***
Школьные занятия пролетели незаметно. Дильназ расцвела после того, как поговорила с Маратом, на душе стало легче, но не достаточно для полного удовлетворения. Андрей стал тоже относиться по-другому, начинал первым разговор заводить, идеи подкидывать, как с отцом поступить. На обеде стало ещё лучше, эта неожиданно сложившаяся тройка заливалась хохотом от глупой шутки Суворова над Васильевым. Она была счастлива. Такие, казалось бы, незначительные моменты значили для неё многое. Заразительный смех, глупые шутки, подмигивающие взгляды, от которых она покрывалась румянцем, счастливые улыбки и задорные объятия. Может билет «свободы» стоил таких усилий? И теперь она по праву может считать себя свободной? Девчонка всё ещё чувствовала себя виноватой. Хотела что-то сделать, чтобы предотвратить насмешки над своим другом. Но что в таких ситуациях стоит делать? До этого времени жизнь её была спокойной и размеренной, самой большой неприятностью была и впрямь четвёрка по химии. И сейчас сердце её рвалось решить эту проблему, а разум гордо твердил, что в это вмешиваться нельзя. Мучилась. На последнем уроке взвешивала все «за» и «против» в этой ситуации. По итогу, сославшись на то, что отец просил зайти домой перед тем, как она пойдет гулять, ушла чуть раньше. Мальчики пожелали удачи, соглашаясь на предложение встретиться уже на коробке. Но они то не знали, что отец и понятия не имеет, где его дочь. В последнее время участились его ночные дежурства, стоило бы подумать об этом, но голова была забита другим. Юношеский максимализм бурлил в крови, когда той представлялась возможность погулять подольше. Дала себе слово, что как закончиться этот кипиш с «Универсамом», поговорит с отцом. В голове возник план: поговорить с Валерой лично, может получится договориться без унижений для Марата. Она надеялась на это, ведь выглядел он как понимающий парень. Поэтому и пришла раньше на двадцать минут, в то время, что она должна уже находиться дома, она идёт уверенными шагами к деревянной коробке, где должен был проходить сбор. Турбо она там не заметила. А вот Зиму с его гладким черепом сложно было не увидеть. Стоял он в одиночестве, облокотившись локтями на бортик коробки. Он курил: затягивался и блаженно выдыхал едкий дым. Морщинки возле бровей с каждым выдохом разглаживались, делая его лицо спокойным и безразличным. Одет он был также. «Модник», — вспомнила сравнение девушка. Когда завидела, что тот её не замечает, явно погрузившись в мысли, замедлила шаг. Ступала уже аккуратней, чтобы не напугать его случайно. Хоть парень и выглядел устрашающе, эффект неожиданности никто не отменял. Встала рядом с ним и тоже задумалась о своём. Что стоит сказать Валере? Нужно ли извиниться за свое поведение, что не попрощалась в прошлый раз? Как реагировать на «Универсам»? Примут ли меня? Что будет с Маратом, получится ли договориться, а если нет, то как к этому отнесутся остальные парни? Будут унижать и припоминать это? Из круговорота мыслей вырвал картавый голос. — Не стукачка, — протянул парень, — как решилась? Он не смотрел на неё, продолжал получать дозу никотина, едкий дым распылялся возле него, как облачко. Дильназ никогда не пробовала курить да и не хотелось как-то. Знала, что Андрей начал, лично присутствовала на этом моменте, когда Марат кричал на него со словом «аптека», объяснения его были понятны даже самой девочке, только сигарету в руки ей никто не дал, мол девчонки не должны курить, это портит их. Сама Дильназ была с этим суждением не согласна, всё-таки это выбор каждого. Поэтому осуждать кого-то за такие привычки не видела смысла. В лёгкие попал едкий дым табака, от чего она закашляла и отошла чуть в сторону. Парень на это лишь усмехнулся и задал ещё один вопрос. — Не куришь что ли? — получив в ответ кивок головы и хриплый кашель, продолжил. — Это правильно, курить вредно! — заключил тот, делая ещё одну затяжку. Как иронично. Откашлявшись, кудрявая вернулась на прежнее место возле парня. Нервно пожевав губу, попыталась без дрожи в голосе ответить на интересующий его вопрос. — Я не пацан и к вашим понятиям отношусь иначе, меня не касается ваше «по-пацански», «не по-пацански». Я решила сделать так, как посчитала нужным. Язвила. Только смысла в этом не было, Зима был не тем