Основной экзамен жизни

-Малыш? -А? -Ты бывал когда-нибудь на побережье? -Один раз, - Чимин улыбается скованно, обнимая мужчину немного крепче обычного, словно боится, что Юнги его покинет. -Ты чего, кнопка? - Мин улыбается, опустив голову и поцеловав истинного в растрёпанную макушку: слова Хёнджина не дают ему покоя. -Ничего. -Моря боишься? -Немного. -А если я с тобой буду? Ни за что ладошки не отпущу. Будешь бояться? -Немного. - Пак Чимин ничего никогда так не боялся, как моря. Это заложено в нём: Пак Чимин панически его боится с рождения. И Юнги, не знающий об этом, обнимает его крепче, желая ненавязчиво разобраться в его происхождении, не причиняя вреда своему ненаглядному котёнку. - Но с тобой попробую. -Поедем сегодня, м? Только ты, я , и мелкий. Возьмём персиков спелых, и налопаемся от души. Как тебе? - Альфа урчит утробно, завлекая, устраивая условия такие, от которых сложно отказаться. Естественно, Чимин соглашается, фырча ему доверчиво в шею. Укладывает свои невозможные ладошки на плотном торсе без просвета на талию, и мурлычет разнеженно: -А ты меня будешь целовать? -Шутишь? Я тебя вместе с персиками слопаю!- Заливистый смех омеги, которого щекочут в круглый бочок, заполняет всю комнату и всё сердце Юнги, который выдыхает с облегчением, прикусив любовно раскрасневшуюся щёчку напоследок, - Ты весь мой. -А побудешь профессором Мином? Мне это так нра-авится... -В смысле? -Ну... - Чимин хлопает ресничками часто-часто, не зная, как выдавить из себя правду, и краснеет безбожно. Для Юнги- точно безбожно. А Чимин бы, может, сказал, что греховно. В этом заключается разница между истинными, да и какая разница, кто во что верит, если по факту красные щёчки натягиваются от широкой улыбки прямо сейчас? -Ну-у?...- Юнги вскидывает бровь, выжидая немного, и оглаживает костяшками пальцев чужую щёчку любовно. -Хочу, чтобы ты был неприступным, а я тебя упрашивал. -Малыш, я... -Меня это возбуждает. -Я понял. - Мин кивает согласно, прикрывая глаза: он ни разу и не был неприступным по отношению к любимому. Всего лишь осторожным и...Разбитым. Рука альфы ложится на его мягкий животик, оглаживая его по кругу, - Как наш котёнок? -Хочет сладких-сладких персиков в арахисовом масле. -Чего ж ты молчишь? -Мои ляжки этого не хотят. -В смысле? -Юнги, я итак тол... Мужчина зашипел, не принимая возражений, и влез под одеяло, сжимая в пальцах упитанные ляжки: Чимин действительно набрал в весе за последний месяц. Мягкая плоть просачивается сочно сквозь пальцы альфы, которого от этой шелковистости просто ведёт. Мин Юнги не из тех, кто предпочитает доски. Когда сам- не самый уж и плотный дрыщ, хочется рядом с собой видеть мягкого, полного жизни омегу. Хочется видеть, как заливаются живым румянцем полноватые щёчки, и как выпячивается нижняя губа обиженно, когда пухлые пальчики не влезают в горлышко банки с арахисовым маслом на дне. Хочется сминать пальцами мягкий животик и округлые бока с растяжками, потому что вот она: красота природы. Хочется покусывать упитанные бёдра, вокруг которых не смыкаются пальцы, и тебя будет вести от спелости и сочности любимого человека. -Не смей. Так. Говорить. - Альфа рычит глухо, и Чимин кивает мелко, сглотнув: Юнги нельзя злить, когда речь заходит о его весе. Мин Юнги его любым хочет, и плевать ему на то, какая это по счёту банка варенья, или арахисового масла. Юнги хочет его всего. Прикусывает