Гребаный английский

      — Сука, как же я её ненавижу, просто ненавижу, хоть бы её камаз сбил, как только она со школы выйдет, — именно с этими словами Антон вышел из кабинета английского языка, предварительно хлопнув дверью. Конечно, говорил он всё это себе под нос, чтобы никто из мимо проходящих учеников ничего не услышал и не решил пожаловаться кому-то, хотя, кому какое дело до его проблем. После каждого урока в этом злополучном триста третьем кабинете, Шастуну хотелось двух вещей: повеситься прямо в школьном туалете и плюнуть в лицо этой мрази, которая уже в открытую занижала ему оценки или уже самооценку. В начале он пытался доказать, что она оценивает его знания не объективно, объяснял каждое слово, пытался обосновать свою позицию, но ей было всё равно. И все эти попытки представить себя чуть в лучшем свете не оправдались успехом, его унижали уже третий месяц подряд. — «Сука, как же я устал, а ведь это только декабрь», — сегодняшний урок можно было назвать одним из самых худших за последнее время. На занятии эта грымза придиралась к ученику, как только можно: то видите ли, он запятую не поставил, или в устной части подумал десять секунд, так это всё, — расстрел. Но зато, как только её любимица Карандашина Арина делала ошибку намного серьёзнее, она сразу же бежала к ученице и объясняла всё до мелочей. Такое чувство, что вот-вот и она поцелует её прямо в жопу. Многие из класса задавались вопросом: чем же Антон заслужил такое отношение к себе? А ведь всё оказалось очень просто, — он занимался с репетитором. Да, именно из-за этого, Шастуна морально унижали с самого начала года. Вначале, он даже представить не мог, что из-за такой мелочи его будут поливать не самыми лучшими выражениями на протяжении сорокапяти минут почти каждый день. Наконец, пройдя по этому длинному коридору, парень свернул направо и услышал знакомый голос позади, хотя заметить подобное было проблематично, ведь постоянный ор детей, находящихся на третьем этаже, мешал в уме даже «дважды два» сложить, а ему надо было разобрать, кто же его зовет.       — О, Шаст, здорова, — школьник обернулся и увидел бегущего к нему друга — Димку Позова. Парень был на целую голову ниже Шастуна и учился в классе с уклоном на химию и биологию, но это не мешало им общаться и гулять почти каждые выходные. В отличии от Антона, Поз с урока уходил с улыбкой до ушей. То ли он был рад началу перемены, то ли у него просто было хорошее настроение. — Ты чего кислый такой? Обидел кто-то? — получив положительный кивок, Поз удивленно округляет глаза. — Ну-ка, и кто это у нас посмел обидеть моего дружбана, щас всем покажу, — парень в шутку замахнулся в воздух, после чего встал в позу «к бою готов», но Антон его остановил.       — Наталья Владиславовна, она мне мозги ебёт уже больше трёх месяцев, а сегодня видимо решила выйти на новый уровень. — Сказала, что я тупой, как валенок, которому английский выбирать вообще не следовало, — Антон прикусывает щеку с внутренней стороны, слова этой «умной женщины» задели его, даже слишком. Когда на уроке она только озвучила свои мысли, то прекрасно заметила, как его лицо изменилось, а в глазах появился животный страх и непонимание всего, что происходило вокруг. Теперь, видимо, такой разбор полетов будет каждый раз.       — Тох, ты подойди к Пашке, а если он не поможет, то иди к директору, то что учитель смеет высказывать такое, это явно не норма, — Дима удивился, что в их школе, которую считают одной из лучших, работают такие люди. Он слышал от друзей, которые тоже обучались у «Владиславовны», как её сокращенно называли, что это не учитель, а тиран, но теперь убедился в этом на все сто. Антона в таком состоянии он еще ни разу не видел.       — Да понимаю я, что это не норма, но пока я просто пойду домой и там как следует отдохну, а когда мама вернётся, мы это обсудим и решим, что делать. Когда друзья прошли в полной тишине по всему коридору и дошли до развилки, где Позу нужно было идти прямо, в сторону кабинета химии, а Антону налево, в сторону кабинета русского языка и литературы, то они остановились. — Ладно, удачи тебе, — прервал тишину Антон, после чего парни пожали руки и обнялись на прощание, затем каждый из них отправился в свою сторону. В голове раз за разом прокручивались слова учительницы и Шастун прикусывал обратную сторону щеки с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Парень пытался заглушить моральную боль физической, но сделать это не получалось. Следующей задачей стал поиск классного руководителя — Павла Алексеевича Добровольского. Но найти его было проще простого. Дойдя до своего любимого двести одиннадцатого, где обычно и обитал одиннадцатый «А», парень не услышал привычных криков, поэтому постучавшись и слегка приоткрыв дверь, чтобы просунуть макушку, поймал на себе пару удивленных взглядов. Как оказалось, Павел Алексеевич в кабинете был не один, а с ещё одним учителем — Арсением Сергеевичем Поповым. Он преподавал математику у среднего звена, а именно с пятого по девятые классы, но по совместительству он был ещё и парнем Шастуна, поэтому такая реакция была вполне оправдана.       — Павел Алексеевич, здравствуйте, вам мама заявление отправила, мне домой нужно, — Антон даже не взглянул в сторону Попова, а только и делал, что буравил пол взглядом. Причин его ухода было несколько: первая и самая главная — это дикая усталость, после тяжелой учебной недели, а вторая — репетитор, занятие с которым парень перенес чуть пораньше, чтобы прийти домой не поздно ночью, как он это делал раньше.       — Секунду, — учитель взглянул в телефон, увидел сообщение от Майи Шастун и только потом достал маленький листочек — «пропуск» из ящика в столе. Сделав там пару записей, он ещё раз всё перепроверил и отдал Шастуну заветный пергамент. Всё это время Антон чувствовал на себе пристальный взгляд небесно голубых глаз. Попов явно не понимал, что происходит, Антон обычно предупреждал его, что уходит с уроков, а тут ничего.       — Спасибо, до свидания, — как только пропуск оказался в руках Антона, он пошёл на выход из кабинета. Тогда он не хотел общаться ни с кем. Возможно его социальная батарея села, а может, слова Натальи Владиславовны нанесли Шастуну слишком много увечий, которые остались где-то глубоко внутри.

