Синдром главной героини

— Ты споешь мне? — спросила Элизабет Сноу. — Снова? Ты сотни раз слышала мои песни, разве тебе не надоело меня слушать? — переспросил Микаэль Криар. — Твой голос как снег чист, его постоянно хочется слушать. — девушка аккуратно подошла и обняла его со спины. Сидя за столом, поджав под себя ногу, я набираю текст, продумывая взаимодействие двух персонажей, одним из которых была сама. Любовь писать истории про себя подавляло моё чувство одиночества, которое постоянно витало около меня неподъёмным грузом. В моей голове Микаэль был красивым молодым человеком с золотыми кудрявыми волосами и глазами цвета бури, голубыми словно самое глубокое море, на котором того гляди будет шторм. Придумывая его характер, я думала лишь о чувстве, которое испытывала бы рядом с ним — тепло, вот что я бы испытывала, будто греешь руки на батарее или держишь их около костра холодной ночью. Дверь в комнату открылась со скрипом, который можно было услышать даже с первого этажа, звук резал уши, даже в наушниках. — Элизабет, отвлекись уже от своей писанины, твой отец приехал, хотя бы сходи c ним поздороваться. — произнесла моя мама, облокотившись на угол двери, пристально глядя мне в спину, как будто на ней написано «занята подделкой документов, но очень скоро закончу, подождите 5 минут». — Хорошо, мисс Сноу, не прожигайте мне так спину, я почти закончила. — сказала я, обернувшись и сделав шутливый поклон. — Не ёрничай. — подойдя ко мне и потрепав по голове, она закрыла крышку ноутбука. Эта женщина всегда уважала мои границы и не подглядывала что я там пишу или рисую, хотя иногда я сама ей даю прочитать свою писательскую работу, и она, как редактор, устраивает мне полнейший разгром. Однажды мама всё-таки подсмотрела полуголый рисунок мужчины, что я делала на планшете, она просто подошла сзади и уточнила что у него слишком выражен пресс. Выйдя из комнаты, я побежала по лестнице вниз, со второго этажа, чуть не упав на повороте ко входу. — Привет, пап! — крикнула я, почти добежав до него, с улыбкой на всё лицо — давно не виделись — после чего пожаловалась о том, что паркет придумали люди с наклонностями к падениям, скользящие по нему носками. — Привет, снежинка, как ты тут? — сказал отец и расставил руки в приветственном жесте, явно желая меня обнять. — Как в аду мрачновато-холодновато, как и всегда зимой, кто вообще придумал переезжать в разгар зимы. Это как ходить в баню жарким летом, хотя на улице знойное солнце и речка. Странности в высшей степени и бредовое занятие. — Потерпи, снежинка, я знаю, как ты не любишь переезды, но это последний раз, я тебе обещаю. — сказал отец с улыбкой на губах и искрами в глазах и не поверить в эти слова было нельзя. — Ты так говорил прошлые 15 раз или нет, уже 25, хотя возможно я сбилась со счета. — не удержалась я от ироничной фразочки. — Это точно последний, к тому же мы купили этот дом, и он полностью в твоём распоряжении, а не только твои любимые 4 стены. — уточнил отец. — Никогда не любила большие здания, повезло что лес рядом, хотя это не прельщает меня желанием ехать-пиздошить за тридевять земель ради любимой учёбы, — бубнила я, делая обиженное лицо, напоминающая кошачья морда, у которой отняли вкусную колбасу. — Я тебя буду отвозить, все равно мне по пути. — сказал он. Так идёмте к столу, а то еда не просто остынет, а покроется плесенью от скуки. — произнесла мама. Дойдя до стола, я села, поджав под себя ноги. На обед была жаренная в духовке курочка, пахнущая травами, которыми была натёрта и её запах разнёсся по всему дому и пахло невероятно вкусно. Вся еда выглядела чудесно, давно мы не сидели вместе за одним столом, как в прошлом. — Ты здесь надолго или скоро уедешь работать на месяц? — уточнила я для галочки сколько продлиться моя лафа поездок на машине. — Я здесь на неделю, потом снова уеду, снежинка, ты же знаешь. — погрустнел он, но теплая улыбка все равно была на его лице, будто он не хотел передавать мне свою грусть, которая тяготила его сердце вдали от дома, и нас с мамой. — Зачем мы каждый раз переезжаем если дома тебя почти не бывает? — спросила я. — Это последний наш дом, потому что твой отец окончательно определился с местом работы. — перебила мама наш диалог. Доев ужин, я встала с тарелкой и стаканом и пошла к раковине. Вода всегда обжигала пальцы своей температурой, которую я не могла нормально регулировать из-за старой по-моему мнению колонки. По мнению моих родителей, я странная, ведь могу просто стоять и смотреть как кипяток течет по рукам и не отдергивать их. Но я никогда не тяготела к холодной воде в форме жидкости, но как ни иронично обожала снег. Как будто он мог показать мне нечто большее чем просто застывшую картинку жидкости, которая течет по рукам. Лёд, на мой взгляд, высшая форма чистоты, и, если бы я выбирала как красиво умереть, выбрала бы замёрзнуть, так ты чувствуешь боль, когда легкие обжигает холод, и заставляет все замирать на последнем вздохе. Аккуратно встряхнув посуду от капель, я поставила тарелку на полку. — Я пойду в