Осваиваться на новом месте и с новыми человеком Секко долго не пришлось. Всё как-то само собой организовалось и никаких трудностей не вызвало. После нескольких дней наедине с доктором Секко чувствовал и вёл себя спокойно: к отсутствию Чокколаты в дневное время он привык, с самим доктором поладил с момента встречи и к его методам лечения никаких претензий не имел. К сожалению, продолжалась такая идиллия лишь до того времени, пока не начали учащаться некоторые факторы, которые ни от кого из них двоих не зависели, например – погода.
Секко, вновь оказавшись на стадии развития ребёнка 5-6 лет, был довольно чувствительным к резким переменам и неожиданным изменениям в чём-либо. Так что, порой, погодные условия просто выводили его из себя.
Морось мало касалась парня, обычный дождь лишь ненавязчиво беспокоил или даже просто отвлекал его своим шумом, но хуже всего он реагировал ливни, которые зачастую без гроз не проходили. Такое и не все нормальные люди спокойно переносят, что уж говорить о парне, который переживал адаптационный период после нескольких масштабных операций по всему телу...
И вот, один из вечеров, когда небо полностью затянуто густыми синеватыми тучами, раскаты грома не умолкают, а вспышки молний заливают светом комнаты лучше любых осветительных приборов, наступил. При скромных огнях свечей настроения хватало только на то, чтобы сидеть с книжкой и ждать пока стихия угомонится, чем, в целом, занимался Чокколата. Секко же за неумением читать, и не обладая особым терпением, переволновался, как никогда раньше.
Погодные условия с самого утра нельзя было назвать стабильными: переменная облачность, нервировавшие быстро возникавшие и исчезавшие пятна света, морось – непостоянство раздражает, когда надо на чём-то сосредоточиться. Секко и так за день сильно вымотался – Чокколата слишком настойчиво пытается его научить нормально разговаривать. Домашний пациент доктора долгое время возился со своей персональной учебной программной, а под конец дня вдруг разразился шторм, который сильно помешал заслуженному отдыху парня.
Ближе к вечеру, когда наступило время, как принято считать, "здорового" сна, Чокколата отвёл парня в его комнату.
– Давай, Секко, пора на боковую, – доктор был весьма внимателен к режиму мальчишки, так как от этого зависело насколько быстро он восстановится после нескольких тяжёлых операций, которые тот вполне себе неплохо перенёс.
Когда Секко уселся на кровать, Чокколата жестом указал ему поднять руки, задрал его футболку и осмотрел перед тем, как разрешить улечься спать. Не обнаружив никаких осложнений на затягивающихся швах на его спине и животе, он многозначительно кивнул и опустил футболку. Следом переключился на голову мальчика: обнаружив под копной светлых волос пострадавшую область, он осмотрел и её. Никаких прогрессирующих отрицательных изменений в своей работе он также не нашёл, поэтому, легко погладив по лохматой макушке Секко, он одобрительно хмыкнул и после этого помог мальчику удобнее устроиться в постели.
– Теперь спать. И прекрати бродить ночью по дому. Это не время для прогулок, ты понял? Не ходить, когда я отдыхаю.
Секко не разобрался в деталях сказанного доктором, но "спать", "не" и "ходить" он точно понял, поэтому, соглашаясь, что-то промычал, таращась лиловыми глазками на нависшего над ним доктора.
– Вот и славно.
Напоследок поправив одеяло, Чокколата удалился из комнаты, а Секко, проводив его взглядом, благоговейно закрыл глаза, начиная утопать в приятном ощущении мягкости кровати на ближайшие часов восемь.
Вот только в момент, когда он уже начал проваливаться в сон, раздался грохот...
Секко машинально напрягся и заскулил от резкого звука. "Не" и "ходить" всплыло у него в сознании, когда он ощутил страх и желание получить защиту. После того, как в расстоянии между тёмными шторами мелькнула вспышка, он не выдержал и начал истошно орать, в надежде, что доктор к нему придёт:
– Чокколата!!!
Спустя несколько тщетных попыток докричаться до доктора, Секко отчаянно заскулил и нервозно выгнулся всем телом.
Ничего не осталось, кроме как нарушить запрет и пойти за помощью.