предупреждающе кожу рядом с бельём, и вынуждает младшего заёрзать. - Ты слишком вкусный, мой сладкий пончик с начиночкой, - Юнги улыбается сахарно, облизнувшись, и выползает из-под одеяла, встречаясь со смущённым и голодным омегой, - Давай, пойдём кушать. Кнопочка хочет. -У меня нет шансов перед вами с кнопочкой? - Пак наминает свой бок расстроенно, заметив очередную растяжку: и нет, они не от беременности. Просто его тело меняется, а он не успевает за ним, не успевает осознать красоту собственную, отчаянно скрываясь в пушистых пижамках, от которых ведёт его истинного. -Никаких. И не думай, что я не знаю, почему ты кутаешься в пижамки, котёнок. Тебе от моей любви не сбежать. - Мужчина подхватил пискнувшего омегу на руки, встав с постели, и направился вниз: котят пора кормить. -Юнги? -М? -Я тебя очень сильно люблю. -Красиво, правда? -Я не в восторге, - Чимин поджимает полные губки, нахмурив брови. Боится выходить из машины, и подходить ближе к воде. Мин видит это прекрасно: промычав что-то нечленораздельное, но абсолютно точно многообещающее, вышел из машины, захватив пакет с персиками: мелкого Мина забрал к себе Чонгук, который влюбился в пушистый хвостик. Котёнок сегодня будет лопать, похоже, до глубокой ночи: Чонгук боится, что мелкий выскользнет на улицу, и таки сожрёт какую-нибудь несчастную мышь. -Иди ко мне, детка,- Мин подставляет руки, поцеловав омегу сладко в носик, и Чимин нерешительно переползает к нему в объятие: море- боль. Это всё, что знает Пак Чимин наверняка. Море для Чимина сравнимо только со смертью. Парнишка жмётся к нему тесней, укутанный в плед, и Мин урчит успокаивающе, покачивая его на руках вместе с персиками. Подходит как можно ближе к воде, усаживая его на тёплый песок, и целует в макушку, достав один персик из пакета, и направившись к морю. - Подожди меня минутку, м? -Ты куда, Юни??? -Я тут, детка. Я тут. - Мин Юнги не знает, как ещё отблагодарить рыбака, которому на могилу и цветов принести не может: нет её, могилы этой. Есть только прах, опустившийся на дно моря. Что ж, это всё, что есть сейчас у Юнги, чтобы незаметно поблагодарить бету за спасение жизни любимого. Альфа надрезает самый сочный персик из привезённых, чтобы его сок растворился в воде, как мог бы раствориться на языке бедного рыбака, и мягко опускает фрукт в воду, шепча, - Я не знаю, как ещё благодарить вас. Я даже имени не знаю вашего, но вот он, мой малыш. Он жив, и я сделаю всё, чтобы он был счастлив. Спасибо вам. Говорить с водой под ногами- не самое популярное занятие у психически здоровых людей. Кормить морскую воду персиком - тем более. Пак Чимин склонил свою макушку, совершенно забыв о страхе, и сфокусировался на широкой спине своего альфы, нахмурив бровки: он что, действительно благодарит за что-то воду? Ещё бы слышать, за что...Альфа оборачивается к нему, возвращаясь на место, и усаживается рядом, выудив из пакета ещё один персик. Надрезает кусочек, вложив аккуратно в распахнутый ротик истинного, который смотрит непонятливо: -Лопай, котёночек. Лопай. Лопать, так лопать. Чимин прожёвывает пищу, ощущая на своих коленках горячие ладони мужчины, согревающие шелковистую кожу. Мурлычет, прижимаясь тесней, и смотрит в глаза Юнги, который отвечает на немой вопрос: -Просто рыбок кормил. А ты так не делал никогда? -Н-нет. Персиками? -Ну, другого у меня не было. -Юнги, а зачем...Рыб кормить? -Это же и есть их...