комнату! — крикнула я, снова выйдя в зал, где мы и трапезничали. — Даже не побудешь с нами? — спросила мама, с явным разочарованием. — Нет, мам, мне надо дописать мою работу! — поднимаясь ответила я. — Элизабет Нерис Сноу! — сказала мама серьёзным голосом, но на её лице была ухмылка — она просто хотела обратить на себя моё внимание — Не забудь, завтра твой первый день в новой академии. Отдохни хотя бы, а не сиди всю ночь за компьютером, в твои мешки под глазами можно складывать картошку. — Да, мам, я помню, не засиживаться за играми и писаниной, ты это уже говорила 100 раз. — Я знаю, я люблю тебя. — мягкая улыбка озарило её лицо. — Я тоже, мам. — ответила я на эти слова, что грели душу. Меня часто терзало чувство, что я провожу с родителями мало времени, возможно за это себя и стыжу — они дали мне полную свободу с 14 лет, с тех пор я могла делать что хочу, но вместо того чтобы начать курить, пить, я стала задроткой и хиканом, с тягой к книгам, видеоиграм и свечкам с запахом кокоса у которой куча фигурок, значков и стендов с персонажами. Многие считают это тратой времени, глупой и безмерной, но, если я не дам себе этот выплеск, я начну загоняться, снова. У меня тысяча и одно увлечение: я начинала шить зайчика, делать жабку из бисера, коллекционировать маленькие фигурки, но никогда не заканчивала. Возможно, так я бегу от себя, но кто мне сказал, что я не могу? Мысли не всегда бывают радостными или хорошими, они утягивают тебя глубоко и, если не давать им проявления они съедят меня изнутри. В моей комнате есть небольшой балкончик, с видом на лес. Ни разу там не была, я не очень люблю улицу, но в моменты одиночества, когда поглощает горечь, только ветер что развивает волосы и успокаивающий холод могут дать временно чувство завершённости. Сейчас, в разгар зимы, лес дает гложущее чувство спокойствия. Я достала наушники и телефон из рюкзака, что стоял около кровати, там было только самое важное, коими я и считала эти предметы. Особенно наушники, ведь они скрывали от мира даже если и не были включены или в них не играла музыка, как будто маленький панцирь у черепашки или улитки, который всегда мог защитить от злого мира. Большинство вещей я так и не разобрала, они лежали в коробках, но одежду и ноутбук я достала сразу. Быстро одевшись, я не учла одного факта — вся обувь находилась в прихожей. Хочу ли я пройтись по снегу в тапочках с кроликами? А, была не была! Я взяла зажигалку, нацепила наушники и слезла через балкон. Снег хрустел под ногами, напоминая, о том, что кролики не вечные, и намокнут в считаные секунды. Я включила музыку на телефоне, и нежная мелодия без слов полилась в уши. Проходя дальше, всё еще видя свет моего дома, давало осознание что потеряться было невозможно. Забравшись на небольшое дерево, чтобы не намокнуть полностью, я почувствовала уединение с собой, вытащила зажигалку из кармана и зажгла её. Яркие искорки пламени танцевали на одежде и вокруг, пламя своим теплом грело пальцы, и я, сняв наушники, смотря на огонь, начала петь. Слова появлялись из всего что приходило в голову и было на душе, так могла петь только я, хотя текст песни и был странен: Скажи, скажи, куда же мне идти, Какой из трех путей мне выбрать и пойти, И как не угодить в петлю что стягивает шею. Скажи, скажи мне что не знаю я, И словно снег, таю быстро я, Мечтаю я однажды умереть Как птица в небо ласково взлететь. Скажи, скажи куда же мне мечтать Иль просто мне лёжа умирать или дальше быть. Строчки были сумбурные, нескладные, но от души, я смотрела на небо как будто мечтая найти что-нибудь кроме звезд, но ничего завораживающего, что притягивало бы взгляд не было. Пальцы начали неметь, даже зажигалка в руках не грела, и я поняла, что надо уходить. Завтра первый день в академии, надеюсь все будет хорошо. Только в сериалах бывает все просто — сбежал-вернулся. Свет не горел нигде, кроме моей комнаты, а значит, сейчас будет либо миссия невыполнима, либо квест отхватить пиздюлей. И то и то не самое простое в исполнении занятие. Снег хрустел под ногами и мои следы оставались на нем, в наушниках играла музыка и я решила, что это отличный повод немного побыть вездеходом. — Простите тапочки зайчики. — сказала я и начала движение вглубь снега. Мне было смешно в такие моменты, и пусть уже утром мои следы заметёт снег. Вот и дом, дверь я аккуратно открываю ключом. И теперь на цирлах прохожу мимо кухни. — Мисс Элизабет Нериса Сноу. — донесся голос из кухни и это была не мама. — Что пап? — шёпотом произнесла я — Расскажешь, что делала на улице и как там погодка? Не холодно в зайцах? — Самую чуточку зайцы промокли, можно я их на батарею положу? — Положи на кухне, а утром скажу маме что пролил на твоих зайцев кофе, из-за твоих вечерних забегов к холодильнику. — Спасибо пап. — А что ты делала ночью в лесу? Сейчас час ночи, и ты вся мокрая. — Гуляла. — неуверенно произнесла я. — Ага, а ты можешь гулять, но не так необычно, не ночью и не в тапочках зайцах? Это глупо, ты могла обуться нормально и выйти через дверь. — Да, но вы бы