***

Как только Антон оказался дома, он буквально свалился с ног. Настроение было на нуле, а единственное место на котором хотелось оказаться — кровать. Бросив рюкзак в угол комнаты, он обессиленно упал лицом вниз, прямо на матрас. Ему было совершенно всё равно на то, что он помял свою белую рубашку, которую погладил только утром, и было также всё равно на то, что он свалился на кровать в обуви, ему просто хотелось отдохнуть. Почувствовав, что в заднем кармане джинс появилась некая вибрация, парень потянулся за источником звука, но смог вытянуть его только со второго раза. Руки не слушались. Наконец, дотянувшись до телефона, Шастун нажал на кнопку включения и увидел сообщение от Арса. — «Он переживает», — подумал парень, после чего зашел в мессенджер. Арсюшка       — Тош, что произошло? Ты на меня сегодня даже не взглянул, и выглядел очень грустным. Что случилось? Я что-то сделал не так? С того момента, как Попов отправил сообщение прошло буквально две минуты, так что можно сказать, что Шаст прочитал сообщение почти моментально. Но проблема была в том, что он не знал, какой дать ответ. В голове было много вариантов, но загружать Арса своими проблемами он не хотел, понимая, что мужчина начнёт переживать и приедет, бросив все дела. Арсюшка       — Тош, ответь, я переживаю, прошу. Ещё немного подумав, Антон пишет три слова, после чего отбрасывает телефон на другой край кровати. Вы       — Всё в порядке. После этого сообщения парень тяжело вздохнул, перевернулся на бок, прикрыв глаза, и погрузился в сон, в надежде, что когда он проснётся всё плохое закончится. Но нет. Когда Антон открывает глаза, то переводит взгляд на окно, за которым уже темнело. На душе легче все ещё не стало, а желания выходить из своей квартиры и идти по морозу целых двадцать минут тоже не было, но деньги уже заплачены, поэтому надо идти. Полежав в кровати ещё пять минут, Антон подходит к своему рабочему столу. Там, в одном из ящиков он нашёл своё спасение — пачку сигарет и красную зажигалку, которые лежали под стопкой тетрадей. Мама все ещё не знала, что он курит, поэтому эти вещи приходилось прятать. Уже мастерски парень залезает на подоконник, открывает окно и поджигает сигарету. Холодный воздух прошёлся по всему телу, из-за чего по телу Антона прошла толпа мурашек, сделав первую затяжку, из его рта начал вылетать едкий дым, сделав ещё одну, вся тревога пропала, а после ещё нескольких стало вообще поебать. — «Почему я не догадался покурить раньше?» — сделав ещё пару затяжек, школьник затушил бычок об карниз подоконника и выбросил его из окна. После этого Антон спокойно вышел из комнаты и отправился в ванную, чтобы почистить зубы, умыться и привести в порядок волосы, после длительного сна.       — Теперь я похож на человека, — проговорил в пустоту парень, после того как пятнадцать минут проторчал в ванной. Сначала он и правда почистил зубы, а потом начал разглядывать своё отражение в зеркале. Огромные синяки под глазами, бледная кожа, веснушки на кончике носа, а заканчивали образ впалые щеки. Когда парень наконец вышел из санузла, то понял, что до занятия осталось тридцать минут, а только до дома его репетитора идти минут двадцать, поэтому он полетел в спальню за рюкзаком, в который переложил нужные вещи, а потом обратно в прихожую, где перед выходом накинул на себя любимую чёрную куртку, захватил рюкзак, в котором лежал сборник, тетрадь и ручки с наушниками. А телефон убрал в карман куртки и после, покинул квартиру.