человеком, который так легко заведётся от дерзости. Он был более сдержанным с другими. — Хамить не обязательно, — изогнув бровь в осуждающем жесте, продолжил, — Что у тебя с ним? Парень не унимался. Это было похоже на допрос, где правильного ответа нет. Зима сам выбирал, что считать за правду и откровение, а что считать за ложь и словоблудие. Лысый парень был задумчивым и слегка раздражённым, но он пытался держать себя в руках перед хрупким созданием. У старших были свои суждения на счёт отношений, но каждый сходился на мнении о том, что выражать враждебность путём хамства перед девушкой — глупо. Дильназ хлопала глазами. Сразу поняла, про кого спрашивает, да вот только не знает, что ответить. Говорить правду она не собиралась, это личное и слишком грязное бельё. Потому и остаётся отмахиваться от таких вопросов простым и лаконичным «ничего». — Молчишь, значит. Ну молчи дальше, всё равно узнаю рано или поздно, — хмыкнув, парень отодвинулся от перил и встал напротив кудрявой. — Жди здесь, он подойдёт скоро. Парень без шапки развернулся на пятках и медленно побрёл в неизвестном направлении. Походка его была ленивой, ведь он никуда не торопился. — Эй! А ты куда? — крикнула та. Парень не оборачиваясь, остановился. — Воркуйте без меня, — ответил Зима. Не услышав ничего напутствующего, двинулся дальше, мысленно смеясь над этими дурочками. Ему было интересно, с каких пор Валерона потянуло на стукачек, хотя понимал от части, ведь находил девушку привлекательной. Даже сравнивал её с куклой. Одно только не понятно, почему так напряглись, когда встретились. Валерон бдительность потерял, стоял как олух, рассматривая девушку, даже не слышал его. Аж конь взял от его реакции, будто никогда девок не видел, хотел даже подзатыльника дать, чтобы тот перестал так открыто пялиться. Девушка продолжила стоять, но уже в одиночестве.***
Исаев остановился как вкопанный, когда вместо друга возле коробки опять встретил кудрявую. Эти встречи начинали раздражать его, уже невольно подумывал, что та сама ищет повод встретиться. Не знал, как вести себя с этой девочкой. Это был не первый раз, когда он кого-то спасал от изнасилования, но это однозначно первый раз, когда спасённая жертва попадалась на глаза настолько часто, так еще и в «Универсам» подалась. Раздражало. Как можно быть такой инфантильной и доверчивой, если оставить её на едине с парнями, то она однозначно встряла бы во что-нибудь. За Универсамовскую скорлупу он отвечал головой, воспитывал, но вот за старших не ручался, потому и не знал, как они воспримут её. Как живое мясо или как сестру, которую и пальцем тронуть не дадут. Против он этой девчонки, но показывать, а тем более отказывать, не имел права. Дал же слово. Не ожидал он, что эта кудрявая настолько сумасшедшая и без инстинкта самосохранения. Воровство стало неотъемлемой частью его жизни после смерти родителей и брата, но вот чтобы это делала баба... Такое он видел впервые, подружки пацанов были конечно те ещё оторвы и за любой кипиш, но на воровство долго ломались, а эта и глазом не повела, сразу согласилась. Для Турбо она была интересным объектом наблюдения, было любопытно, что в этот раз кудрявая голова выдумала. — Привет, — смущенно улыбнулась кареглазая. Парня порадовала такая доброжелательность, но отвечать тем же не спешил, рассматривал её лицо уже при дневном свете. Ссадины зажили окончательно, глаза больше не напуганные, нос и щёки не красные от морозного ветра, да и губы не истерзаны. Выглядела она хорошо. Успел рассмотреть детально, заметил, что глаза её большие с ресницами длинными прямо как у куклы. В прошлый раз был уверен, что от испуга глаза вытаращила, сейчас же с расслабленным видом стояла, а глаза всё также были большими — кукольными. — Ну привет, — холодно поприветствовал парень. Он не хотел обижать её, нет, и в мыслях не было. Показать безразличие — да, хотел, чтобы она ничего не надумала. Это уже вторая встреча при которой её настроение меняется по щелчку пальцев, когда он начинает открывать рот. Запугал. Идиот, она же пытается быть дружелюбной. Идиот. Идиот. Идиот. — Я хотела поговорить без лишних ушей. Приняла такую же позицию шатенка. Голос больше не излучал радость и теплоту. — Ну? — выжидающе посмотрели серые глаза. — Говори, что