Respirare

Каждый раз он говорит себе, что убьёт этого клоуна. Каждый раз Эндрю представляет в своей голове, как медленно и с наслаждением будет сдирать с Веснински кожу. Иногда, в плохие дни, Эндрю думает о том, что воспользовался бы методами старшего Веснински, ныне переворачивающегося в своей могиле при каждом его упоминании. Но он никогда так не поступит, он не настолько лишён мозгов, да и руки пачкать не любит. Для этого у него есть другие люди. Но убийство Натаниэля Веснински — это привилегия. Никто в здравом уме не осмелится подойти к нему слишком близко, кроме, разве что, Миньярда. Но в этом случае Веснински подойдет сам, встанет на колени, склонит голову и будет ждать. Ждать, когда умелые и опытные руки Эндрю перережут ему горло. Но Миньярд был бы глуп, если бы позволил своим мыслям вырваться на волю. Он весьма трезво оценивает способности каждого, и упускать такой ценный кадр было бы глупо. Именно поэтому он терпит все выходки Веснински, позволяя тому чуть больше, чем кому-либо другому. Три выстрела, перезарядка, звук драки. Эндрю неотрывно смотрит на многострадальный потолок кабинета для совещаний. На прошлой неделе Веснински оставил в этом самом потолке три отверстия, в которые прямо сейчас с поражающей точностью попал снова. Миньярд лишь устало вздыхает, рассматривая эти отверстия, как и в прошлый раз, пока Натаниэль разбирается с охраной у входа. С глупцами, отважившимися бросить ему вызов. Аарон сбоку что-то ворчит себе под нос, Эндрю замечает краем глаза, как тот опускает голову, видимо также рассматривая до этого потолок. Ничего нового, его близнец всегда ворчит, когда речь заходит об устранении повреждений, которые принёс с собой Веснински. Взгляд Миньярда сдвигается только тогда, когда Натаниэль запрыгивает на длинный прямоугольный стол. Эндрю едва ли может оторваться от рассматривания крепких ног, ступающих по столу как по подиуму. И тем не менее отрывается, находя голубые глаза и замечая в них неподдельное веселье, вперемешку с чем-то злым. Между ними почти семь метров и два десятка человек, но даже с такого расстояния Эндрю может почувствовать то давление, которое оказывает клоунская натура Веснински. Тот, насвистывая себе под нос, методично выпускает содержимое магазина в столешницу, принимая правила игры Миньярда, и не отводя от него взгляда. Люди вокруг сидят тихо, не имея права издать и звука, но явно беспокоясь из-за выходки Натаниэля. Получить пулю в ногу никто не горит желанием. Аарон сбоку ворчит громче. Эндрю даже может расслышать, что именно. «Снова покупать новый стол» и «Гори ты в аду, Веснински». Усмешка медленно ползёт на его лицо, и в голубых глазах напротив читается негодование. Натаниэль проигрывает, отводит взгляд, смотрит на Аарона, а потом возвращает его обратно. Он практически в точности отражает взгляд Эндрю, когда видит уходящую с лица Миньярда усмешку. Веснински не был глупцом, и всё же позволил себе слишком близко подойти к менее опасному близнецу. Аарон никогда его не боялся, поэтому даже не удостоил его взглядом, устало рассматривая столешницу. С точки зрения Аарона, Веснински был умалишённым, но даже он понимал, что значит «перейти дорогу» его близнецу. Эндрю долго ждать не заставил. Один взмах рукой, и Аарон поднимается со своего места, и только тогда смотрит в глаза дьяволу. — Этот стол стоил четыре тысячи долларов, не надейся на выплаты на следующей неделе, — показав средний палец Натаниэлю и усмехнувшись, Аарон направился к выходу из кабинета, дав знак и всем остальным присутствующим, что собрание закончилось. Пожав плечами, Натаниэль сделал пару шагов в сторону, подобравшись к Эндрю. Он встал прямо напротив, ожидая, когда карие глаза вновь устремятся в голубые. И даже внутренне усмехнулся, ведь Миньярду придётся весьма сильно задрать голову, чтобы