Пирожное

Тиффани плавно покачивается, сидя на чужих оголенных ногах, и улыбается, когда ощущает длинные окровавленные пальцы на собственной коже упругих бёдер — они вдавливаются в неё, слегка царапая короткими ногтями. Внизу раздается хриплое хихиканье, и оно бы вызвало страх у любого другого человека, за исключением блондинки, которой этот смех и в целом голос казался сексуальным, вызывающим возбуждение. Мужчина резко толкается вверх, от чего его член входит ещё глубже, задевая горячей головкой чувствительный клубок нервов внутри нутра девушки: Валентайн издала тихий стон. — Чаки..— Протянула она и обманчиво нежно огладила пальцами чужую грудь, в следующую секунду уже оставляя после себя лишь бледно-розовые полосы, от которых Чарльз лишь прикусил нижнюю губу. — Тиф, — бросает брюнет в ответ, обдавая пряным шлейфом чувствительный слух, а голубой аквамариновый взгляд нещадно протыкает и сжигает насквозь, словно его глаза — нагретое стекло на солнце. — Что такое? — Он поднимает одну ладонь выше, чтобы с нажимом провести по правому боку и пощекотать чуть выступающее ребро сквозь тонкий слой мяса, заставляя Валентайн изящно прогнуться в пояснице и прикрыть на короткие секунды глаза. Прохладный ветерок, что пробился сквозь открытое окно их не так давно приобретенного дома, щекочет голое вспотевшее тело, посылая по нему табун мурашек: девушка внезапно глубоко вдыхает, ощущая, как по ноздрям с новой силой распространяется запах улицы, горьковато тошнотворный запах гниющей крови и.. сладкий приятный запах сливок, клубники. Преступница распахивает веки, словно вспомнив нечто важное, и перемещает свой взгляд в сторону прикроватной тумбочки, где рядом с опустевшей коробкой пиццы покоится еще одна: аккуратная, яркая и заляпанная красными каплями инородной жидкости, которой там точно не должно быть. В зелёной радужке появляется безумный блеск такой же загоревшейся идеи. — Я голодна.— Чарльз, не сдержавшись, закатывает глаза: он любил еду, но излишне сильную тягу Тиффани к ней даже в постели мужчина не шибко разделял, — стой, тебе понравится! — С этими словами девушка приподнимается и тянется через него к тумбе: ловкие ручки хватаются за заветный предмет, ловко ставя его рядом с удивлённым мужчиной. Маньяк лишь приподнял одну бровь, наблюдая за дальнейшими действиями своей подруги. Тиффани развязывает красный бант и шуршит, видимо открывая коробку — спустя мучительно долгие мгновения она всё-таки извлекает оттуда мучное изделие. Чарльз Ли Рей слегка нахмурился, будто с неким подозрением посмотрев в сторону небольшого шоколадного кекса, что был обильно полит сверху белым кремом и выглядел, признаться честно, довольно аппетитно. Валентайн слегка сжала пирожное, ощущая под подушечками пальцев нежную мягкую текстуру теста — она неосознанно пробежалась языком по губам, сгорая от нетерпения воплотить свою задумку в реальность. Чужая рука тем временем постучала холодным лезвием по её ягодицы, напоминая о себе. — Зачем нам нужны эти гребные кексы? Я тебе наскучил? — Мужчина медленно и лениво очерчивал изгибы её тела, постепенно поднявшись на шею, от чего Тиф еле заметно задрожала: было видно как за этими "безобидными" движениями скрывается сдерживаемая похоть и невыносимое желание обладать. Она, решая подразнить, аккуратно отпрянула и нехотя слезла с его члена, заставив обоих издать стон. Брюнет возмущенно оскалился, но сдержался, несмотря на очевидные провокации своей любовницы — ему стало интересно узнать, что же придумала эта чертовка. — Не угадал, — Тиффани ухмыляется и начинает снимать практически прозрачную обертку с блюда под внимательный взгляд партнёра, — смотри внимательно. Чарльз вдруг улыбается, когда голову внезапно пронзает осознанием происходящего: собственный пенис дергается от вновь прилившего к нему возбуждения. — Сумасшедшая, — шепчет