Аквариум. - Юнги приподнимает верхнюю губу, немного протягивая слова: блять, ну что за хуйню несёт. Дайте приз какой-нибудь, сегодня он- катышек от мозгов. А омега и верит. Даже в это. Кивает со знанием дела, опустив уголки губ, и гордо улыбается, обнимая крепче: -Мой альфа всех-всех накормит!!! -Твой альфа тебя любит, Чимини. -Слышали? Все слышали? Мой альфа меня любит!!! Чимина-а-а!!! -Скажи это громче, котёнок, скажи, чтобы услышали все, - Юнги подначивает, целуя сладкую шею: глубоко внутри него есть эта вера в то, что спаситель Чимина ангелом витает над ребёнком, ведь как ещё Чимин мог выжить в этой жизни до встречи с ним? И прямо сейчас, Юнги до жути хочется, чтобы бета знал, чтобы ветер слышал, а вода передала, как сильно он любит своего истинного. -МИН ЮНГИ МЕНЯ ЛЮБИ-ИТ!!! МОЙ АЛЬФА ЛЮБИТ МЕНЯ!!!- Пухленькие пальчики поигрывают с песком, когда Чимин подскакивает с места, прокрикивая это на весь дикий пляж: разведённые в стороны ручки всё ещё крепко сжимают пушистый плед, защищающий хрупкую спинку от ветра, и Юнги, сидящий позади, ухмыляется фигурке перед собой, мурлыкнув: -Ангел. -А? -Ничего, отёнок. Иди, иди ко мне, я соскучился. Чимин ныряет в объятие, плюхнувшись на песок, и прикрывает глаза, вдыхая морской запах: закашливается, сморщившись, и тычется носиком поглубже в грудь мужчины, который понятливо скрывает его от страха, помогая его преодолеть. Юнги хмурится, пытаясь понять, что происходит, когда омега улыбается, оглаживая пухлыми пальчиками его крепкий бицепс: -Юнги? -М? -Ты никогда не спрашивал... когда я тут был. -А ты хотел бы рассказать? - Юнги следит за ним с замиранием сердца, да и по груди, что буквально прекратила двигаться от дыхания, это очевидно. -Я тут родился. - Пак сглатывает тяжёлый ком, выдавая правду единственному на свете человеку, который не покрутит у виска, услышав подобное: Юнги прошёл через голоса в голове, и ему ли не знать, что такое сумасшествие? Альфа прижал его тесней к себе, целуя крепко в макушку. С минуту, Юнги не мог вымолвить ни слова, наблюдая за тем, как мерно волны раскатываются по песку, забирая с собой обратно его частицы постепенно. Как и последние частицы мозга альфы, судя по всему. -Ты...Кто тебе сказал? -Отец. Я видел. Он сам... Он сам меня бросил тут. -От...Отец? Чимин, малыш, ты знаешь, кто твой отец??? - Альфа подобрался весь взволнованно, глядя в честные глазки напротив, когда заметил, как из них вытекают слёзы: одна за другой. Безостановочно. Прижался своим лбом ко лбу любимого, за прошептал тихо, сбивчиво, - Котёнок, не плачь. Я...Ты сердце мне разбиваешь, это...Это же...Мы... -Он утопить меня хотел. - Взгляд Чимина мрачнеет, и Юнги, хоть и атеист, последними мандаринами на планете бы поклясться мог, что своими глазами увидел, как в них впервые блеснула океанская чернота. Омега всхлипнул коротко, сглатывая тяжёлый ком сумбурных воспоминаний, и уставился на волны, с ненавистью шипя на них, еле шевеля губами, - Как котёнка утопил. А я живым был. Я жить хотел, Юнги. -Чимин, ты...Ты откуда это всё... -Я помню, Юнги. Как ты помнишь персики. Как ты помнишь танцы. Как ты помнишь пончики. - Пак сплёл свои пальчики с заледеневшими пальцами Мина, прикусив губу: верит он ему вообще, или всё в пустоту идёт, как он тогда на дно? - Я всё помню. Ты не плачь, киса, эй-эй, - Чимин смахнул слёзы с лица мужчины, который смотрит на него с болью, и улыбнулся ему солнечно, - Ты ни в чём не виноват, Юнги. Правда. Ты...