посмотреть в лицо Веснински. Но Эндрю не стал этого делать. Он сделал лишь одно движение и отъехал на своём кресле немного назад. А после демонстративно игнорировал Натаниэля, поправляя свои повязки и ножи под ними. Веснински хмыкнул, посмотрел на пистолет в своей руке, а после кинул его куда-то в сторону. Но это не привлекло внимание Миньярда, тот даже не вздрогнул от того, с каким звуком оружие упало на пол. Натаниэль сделал несколько шагов туда-сюда по столу, а потом спрыгнул вниз. Он достал один из своих ножей и также откинул его в сторону, и только этот звук заставил Эндрю отвлечься от своих повязок, посмотреть на лежащий предмет, а потом перевести взгляд на Веснински. Приподняв бровь, Миньярд ждал, когда тот продолжит. Он знал, что Натаниэль носил с собой больше десятка ножей, а пистолет, вероятно, стащил у кого-то из охранников, потому что не особо любил огнестрельное. Как Эндрю и думал, Веснински обожал устраивать шоу. Доставая ножи, он осматривал каждый так, будто отрывал от себя куски, а потом смотрел на Миньярда и усмехался. Что творилось в этой голове, Эндрю до сих пор не мог понять. Достав последний нож, Натаниэль посмотрел на него иначе, повертел в руке, и сделал шаг к Эндрю. Он поставил своё колено на кресло, между ног Миньярда и подался вперёд, легко, даже не нажимая, провёл кончиком лезвия по его подбородку. А после откинул и его в сторону, показывая руки, давая понять, что безоружен. — Я хорошо себя вёл, босс, — Веснински снова усмехнулся, делая акцент на последнем слове. — Свою выходку ты называешь хорошим поведением? — Эндрю приподнял бровь, смотря в голубые глаза напротив. — Кажется, ты понятия не имеешь, что это значит. — Миньярд поднялся, отталкивая парня назад. Тот упёрся бёдрами в торец столешницы. — Если бы ты выстрелил в стол рядом с моим братом, я бы тебе руки оторвал. — Именно поэтому я этого и не сделал, ты слишком сильно любишь мои руки, — Эндрю ненавидел этого клоуна. — Как самонадеянно. Эндрю поднимает руку и медленно устраивает её на шее Натаниэля, слегка сжимая, после чего резко двигает ей вперёд, заставляя парня удариться спиной о поверхность стола. Чужая рука тут же оказывается на запястье Миньярда, сжимая, но того это мало волнует. Его лицо совершенно безэмоционально, но глаза горят гневом. Натаниэль же наоборот, не скрывает гримасу на лице, и в его глазах плещутся различные эмоции. Эндрю наклоняется ближе, его голос ровный и твёрдый. — Каждый раз, врываясь куда-либо, ты устраиваешь шоу. Может быть тебе это и нравится, привлекать внимание остальных, заставлять их думать, что ты ненормальный. Но меня это порядком достало, настолько, что прямо сейчас я могу свернуть тебе шею, — Эндрю наклоняется ещё ниже, шепча Натаниэлю на ухо, сжимая пальцы на его шее сильнее. — Заканчивай с этим. Веснински едва может дышать, а о каких-то ответах и речи быть не может. Его хватка на запястье Миньярда усиливается, и он добавляет вторую руку, чтобы попытаться оторвать ту, что принадлежит Эндрю, от своей шеи, но тот всегда был сильнее, Натаниэлю давно пора было это усвоить. — Руки наверх, Натаниэль, и не смей убирать их оттуда, пока я не разрешу тебе, — Миньярд чуть отдаляется, хватку на шее Веснински не расслабляет, взглядом требуя подчиниться. Натаниэль несколько секунд смотрит в карие глаза, а потом выполняет приказ, медленно убирая руки наверх, оставляя их над своей головой. Эндрю убирает руку и лёгким, почти нежным движением проводит по шее Натаниэля, по следам от своих пальцев, постукивая по кадыку. Веснински сглатывает, не отводя глаз от лица Миньярда. Но тот больше не смотрит на него, проходя взглядом по мятой рубашке, вероятно после потасовки с охраной. А после опускается ниже, и усмехается, возвращая взгляд в голубые глаза. — Что именно тебя возбудило, Натаниэль? — Эндрю