переживали. А ты все время тут ждал? — Нет, полчаса где-то, в темноте, потому что одна девушка забыла, что я прихожу пожелать спокойной ночи, в первый моего день приезда. — Точнооо, прости пап, не говори маме, а то она мне голову оторвет. — Хорошо, снежинка, но больше так не делай, хорошо? И прошу, предупреждай меня или маму если уходишь в лес, волков там, конечно, нет, но это не умоляет его опасности. — Ладно, ладно, не урчи, а можно мне тоже кофе? Я ведь не усну перед завтрашним днем. — На верхней полке, но оно крепкое, сладкоежка. Там есть зефирки, что от тебя прячет мама, а то ты их слопаешь. — Вот же она жук! — улыбнулась я. Быстро сделав кофе с молоком и засыпав его милыми зефирками, присела рядом с папой на кухне и попыталась согреться. Мне нравилось быть с папой, он дорогой мне человек, но мне тяжело выразить эмоции к дорогим мне людям. — Я понимаю тебе сложно и вряд ли ты сейчас пойдешь спать, но не могла бы ты хоть немного отдохнуть. Завтра отвезу тебя в академию и поеду на работу. Снежинка, помни, если тебе будет плохо, ты всегда можешь сказать и твой депрессивный период не продлится так долго, как в прошлом месте учебы. Не любила я подобные темы, как и делиться проблемами с близкими людьми. Они всегда должны понимать, что у меня все хорошо, ведь я их слишком люблю. — Всё, я в комнату греть свою макушку. Поднявшись по лестнице, словно мышь, я открыла дверь и прошла в мою комнату, пусть не самую большую в этом доме, но и не маленькую. Я всегда мечтала о доме, после новой работы отца мы стали жить лучше, я бы сказала намного. Часто всё меняется из-за переездов, но это в последний раз, надеюсь, что это правда. Лёжа в кровати, я пялилась в телефон, ожидая сообщения от бывших друзей. Никого, жизнь других людей идет своим чередом, даже если я из неё исчезаю, люди которых ты считал лучшими друзьями внезапно пропадают. Людям свойственно уходить, когда пропадаешь ты из их окружения. Никто не поинтересовался, как у меня дела и переезд. Грустно, но привычно. В сотый раз смотря сообщения, я поняла, что ждать не стоит и включила фоновый видос, чтобы поспать хоть час. Сон мало вязался с моей тревожностью, я прокручивала сотни и сотни возможностей и так и не сомкнула глаз. Будильник зазвенел, и я моментально его выключила. «Снежинка, снежинка лежала в снегу, снежинка, снежинка мечтала в саду». Считалочка, придуманная папой, всегда давала мне немного заряда бодрости. По словам мамы я мини-версия снежинки из-за маленького роста и очень милого лица, если вы представляете красивую стройную леди с волосами цвета снега. Это почти про меня, под почти я подразумеваю только волосы. Всё остальное и даже рост метр шестьдесят досталось от мамы. Я не знаю, чем она привлекла папу, он был по-моему мнению похож на аристократа или того, у кого в венах настолько голубая кровь, что если смотреть в марианскую впадину, то и она не сравниться с её цветом. Нерис Сноу был человеком открытым и добрым, но, если дела касались работы, он оправдывал свою фамилию. А познакомились по словам они с мамой по его словам в машине, эта безбашенная женщина приняла его за такси, когда сбегала от своего парня. Так и началась их история. Меня всегда удивляла мама, её жизнь похожа на книгу интересную и захватывающую, тогда почему моя похожа на бледные наброски рядом с большой картиной маслом. Я спустилась вниз, в столовую поесть, где уже сидели мама и папа. — Дай угадаю, ты всю ночь играла в игры или своей писаниной занималась, говорила я тебе — поспи, отдохни, но нет, она решила пойти в академию похожей на зомби и с синяками как у панды. — Да, да, это я, и, если мне не дадут поесть я тебя покусаю, и ты тоже станешь зомби. — Ты матери не угрожай, а то будешь готовить себе сама. — О боже, ты так не любишь этот дом? Я же его сожгу вместе с блинчиками, которые собираюсь готовить! Кстати, пап, а обратно мне как добираться? Не пешим ходом же чапать за город. — Нет, сюда ездит автобус, до остановки всего 15 минут пешком, не так уж и много, так что, снежинка, обратно как все смерды, на автобусе. — Утопите меня! — сказала я, чуть ли не падая лицом в тарелку. — Милая, я знаю, что ты у меня умничка, а теперь доедай завтрак и дуй наверх одеваться, но богом прошу не как на похороны. — У меня всё как на похороны, если я одену другое, этот мир схлопнется. — Вот и хорошо другой мир узреет красивую тебя. Я привыкла одеваться я во всё черное, но как истинная хикка одела галстук факультета Слизерин, выглядела я не так и плохо, как могло быть. Без понятия что у нас за пары в расписании у второго курса, но Элизабет Нерис Сноу всегда влипает в неприятности. Так что даже сейчас похоже в них попаду. Закинув рюкзак на плечо, я направилась к входной двери. — Пап ты скороо?! — крикнула я, открывая дверь. Холод ударял в лицо небольшими ветреными потоками с улицы. — Открой в машину и садись, она скоро прогреется. — сказал он и кинул ключи мне из кухни. — Окей кэп, допивай быстрее, очень хочу, делая кавычки пальцами, попасть туда и начать учиться на любимого психолога. Открыла