хотела. Посмотрела на долю секунды в эти столь манящие и холодные омуты. Смутилась от столь пронзительного взгляда, от чего была вынуждена отвернуться, так было легче. — Мы можем обойтись без публичного унижения? — прошептала та. Турбо опешил, не понимая, чего она хочет. На дворе не было ни души, это очень удивляло парня, он привык, что везде шумно и людно. В такой атмосфере суеты ему было комфортно, ведь голова не успевала забиться удручающими мыслями, от которых хочется поскорее скрыться. А сейчас же привычной шумихи не было. Был только он и его незнакомка. — Что? — переспрашивал кучерявый в недоумении. Сжалась вся от страха, всё же это была плохая идея — оставаться наедине. Но попробовать стоит. — Я имею ввиду, — встретилась с холодными глазами, — Марат может не извиняться передо мной публично? — закусила губу в ожидании. Нахмурился. — Зачем тебе это? Отошёл на шаг назад, чтобы достать из покоцанной жизнью куртки пачку сигарет. Эти глаза и кудри сведут его с ума. Нужно было срочно принять успокаивающую дозу. Начинал закипать от того, что ни черта не понимал. «Чего так печётся о Младшем Адидасе? Неужто уже пролегла под него?». От этой мысли Валеру передернуло: «Нет, я видел, как она дрожала при обычных прикосновениях, о сексе тут и речи не может и идти. Слишком невинно выглядит, да и была бы девушкой его — не шлялась бы до дома одна». — Наслышана о ваших понятиях, — угрюмо произнесла шатенка, — не хочу, чтобы он это делал, ведь пацаны не извиняются. Да и ваши скорее всего не поймут этого и будут ещё чмырить, — скривилась от представленной картины: Марат против всей этой аравы. — Это слишком жестокое наказание. Да и не виноват он, мы же не были лично знакомы. Парень засмеялся в голос, отчего заставил девушку чувствовать себя глупо и униженно. Он был удивлён, что девчонка так пеклась о репутации своего друга. Позабавили его и недовольное лицо с пунцовыми щеками, когда те встречались взглядом. Ему понравилась такая реакция. «Значит никого сдавать не будет», — подумал про себя парень. — Что смешного я сказала? — расстроенно смотрели карие глаза. — Ты сказала глупость, — потирал пальцами шею. — Забавная ты, моя незнакомка, заботишься о парне, который пустил слух, — осёкся. — Маратка хороший, но здесь уже никак не изменить ситуацию, я дал тебе слово пацана.***
Разговор со страшим не заладился, Турбо напомнил, что дал «слово пацана» о котором сама Дильназ благополучно забыла. Это не шутки, видно, что парни чтут принципы и ценности «настоящего пацана». Быть пацаном — это значит не бояться стоять за свои убеждения, рисковать и принимать сложные решения. Настоящий пацан знает, что в жизни не всегда всё идеально, но он не позволяет себе сломиться перед трудностями. Он верит в себя и свои способности, не даёт сомнениям и страхам влиять на его действия. Настоящий пацан всегда говорит правду. Он не терпит обмана и лжи, и сам является примером порядочности для скорлупы. Ну и пожалуй самое важное — «слово пацана». Если ты его дал — разбейся на куски, но выполни то, что обещал. А если ты уверил в чём-то и потом дал «слово пацана», но соврал, то сам понимаешь, какие последствия. Толпа. Здесь собралось не меньше сорока человек и каждый выглядел по-разному, кто-то высокий и худощавый, низкий и полный, кому-то здесь не больше десяти с ещё явно молочными зубами или наоборот, около девятнадцати с уже выбитыми зубами, которые не восстановишь без помощи дантиста. Все были разными, но в то же время такими одинаковыми. У одного синяк под правым глазом, а у другого разрисованный гипс на руке. Улица не щадит слабых. Здесь были те, кто умеет достойно отстоять свои права и принципы. По рассказам Марата, «Универсам» являются самой адекватной конторой, ведь у них в запрете хоровод и девушка не становится общей, если рассталась с молодым человеком. Пацаны придерживаются принципа «как относятся к тебе, так и относись к другим» — хорошее правило, объясняет многое. Перед тем, как стать частью этой семьи нужно было пройти испытание. Настоящие пацаны, как говорил Суворов, дерутся один на один и все остальные вокруг следят за этим. Даже если проиграл, то проиграл честно. Странное правило! Обо всём этом Дильназ узнала от своего нового друга. Девушка любила толпы, в них она могла затеряться и