***
В последние лет двадцать город N перестал славиться добродушным жизнерадостным населением и успешными уроженцами. Отчего-то они были чересчур угрюмы, постоянно злились на весь мир и яро ненавидели всё, что связано с их малой родиной. Даже если им удавалось выйти в свет, уехать в столицу или в периферию страны и добиться на новом месте успеха, почему-то у них всё равно не получалось стать счастливыми, как будто то, что вытягивало из них весь свет в городе N, приехало вместе с ними и продолжало высасывать все душевные силы. Сам городишко мало чем отличался от остальных подобных ему: непримечательные, в большинстве своём окрашенные в серый угрюмый цвет многоквартирные дома советской постройки точно так же, как и в других, уныло стояли, скрывая своими стенами часть бытия жителей, по вечерам периодически оживая, когда загорался свет в окнах и проветривались комнаты перед наступлением ночи. Жизнь здесь не сказать чтобы кипела — скорее только нагревалась, временами не до конца остывая. Здесь точно так же, как в других городах светило солнце, только иногда казалось, будто бы оно обходило его стороной — и речь вовсе не о темноте, а о регулярно навещавшей N пелене облаков, которые плотным одеялом окутывали собой всё небо, не позволяя ни единому лучику солнца коснуться земли, асфальта, крыши дома или любой другой поверхности. Из семи дней, наполнявших неделю, солнечными были только три, а в лучшем случае — четыре; всё остальное время на территории города царила пасмурная погода, и отсутствие контакта с яркими солнечными лучиками провоцировало и без того пессимистичных жителей печалиться и злиться ещё больше. Здешние старожилы, которые даже помнят процесс урбанизации — объединения целых трёх деревень в один-единственный город N, заявляли, что так было не всегда — когда-то солнечных дней в неделе было все семь, а облака наведывались сюда лишь изредка, принося с собой живительный дождь, который питал местные, тогда ещё густые леса, немногочисленные парки со смежными территориями и всю озеленяющую и животворящую часть города в целом. В городе N были две больницы со скупыми и в большинстве своём некомпетентными врачами, несколько школ, из которых хотели сбежать как ученики, так и учителя, даже имелся колледж, в который поступали не столько от желания учиться и получать профессии, сколько от безысходности — для того, чтобы пойти в высшие учебные заведения столицы, до коей можно было доехать на электричке, а при сильном желании и дойти пешком, у абитуриентов не было подходящего уровня знаний, да и родители их не имели достаточно средств для того, чтобы оплатить своим детям учёбу по договору. В этом городе почти все люди были знакомы друг с другом через одно-два рукопожатия. Шутя, многие называли N большой деревней, где про каждого жителя можно было легко узнать всю подноготную, лишь пообщавшись с парочкой его знакомых. В общем местечко было скверное, и так считал почти каждый житель N. Многие следовали мечте уехать отсюда как можно дальше, хотя иногда при мысли о переезде что-то завывало в сердце мечтателей, тягучей тоской заполняя грудную клетку и заставляя вспомнить пару-тройку самых важных людей, повстречавшихся им когда-то именно в N, и тогда это место уже не казалось им таким уж скверным и мрачным, оно вдруг почему-то приукрашалось, и мнение о нём внезапно меняло свой знак с минуса на плюс. Однако до такой развязки испытываемых к данному городу чувств доходили лишь те, кто пока ещё не зачерствел окончательно и бесповоротно посредством жития в бесконечном цикле разочарований и грусти. Олег был представителем той группы людей, которые постоянно спорят со всем миром, отчаянно брыкаясь в попытке отвергнуть всё, что посылает им жизнь или судьба — кто во что горазд, — иными словами, молодой человек не любил перемены, и почти все они не устраивали его, не оправдывали с особой тщательностью выстроенные в голове ожидания подростка. Олег противился всему: быстротечности времени, родителям, желающим ему всех благ, обществу, в котором он обитал всю сознательную часть жизни. Когда на улице во всей своей красе властвовала зима, Олег нарочно не надевал шарф и другие согревающие аксессуары, хотя ему не был характерен хороший уровень закалки и иммунитета — с декабря по февраль он протестовал холоду, регулярно выходя на улицу в летних кедах и не слишком тёплом пальто. Летом же, в жару, его креативность кончалось на простом сидении дома под старым