Тишина между нами

Причуда — сверх-человеческая способность, заключенная в обновлённом генетическом коде человека. Она словно дар, что людям вручили высшие силы, однако, за все дары нужно платить. У каждого человека, кто имеет причуду, своя плата. Она зависит от мощности самой причуды и максимального урона, что та может нанести окружению. Их причуды — стихийные бедствия, они настолько сильны, что при должной тренировке или ярком всплеске эмоций способны избавиться от сего мира. Они используют свои дары ради добра, но плата за их использование не меняется. Тодороки Шото — герой, состоящий в топ-три рейтинга героев Японии. Он силён и сбалансирован, практически идеален. но его плата — голос. Против особо хитрого злодея пришлось использовать обе способности на максимум. Итог: полуобморожение правых конечностей, предельная температура левых, подмороженные и сожженные голосовые связки больше не могут быть использованы по назначению. Он многое хотел бы рассказать матери, поделиться новостями с сестрой, уверить друзей, таких как Деку, Урарака, Иида… Бакуго, что он в порядке. Лёжа на больничной койке он отчётливо слышал их голоса. Особенно громкие возмущения Бакуго врезались в голову на долгие дни пребывания в реабилитационном центре. Он всё ещё слышит, всё ещё видит этот мир. В последнюю неделю у него сильно обострился слух, теперь Шото слышал звуки этого мира как никто другой. Но не мог издать ни одного сам. Изуку и Тенья часто ходили к нему в центр, помогая заучивать язык жестов. Это было не сложно, по крайней мере, для Шото. У него, в отличии от его друзей, полно времени, а также настоятельная рекомендация врача отказаться от использования обеих причуд, ради своего здоровья. И Шото не использует. Не использует огонь. Его было бы слишком легко заметить — внутри больницы всюду напичкано противопожарными датчиками. Зато он использует лёд. Совсем немного, чтобы такой кусочек мог поместиться в кружку. А после нагревает, не используя огонь — только его теплоту, через руку и поверхность чашки. С каждым днём, надо сказать, у него всё лучше получается создавать изящных балерин и великих тигров. По секрету он показал Изуку ледяную фигурку Всемогущего, получая и восторг, и волнение о своем здоровье сразу. С языком жестов Тодороки справлялся всё быстрее и вернее, но использовал его редко — слух даже улучшился, а отвечать он вполне мог печатая текст сообщением на телефоне. И всё-таки, живое общение приносило больше приятного тёплого ощущения в душе. До его выписки осталась пара дней. Совсем немного, казалось бы, и он вновь вернётся к жизни героя. За день приходила сестра. Фуюми искренне волновалась о младшем, кажется, именно её блюда приносят через день как передачку. И всё-же, каждый день они разные: по чётным дням это что-то домашнее, как из детства, явно работа сестры. А по нечётным — яркая на вкус, обязательно питательная и с очень знакомым, еле уловимым запахом жжёной карамели. И это приятно. Один раз, Шото отчётливо помнит, этот запах был словно совсем рядом, возле больничной койки. Спустя пол года Кацуки попадает в ту же больницу с особо тяжкими. Благодаря его взрывам удалось избежать худшего конца для города. Вот только ни на какие звуки он не реагировал: хлопки дверей неосторожных медсестёр, крики детей из соседних палат, где временно держали новорожденных. Даже на Деку не стал орать, пока читал мангу, сидя на койке. Он просто ничего не слышал. В диагнозе было сказано, что из-за своих же взрывов возле ушей его сильно контузило и вернуть способность слышать окружающий мир потеряна навсегда. Самому Бакуго дали знать о проблеме, как только он был способен сидеть и адекватно воспринимать информацию хотя бы в письменной форме. После чуть более двадцати лет жизни в шуме и суматохе тишина казалась слишком давящей. Настолько тихо, что не слышно ни ветра, ни дождя за окном, ни шатающихся туда-сюда безнадёжных романтиков, что выли с гитарами под окнами. Толпа из бывших одноклассников под дверью и гостинцы на тумбе вызывали смутное ощущение дежавю. Только вот, что было странно, вместе с мангой из его дома, принесённой по просьбе самого Кацуки, вместе с необходимыми лекарствами и угощениями, где-то в уголке всегда стояла красивая ледяная фигурка. Всё время разные: то Всемогущий, то сам Бакуго в момент взрыва, то милые котята. Были и лебеди, и тигры, был каждый из его одноклассников. Кроме двурожего. Однажды к нему пришли только Деку и Шото. Пусть так — сейчас подрывник был внутренне рад любой компании, даже если это два самых раздражающих человека на свете. Мидория что-то писал в тетради про язык жестов и схожесть их с Тодороки травм. Кацуки не сразу понял про что он говорит, точнее пишет, из-за плохо разбираемого почерка. Однако Шото сразу нашёл, как коммуницировать с оглохшим Бакуго. Все те ледяные фигурки были от него. Как блондин не понял сразу, очевидно же, что только один дурень догадается делать с помощью причуды фигурки изо льда. Так и сейчас, именно они стали помощниками для общения с неслышащим другом. Тодороки создавал аккуратные ледяные фигурки уха, иероглифа обозначающего жесты и указал на собственное горло, показывая им способ общения между собой и окружающим миром, если телефона или бумаги с ручкой рядом не окажется. И Бакуго соглашается. Всё равно в больнице слишком скучно, а так хоть с живыми людьми будет контактировать почти ежедневно. Так или иначе, их миры наполнились тишиной. Когда для всего человечества и мира звуки были основой коммуникации между собой и общения, для этих двоих звуки и их наличие переросли в нечто вовсе ничтожное. У них один голос на двоих и одна пара ушей на две головы. Теперь они живут вместе. Ведь так проще выжить — если объединиться. Что удивительно, окружающим их людям звуки этого мира доступны во всех видах и проявлениях, но они всё не могут найти общий язык, понять друг друга. Хотя именно для этого им даны голоса — чтобы говорить и обсуждать проблемы, договариваться и находить компромиссы. Именно для этого им дан слух — слышать и слушать другого, наслаждаться пением птиц и музыкой, слышать в случае чего приближающуюся опасность. Две раненые птицы: одна без голоса, другая без слуха, что буквально зависят друг от друга, нашли общий язык легче, чем это возможно представить. Для них, «ограниченных» в определённом смысле, совершенно не было проблемой сесть и просто послушать друг друга. Их способом общения стали жесты, запахи, вкусы и эмоции на лицах. Ведь у каждого до сих пор оставались осязание, обаяние и зрение, чтобы жить как все, если не лучше. Однажды, на встрече выпускников, им обоим задали вопрос: «как вы ещё не сошли с ума, живя без слуха и возможности говорить?». На удивление всех, Кацуки выдал весьма громкую поучительную речь, а Шото вывел льдом на свободном месте пола: «теперь мы единый организм, где у нас мои уши и его голос. Мы всё ещё способны говорить и слышать друг друга».