давай забудем про раны и выйдем из темноты. какие на вечность планы? у меня, кстати, ты.
артёма по началу считали какой-то сучкой, причем абсолютно все. один сказал, что он слишком высокомерный, другой тоже не оценил его самолюбие, а третий вообще со своим дружком на него оглядывался, а потом шептался, что он гондон конкретный. и кто ж знал, кто ж мог подгадать, что эти люди станут его близкими друзьями. ну подумаешь, пару лет тебя чморили за спиной, а тут вот — «извини, тёмочка, не правы были». ну да ладно, первое впечатление оно всегда обманчиво, ему вот тоже не все нравились. вернее не нравились все, кроме одного. этот гурам, черт бы его побрал, амарян. он в принципе сильнее всех выделялся из компании. явно не русской внешности, с длинной и густой бородой и с этим пищащим-лающим голосом. тёма когда впервые услышал, то уже было подумал что собаку придавили, а на деле вот оно как. и ведь шло же все своим чередом — сначала похуесосили друг друга, потом приняли неправоту, а потом «ардзё-ём, дорогой наш, не хочешь на кофе-чофе сходить?». еще и эти дурацкие приколы, как же без них. и вроде как было похуй, и вроде как они абсолютно из разных миров, но в какой-то момент винокур начал понимать, что все идет под откос. например, в момент когда гурам просто приходил со своим другом. парень нормальный, ниже его ростом и с такими же ебланскими приколами. однако как-то некомфортно. настолько, что в груди что-то сжалось, да и в принципе артём начал ёрзать на своем месте. оглядел других. да нет, все добродушно улыбаются, и сам этот глазастик на него пялит с такой же улыбкой. ну вот, обычный армяшка, обычный комик... но все равно что-то не так. он это списывал на ревность в плане «а вдруг они сейчас кого-то найдут, а меня выгонят?», но нет же блять! когда тот же паша водил с собой каких-то друганов, ему было нормально. да и расул часто приходил со своим караваном, и все отлично, все по кайфу. а когда гурам с одним единственным... хуйня какая-то. потом начал засматриваться. долго и внимательно. хотя, вроде бы, на что там смотреть? на руки волосатые? можно и свои изучить. фигура тоже как фигура, подойди и в зеркало свое пузо разгляди, неужто проблема какая-то. тем не менее, что-то он там находил. а как-то вообще руки свои распустил: мимо проходил и невзначай так провел по спине, еще и оглянулся типа это его затронули. но все в норме, гур лишь сам улыбнулся. хотя в том, была ли это улыбка, артём немного сомневался, потому что из-за этой бороды и усов было ничего не видно, только по глазам читать. «что, жужа, спинка моя понравилась?». да шел бы ты лесом. а потом ревность пошла полным ходом. ну не понравилось ему, что господина амаряна обнимает господин чабдаров, и все счастливы. и так засмотрелся, что глубоко в мысли погрузился. очнулся когда по плечу начали хлопать с допросами по типу «ты чего такой красный, ревнуешь что ли?», и причем допрашивал сам гурам. он лишь сделал лицо, будто его тут в чем-то нереальном обвиняют и молча ушел. но ведь не наврали ведь. он правда красный. тёма не помнит, чтобы во время хоть одной болезни ему настолько припекало, а тут всего лишь какой-то езидский мужик обжимается с другим мужиком. или это уже все не просто так и он становится чем-то большим, чем «какой-то»... тёма не верил. не хотел верить и принимать, что последние несколько месяцев причиной его плохого сна и невнимательности стал парень. такой же, блять, парень, как и он сам. и он решил, что теперь будет гулять.***
надо ведь доказать, что его только девушки интересуют. а кому доказать? да хуй его знает. хотя бы самому себе. он пойдет прямо сейчас в клубешник, набухается и будет лапать всех подряд. девушек, разумеется. но почему-то из этого выполнен только первый пункт, да еще и в двойном объеме. как минимум, потому что последнее, что артём помнит — это как спустился по стенке, прикрыл лицо руками и упал. потом немного приходил в себя, потому что блевал. потом опять лицо руками закрывал. а потом все. допился, называется... но нет, все же не умер. пришел в себя, уже когда грузили в автомобиль и прикрывали какими-то простынками. но разум настолько затмился, что сил вырываться и орать, что его похищают не было. быть может потому что и никто никого не похищал? — ммм... вы... права... право... — ардзёмка, помолчи ради всего святого, домой чичас приедем и там поговорим, а то я заебусь от тебя салон чистить... а голос-то знакомый. очень знакомый. но возможности разбираться и вспоминать кто это нет. голова болит так, что давит не то что на виски, аж по самым глазам бьет. и уже в принципе все — артём уснул окончательно.***
— давай я лоб твой поцелую, давай сюда — ммм... целуй... и меня-я... — куда тебя... дурной... лоб давай говорю... в состояние хоть какого-то состояния винокур приходит, когда чувствует, как чужая борода неприятно покалывает его лицо. «горяченький... ну ты вообще дебил, ну надо ж было так... ну пиздец». какой горяченький? что вообще произошло? он приоткрывает один глаз и кое-как видит перед собой... гурама. закрывает обратно. не, точно хуйня какая-то, видимо еще не отошел. но вторым глазом он видит то же самое. да и чудо, обеими глазами тоже! в какой только момент все пошло в это русло? — а ты... как... куда... — язык заплетается, но артём все равно старается говорить все четко. — коту под муда! че куда, дома я у себя! это ты куда... угондошился так... — он прикрикрикивает, но почему-то тёма не слышит здесь ненависти. эдакая заботливая злоба, или как это еще описать. — да я блин... пиздец... не знаю че я... — если б там геворка не было, ты б там... да хуй знает... видишь, брат мой как жизнь тебе спас! — в голове проклевывается какая-то картинка происходящего и он вспоминает... за барной стойкой действительно стоял тот армяшка... жизнь, значит, спас? героически. артём еще раз смотрит на брюнета, пытаясь хоть что-то вычислить по лицу. но видно только, что он не злится. переживает сильно. ещё бы не переживать, когда тебе в час ночи звонит кореш и говорит, что «там этот ваш винокур почти умирает, он перепил и ему очень плохо, приедь помоги». все-таки не пустое место он здесь. — а с ногятми что, жужа? че ты их... вместо еды что ли? лучше б ко мне приезжал, я тут знаешь какие блюда́ готовлю! рестораны все плачат и курят в стороне, потому что все меня и мои шедевры хотят, а? — тёма поворачивает голову, когда езид берет его руку в свою, причем большую и теплую, и пытается там что-то разглядывать. но смеется. в принципе, наверное, впервые за долгое время. — та я так... от нервов... — глицинчик от нервов, помогает во! я не пил никогда правда, это так, посоветовали он улыбается и заглядывает в чужие глаза. по поводу красноты даже не переживает, потому что он и без того краснючий, хуже быть уже не может. гурам тоже внимание обращает и бегает взглядом по всему лицу. симпатичный он, все-таки, парень. и шрам на брови его только украшает. — гур... гурам... а я люблю тебя... — пока пьяный или правда? я тебя, артёмка, так-то тоже — по-дружески? — о такой любви в такие моменты не признаются, глупый ты. конечно правда. сердечко закололо. но, наверное, не от алкоголя. наконец-то по любви.