Ты самый лучший, Юнги. Я тебя всегда любить буду, веришь? -Чимини, да как ты...Да сколько же любви в тебе, котёнок? - Альфа укутал его потеплей, прижимая к себе, и раскачивая на месте: он не может не верить любимому. Не может. Он чувствует, что Пак Чимин...подождите. Рождён? - Чи...Чимин, но...но твой животик... -Просто таким родился. - Омега отрезает это мягко, словно ленточку лишнюю с букета цветов. Шелестит вместе с ветром, пожимая плечиками, и выдыхая более- менее свободно, глянув в сторону моря: когда правда сказана, и жить немного легче становится. Особенно, когда в правду эту верят беспрекословно. -И...И помнишь, кто тебя отнёс? -О, нет. Этого я не помню. Это как-то...Я...Я умер, Юнги. Может, потому и не помню. Дальше я только жизнь в детском доме помню. -Мы никогда не будем говорить об этом, если только ты не попросишь, котёнок, ладно? - Мин дожидается согласного кивка от младшего, и шумно выдыхает, выдавая ту правду, которую знает. Рассказывает про Хвана, про бету, что спас его, и видит, как искрятся глазки истинного, который будто ожил на глазах: он нужен был. Просто не смогли взять. Нужен был. Просто не получилось. -Значит, меня любили? -Тебя всегда любили, котёнок, как тебя можно не любить? - Юнги говорит это искренне, целуя шрам омеги на виске, - Тебе не холодно, детка? -Нет. Но мне не нравится тут, Юнги. Мне...Меня в воду тянет. -Ты хочешь скупаться, и боишься? Омега замотал головой испуганно, вцепившись в него пальчиками: -Ни за что! Юнги, никогда-никогда, я...Я не хочу, я боюсь, я...Мне нельзя туда! -Тише, котёнок, тише, я тебя никому не отдам, малы-ыш, - Мин укачивает его, словно ребёнка, встав на ноги, и прижимая к себе крохотного истинного, целуя его в висок ласково. Воркует, а у самого сердце заходится: от страха, волнения, да от всего, от чего возможно. Он боролся с голосами столько лет, а его ангел...А Чимин всю жизнь помнил людей, которые утопили его младенцем. Отвращение- единственное, что может испытывать Мин Юнги по отношению к его родителям. Только топил его...отец? Чимин ведь так сказал, верно? Отец? Юнги хмурится, рыкнув взволнованно: и не найдёшь нигде его отца сегодня. -Тшш, ки-иса, ты самый лучший, Юнги, ты ни в чём не виноват, - Омега льнёт ближе, когда мужчина пристёгивает его крепко к пассажирскому креслу, и заводит машину, - Всё хорошо, Юнги. Правда. Я теперь от тебя никогда и никуда, веришь? Буду хвостиком за тобой ходить, буду всю жизнь только с тобой, м? - Чимин умасливает истинного, у которого на шее вздулась вена: Юнги ведёт машину осторожно, стараясь не сорваться на бешеную скорость, и стискивает челюсти, уставившись на дорогу. Прочь, прочь от этого проклятого места, которое причинило боль его котёнку. Сюда никогда больше нельзя возвращаться. -Чимин? -Да, Юнги? -Если ты хочешь переехать обратно в Сеул, мы уедем сегодня же, малыш.