машину и закинула ноги на обогревательную панель, спасибо что печка зимой работала. Дорога до академии была непродолжительной, мимо мелькали кучи домов, кафешек, и магазинов, город был большой и возможно из-за созерцания чего-то нового, я не заметила, когда закончилась поездка. Выйдя из машины, я попрощалась с папой, и сделав не больше двух шагов увидела, как он начал отъезжать. — Всё чудесатее и чудесатее… — сказала я себе под нос. Тяжело идти куда-то, не понимая, что делать дальше. Мне трудно в новом местах, они давят на меня своей неизвестностью. Снег хрустел и толпы людей проходили через ворота, разговаривая и переглядываясь. Собрав все силы в кулак, я продолжала идти, одев наушники для того, чтобы не замечать людей вокруг, и смотрела в пол. До звания главной героини я не дотягивала по всем параметрам. Здание пугало своей величественностью — оно было огромным, но другие будто это не замечали. Надо было стать частью толпы, — Лизи ты сможешь! — мысленно подумала я, и прошла в главное здание, стараясь не обращать внимание на людей вокруг. В здании было легко потеряться, что я и сделала. Я смотрела на пожарный план 3 раза, но, боже мой, тот кто придумывал расположение кабинетов был явно извращенцем. По-другому я не могу описать пристрастие к углам и коридорам. Я опаздывала на 15 минут, но сил чтобы подойти к кому-то требовалось много, а моя застенчивость и тревожность проявлялись сейчас очень яро, не давая мне спокойно спросить дорогу. Снова зайдя в тупик, я сползла по стене, поняв, что в первый же гребаный день я потерялась. — Будешь сидеть на полу застудишь себе всё. — Может это и был мой план. — Планом ты называешь сидение на полу, уткнув лицо в коленки? — Да это и был план, потеряться в этом чертовом здании в первый же день. — Так, оставь истерию я такое не люблю, подымайся. — Зачем если я все равно не знаю куда идти? — К твоему великому удивлению, я опаздываю на пару, и успокаивать плачущую малолетку в мою работу не входит, так что подымай свои булки и говори куда тебе надо, я провожу. — А ты кто, и что за великая щедрость помогать случайным студентам? — Я профессор философии мисс Клорисса Мердин. Так что подымай себя с пола и пошли провожу. — Оу вы простите что я так грубо, и некорректно. — О боже, прекрати, меня уже тошнит от этики, я всего год назад закончила учебу, у нас разница года 4 не больше. — Ладно, Клорисса, мне надо в кабинет 507А. — Это в другом корпусе, тебе надо спуститься по лестнице и пройти через первый этаж, пошли, у меня там занятие. — Спасибо. — сказала я, чувствуя себя той ещё идиоткой, как и всегда. Мы спускались по лестнице идя в самый неприметный угол здания, где и была лестница, о которой она говорила, возможно это было моей ошибкой, не спросить дорогу сразу. Не нашла бы я её сама. Моя провожатая шла на каблуках, как будто летела, она была красива даже очень. По сравнению с ней я была похожа на белое пятно. — Будешь много думать — появиться морщины. — Знаю. Дальше я её не слушала, погрузившись в мысли. Смотрела в пол, не желая пересекаться взглядами. Я знала что странная, но никогда не хотела что бы люди испытывали жалость ко мне. Не всем же быть теми, кто открывает звезды, есть те, кто подносят кофе этим самым открывателям, а по ночам рисуют в блокноте те самые звезды, до которых мечтают дотянуться в надежде получить толику того света, что они излучают. Я шла дальше по паркету, не обращая ни на что внимания, как вдруг под ногами начала исчезать любая поверхность заменяя её травой, и я внезапно поняла, что оказалась посредине поляны. — Какого черта?! — я начала озираться, пытаясь понять, что я тут делаю, где кабинеты и как я тут оказалась. Вокруг была только трава, непроглядная поляна с пустым небом, как будто во сне и ничего другого. Что я тут делаю как вернуться обратно? Я начала паниковать и не понимала что мне делать, может это сон? Нет, не сон, сны не бывают такими реальными, я решила успокоиться и сесть на траву, но, как только мои руки дотронулись до неё, она стала снегом под пальцами. — Что за чертовщина? — непонимающие начала осматриваться я. «Бежать, бежать!», было в голове, но что делать если я не могу сбежать? Я как будто стою на месте, но при этом иду, стоп! Возможно дело в перспективе и моего взгляда на это место, с какой бы стороны я не посмотрела, уйти отсюда не получиться. С неожиданной грани происходящего, я начала воспринимать окружение не просто как поверхность, а как кроличью нору, в которую падала Алиса из сказки. Снег под пальцами таял, напоминая мне зеркало, отражение в холодных каплях показывало меня. Если я не могу сбежать, я посмотрю на мир под другим углом, как если бы не было травы, а как отражение, через которое можно пройти. Я не знаю откуда эти безумные мысли в моей голове, я всегда была чокнутой, делать что-то странное вполне в моём репертуаре. Аккуратно дотронувшись до травы пальцами, почувствовав прохладу, я прислонилась лбом, и моё лицо тут же обдал холод необычный. Зажмурившись, я представила, как прохожу через этот