дразнится, прижимаясь ближе, двинув бёдрами, вырывая из Веснински удивлённый стон. Тот слегка приподнял голову, чтобы посмотреть вниз, и ещё сильнее удивиться, потому что да, он даже не заметил собственное возбуждение. — Кажется, я не запрещал тебе говорить. — Заткнись, — прошипел Веснински, раздражённо посмотрев на Миньярда. — Я понятия не имею. Эндрю лишь хмыкнул, снова двинул бёдрами, заставив Натаниэля слегка выгнуться, но тому удалось сдержать стон. — Интересно, — Миньярд сделал ещё несколько движений, заставив парня зажмуриться и напрячься, пытаясь сдерживаться, а потом отступил, внимательно осматривая Веснински. Его щёки покраснели, что было редкой картиной, а дыхание стало частым. Эндрю нравилось видеть Натаниэля таким. Застигнутым врасплох собственным возбуждением. Обычно Веснински удавалось контролировать ситуацию. И даже когда он был с Эндрю, тот всегда дерзил и держался из последних сил, не в состоянии заткнуть свой рот, из которого водопадом лились пошлости. Но иногда Натаниэль становился податливым и немного более послушным. Как сейчас, например. Эндрю тянется вперёд, расстёгивая на Веснински ремень. Парень снова приподнимает голову, чтобы посмотреть, что именно задумал Миньярд. Вытащив ремень из шлёвок, Эндрю посмотрел на Натаниэля. Он молчал, но слова были не нужны. После короткого кивка от Веснински, Миньярд подался вперёд, связывая его руки ремнем, достаточно туго, чтобы остались следы, но не настолько, чтобы перекрыть кровоток. Натаниэль поднял голову, чтобы посмотреть на свои руки и слегка подвигать ими. Насмотревшись, Веснински опустил голову и посмотрел на Эндрю, ожидая от него дальнейших действий. Но тот только смотрел, сначала на связанные руки, потом на голубые глаза, на шею, на рубашку. А после отвёл взгляд, задумавшись. Ему потребовалось около минуты, чтобы что-то для себя решить, вернуть взгляд Натаниэлю, снова посмотреть в его голубые глаза и усмехнуться. Эндрю расстегнул и вытащил свой ремень, и устроил его на шее Веснински, не затягивая. — Это что? — непонимающе спросил Натаниэль. — Ошейник. Давно пора было повесить его на тебя, — всё та же усмешка, и пальцы Миньярда, проходящие под кожей ремня, касающиеся чужой шеи. — Я затяну его, если потребуется, так что веди себя хорошо. — Не знал, что у тебя есть такой фетиш, — Веснински попытался усмехнуться, но Эндрю сжал пальцы на его шее и усмешка получилась какой-то вымученной. — Хочу напомнить, что это ты возбудился от происходящего. Скорее всего, это твой фетиш. Заодно и проверим. Эндрю слегка затянул ремень, чтобы он немного болтался на шее Натаниэля, и чтобы было удобнее затягивать его в дальнейшем, если действительно потребуется. Но Миньярд не мог не насладиться видом, и взял ещё минуту, чтобы запомнить, как его собственный ремень, который был намного дороже, чем стол, на котором развлекался Веснински, был затянут вокруг шеи его дьявола. Насмотревшись, Эндрю стянул с Веснински брюки, едва не порвав их. — Эй! Поаккуратнее. — Заткнись. — Ты не запрещал мне говорить, — Веснински усмехнулся, посмотрев в глаза Миньярда. — Теперь запрещаю. Закрой рот. Натаниэль лишь фыркнул, но замолчал. Его глаза блестели озорством и предвкушением. Веснински явно хотелось узнать, что Эндрю предложит ему за послушание. Но одновременно с этим хотелось проверить его терпение. Что Миньярд бы мог сделать, если бы Натаниэль ослушался. Эндрю же смерил его тяжёлым взглядом, словно читая чужие мысли. Он провёл пальцами по бёдрам Веснински, вверх, пробираясь ими под рубашку, нежно оглаживая шрамы на его животе, чтобы в следующий момент впиться в кожу ногтями и резко провести вниз, вызывая болезненные ощущения. Веснински едва удержался от того, чтобы прошипеть, но рот так и не открыл, лишь откидывая голову назад. Миньярд задрал рубашку Натаниэля, наблюдая за