развалюхой-вентилятором, который тоже по-своему его раздражал своим дребезгом, — с июня по август он протестовал жаре, не желая открывать миру не очень мускулистое юношеское тело. Общество не слишком любило его, ведь любить было нечего — Олег скрывал всю свою сущность, не давая новым людям познать его внутренний мир. Друзей у него было немного, да и те были ярким примером из той пресловутой взятой из романа Мигеля де Сервантеса пословице, которую слышал каждый: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе, кто ты». Во многом все они были отражением Олега, и протест вкупе с несогласием со многими стереотипами проявлялся даже в их внешнем виде: причёски, свойственные только музыкантам и прочим творческим людям, футболки с изображениями панк-рок групп всегда присутствовали в их каждодневном образе. Однажды отец Олега вернулся домой позже обычного — хотя сказано это слабо, ведь на пороге он заявился, когда в городе N уже начало светать после долгой и страшной для матери нашего героя ночи, а позже выяснилось, что во время самотерзаний и беспокойств жены он проводил время с любовницей. Надежда Фёдоровна была женщиной гордой, обидчивой, у неё сильно было развито чувство справедливости, в связи с чем она не смогла простить супруга даже после глубочайшего раскаяния с его стороны. В конце концов случился развод, и в ходе него Олег должен был выбрать того родителя, с которым будет жить. По классике жанра он остался с матерью в новой квартире. Теперь окна его комнаты выходили не на родной двор с вонючим помойным контейнером и старой голубятней, а на весь город, вернее на западную его часть — там, где садилось солнце. Олег был вне себя от ярости. Он злился на отца, его любовницу, на мать, не сумевшую простить папу, даже на строителей дома, в который ему пришлось переехать. Молодой человек не мог смириться со сложившимися обстоятельствами: он регулярно сбегал из дома; пока было лето, проводил ночи на лавочке в подъезде здания, в котором он жил ранее; бранил мать даже в её присутствии. Когда наступила осень и пришла пора идти в новую школу, в последний, выпускной класс, Олег пропускал целые учебные дни, не желая сталкиваться с новыми одноклассниками и учителями — он не принимал их, как не принимал и свою новую жизнь. Надежда Фёдоровна с пониманием относилась к сыну и всеми силами пыталась объяснить ему, что все перемены всегда приводят человека к лучшему исходу, но все её попытки были тщетны, и когда до неё снизошло понимание этого факта, она вдруг осознала, что Олегу стоит дойти до простой истины самостоятельно, и только тогда его жизнь наладится хотя бы на сколько-то. Женщина прекратила наставлять Олега, и после этого он, как казалось, немного успокоился — во всяком случае ночевать дома он стал гораздо чаще. Олег нечасто навещал отца — на него он был обижен больше, чем на кого-либо ещё, ведь именно этот человек перевернул его жизнь. В один сентябрьский вечер, когда ему довелось ехать к своему родителю в автобусе чуть ли не в обнимку с двумя бабулями, от которых жутко разило дешёвыми жареными семечками и старостью, Олег повстречал Лизу. Она подобно ему хмурилась, глядя на других пользователей общественного транспорта, которые всем скопом позанимали места — как сидячие, так и проходы. Девушка была одета с иголочки, но в то же время с нотками небрежности — из-под красивой кожаной куртки с кучей застёжек и молний выглядывала клетчатая рубашка, больше тела на пару размеров, а на ногах красовались чёрные джинсы-клёш. Из её проводных наушников доносились какие-то звуки, однако разобрать мелодию в толчее и какофонии самых разных звуков автобуса было просто невозможно. Всем своим видом Лиза захватила внимание Олега, но ему было странно испытывать обыкновенную симпатию к новому человеку, ведь это было что-то поныне неизведанное, а значит, вело к некоторым изменениям в повседневности, и их ему хватало сполна. Такой расклад нашего героя не устраивал, и он не решился попробовать познакомиться с ней, и когда она вышла из автобуса за пару остановок до конечной, Олег выдохнул то ли с облегчением, то ли с досадой. Эта ситуация не выходила у него из головы ещё пару дней, но потом он благополучно забыл о Лизе, хотя и не знал, что зовут её именно так; его голову снова заняли мысли о несправедливости обстоятельств, а жизнь вновь наполнилась чередой побегов из дома и скандалов со всеми подряд — даже с немногочисленными друзьями он умудрился разругаться. Через