазма. Она даже слабо соображает, слишком выбитая из реальности такими сильными ощущениями. Мицки замирает, когда Сумирэ выгибается и кончает, ловит всем языком её солоноватый вкус, сокращения влагалища, как ей хорошо, как она вся подрагивает, и медленно вытаскивает язык, выталкивая из неё слюну и смазку, что течёт между ягодиц на диван, ощущая затихающие сокращения, как сжимается её вход, выталкивая его язык из себя. Так вблизи очень красиво смотреть на её мокрые, блестящие губы и клитор, сжимающийся вход, и Мицки довольно облизывается, коротко целует горячую, влажную плоть и выпрямляется, осторожно приподнимая её бёдра одной рукой — ему и самому очень сильно хочется Сумирэ оттого, как она их ждала, как ей хорошо. Потому сквозь ленивые, редкие сокращения, входит в неё, ловя эти новые ощущения — так интересно оказаться самому с этой стороны. И влагалище такое нежное, мягкое и тёплое. Совсем не то, что рот, хоть и одно и другое очень приятно. Но сейчас Мицки кажется это куда лучше, и он выдыхает довольно, неспешно двигаясь в ней, растягивая сжимающиеся мышцы и наслаждаясь этим скольжением. Сумирэ под ним мутные глаза открывает, как-то почти сонно тянется, чтобы обнять ладонями за шею, и тяжело дышит, прикрыв глаза. Такая красная, мокрая вся, красивая… Мицки наклоняется, целует её и сам дрожит, кончая в неё. Это восхитительно, оказывается. Правда… Было бы лучше, если бы сзади к нему ещё прижимался Боруто… Но вдвоём, вот так вот, с его вкусной Сумирэ это тоже прекрасно, и он довольно валится рядом на диван, с чавканьем выскользнув из неё, и обнимает. Потому что хорошо очень. Уже красноватое, почти севшее солнце бьёт в окна, они лениво прижимаются друг к другу и засыпают, утопая в этих приятных ощущениях, запахе пота и смазки, в стуке сердец. День заканчивается очень хорошо. Уже позже, когда совсем темнеет, их будит Боруто, так же голышом упав рядом и согревая слегка замёрзших любовников, и тоже целует Сумирэ, встречая после разлуки.