…
В тот вечер Макак как обычно отсяживался в пустом баре, сидя прямо у барменой стойки. Кроме него и Ханстмена — бармена никого в заведении не было. Он смотря в свой очередной наполовину полный бакал коричнево-красного вина с мелким куском льда, думал про всё на свете: от судьбы маленького камешка до самой любви. Макак был одет в чёрное пальто, темно-феолетовую кофту внутри пальто и темно-коричневые штаны. Внезапно в бар ворвался Укун. — Нам надо срочно поговорить, Макак! — воскликнул Сунь Укун всерьёз и с небольшой злостью в конце предложения. Он стоя в дверях заведения и придерживая рукой дверь замедлял темп своего быстрого дыхания — И прямо сейчас! Шестиухая Макака спокойно и немного пьяно посмотрел на Сунь Укуна, тот был одет в тускло-светло-жёлтую водолазку поверх которого было коричневое пальто и тёмно-каштановые штаны. Минута молчания в раздумии, и Макак ответил. — Знаешь, ты так легко одет, в такую сырую погоду после дожд.. Макака перебил Укун. — Слушай, мы должны поговорить именно сейчас! И это не обсуждается! Шестиухий Макак лениво вставая со стула повернулся к Ханстмену. — Я сейчас приду, не смей закрыть бар пока меня нет. Двое вышли на ночную и сырую от дождя улицу. Сунь Укун и Шестиухий Макак сели в их машину. Шестиухой Макаке было по началу всё ровно, но когда они начали отъезжать от бара на темную улицу тогда он понял. — Вези меня обратно в бар, ублюдок! Я своё вино не допил! Сунь Укун был раздраженным от его криков и начал ему в ответ кричать. — Успокойся! Если так будешь кричать на меня, я могу сбится с дороги и мы тогда будем на трассе! — Скажи мне куда ты меня везёшь, Укун! Пытаясь успокоить, Сунь Укун понимал что Макак подумал что его везут домой, но его ожидания были не правы. Он ещё не знает что с ним будет дальше, как и сам Укун. Продолжая ехать с криками в салоне машины, Сунь Укун наконец таки остановился. Он не выдержал и громко крикнув что то Макаку они резко остановились у трассы. Оба, раздраженные и злые на друг друга, вышли из машины сильно хлопнув дверью. — Ну и куда ты привез нас, Сунь Укун? На, мать твою, трассу! Макак сказав свои слова отошел примерно от машины на метров 5-6 и отвернулся, было понятно что он обиделся. — А кто в этом виноват, Макак? — более спокойно, но достаточно громко с раздражением высказался Сунь Укун. Минута молчания. Укун фыркнул и быстрым шагом подошел к Шестиухому, странно было видеть то что у Макаки появились слёзы. — Прости.. Макак с злостью и печалью в глазах посмотрел на Укуна. Они отошли в более удобное и ближайшее место — одинокий холм среди луга и неподалеку от трассы с их машиной. — Так, о чём ты хотел поговорить Укун? — Ну..Ты только не воспринимал близко к сердцу. Кхм..Так вот, Макак, я окончательно понял что ты меня не любишь и… — Подожди-ка, что?! Я люблю тебя, ты вообще о чём? — Ты вечно пьешь вино, не воспринимаешь меня всерьёз, думаешь только о себе, используешь мои деньги без спроса и многое другое! И ты думаешь что это любовь ко мне? — Ты точно в своём уме?! Я же проявляю к тебе заботу, ласку, тем более любовь! И вообще. Со злостью и слезами на глазах Укун снова перебил Макаку, Сунь Укун резко приставил у груди Макаки свой длинноствольный пистолет M1911. — ЗАТКНИСЬ! Ещё одна минута молчания. Наконец таки, сквозь тишину Макак начал говорить. — Ты осмелишься убить меня Укун? Ты уверен? — голос Макаки и был достаточно спокоен, но можно было услышать нотки тревожности. — Я более чем уверен, я имею ввиду только это. Слёзы Укуна пропали, но нахмуренное злое лицо Сунь Укуна было твёрдым. Точнее почти. Руки Укуна практически не заметно дрожали, из-за этого не нажимая на пусковой механизм пистолета, но Макака всегда видела того насквозь. — Хах, тогда почему же ты дрожишь и не нажимаешь на курок? Хотя, ты не нажмешь на него. Укун, ты любишь меня и не можешь нажать на него, верно? — неожиданно ответил Макак. — Ты меня вообще не любил, Макак! Ты притворялся что любишь меня. Я отдал тебе всю свою любовь! Чёрт возьми, я люблю тебя! — И я люблю тебя, очень сильно! Я смотрю на розы и знаю что тебе понравятся, я смотрел на конфеты с золотой оберткой и думал как же они тебя напоминают о тебе, и если я посмотрю на обычную стеклянную вазу с персиками я снова вспомню тебя. — Стоп, стоп..Прекрати это, умоляю… Очередные секунды тишины. Ветер становится более холодным и колышет небольшую часть травы. — Что ж… Мои последние слова. — пару секунд молчания, со спокойствием в речи Шестиухий Макак ответил — Я люблю тебя, Сунь Укун. — ЗАЧЕМ ТЫ ВРЕШЬ?!.. Я БРОШУ ТЕБЯ В ТВОЕМ ЖЕ ВРАНЬЕ! — быстро сказал Укун будто бы рычал со злости в своих словах. Укун не выдержал. Он застрелил его. У Макака пошла кровь из рта, застреленное место груди сразу стало окрававленным, его глаза были полны слёз которые вытекали ручьем. Но он всё ровно ответил. — Я..Люблю тебя, Укун… После последних слов, Макак упал замертво. У Укуна пошли слёзы. Он сожелел об этом? — О господи……
Пасмурное утро. Обычное начало дня для Укуна. С того дня, как произошло убийство Макака, прошло примерно 5-6 лет. Чувство вины и сожаление со временем прошло, но их останки на глубине души остались. Как обычно проснувшись после очередной бурной ночи, он был в состоянии похмелья. Головная боль была уже привычна для Сунь Укуна. Он оделся в свой привычный для всех костюм: белая водолазка, коричневое пальто, тускло-серые штаны, обычные туфли и модный светло-желтый шарф. В таком костюме можно и прогуляться с утра и освежится.