некоторое время Олег снова собрался поехать к отцу, и когда он, хмуря брови и сжимая в кулак замёрзшие пальцы, сидел на холодной скамье застеклённой остановки, с недовольством глядя на дорогу и ожидая рейсового автобуса по расписанию, его сознание вновь посетила Лиза — каким-то самым дальним, самым глубоким участком души он всё-таки надеялся увидеть её вновь в этом автобусе, хотя не мог даже представить, что будет делать в такой ситуации и какую реакцию изобразит его сердце. Автобус приехал, будучи наполовину пустым, Лизы там всё-таки не оказалось, и Олега почему-то разозлило её отсутствие. Автомобиль неуклюже двинулся по давно выученному постоянными пассажирами маршруту, городские пейзажи за широкими пыльными окнами стали плавно сменять друг друга. Спустя одну остановку Олег вдруг почувствовал приятный парфюм и боковым зрением увидел внезапно появившиеся, отчего-то кажущиеся знакомыми расклешённые джинсы чёрного цвета. Тогда он резко повернул голову влево, с надеждой в глазах посмотрев на соседнее место, и увидел перед собой Лизу. Когда они пересеклись взглядами, что-то внутри Олега затрепетало, он ощутил приятное тепло в области сердца и слегка улыбнулся незаметно для самого себя. Новые чувства переполняли его настолько, что юноша не имел понимания того, как ему поступить дальше — да и понимать было нечем, потому что главный орган, отвечающий за мыслительные процессы, явно дал сбой. — Что-то не так? — первой заговорила Лиза, смущённая от пронзительного взгляда парня, сидящего рядом. — Я не понимаю, — честно признался Олег, почувствовав себя полнейшим идиотом. Девушка мило усмехнулась, заслышав такой ответ, и после недолгих раздумий заговорила вновь: — Меня Лиза зовут, — произнеся эти три, таких простых, но притом кажущихся нашему герою самобытных слова, Лиза протянула Олегу свою руку. — Олег, — озвучил наш герой, робко пожимая предложенную ладонь. Инициатива с её стороны изумила и возмутила его одновременно, но положительные эмоции брали своё, и, едва ли не впервые знакомясь с представительницей прекрасного пола вот так, необдуманно, случайно, при самых странных обстоятельствах, Олег понял, что влюбился. Так просто и глупо, как обычно бывает в дешёвых сериалах и сказках, в которые все люди перестают верить по мере взросления. Оказалось, что Лиза в буквальном смысле представляла собой точно такого же Олега в женском обличии. Интровертские натуры этих людей по иронии судьбы свели их вместе. Музыкальные вкусы молодых людей совпадали, точно ещё до их знакомства кто-то посторонний подбрасывал им одинаковые рок-группы, в которые они влюблялись с первого прослушивания. Мировоззрения Лизы и Олега, казалось, срослись, начав представлять собой отдельный орган, который был связан с ними обоими невидимыми нитями, и каждый раз, когда среди разговора обо всём и ни о чём одновременно они высказывали свои мнения касательно чего-либо, их точки зрения непременно совпадали. Однако кое в чём различия между ними всё-таки присутствовали. Лиза совсем не помнила своего папу. У неё было только несколько фотографий этого призрачного мужчины, подарившего ей жизнь, и парочка рассказанных её матерью историй о нём. Скорее всего, именно по этой причине ей было так тяжко с возвышенными чувствами, которые обязан ощутить на собственной шкуре каждый, — Лиза просто не могла никого полюбить, как и не могла почувствовать себя любимой и нужной. Однако ненависти к отцу эта юная леди совсем не чувствовала. Ей в принципе было чуждо всепоглощающее ощущение возведённой в квадрат злости по отношению к кому-то или к чему-то, и потому в те моменты, когда Олег высказывался ей по поводу его эмоций по отношению к родителям и несправедливой судьбе, в которую ему слабо верилось, Лиза не могла понять своего возлюбленного. Сколько бы Олег ни пытался объяснить ей, почему он ненавидит обстоятельства, город N, отца, мать, школу, друзей и прочее, девушка каждый раз качала головой, со всей неодобрительностью в мимике поджимая пухлые розовые губы и тяжело вздыхая. В один зимний день, близившийся к вечеру, когда на многих окнах домов уже искрились разноцветные гирлянды, а все поверхности на улице были покрыты огромными слоями пушистого белого снега, в дневное время так противно слепящего глаза, Лиза впервые побывала дома у Олега. Они неплохо проводили время: совместно играли на гитарах разные партии любимых песен семидесятых и восьмидесятых, болтали обл всём насущном и делились