Быть человеком

      У Нёвиллета впервые в жизни не находится слов.       Что за странная встреча и как она вообще могла произойти?       Древний бог замирает у окна и отвечает на пронзительный взгляд. Глаза у Гидро Дракона холодные, словно в них стынет снежнайская вода, и будто бы неживые.       Древний бог знает, что это не так.       Нахида бросает на них лукавый взгляд — когда только научиться успела? — и отворачивается, с кроткой улыбкой принимая из рук Венти спелое яблоко.       Нёвиллет понимает, что сделать должно: судить узурпаторов за отобранную силу, принадлежащую кому-то по праву, восстановить справедливость и наказать зарвавшиеся Небеса.       Он солжет, если скажет, что в нём не вызывают раздражения снисходительные и смиряющиеся янтарные глаза; если скажет, что из глубин всей его сущности не поднимается отторжение чужой беззаботности и праздности жизни; если скажет, что-       — Нёвиллет!       Фурина возникает прямо перед ним, и мысли все сами собой строятся вокруг неё.       — Эи не умеет готовить, представляешь?       И смеётся. Открыто и искренне, и потому смех её звучит сотней звенящих колокольчиков. Во взгляде — сверкающая водная гладь — больше нет места печали.       Она подпрыгивает и хватается за руку:       — Ну же, Нёвиллет, пойдём!       Фурина почти никогда теперь не зовёт его юдексом. Только по имени и только так: чисто и радостно. Будто в любую секунду или минуту, проведённую порознь, она ждёт следующей встречи.       Не с Верховным Судьёй, не с высшей знатью, а с ним.       Просто Нёвиллетом.       С тем, кто заботился о ней всё это время и кто присматривает сейчас.       Она выглядит такой счастливой, когда смеётся над историями Венти («я все-таки стащил у него вино!») или когда слушает о драгоценных кристаллах. Ей интересно узнать про Академию и про Священную сакуру, ей хочется побывать на Луди Гарпастум и Празднике фонарей, попробовать достать яблоко из воды зубами и загадать желание в ночь, освещённую тысячей огней.       Гидро Дракон знает, что сделать должно, однако думает, что это может подождать ещё чуть-чуть.       Нёвиллет был уверен, что узурпаторам чуждо всё человеческое (пускай и сам далёк от человека), но потом он увидел, как Богиня Мудрости стремится к познанию и созданию лучшей жизни для людей; как Бог Ветров с нежной тоской и горечью поёт балладу об одном храбром поэте; как Древний Бог не прячет искреннее волнение во взгляде, когда его твёрдые руки подхватывают смеющегося («Сяньшен, ты пришёл!») ослабшего юношу; как Богиня Вечности, нахмурившись и отведя глаза, неуверенно принимает приглашение на прогулку.       «Они не монстры, ты же видишь» — шепчет подсознание. Нёвиллет знает это так же хорошо, как и знает о наличии грехов. Он знает, что игра по правилам Селестии — последнее, чего они все хотели, но единственное, что им оставалось.       Может быть, думает он, глядя на доверчиво прижимающуюся к нему Фурину и её светящееся улыбкой лицо, может быть немного позже, когда придёт время суда, он не будет категоричен.