тем, как следы от его ногтей расцветали на чужой коже. Эндрю подаётся вперёд, проходя языком по своим следам, кусая. Натаниэль не сдерживает тихого стона, и Миньярд в то же мгновение отстраняется. — Будь тихим, Натаниэль, — Эндрю устремляет свои руки на бёдра Веснински, крепко схватив их и подсаживает наверх, чтобы задница парня также была на столе. — Иначе я остановлюсь, и тебе придётся выйти из этого кабинета в одних боксерах. Эндрю не усмехался. Всё его лицо было словно пустым. Но подняв голову, Натаниэль увидел в его глазах желание. Скорее всего он действительно хотел посмотреть на то, как Веснински будет покидать здание почти полностью обнажённым. В отместку Натаниэль толкнул Миньярда ногой, и с вызовом посмотрел в карие глаза. Эндрю покачал головой, и ещё немного затянул ремень на шее парня. — Последнее предупреждение. Проиграв битву в «гляделки», Веснински кивнул. Но Миньярд не мог не отметить, как его уши покраснели, и он отложил эту мысль, чтобы подумать об этом попозже. Вместо этого он спустился вниз, и прикусил нежную кожу на внутренней стороне бёдер Натаниэля. Эндрю никому бы не признался, даже самому себе, что теряет голову от одного взгляда на ноги Веснински, возможно, он был бы даже не против, если бы тот придушил его ими. Миньярд кусает сильнее, прогоняя странные мысли из своей головы и полностью переключаясь на парня перед ним. Натаниэль опустил свои связанные руки и впился зубами в своё предплечье сквозь рукав рубашки, лишь бы не издать какой-либо звук. Эндрю отстранился. — Кажется, ты плохо понимаешь приказы. Я не разрешал тебе опускать руки, — Эндрю был уверен, что в этот момент Натаниэлю хотелось заскулить. Он быстро убирает руки обратно, и даже с какой-то мольбой смотрит на Миньярда. Эндрю лишь качает головой, тянет Веснински за рубашку на себя, заставляя того встать. Натаниэль оказывается вплотную прижатым к Миньярду, и не может не подумать о том, чтобы оставить поцелуй на чужих губах, но, словно прочитав его мысли, Эндрю резко разворачивает парня спиной к себе и также резко толкает вперёд, прижимая того грудью к столу. — Может быть, так тебе будет проще. Натаниэлю действительно стало проще, потому что теперь он мог прятать свое лицо и прикусывать кулак, особенно когда Эндрю спустил с него боксеры и оставил несколько сильных шлепков на его ягодицах. Веснински привык терпеть боль тихо, но когда боль такая, это становилось практически невозможно. Ему хотелось застонать, показать, что Миньярд делает с ним, но он не мог. Натаниэль услышал шуршание сзади, и вздрогнул, когда что-то холодное коснулось его промежности, но когда до него дошло, что это, он только сильнее закусил кулак, приготовившись к тому, что последует дальше. Миньярд растягивал его медленно и молча. Наслаждаясь попытками Веснински спрятать звуки. Для Натаниэля держать рот закрытым было едва ли не пыткой, и даже не важно, о чём идёт речь. О его стонах или же о его колючих словах, слетающих с языка быстрее, чем мозг успевает осознать сказанное. И Миньярду нравилось пытать его таким образом. Ещё больше ему понравилось это в тот момент, когда его пальцы нашли простату, а Натаниэль выгнулся, вжимая пальцы в щёки, пытаясь прикрыть рот. Но тихий задушенный стон Эндрю всё же услышал. Он сделал вид, будто не заметил, и добавил ещё один палец, игнорируя простату, заставляя Веснински ёрзать на столе и пытаться насадиться на пальцы под нужным ему углом. За это Эндрю оставил красный отпечаток своей ладони на его ягодице. Натаниэль дрожал, а с его члена капало на пол. Но думать об этом Веснински было некогда, потому что Эндрю не собирался позволять ему отвлекаться. Миньярд был груб, его движения были быстрыми и резкими, но Натаниэль понимал, что ему это чертовски нравится. И не смотря на то, что он может за это получить, Веснински всё