последними новостями из жизней друг друга. Когда единственным источником света в комнате Олега стало окно, а точнее огни города, отражающиеся от снежных залежей и не дававшие мгле морозной ночи в полной мере завладеть квартирами горожан, Лиза подошла к окошку и неспешно повернула его ручку, настежь раскрыв стеклянную раму и впустив в помещение холодный свежий воздух. Словно почувствовав, что грядёт важный, судьбоносный разговор, Олег направился в сторону своей любимой и в два счёта преодолел небольшое расстояние между ними. Лиза слегка высунулась из окна, оперевшись тонкими женственными руками о белоснежный пустой подоконник, где красовался лишь один куцый кактус. Её серые глаза с восхищением очерчивали городской пейзаж: можно было увидеть и часть леса, и дальние одинаковые многоэтажные панельные дома, окна которых таинственно горели тёплыми оттенками ламп накаливания, и даже дорогу, по которой с бешеной скоростью неслись машины и даже редкие автобусы, такие же как тот, в каком однажды нашим героям посчастливилось познакомиться. В какой-то момент их молчания, сопровождавшегося томным гулом улицы, Лиза почувствовала в себе порыв вдохновения. В её голове киноплёночной лентой пронеслись отдельные события её старой жизни, той, что была до встречи с Олегом, и новой, такой необычайно красивой, романтичной, чувственной и прекрасной. Ощущение душевного полёта вмиг отразилось на лице девушки, украсив его широкой искренней улыбкой пухлых губ и сияющими от счастья глазами. — Знаешь, — внезапно начала Лиза, не отрывая взгляда от прекрасного вида, — долгое время я не могла ничего ответить на твои высказывания по поводу ненависти к… жизни. Но вот прямо сейчас, глядя на всё это великолепие, — она взмахнула кистью руки и обвела ей раскрывшийся перед ними городской пейзаж, — я поняла, что ты должен услышать от меня по этому поводу. Лиза повернулась к Олегу корпусом и со всей нежностью, имевшейся в ней, прикоснулась к его ладоням своими руками. Они держали друг друга аккуратно, но в то же время с силой, так, словно боялись снова затеряться в городской суете и жизненной рутине, потеряв самое ценное сокровище. — Твоя ненависть ко всему подряд заключается в непонимании того, что происходит. Поэтому ты должен кое-что прояснить для себя. — Олег смотрел на свою девушку зачарованно, внимая каждому её слову и периодически задерживая дыхание в глупом влюблённом опасении перебить или пропустить что-то мимо ушей. — Всё, что с тобой происходит — судьба, жизнь, обстоятельства — называй как хочешь, — это не что-то ужасное. Каждое событие в твоей жизни приносит тебе что-то, и если ты в этом видишь только дурное — это ещё не значит, что нет ничего положительного. Ты любишь меня? — её вопрос прозвучал чересчур резко, он будто бы прервал идиллию, образовавшуюся между ними, Олегу даже показалось, что подобные расспросы сейчас совсем не к месту, однако без всяких возражений хриплым, даже осиплым голосом, он ответил ей: — Да. Безумно. — Значит, ты рад, что я появилась в твоей жизни? — Почему ты спрашиваешь? — всё-таки решил уточнить Олег, не понимая, к чему всё это. — Ответь мне, и тогда ты всё поймёшь. — Наш герой немного помедлил, запнувшись после этой фразы, но через несколько секунд у него открылось второе дыхание: — Да, Лиза, я рад. — Так вот. Значит, твоя жизнь всё-таки изменилась в лучшую сторону после моего появления в ней. Так? — Так. — А теперь слушай меня внимательно. Для того, чтобы мы с тобой встретились, должно было случиться столько совпадений… все даже и не упомнишь, мало того, даже не осознаешь; но я кое-какие всё-таки упомяну. Если бы не развод твоих родителей, тебе бы не пришлось ездить к отцу. А ещё, если бы мама не записала меня на курсы в самый далёкий от моего дома район (а я тоже, между прочим, негодовала, когда узнала об этом!), мне бы не пришлось регулярно ездить на том самом автобусе. Значит, мы с тобой не встретились бы, понимаешь? Соответственно, сейчас бы ты тут сидел один. Или не тут, в каком-то другом месте, мы ведь не можем знать, как бы развеивались дальнейшие события. И я была бы одна. А может и с кем-то другим. Могло произойти всё что угодно, но только не наша встреча. — После этого монолога Лиза снова посмотрела в окно, почувствовав мурашки на коже спины — то от холода окружающего её тело воздуха с улицы, то ли от страшного осознания, — и спустя несколько секунд молчания ещё более тихим голосом продолжила: — А ведь я не могу