на какое-то время откинуть раздражающие мысли. Нравилась ей и тишина, но только не звонкая от которой хочется лезть на стены. Нравилась ей тягучая тишина, в которой она могла скинуть невидимый груз с плеч, вдохнуть полной грудью и просто помолчать, ни о чем не задумываясь. Сейчас же все стояли в ожидании чего-то. Рядом было столько людей, но никто и не подумывал разрядить обстановку шуткой или тихой беседой. Был слышен шум дорог и гул с тротуаров, тихий ветер и скрип снега под тяжестью ботинок. Молчали. Молчание нарушил задорный картавый голос: — Маратка! Ходь сюды. Парень улыбался, разводя руками. Хотел посмеяться над скорлупой, возможно даже поиздеваться. Для Зимы Марат не был каким-то объектом уважения и обожания, он не боялся в нос прописать и за уши потаскать. Не давал поблажек за то, что знаком с автором в виде его старшего брата, не жалел, когда тот провинился. Был справедлив: если по шее получают все, значит все, без исключения. Этот раз не был особенным. Парень в синей куртке и кепке-сеточке еле перебирал ногами. Было ли ему страшно? Возможно. Марат не был мнительным, извиниться перед девочкой не составляло ему особой сложности, она же не пацан, значит не считается. Верно? — Ну что, балабол, — подключился Турбо, — девчонка та, твоя, — указывая взглядом на Дилю, — не из робкого десятка, выполнила часть уговора. Осталось дело за малым — извиниться. Но она у тебя трепетная, заботится да переживает, — ухмыльнулся парень, — даже просила… Не успел окончить мысль старший, как его нагло перебил возмущённый женский голос. — Хватит! А чего она ожидала? Это же улица, которая и построилась на лжи и сплетнях. Было противно, что Валера так низко опустился, что он этим хотел доказать, что ей не место здесь? Что она лишняя и ей стоило бы уйти? — Истеричка, — закатил глаза картавый. — Старших не перебивают, так на будущее. Зиму она раздражала безусловно, но в этой ситуации друг его поступил некорректно. Они обсудили это, пока все собирались. Парень посмеялся с того, как кудрявый преподнёс информацию, пародируя повадки хрупкой девушки. Помнил он и о том, что просила она оставить этот разговор без лишних ушей. Стеснялась, наверное, или не хотела друга в неловкое положение ставить. За это отвращение к Марату возросло: «Ссыкло, даже извиниться не может, за женскую юбку сразу прячется!». — Учту! — съязвила шатенка. — Пусть извиняется, чтобы эта клоунада поскорее закончилась. Улюлюканья прошлись по толпе, всем уже надоело стоять в тишине.***
Спокойная ночь — Кино
Сидя за костром в компании новых людей, Дильназ отпустила себя и свои переживания. Даже рядом сидящий Турбо не напрягал. Девушка пыталась смириться с тем, что для него она только глупая подружка Марата. Наверняка, это займёт неопределённое время, но это стоит того. Девушка была приятно удивлена с реакции остальных членов группировки, ожидала, что косо смотреть будут да подшучивать, мол, такая хрупкая, а уже хулиганка. Ничего этого не произошло. Да и Марата извинение не обременило, даже голос его не дрогнул. Это поразило кудрявую. Она так переживала за чувства его, а по итогу, это было зря? Ей ещё предстоит более детально разобраться в их понятиях. Дильназ ожидала любой реакции от «Универсама», смешков или тихих оскорблений, но не ожидала уж точно, что все его начнут кликать в шутку «балабол». Может зря Диля думает, что для Марата это было лёгким решением? Всё же пацаны не извиняются… Зря только на личную встречу с Валерой пошла. Только унизила себя в его глазах. Да и поступил он отвратно. Для чего это было? То, как он фамильярно сказал: «Девчонка та твоя…», вызвало лёгкую обиду. Она же не была девушкой Суворова. Нет! И никогда не будет, эту роль скоро займёт Айгуль. О которой Дильназ ещё не говорила с виновником тревог. Погода была приятной, не было ни ветра, ни снега, было спокойно. Костёр, который мальчики развели час назад, приятно потрескивал и грел ноги. Было людно для такого место. После того, как Марат извинился, старшие предложили отпраздновать прибавление в их дружной мужской компании. Шли они не очень долго, но достаточно для того, чтобы девушка замёрзла. Щёки с носом раскраснелись а по телу шла неприятная рябь. Турбо больше ни одного взгляда и слова в сторону новенькой не кинул. Он был