равно подаётся назад, снова насаживаясь на пальцы. Шлепок по ягодицам не заставляет долго ждать, но Натаниэль ещё раз пытается насадиться. Он не знает, от чего кайфует больше, но сейчас ему всё равно. Понимая, что его наказания перестают работать, Эндрю отстраняется, вынимает пальцы из Натаниэля и вытирает руку об его рубашку. Веснински скулит от потери. Миньярд даже удивлённо замирает, когда слышит этот звук. Он уставился на затылок Натаниэля, пытаясь понять, не послышалось ли ему. Но тот весь трясётся и пытается спрятать голову в руках. Не послышалось. — До такой степени жаждешь что-то внутри себя? — Эндрю тянет того за ремень на шее, заставляя Веснински выпрямиться. Натаниэль не отвечает, занятый новым ощущением, когда ремень немного перекрывает ему возможность дышать. Миньярд слегка поворачивает его голову, чтобы посмотреть в лицо Натаниэля. — Посмотри на себя. Натаниэль смотрит только в карие глаза. А после трётся своей задницей об Эндрю, замечая, как тот изменяется в лице. Жаждет тут не только он один. Миньярд едва не рычит, снова толкает Веснински в спину, возвращая его в прежнее положение. Тот не издаёт ни единого звука. Расстегнув молнию на брюках, Эндрю спускает их вниз вместе с боксерами и трётся возбуждённым членом между ягодиц Натаниэля. Чувствует под собой чужую дрожь, и видит, как Веснински пытается сдвинуться назад, чтобы насадиться самостоятельно, но Миньярд ему не позволяет. Он тянет его за ремень на себя, и в этот же момент вгоняет свой член внутрь Натаниэля по самое основание. Громкий стон проносится по стенам кабинета, отталкиваясь и возвращаясь. Эндрю не в силах убрать усмешку со своего лица. — Вот и проверили тебя на фетиши, Натаниэль, — Миньярд слегка ослабляет ремень, замечая, как тот уже натирает, оставляя следы на чужой коже. Он проводит пальцами по отметинам под ремнём, делая ещё один толчок. Веснински ему не отвечает, старательно пытаясь держаться и не застонать. Эндрю кладёт голову на его плечо, и делает нежное и медленное движение бёдрами, заставляя Натаниэля тихо выдохнуть. После он возвращает его в прежнее положение, грудью на стол, и начинает двигаться резко и быстро. — Ты можешь быть громким. И Натаниэль выполняет этот приказ с облегчением, позволяя своим стонам наконец-то разодрать ему горло. Он даже не обращает внимания на то, что его руки слегка затекли, на то, как чешется его кожа там, где он искусал её на кулаках и предплечьях. Всё, на чем он сосредотачивается, это на члене Эндрю, который с каждым толчком проходится по его простате. На чужой ладони, пальцы которой обхватили его член, то надрачивая, то сжимая у основания. На дыхании Миньярда. На том, как всё внутри горит, а внизу живота скручивается. Он даже не следит за своим языком, когда с его губ слетает мольба. — Попроси нормально, — Натаниэль едва может расслышать, но ему всё же это удается. — Я хочу кончить. Позволь мне. — Кончай. И это звучит как приказ. Возможно это он и есть, Натаниэль разберётся позже. Но сейчас он не может себя контролировать, когда с громким и протяжным стоном изливается в руку Эндрю. Миньярд тут же выходит из него, разворачивая лицом к себе. — На колени, Натаниэль. Веснински повинуется, хоть и с трудом. На дрожащих ногах он скорее падает, чем плавно опускается, ударяясь затылком о торец столешницы. Натаниэль поднимает голову, чтобы посмотреть в глаза Эндрю. — Открой рот. Его не нужно просить дважды. Натаниэль открывает рот, продолжая смотреть на Миньярда, пока тот кончает прямо на его язык, попадая на губы и немного на щёку. Веснински провёл пальцами по этим местам, после слизывая с них сперму, всё это время не сводя взгляда с Эндрю. — Может скажешь Аарону, что я хорошо постарался, чтобы загладить свою вину за стол? В ответ на это, Миньярд просто кинул в лицо Натаниэля его же боксеры.