***

Из подъезда репетитора Антон вышел со слезами на глазах. Во время занятия его все больше и больше пожирали мысли о том, что он ни на что не способен и надо менять предмет на что-то полегче. Как только закончилась первая часть, а именно аудирование, они перешли ко второй — чтению. Именно здесь Шастуна и накрыло. Прочитав всего половину, голос и руки предательски задрожали, после чего успокоиться он так и не смог. Репетитор максимально пыталась поддержать его, говорила, что он молодец, решает экзамен больше, чем на семьдесят баллов. Она приготовила зеленый чай, а после отпустила его домой. Решив развеяться, до дома парень пошёл пешком. Ветер приятно холодил кожу, позволяя прийти в себя и хотя бы на улице не поддаваться эмоциям. Этим он займётся дома, когда останется один. Когда до дома оставалось буквально пятьсот метров, его кто-то окликнул.       — Антош, — неожиданно послышалось где-то сзади, после чего Шаст обернулся и увидел Арсения. От одного вида брюнета, школьник остолбенел. Он понимал, если Попов подойдёт ближе, то сдержаться он не сможет, бросится к нему и заплачет, а потом придётся всё рассказать, а этого ему совершенно не хотелось. В это время мужчина только вышел из машины и устремил взгляд своих голубых глаз прямиком на лицо школьника. Подходя всё ближе, Арсений увидел уже покрасневшие глаза и капельки слез, стекающие по бледным, впалым щекам. — Лисёнок, что случилось? Кто тебя обидел? — учитель большим пальцем стряхнул слёзы с лица младшего, но руку с лица убирать не стал, а начал медленно поглаживать, пытаясь успокоить.       — Арс… — Только произнеся имя брюнета, Антон, как и предполагал просто разрыдался, утыкаясь в шею Попова. Школьник дрожал, то ли от холодного ветра, который пробирался под куртку, то ли от всех эмоций, которые переполняли худощавое тело. — Арсений…       — Господи, Тош, пойдём в машину, — Попов переложил ладонь на талию Шастуна и повел в сторону своего автомобиля, который всё это время стоял неподалеку. Усадив школьника на переднее сиденье, мужчина закрыл дверь и пошёл к противоположной стороне машины. Наконец, когда оба парня сидели в тёплом салоне и их никто не видел, Шастун ещё пару секунд нерешительно смотрел на Арса. Он понимал, если сейчас дать слабину, то придётся всё рассказывать, но от одной лишь теплой улыбки, Антон растаял. Прильнул к телу Попова, обнимая его со всей силой, которой итак оставалось совсем немного, из-за прошедшей истерики, но именно этого Шастуну не хватало весь день. Парень вновь уткнулся носом в шею мужчины и начал постепенно восстанавливать дыхание, но всхлипы всё равно иногда проскальзывали.       — Тош, успокоился? — поинтересовался брюнет шепотом, прямо на ухо Антону, продолжая поглаживать школьника по спине.       — Угу, — Шастун шмыгнул носиком и наконец отстранился от тёплого тела учителя.       — Расскажешь, что случилось? Если ещё не готов, то не нужно себя заставлять, — Попов переместил руку со спины на макушку младшего и запустил пальцы в волнистые русые волосы.       — Арс, я просто не вывожу. Я ей всё рассказываю, всё блять, и грамматику эту, и письма пишу, и аудирования слушаю, да даже ебучую устную часть рассказываю, но она докапывается до всего. Стоит мне подышать не на английском, как мне прилетает: «Зачем пришел английский сдавать, у тебя вообще знаний нет», — переведя дыхание Шаст продолжил. — Сегодня она наорала меня из-за того, что я «слишком долго думал», после чего начала поливать говном меня и моего репетитора, — из-за таких неприятных воспоминаний на глазах парня вновь появилась влага. Любая мысль об этой дуре выводила Шастуна из себя, но сегодня она постаралась на славу. — Честно, я думал, что как только приду домой, то вены к хуям вскрою, — Антон перевел взгляд безжизненных зелёных глаз на учителя и вымученно улыбнулся. — Просто я так устал от этого всего, а когда всё только начинает налаживаться, эта ебанутая англичанка портит всё, начиная от моего настроения, до желания жить. — Короче, сложно это всё, — наконец он выговорился и на душе стало легче.       — Так, лисёнок, мама дома? — услышав этот монолог, Арсений понял, что если подождать ещё чуть-чуть, парень явно не выдержит и что-то с собой сделает, поэтому.       — Не-а, она у подруги в другом городе, вернется завтра ночью.       — Отлично, пошли к тебе, я приготовлю, что ты захочешь и можем посмотрим что-то. Тебе явно надо отвлечься.       — П-Правда? — на лице школьника появилась лёгкая улыбка, после чего он слегка успокоился, теперь он не один, и от осознания этого, на душе становилось легче.