снег. Открыв глаза, вокруг меня был только снег и лёд. Комната в которой я очутилась напоминала маленький ледяной короб. Внутри льда я увидела своё отражение, но оно не было мною. Стиль был не тот и походка слишком уверенная. Я не могла оторвать взгляд от того что происходит в том отражении, так не привычно видеть себя, не как через зеркало, а со стороны, и прямо сейчас другая я идёт по лестнице к кабинету. Походу схожу с ума, иначе не получается объяснить всё, что вокруг меня происходит, я всегда мечтала о магических мирах, и прочем, но это лишь сказки что бывают в книгах для мечтателей, которые никогда не попадут туда. Но прямо сейчас я в ледяной комнате смотрю на ненастоящую себя в отражении. Но ведь если это не я, тогда кто? Наводящие вопросы всегда помогали мне расставить всё по местам, так было проще. Это как расследование в детективном фильме или книге ты всегда знаешь, что делать, но я этого не знала. Холод не обжигал пальцы скорее дарил спокойствие, как будто я могла почувствовать утешение в снегу. «Зажигалка!» вспыхнуло в голове. Она все ещё была у меня в кармане джинсов. Ветер тут отсутствовал, металлический звук раздался в ушах и пламя начало мерцать на стенах ледяной комнаты, в которой я была. Надписи начали появляться на стенах как подтёки, но они не могли образоваться от маленькой зажигалки, когда она толком и не погорела. Слова сразу бросились в глаза «снежинка полетела на огонь и растаяла, но исчезла ли она или стала кем-то другим» следующая фраза повергла в шок «выход один в чертогах разума ищи ответ, коль нет ответа там? то снег поглотит твои воспоминания и станешь узницей мира льдов «… Что черт возьми тут происходит?! — Я не понимаю, не понимаю, не понимаю! — повторяла снова как мантру не желая признавать, что всё это реально, реально как солнце что выходит из-за горизонта каждый день. Для своего спокойствия я начала петь, слезы лились сами по себе, от непонимания что происходит вокруг. Страшно слышать звук собственного сердца, тудух-тудух, Я иду по тропе что летит в тартарары, как будто дорога в ад, Туда, где нет солнца, лишь грустная реальность. Глаза начали слипаться от слез и страха, я лежу на снегу и засыпаю. Открыв глаза, я понимаю, что нахожусь в медпункте. «Что за бред? Я же лежала на снегу, а теперь голова раскалывается.», подумалось мне. Попытавшись встать, я сделала одно движение и тут де боль появилась в теле, как будто меня избили пара тройка человек. Вокруг никого не было, это пугало, «Еще один кошмар?», промелькнула мысль, но вокруг ничего подобного не было, ни снега, ни травы самый обычный лазарет. Боль не давала резко двигаться, но я попыталась хотя бы немного приподняться, получилось не с первой попытки. Что произошло? Почему я помню лёд и снег? Это был сон? Телефон зазвенел в рюкзаке, звук раздался на всю комнату и в лазарет зашёл мужчина. — О ты уже проснулась, хорошо, а теперь расскажи мне на милость как можно упасть в обморок на лестнице? — Я упала в обморок? Помню лишь как шла с преподавателем философии к кабинету и ничего больше. — У тебя недостаток сна или может быть сильный стресс? — поинтересовался мужчина — Я бы не сказала, у меня всё хорошо, может просто из-за новой обстановки перенервничала. Сколько сейчас времени? — голова звенела от собственного голоса. — 15:10, как я понимаю все пары ты провалялась без сознания, не волнуйся о твоем состоянии я передал старосте вашей группы, она знала о твоем приходе но не ожидала что ты решишь свалиться с лестницы, повезло что хоть голову себе не расшибла, небольшое сотрясение, а так жить будешь. — Странно, ведь боль в теле такая как будто меня всю ночь били, удивительно почему, ведь лестница была не очень большой. Можете взять мой телефон из сумки, я не дотянусь сама? Мне надо позвонить папе или маме что бы они меня забрали. — О, не волнуйтесь, леди, ваши родители уже предупреждены, они ждут звонка что бы забрать вас, ведь тащить тело без сознания в машину и подвергать ещё большему риску идея так себе. — А почему меня не отвезли в больницу? — задала я резонный вопрос. — Врач провел осмотр, ничего кроме сотрясения обнаружено не было, а ещё тебе в ближайшие 20 минут после пробуждения может затошнить, так что для твоего же спокойствия рядом с кроватью стоит ведерко. — Очень благородно предупредить об этом, спасибо, я пожалуй сяду поближе к нему. Можно я полежу тут минут 30 и пойду моё тело все ещё болит? — Лежи сколько душе угодно, я буду за своим столом если что-то понадобиться и, боже, если станет плохо не молчи, а просто позови меня. — Хорошо, а как вас зовут? — Питер Мердин. — произнёс он с небольшой усмешкой. — Вы брат Клориссы? — я повернула на него голову и посмотрела в его лицо и поняла что они чем то похожи. — Ирония, но да она моя младшая сестра. — А сколько вам лет? — произнесла я, переваривая в голове сказанное. — Тридцать три. — без какой-либо усмешки произнес он. — Хорошо простите если вела себя фамильярно, я еще не до конца пришла в себя. — Всё хорошо, я привык когда вы называете меня приятель или