***
До комнаты, в которой расположился доктор, он добрался с огромным трудом – его пугало в ситуации всё от хаотичного ритма, который отбивал всюду дождь, до полного отсутствия света в доме. Проползти по лестнице, содрогаясь от каждого постороннего звука, которых было хоть отбавляй, проверить все комнаты, прежде чем наконец добраться до Чокколаты, и не словить панический приступ от ярких вспышек или оглушительных раскатов грома стоило парню усилий свыше его возможностей. Вопреки всем возникшим трудностям, Секко сумел оказаться в одной комнате с мужчиной, который, он считал, сможет его защитить.
Чокколата мгновенно переключил внимание, когда в проходе показался дрожащий парень
– Секко? Что ты здесь забыл? Я же сказал тебе спать!
Но Секко не слушал. Он прижался к дверному косяку и сполз по нему на пол, когда в его поле зрения оказался Чокколата. Даже несмотря на то, что в присутствии доктора ему было спокойнее, с очередным грохотом за окном он сжался в комочек и задрожал пуще прежнего.
Мгновенно поняв ситуацию, Чокколата ничего не предпринял. Лишь подал голос из кресла, в котором продолжил сидеть:
– Успокойся, глупый, это не опасно.
Но Секко возразил:
– УУУУУууу!!..
Скулёж парня раздражал и выглядел откровенно нелепо. Чокколата не рассчитывал больше тратить своё время на Секко в тот вечер:
– Хватит! Неужели так страшно?
Секко завыл, а с новым ударом молнии он закрыл голову руками и истошно заорал. Это жалкое зрелище не устраивало мирно отдыхавшего от дел врача, а Секко был в таком состоянии, что и слушать ничего не хотел, поэтому док решил попробовать другой способ, чтобы усмирить парня.
– Ладно! – Чокколата отложил книгу, – Иди сюда! Давай я почешу тебе спинку, чтобы ты отвлёкся...
“Чесать” и "спинка" Секко различал хорошо при любых обстоятельствах, поэтому быстро перебрался к Чокколате, жалобно мыча.
Он с ногами залез на колени к мужчине и крепко прижался к его плечу. Чокколата сначала с непониманием попятился глубже в кресло, но в это время за окном блеснула белая вспышка и следом раздался очередной оглушающий грохот, и Секко схватил мужчину за руку, накрыв его ладонью свою голову, будто пытался спрятаться. Доктор отдёргивать руку не стал – только погладил Секко и опустился ещё ниже – к нему на шею. Прижав ладонь к нему сильнее, Чокколата машинально нащупал пульс у перепуганного домашнего парня. Сердце у него билось очень часто, и, казалось, что ещё чуть-чуть, и он просто умрёт от испуга. Для доктора наблюдать подобное состояние было не в новинку, но прежнего удовольствия от такого неподдельного страха он не испытывал... С одной стороны, ему было бы интересно посмотреть, на смерть, спровоцированную сильным чувством страха, но что-то заставляло его думать в этой обстановке иначе. "Это не тот случай..." – решил Чокколата, наконец подобрав подходящее, на его взгляд, оправдание внезапно проявившейся жалости и нежности по отношению к парню.
– Всё, остынь, это скоро закончится...
– Точно?
Секко был уверен, что совсем ничего особенного не сделал, но Чокколата вдруг радостно воскликнул, с каким-то бешеным счастьем:
– КАКОЙ МОЛОДЕЦ! ТЫ ЗАПОМНИЛ ТО СЛОВО, КОТОРОЕ МЫ С ТОБОЙ СЕГОДНЯ УЧИЛИ! ХОРОШИЙ СЕККО! КАКОЙ ЖЕ ТЫ ХОРОШИЙ!!!
Секко такой бурной реакции не ожидал, к тому же переспрашивать начал даже не задумываясь, но все равно в унисон с доктором широко заулыбался, хотя бы потому что тот крепче его прижал к себе, обнимая.
Продолжая поглаживать прижимавшегося к нему Секко, который, кажется, начал засыпать у него на руках, Чокколата опять убедился в том, что выходки подобранного им парня, порой, заставляют его переживать эмоции куда более яркие, чем те, что он обычно испытывает во время проведения интересующих его опытов на своих пациентах.
***
Со временем Секко привык к незначительным раздражителям вроде погоды, и они больше никак на него не влияли. Зато оставаться во время шумных природных событий рядом с доктором он не прекратил, и такая обоюдная слабость стала приятной привычкой, благодаря которой Секко и Чокколата могли спокойно и непринуждённо налаживать связь друг с другом.