себе представить жизнь без тебя. Знакомы мы, конечно, не очень-то давно, но за эти несколько месяцев я настолько приросла к тебе, что не хочу даже вспоминать, как я жила раньше. И я так рада, я так благодарна всему тому, что поспособствовало нашей с тобой встрече. И ты только вдумайся: это всё лишь дело случая. Каждый такой случай накладывается один на другой, и из этого получаются глобальные события, которые меняют нас, меняют всю нашу жизнь. Так как после этого ты можешь эти случаи ненавидеть? Сперва Олег впал в состояние замешательства, потому что до него медленно доходил смысл только что услышанных слов, и какое-то время он неподвижно стоял, глупым, застывшим и заледенелым взглядом буравя какую-то точку на доме вдалеке, а после парня осенило, и прояснение сознания не заставило себя долго ждать. Он наконец-то понял всё, о чём толковала для него Лиза, и нереальное, словно фантастическое ощущение прозрения вскружило ему голову. Теперь Олегу хотелось парить от счастья, ведь вся его жизнь кардинально изменилась именно в этот момент, и хотя на самом деле каждая секунда вносила свою порцию новшеств — пусть могло казаться, что ничтожных, ведь на самом-то деле очень значимых, — самым запоминающимся мгновением для него стала именно эта обстановка: его горячо любимая, бесценная Лиза в сумраке зимнего вечера, её аромат, уже ставший таким родным и приятным, свежий сладкий, немного колючий морозом воздух, проникающий в помещение через раскрытое окно. В голове Олега начали мелькать самые разные воспоминания из его жизни, парень, насколько сильно он заблуждался, когда пытался ненавистью остановить поток перемен, приходивших к нему, когда противился каждому введённому извне новшеству — и вовсе не важно, было это что-то крупное, вроде развода родителей и вытекающего из этого последствия в виде переезда, или мелкое, как смена вида из окна. Олег понял, что все эти бунты и прочие нелепые представления, которые он устраивал — теперь уже совсем не понятно, для себя или окружающих, — были самой бесполезной частью его жизни. Всё вокруг приобрело новые, такие яркие и необычные оттенки, казалось, до момента осознания той истины, что открыла для него Лиза, мир был чёрно-белым, но теперь окружающее пространство окрасилось, стало таким красивым, захватывающим, будто бы даже более родным, но вместе с тем непривычным. Олег кинул изумлённый взгляд на всё ещё открытое окно, и только сейчас парень почувствовал озноб от холодного зимнего воздуха — только сейчас он начал ощущать себя живым, наполненным. Далёкие огоньки домов теперь казались чем-то таинственным и интересным, лес одновременно пугал и манил к себе своей загадочностью, а шоссе с машинами и редкими автобусами представились Олегу чем-то священным и незыблемым. Теперь все эти прекрасные мелочи больше не чудились ему такими уж противными — напротив, он разглядел в них что-то волшебное, замечательное. Олег вдруг увидел всю прелесть нашего мира, почувствовал, как его веки наконец разлепились, и вовсе это было не больно. Надо сказать, что именно она смогла помочь ему их разлепить. И в Олеге больше не осталось былой злости. Он не злился на родителей, на любовницу папы и самого отца, и даже на строителей дома, в котором он теперь вынужден жить. Его душа заискрилась благодарностью ко всему миру, к каждому человеку, событию и случаю, впервые ему довелось по-настоящему ощутить это чувство. Олег понял, как прекрасен вид за его окном, как прекрасны глаза Лизы и как прекрасна новая жизнь, в которую его перенесли обстоятельства. Лиза и Олег снова встретились взглядами, зачарованные настоящим моментом, компанией друг друга и шикарным видом, открывающимся на город N с восьмого этажа, где располагалась квартира нашего героя. — Судьба свела нас с тобой, — Лиза снова начала говорить с улыбкой ровно в тот момент, когда Олег прошёл несколько стадий исцеления души и теперь снова мог понимать слова. — Двух интровертов с явными проблемами с головой. — Видимо, для того и свела, чтобы мы решили эти самые проблемы, — улыбнулся Олег, наконец полностью соглашаясь с темой судьбы, принимая её и даже не думая снова ей противиться. — Думаю, что у нас это хорошо получилось. Ты научил меня любить, — призналась Лиза, со всей теплотой в глазах рассматривая своего ненаглядного. — А ты научила меня жить. Да что там, любить тоже. Ещё несколько секунд взаимных сияющих красивых улыбок, и их губы слились в самом нежном, самом искреннем и чувственном поцелуе в их жизнях. Лиза и Олег ещё никогда не ощущали себя настолько живыми и счастливыми, и надо сказать, что именно в этом мгновении заключалась вся прелесть бытия этих двоих молодых людей.***