чувак — произнес он как будто хиппи, и я поняла что он хоть и старше, но молодиться у него плохо получается. Смешок что вырвался из горла отдавался гулом по всему телу, но удержать его было сложно. «Странный первый день.» пронеслось в голове. Вместо знакомства в одногруппниками и попытки завести общение я, упала в обморок, увидела реалистичный сон, убеждала себя что это сон и так не бывает, ведь кому придет в голову считать ледяную комнату правдой, а на данный момент, я сижу в лазарете с небольшим сотрясением и болью в теле. Но зато познакомилась с учителем философии и черт возьми врачом академии, что я сука делаю не так? Как будто моя история проклята с самого начала, ей богу всё всегда не так. — Мистер Питер — произнесла я. — Что? — спросил он из-за стола, заполняя документы. — А если бы вы были животным, то каким? — в этот момент моя шизойдность проявилось прямо во всей своей красе, вместо того что бы просто лежать и приходить в себя я спрашиваю какое животное врач академии. Ну не дура ли? Хотела было извиниться за тупой вопрос, как вдруг услышала ответ. — Ёж. Я был бы ежом. А вы мисс Элизабет Сноу, кем бы были вы? — Наверное лаской или белой лисой, — Из-за цвета волос или просто чувствуете себя как эти животные? — Снежной принцессе — снежное животное, так говорила моя мама, когда на 13летие подарила кулон с белой лисой, который я благополучно потеряла. — Интересный ответ… — сказал он и продолжил писать. Через час, когда я выблевала весь завтрак и мне стало намного лучше. Я позвонила родителям, чтобы они меня забрали, но прежде получила инструкции, от головных болей после сотрясения, и про применение мази от ушибов. Как оказалось ничего серьёзного, а я уже на придумывала в голове кучу. Спустившись осторожно по лестнице и выйдя из здания, я увидела машину отца, он увидел и подлетел ко мне. Объятия, в которые он меня заключил приносили боль, но я не могла от них отказаться, ведь я так редко его обнимаю и так сильно его люблю. Посыпались сотни вопросов о моем состоянии, как я себя чувствую и прочее. Ехали домой мы на всех скоростях, чтобы мама не заработала инсульт от моего ещё большее долгого отсутствия. Порой, мне кажется, она слишком обо мне переживает. Небольшое сотрясение, с кем ни бывает? Упала с лестницы с кем ни бывает? Увидела очень реалистичный сон с кем ни бывает? Постоянно же со всеми такое случается, да ведь? — Элизабет Сноу земля вызывает Элизабет Сноу — пощелкал пальцами перед моими глазами отец. — Что что? — спросила я. Повернула голову и поняла, что мы уже приехали. — Ты так уже 15 минут сидишь и смотришь в одну точку, не моргая, я не шучу. — сказал отец. — Я задумалась, как можно было упасть с лестницы… прости. — Задаюсь тем де вопрос снежинка, тем же. — он был хмурым как будто не хотел это обсуждать или что-то говорить Всегда пытаюсь прочесть мысли другого человека, пытаюсь догадаться что творится в голове, о чем думает и прочитать эмоции или хотя бы попытать шанс сделать это. — Просверлишь во мне дырку, снежинка, пошли, калека, а не дочка. — заметил он. — Это было грубо! — возмутилась я. — Не злись, я не со зла. — открывая багажник произнёс он, — Возьми это я тортик купил в честь первого дня учебы, но походу вы с мамой будете заедать им стресс. — Это уж точно — открывая дверь говорю я, и сразу врезаюсь в объятия мамы, которая похоже сторожила вход. — Почему у меня такая дочь неряха, идиотка? — Мам, я не умерла, успокойся, все хорошо, мне надо немного отдохнуть и все будет хорошо, а ещё папа там торт купил. — Торт, это хорошо, поедим, а ещё у меня кое-что есть, и пожалуйста отдохни сегодня, а то не хватало нам второго обморока. — Да, да, я пошла в комнату переодеваться, и кинула сумку на кровать, что за чертовщина, зажигалка была на месте, а наушники почему-то лежали в рюкзаке. Спустившись вниз взять кусок тортика, я увидела, как мама с отцом что-то обсуждали, бурно они не спорили, нет, и не ругались, но как только я решила заявить о своем присутствии они резко замолчали. — Милая, у меня для тебя кое-что есть. — мама достает маленькую коробочку. В ней лежит цепочка, на которой были скрипичный ключ и снежинка. — Мило, но я же не ношу кулоны. — Надень, он будет тебя защищать нашей с твоим папой любовью. — Хорошо. — не любила я спорить, да и не имело смысла — я не сломаюсь если буду носить этот кулон. — Ну как тортик вкусный? — спросил папа, когда мы с мамой дружно ели торт. — Очень! — сказала я с набитым ртом — Очень вкусно! Время близилось почти к ночи, и я не могла понять почему мне подарили кулон. Посиделки были недолгими, маме надо было заняться работой — у неё горел дедлайн по заказам, а у отца как обычно были отчеты. Скучно должно быть и как обычно муторно. Весь день был странным, лежа в кровати я думала о том, что черт возьми происходит. Было очень жарко, и я решила, что открою окно ненадолго, чтобы проветрить. Я закрыла глаза, надеясь, что это может успокоить моё сердце, которое вот-вот вырвется из груди с яростным набатом. Снег, снег, мысли были лишь о нем. Мышцы