наигранно укоризненным тоном он, с из неоткуда появившимся голодом глядя на то, как верхушка сладости наполовину пропадает во рту девушки, а в следующую секунду появляется уже без нее. Преступник издает тихий смешок, когда замечает на чужом лице белые и наверняка приторно сладкие пятна, на которые она намеренно не обратила должного внимания, обратно наклоняясь к мужчине. — И не аккуратная. Тиффани тактично молчит и вдруг целует его, заставляя Чаки от неожиданности открыть собственный рот: он чувствует все еще прохладную, каким-то чудом, инородную субстанцию прямо у себя на губах, машинально слизывая её и тут же отстраняясь от безумной девчушки. — Боже, блять. — Ругается Чарльз, но в следующую секунду грубо тянет крашенную блондинку за волосы обратно, с аппетитом вгрызаясь в нежную плоть: молочные сливки смешиваются с кровью, получая железную медовую смесь, что должна вызывать тошноту и отвращение, но не у брюнета, что тихо мычит. Валентайн хихикает и со стоном еле отрывает от себя назойливого Рея, вдруг играючи хватаясь зубами за забытое лакомство и нависает над мужчиной. — Хочешь поиграть, детка? Ну хорошо.. — Он вгрызается в другой край, чувствуя, как крем теперь прилипает к его носу, заставляя Тиффани усмехнуться, на сколько это было возможно в таком положении. Чарльз в отместку дотягивается до её бедра и практически больно щиплет кожу пальцами, одновременно делая первый укус: шоколад с половинкой сочной клубники тут же попадает внутрь, прямиком скатываясь по горлу вниз — неплохо. Девушка не отстаёт от него, с аппетитом мурлыкая и быстро пережевывая сладость, отрывает ещё, глядя прямо в чужую голубизну глаз напротив — она неосознанно ерзает, соприкасаясь животом со стоящим теплым членом, из-за чего перевозбужденный мужчина проглатывает тесто целиком. Они терзают бедное пирожное на протяжении короткого времени, пока не оказываются лицом к лицу вновь, и Тиффани, прерывисто выдыхая, наконец приближается к его рту, но Чарльз останавливает ее, усмехаясь несдержанному хныканью. Он резко хватает Валентайн за подбородок и размашисто проводит языком по измазанным в пищевом продукте щекам: все ещё не засохший крем отдавал теперь потом и косметикой, которую Рей в шутку называл "женской хернёй"". Блондинка пораженно ахает и вцепляется пальцами в чужие сильные плечи, прикрывая от наслаждения глаза — Чарльз по своей натуре вечно был грубым, порывистым, почему такая нежность с его стороны довольно непривычна, но Тиффани нравился данный расклад, и она не спешила останавливать парня. Мужчина сыто облизывается, перед тем как вновь завладеть чужими устами, чувствуя привкус шоколада на кончике языка, будто они находятся в каком-то уютном кафе и попивают горячий какао, не являясь опасными убийцами в городе Хакенсаке, но мимолетная фантазия почти сразу же пропадает из-за зубов, что довольно болезненно укусили его в шею, вынуждая зашипеть. Малиновые губы Тиффани цепляются за кожу так рьяно страстно — с прямым намерением оторвать от нее кусок, будто она изысканное и чертовски вкусное блюдо — пирожное. Только вовсе не кремовое, не с сахарной пудрой или шоколадной крошкой на верхушке, но по своему сладкое. Оно полито сиропом, что отдает легким привкусом безумства и жаждой убивать. — Блять, рыжая, ты нарываешься, — рычит Чарльз и быстро переворачивает их, резко вонзаясь членом в девушку, от чего та удовлетворённо вскрикивает и прижимает за шею к себе ближе. Бедная коробка не выдержала данных махинаций со стороны двух влюбленных людей и свалилась на пол с характерным стуком: из нее выкатилось пару мучных изделий, которые покатились по полу к прихожей, где валялся истерзанный труп мужчины. Пирожное остановилось у порога комнаты прямо перед лицом человека, что с безжизненными, но все ещё полными ужаса глазами глядело на совсем безобидный кекс.