так легче обоим.

ранее солнце светило сквозь прозрачные шторы, мягко отпечатываясь на стенах желтоватым оттенком. прохлада с легкостью заходила в комнату, покрывая кожу мурашками. все это настойчиво заставляло проснуться, открыть глаза и встретить новый день. но после тяжелой недели жене хотелось поспать, чем открыть глаза и радоваться всему чуду представшему его глазам. но скорее его чудо с утра заключалось в другом. приоткрывая глаза, он увидел растрепанную макушку. темные волосы рассыпались по ткани подушки, создавая контраст с белым цветом. сонливо потянувшись, конечно же аккуратно чтобы не разбудить возлюбленного, он теплым взглядом разглядывал чужие плечи, еле еле прикрываемые одеялом. где то на шее красовалось пара бордовых засосов, будто бы напоминание о сегодняшней ночи, которые лишь придавали красоты этому моменту. он прикоснулся рукой к краю одеяла, слегка его сдвинув, чтобы обнять петю, притянув к себе за талию, носом зарываясь в прекрасные волосы. так не хотелось его будить, ведь сейчас только семь утра, но со стороны уже слышалось копошение и тихое мычание. в ответ на объятия, он прижался ближе к нему, положив руку на его. стало теплее. — жень, слишком рано, — родной до боли и хрипловатый голос раздался рядом. — а по моему, нормально, — усмешкой сказал женя, он конечно устал за все это время, но все же. он ближе прижимал к себе теплое тело любимого. решив повернуться, петя резко перекатился с другого бока, и уткнувшись носом в шею жени крепко обвил его тело руками. своими до боли красивыми руками. на них красовались, наверняка тысячи шрамов, но менее прекрасными они не становились от этого, наоборот. он иногда позволял жене брать маркер или ручку и рисовать на них звезды, смотрелось лучше, честно. ужасные полосы он ненавидел, это было воспоминанием прошлого, он помнил что значил для него каждый шрам: проигрыши этапов гран при, не попал на олимпиаду, проиграл золото чемпионата россии. и каждый раз снимая с себя верх он смотрелся в зеркало, а в мыслях лишь одна мысль — «мерзость». только вот женя наоборот, принял его с этим: с его прошлым, со всеми тараканами в голове, было больно видеть эту картину, но исправить ничего уже нельзя, можно только помочь принять их, чем младший и занимался. собирал осколки стекла от очередного разбитого зеркала, потому что видеть себя он не мог таким. таким слабым, таким ужасным. он не плакал, не кричал, но бил зеркальные поверхности в два счета, только бы блять себя там не видеть. не видеть этого страха, не видеть боли и обиды, не видеть себя. женя успокаивал его после этого, было страшно конечно подходить к человеку который только что разьебал зеркало в один удар до мелких крошек, но он знал, что его подобное не коснется. он тысячи раз перематывал его руки, так что фанаты уже забеспокоились о том, что же случилось с «их» петей. их. не их он был, только женин. петя тысячу и один раз говорил об этом ему, так что сомнений в этом не возникало. пускай думают что хотят, ему плевать, как и пете. его тело, его сердце и его душа, полностью принадлежали младшему. страшнее только был чр. оба вернулись домой, и петю таки накрыло. женя не был удивлен, он весь вечер сидел никакой: есть пить отказался, сидел на кухне один, поджав ноги и прожигая тоскливым взглядом стену. в это же время в ванной послышался приглушенный удар, женя напрягся. бессильно вставая, он медленно поплелся в сторону исходящих звуков. открывая дверь, он увидел лишь почти что бездушное тело старшего, практически вся комната была залита алой жидкостью, а внутри начинало болеть сильнее. дальше он ничего не помнил: вызов скорой, перематывания рук, свои слезы, своя боль. через пару часов кровь все-таки смогли остановить, обоих начало отпускать. только вот оба не знали что сказать друг другу. было так много мыслей и слов, а рты будто зашили. усмехнувшись, женя пригладил волосы пети, прижимая его к себе. в ответ на это слышно было только тихое и мирное посапывание, он все-таки уснул. а женя так и будет лежать, до времени пока тот не проснется, ведь последствия чемпионата россии произошли только вчера вечером, справляться со всем им придется вместе, а пока они будут наслаждаться друг другом без всех соревнований и тренировок, исключительно обнимаясь только крепче. так легче обоим.