расслабились, и я провалилась в пустоту. Открыв глаза, я понимаю что была на снегу. Тут же захлестывает поток мыслей: «Что за черт снова, опять, нет, нет, нет, такого не должно было быть! Смотрю на руки, они не мерещатся! Всё это не мерещится! А на волосы, мокрые от снега, на котором я лежала, падают хлопьями пепла? Что за?» Обернувшись, я заметила дерево, оно горело ярким пламенем, от которого летел пепел. Люблю смотреть на свечи и знаю что могу управлять пламенем или затушить его, но это пламя вызывало у меня страх бушующий, непроглядный, как будто огонь мог меня убить. Его нельзя контролировать, нельзя поменять его направление, у него есть душа и если её разозлить, то бури не миновать. Мои глаза, полные страха, было не отвести от опаленных веток. «Зажигалка, зажигалка!» подумалось мне, она снова была в кармане, одежда была не та в которой я ложилась спать, а та, в которой я пошла утром в академию. Зажгла зажигалку, что казалась бредятиной в такой ситуации, я не знала, что делать и как отсюда выбраться. Я смотрела на зажигалку боясь взглянуть на обугленное дерево и белые волосы, покрытые пеплом, смотрелись пугающе. Я начала петь, смотря на зажигалку, как будто она могла меня спасти. Сотри глаза что смотрят сзади боли, Сотри мой страх унеся с собой, Больно мне смотреть куда идёт моя душа, Как пальцы обжигая падает пепел не спеша. Звук как будто двоился в голове, будто пела не одна, кто-то пел в унисон со мной. Я перевела взгляд и увидела зеркало, жар горящего дерева исчез и холодный ветер резко обдал спину. — Кто ты? Почему ты так похожа на меня? — Не всё сразу, принцесса снега, не всё сразу, сначала тебе нужно принять себя, только тогда ты поймешь что происходит здесь, — Но как мне выбраться отсюда? Я хочу в свой мир, там, где моя семья, там мне хорошо. — Правда ли? — подобие меня начало ходить по зеркальным отражениям — Никогда не замечала что снег тебя любит? Прощает тебе многое? — Ты явно что-то перепутала, я Элизабет Сноу, да, моя фамилия означает снег, но я не знаю кто ты и что ты хочешь. — Тебя глупышка, я хочу тебя, ой не так выразилась — твою душу, ведь она моя, душа девушки, что стала снегом моя! — Ты чокнутая… — сказала я и в ужасе поняла, что нахожусь как будто в комнате зеркал, мрачных и холодных. Я вытянула руку, и пыталась понять на ощупь как выйти из этого, а в голове как будто слышался мой смех, точнее смех отражения — её веселили мои попытки найти выход и внезапно я поддалась панике. Зажигалка давно потухла из-за холодного ветра, но я попробовала зажечь её снова. «Прошу, прошу, прошу огонь помоги, я умоляю!» проносилось в голове. «Черт тебя дери зажгись!», я лязгнула ещё раз и в это же мгновение комнату обдало племенем. «Сука!» сказала я, когда почувствовала жжение в руке, пальцы закололо и нагретая зажигалка вылетела из рук и упала на пол с громким щелчком. Я резко подскочила на кровати и в теле резко проявилась небольшая боль. Наваждение прошло, но внезапно с шеи что-то соскользнуло — это оказался кулон, он был разбит на две части. «Как я могла его повредить? Я ведь даже его не трогала.» Тут явно твориться что-то странное, я поняла что окно которое оставила открытым было закрыто. Мама была в комнате, когда я спала и ничего странного не заметила. Время на часах было всего 12 ночи, и она могла ещё не закончить свою работу. Я прошла по коридору и открыла кабинет мамы, она сидела за столом и работала. — Мам у меня есть пару вопросов. — сказала я и показала цепочку. — Как ты её сломала, это же невозможно! — произнесла она Попытавшись дотронуться до металла, мама резко отдернула руку прикоснулась как будто обожглась. — Что ты видела? — с серьёзным взглядом спросила она. — Мама ты посчитаешь меня сумасшедшей, я видела себя, но это была не я, она говорила что-то про душу и про принцессу снега и горящее дерево… и когда проснулась кулон был уже расколот. — Это началось. — сказала она прикрывая глаза, — Я не говорила тебе потому что думала что это обойдет тебя стороной. — она встала из-за стола и открыла шкаф. — Меня тоже мучали такие сны, я считала их снами пока не встретила твоего отца. Кошмары прошли а тот мир не смог меня поглотить, твой отец знал о моих кошмарах и они были не такие жесткие как у тебя. Но надо что-то решать, раз временный кулон сломан и похоже твои встречи обычной побрякушкой не остановить, у меня есть кое-что получше, но прошу никому не рассказывай о его значении. У меня есть кольцо, надень его на палец, оно поможет тебе хоть немного сдерживать кошмары. Я не знаю об их происхождении и прочем, а воспоминания как будто размыты но как это было я помню, только одно правило никому не говори о том что это происходит — сказала она и взяла мою руку. Её голос был серьёзен, но руки дрожали и я поняла что она волнуется, как бы то ни было она переживает за меня. Мама надела кольцо на палец, и я почувствовала холодный металл, от которого пахло лавандой. — Откуда у тебя эти штуки? — спросила я — Меня в детстве в шутку учили передавать силы вещам, но потом я узнала что это