***

Снова оказавшись дома, Антон сходил в душ. Постояв под приятной струёй тёплой воды и подумав о том, что всё не так уж и плохо, он выдохнул. Арсений рядом, он поможет, точно поможет. Выходя из ванной, Шаст почувствовал приятный аромат домашней стряпни, Попов, как и обещал, начал готовить любимую пасту школьника.       — Стало лучше? — мужчина услышал звук открывающейся двери и на секунду оторвался от готовки, посмотрев на Антона, с кончиков волос которого стекали капельки воды.       — Есть такое, но неприятный осадок всё ещё присутствует, — честно признался школьник, после чего присел на стул и стал ждать. — Может, тебе помочь?       — Лисёнок, лучше посиди и отдохни, я почти закончил, — именно в тот момент мужчина в последний раз помешал пасту, после чего выключил плиту. — Ну что, готов попробовать этот шедевр? — поинтересовался математик, но не дождавшись ответа уже начал накладывать порцию младшего в тарелку.       — А почему себе ничего не кладёшь? — обеспокоенно спросил Антон. К этому времени перед его носом уже стояла полная тарелка пасты. От неё исходил приятный аромат, который ударял прямо в нос Шастуна.       — Потому что, в отличие от некоторых, я нормально питаюсь в течении дня, плюс поел перед тем, как приехать к тебе, — пояснил брюнет, пододвинув тарелку поближе.       — Я просто занят, у меня на сон иногда времени не хватает, а ты мне тут про еду говоришь, — Антон посмотрел в глаза Арсения и, заметив, что они медленно начинают чернеть, виновато опустил взгляд.       — Тогда тебе точно нужно поесть, причем побольше. Сейчас бери вилку в руки и начинай, а то буду как маленького на коленях со слюнявчиком кормить, понял? — мужчина довольно улыбнулся, заметив слегка покрасневшие кончики ушей.       — Понял, — пробубнил Антон, он взял вилку в руки и начал копаться в еде, видимо в надежде найти на дне клад. В итоге тарелка опустела за минут так десять. Всё это время Арс не отводил от него взгляд. Помыв грязную посуду, парни отправились в спальню Антона, улеглись на кровать, где пару часов назад спал Шастун и начали выбирать, что же им посмотреть. Выбор стоял между «Вымогательство» и «Капитан Марвел 2», и в итоге Арсений включил первый фильм. Где-то на середине Антон начал зевать, потом залез под одеяло и сказал:       — Знаешь, я так люблю тебя, — парень положил голову на грудную клетку мужчины и почувствовал всё это тепло, которое исходило от его тела. Даже спать рядом с Арсом было так надёжно. Именно о таком парне он мечтал всю свою жизнь, Арсений его идеал.       — Я тебя тоже люблю, Лисёнок, — Арс приобнял парня, прижимая к себе и уже спустя пару минут он услышал тихое сопение. Антон уснул. — Спи, Тош, тебе нужно отдохнуть, — поцеловав парня в макушку, математик сам отложил телефон и погрузился в сон.