недоволен, это можно было понять по хмурому лицу и кривой ухмылке. Девушка старалась не заострять внимание на её незнакомце. Зато теперь у неё появилось много новых знакомых с которыми ей предстояло познакомиться поближе. Мальчики сидели по кругу и громко смеялись, делились новостями и, в принципе, наслаждались моментом. Дильназ почувствовала наконец-то тот самый желанный привкус свободы, смешанный с душевным балансом. Возвращаться домой не хотелось. Там озлобленный отец, несделанная домашка, и эта давящая тишина. В компании этих весёлых парней девушке было куда лучше, чем дома. Слева сидел Андрей, а сразу за ним Марат, который так бурно что-то показывал на пальцах. Справа от Дильназ расположился Турбо, который вёл непринуждённый разговор с Зимой. Сколько же новых кличек она услышала за этот вечер… Шатенка была насторожена тем, что парень, который буквально пару часов назад был готов опозорить её перед всем «Универсамом», сейчас спокойно сидел рядом. Его шапка свисала открывая вид на тёмные кудряшки. Он улыбался и тихо посмеивался, когда переводил взгляд на Мишу и Кирилла, которые дурачились сидя на стрёме. «Идиоты», — подумала про себя девушка. Парни сидели на тепловой трубе, которая возвышалась над компанией, сидевшей у костра. Оттуда открывался вид на въезд в Казань, это давало преимущество «Универсаму», если вдруг на горизонте появятся менты, то об этом они узнают первые и смогут в ускоренном режиме разбежаться кто куда. Но Мишка буянил, шуточно отбиваясь от Кирилла, своего друга. Дилю раздражало, что скорлупа даже и не задумывалась о том, что упасть с этой трубы как два пальца об асфальт. Переживала, хоть и Миша был ей просто знакомым. Всё же хороший он парниша и бабушка у него просто замечательная! Поэтому ей не хотелось бы, чтобы Полина Филипповна встретила своего внука со сломанной ногой или шеей. Но говорить об этом она не спешила, просто наблюдала. Она сидела в напряжении и поглядывала на шапку Ералаша, которая была набекрень. Парень звонко хохотал с шутки друга, что увлечённо жестикулировал руками, показывая какие-то масштабы. В одно касание парень от эмоций качнулся немного заваливаясь назад. Дильназ рефлекторно прильнула к плечу рядом сидящего, испугалась, что упадёт тот и искалечит себя. Этим «кто-то» оказался Турбо, что раз за разом поправлял слезающую шапку. Пока его товарищ заговорил с другим парнем, имя которого девушка к сожалению не запомнила, старший перевёл взгляд в сторону единственной девчонки среди всего «Универсама». — Замёрзла? — прошептал Турбо, шмыгнув раскрасневшимся носом. Кудрявая замёрзла конечно, но из-за адреналина в крови, она несильно ощущала покалывающую боль в руках. Всё же оставить варежки дома было плохой идеей. Но сейчас не об этом. Единственной вещью, о чём она переживала, был Ералаш вместе с Кириллом, которые по очереди нервировали девушку своим безрассудством. Турбо не получив ответ, от своей незнакомки хотел было уже отвернуться, но не успел этого сделать. Девчонка вцепилась в плечо маленькими ладонями, вынуждая того продолжить смотреть на раскрасневшийся нос и закусанную нижнюю губу. Она больше не могла смотреть на это. Они как будто специально это делают — выводят её из себя! Неуверенно приподняла голову и столкнулась с серыми глазами. Жар костра подсвечивал и делал их более манящими. Взгляд не был враждебным, как на ледовой коробке, нет, он был спокойным. — Сделай что нибудь с этим! — сдавлено прошептала девушка попутно указывая взглядом на причину нервозности. — Они же упадут так рано или поздно. Неожиданно для неё он отцепил её маленькие ладошки от куртки и взял в одну свою. Жар его рук моментально отразился не только по всему телу, но и душе тоже. Чужое внимание было приятным. Они встретились взглядом. Девушка поклялась, что запомнит этот взгляд на всю свою оставшуюся жизнь. Дильназ подарила смущённую улыбку, всё же прижиматься к Турбо была плохая идея, он ведь был незнакомцем. Турбо улыбнулся в ответ, слегка сжимая чужие руки. Это была первая улыбка Валеры, подаренная Дильназ. — Не переживай, пугливая, — шепнул парень. — С этой трубы невозможно свалиться. Они улыбались друг другу в то время, как сидящий совсем рядом Зима не сводил с их сцепленных рук взгляда. Он ухмылялся и почему-то был раздражён.