помогает бороться с кошмаром. — Я не знаю что хочет от тебя твоя копия, но если это не изменить она затащит тебя в другую вселенную, а как оттуда выбраться я не знаю. — Мне помог огонь зажигалки. Постоянно, когда я просыпаюсь в таком месте зажигалка оказывается у меня в кармане. — Если она помогает держи её всегда при себе и, солнце, помни, все будет хорошо даже если тебе так и не кажется. — Хорошо. — я обняла маму и пошла в комнату. Хорошо, что я могу с ней чем-то поделиться это давало чувство уверенности что смогу поспать нормально, но перед сном помажу синяки мазью. Сон окутал меня сразу, я бы сказала, он забрал меня сразу, чтобы помочь забыться от всего что происходило в последние несколько дней. Кошмара не было, лишь тьма сна. Проснулась, я в нормальном состоянии больше не было ужасов, триллеров, может сегодня день нормально пройдёт в академии. И я хотя бы познакомлюсь с группой. На другой стороне. — Зачем ты с ней встречалась? Тебе же было велено не пересекать границу миров. — Брат, не будь злюкой я просто попугала твою принцессу! — голоса звучали из сада, который был забит белыми розами. — Ты же знаешь, Мирана, принимать чужой облик запрещено даже тебе. — он обернулся, и она тут же исчезла серебряной пылью и появилась за спиной. Его белые волосы снег выглядел как украшение. Мирана уже давно ждала его в саду. — Мне стало интересно кто она и знаешь чтобы сломать мою хрустальную тюрьму надо иметь немалую силу, но похоже у тебя есть конкуренты, у неё была уж очень необычная зажигалка и боюсь это не подарок родителей. — Думаешь она сможет сбежать? — Уверенна ей кто-то помогает, и это кто-то очень не хочет её попадания сюда, Микаэль. — Сможешь прорваться к ней снова? Микаэль запустил пальцы в волосы и почувствовал как снежинки таят, как только он их касается. — Снежинка, снежинка зачем же ты летишь на пламя когда рядом столько снега? — произнес он словно бы она могла это услышать. Мирана лишь облизнулась, — Может даже получиться ненадолго организовать её попадание сюда? — с хитрой улыбкой спросила она. — Делай что хочешь, но не вреди ей, ты помнишь моё правило. — Да, мистер ледышка — сказала она и сев на край перил упала растворившись серебряными искрами. Ох уж эти исчезновения Микаэль всегда не любил подобный стиль перемещения, ему он казался не элегантным и слишком грубым. Сестра привыкла так перемещаться, и он не стал возмущаться если дело было в его предпочтениях. Он любил ходить особенно по саду, где снег был частью его прогулки, а белые розы напоминали величие, и красоту, и озеру что было около места для отдыха. Хрусталь светился по водной глади сотней огней, будто одно неловкое движение и ты упадешь в ледяную воду, и она заберет тебя себе. Но лёд не позволит воде такой роскоши. Красное озеро, что навечно погружено в плен зимы, но такова судьба всего в этом мире. «Вечная зима так красива в своей постоянности», он сорвал розу и смотрел на неё пристальным взглядом. Нежный раскравшийся бутон резко был смят в руках Микаэль и упал на снег. «Любовь к цветку всегда подобна страданию, если ты держишь не держишь всё в своих руках значит это лишь фарс», сказал он сам себе и наступил на цветок в снегу. В мире Элизабет Снова чувство дежавю, будто я это уже делала, но на этот раз, сил и желания поехать в академию было больше. Ноутбук я не трогала со вчерашнего дня, как и не заходила в сети, может кто-то написал? Открыв мессенджер я увидела заявку в друзья. Криспи Крейк, по нику человека было непонятно кто это и чего хочет, но заявку я приняла. Криспи Крейк, статус в сети. Криспи: Приветик, если что, мне вчера рассказали, что ты потерялась, я староста твоей группы, во избежание твоей потери прошу отпишись мне и мы вместе пойдём на занятие. Лизи Сноу: Здравствуй, да вчера вышел казус, и я не смогла прийти на занятие, может встретимся около входа в академию? Криспи: Окей если что я буду в красной куртке. Лизи Сноу: Можешь узнать меня по белым волосам. Криспи: Тогда договорились. Закрыв телефон, я начала собираться, выбежала в кухню и быстро сделала бутерброд с колбасой. «Ну вот, я вор колбасы», подумалось мне. Мир, казалось бы, шёл своим чередом, только я из него выбивалась. Потихоньку в мыслях начала отодвигать на задний план кошмар и представлять знакомства в группе. Криспи: О, умоляю захвати еду, я умру если не поем. Лиза Сноу: Кэп, тебя что ли не кормят? У меня есть блинчики или ты предпочитаешь дешёвые заправочные кексы? Я на машине так что вполне могу заехать. Криспи: Что угодно, плита сломалась утром и, ей богу, ты первая с кем я встречусь и так и быть не съем тебя! Лизи Сноу: Жестокая ты женщина, Криспи. Криспи: Кристина. Лиза Сноу: Так что тебе? Криспи: Блинчики. Дальше я отвечать не стала, взяла ланч-бокс для обедов, и положила туда пожаренные отцом блинчики. Папа иногда готовил — они с мамой менялись местами и оба готовили превосходно, в отличие от меня. Моими шедеврами можно было кото-то убить или заработать пару-тройку несварений. Закинув бокс в рюкзак, я стала ждать, когда меня отвезет папа.