В городе N точно так же, как и в других городах, светило солнце, только раньше многим жителям казалось, будто бы оно слишком часто обходило его стороной. Однако зима того года стала каким-то поворотным периодом времени, пресловутым разделением на «до» и «после» — она была аномально солнечной, но притом не слишком тёплой. Здешние старожилы, которые даже помнят процесс урбанизации — объединения целых трёх деревень в один-единственный город N, заявляли, что такого они не видели никогда, ни в одном городе умеренного климата, характерного для средней полосы страны: теперь солнце навещало город чувств ежедневно, иногда скрываясь в пелене облаков, но потом снова вылезая из своего природного укрытия, как бы демонстрируя всему миру под собой цикличность жизни: после солнца идёт дождь, а после дождя, даже самого сильного, с градом и молниями, с сильнейшими штормовыми порывами ветра и с громом, снова восходит солнце. Олег сильно изменился, как внешне, так и внутренне, и все люди, знавшие его до того, как ему повстречалась Лиза, не могли понять, как такое вообще могло произойти: из вечно бунтующего подростка, который ненавидел всех и вся, сбегал из дома, протестовал против самых обыденных вещей, брал за истину аморальные выводы, не признавал общеизвестных норм и правил, этот парень превратился в счастливого доброго малого, с которым любой сможет завести разговор, при этом не чувствуя ничего скверного на душе и не ощущая неприятный осадок, противное послевкусие по окончании беседы. Мир Лизы полностью преобразился. Теперь любовь буквально витала вокруг неё, точно стойкий аромат приятных и дорогих духов самых лучших парфюмеров. Никогда больше она не чувствовала себя ненужной и никчёмной, хотя это ощущение, сопровождающее всех людей, у которых жизнь отягощена этим противным синдромом самозванца, регулярно преследовало её по пятам до встречи с Олегом. Этот парень в самом наилучшем смысле этого выражения смог утихомирить её пыл, точно так же, как это неосознанно провернула она с Олегом. Каждый из них чувствовал себя на своём месте. Был любимым, нужным и самым счастливым во всём городе N — да что там, даже во всём мире. И Олег, и Лиза осознали, что их встреча была предначертана им судьбой, и каждое событие в их жизни — начиная рождением и заканчивая обычной первой встречей в толчее внутри рейсового автобуса — хотя бы на один ничтожный шаг приближало их друг к другу. Каждая случайность, каждое их действие — всё это непременно подвигало, притягивало их всё ближе и ближе. Выбор ехать на автобусе вместо того, чтобы идти пешком; решение подсесть к тому симпатичному парню возле окна; сильнейшее желание познакомиться со стоящей напротив красивой девчонкой в навороченной кожаной куртке… упомянуть абсолютно все детали просто невозможно. Однако возможно осознать их обилие и принять тот факт, что каждая такая деталь — это случайность, которая может перевернуть весь наш устоявшийся мир с ног на голову. И встретить свою судьбу сегодня, завтра, через год или два — тоже дело случая. Судьбоносная встреча моих героев была обычной случайностью, самой настоящей лотереей, из которой вытекли все дальнейшие последствия, сумевшие поменять ход рассказанной истории. Сперва всё ограничилось описанным мной событием глобальнейшего прозрения и большого переворота мировоззрения обоих персонажей, а после они продвинулись дальше: через три года Олег и Лиза поженились. Ещё через несколько лет у них родилась дочь, а после у неё появился ещё и брат, и оба их дитя были такими желанными и любимыми, им не пришлось проходить несколько кругов ада, устраиваемых собственным сознанием и подсознанием от непонимания окружающего мира, потому что родители вовремя позаботились о том, чтобы рассказать им, какой вес имеет дело случая и какие ещё аспекты влияют на жизнь каждого человека. Ну а потом и состарились мои герои вместе, и жизнь их была наполнена счастьем всегда, даже в самые нелёгкие, трудные времена, потому что у них всегда было осознание того, что где-то рядом всегда оставался их самый близкий во всём городе N и целом мире человек, явно предначертанный им судьбой. Вот такое вот дело случая, подарившее миру новый, яркий огонёк любви и несколько человеческих жизней. Такие дела.