- Юнги говорит это уверенно, стискивая его ладошку в своей, и целуя её крепко: всё его существование сосредоточено лишь на этом омеге, и, скажи Пак Чимин сходить и утопиться в ближайшей канаве, Юнги бы это сделал, и секунды не раздумывая. Просто потому, что живёт ради его счастья. Всё, что принесёт его котёнку эту игривую улыбку, он сделает беспрекословно. Только котёнок улыбается солнечно, головой качая: -Нет уж. Я из нашего гнёздышка ни шагу! -Ты уверен? Тебе хорошо в нашем новом доме? - Мин взволнованно хмурит брови, и получает указательным пальчиком в щеку: -Расслабься, киса, я живой. Правда-правда. И мне хорошо оттого, что я тебе рассказал. Мне так хорошо давно не было, - Чимин, словно подтверждая свои слова, улыбается ярко, положив ладошку на живот, и оглаживает его, прикрыв глазки и заурчав сыто: персики в мурчашнике, малышу тепло, безопасно и хорошо внутри, истинный рядом, что ещё должно в жизни окружать, чтобы Пак Чимин был ещё счастливей? -Ты делаешь меня самым счастливым. -Я всегда буду делать это, Чимини. -Давай больше не вспоминать об этом? -Никогда. Только если ты сам не попросишь. Я обещаю. Тишина, в которой они доехали до дома, впервые не давила ни на одного: Мин Юнги рассказал то, о чём умалчивал, а Чимин поделился наконец правдой, которую большинство людей на свете не примут, не поймут. Только вот Мин Юнги- не большинство. Это сложно увидеть на расстоянии, но в мурчашнике профессора Мина всегда найдётся место для каждого. Этот человек всегда позволит вам стать ближе, если вы не являетесь опасными для его любимых. Никогда не откажет, никогда не отругает, никогда не пошлёт вас на весёлые. Позволит вить из себя верёвки, если вас это сделает счастливыми, отдаваясь вам без остатка, растворяясь в вас целиком. Вот такой профессор Мин, которого знает Пак Чимин, обнимающий его крепко ночью в общей постели. -Ты урчишь, как паровоз. -Неправда. -А вот и правда, - Чимин хихикает, щекотнув грудь, испещрённую шрамами, и целует самый большой шрам, обласкивая его губами вдоль разреза, - Я каждую точку на твоём теле люблю. -Для меня всё ещё загадка, как такое может нравиться,- Мин хмыкает, оглаживая лениво заброшенную на его живот ногу, согнутую в коленке, - Это же...шрамы. -И они красивые, Юнги. Каждый твой шрам, это как...Это как растяжки мои, понимаешь? Для тебя они красивые, потому, что это я. Потому, что они на моём теле, и они- моя история. Часть меня. Твои шрамы- твоя история, и я люблю каждую её главу, альфа. - Чимин выдыхает расслабленно, усмехнувшись, - Глянь, опять ревнует. -Ага, щас, дам я ему ревновать, - Мин ухмыляется криво, подозвав к себе фыркнувшего мелкого: котёнок пробирается по одеялу, лежащему поверх двух тел скомканными горками, и пыхтит недовольно, устраиваясь между ними, словно ребёнок. Мелкий ткнулся носиком в щёчку омеги, словно извиняясь перед ним, и подобрался ближе к своему альфе, хвостик оставив Чимину: как бы сильно он его не любил, мелкий Мин всегда будет тянуться к своему спасителю больше. Мин Юнги- отдельная каста для него. - Спи, сладкий, мы тебя очень сильно любим, - Альфа урчит довольно, чмокнув пушистую макушку, и вздыхает устало, - Чимини? -Да? -Что завтра делать будем? -Мм, - Пак прикусил губу, пожав плечами, - Вообще-то, мы могли бы сходить кое-куда, знаешь... -Куда? -В университет. Хочу проверить кое-что, - Омега покраснел щёчками, оглаживая хвостик мелкого Мина, который вытянул свои коротенькие лапки доверчиво, - Если ты не против. -Что ты. Заодно занесу свои документы, оставлю Чанбину. -Отлично. -А что проверять будем? -Лет пять назад... - Омега хмурится, вспоминая тот жаркий день, и улыбается мягко: примерно в этот же день,- Нас привезли сюда...Ну, детдомовцев. -Зачем? - Альфа заинтересованно разворачивается на бок, разглядывая в лунном свете красные щёчки истинного, чьи губы шевелятся соблазнительно, блестящие от какого-то очередного вазелина. -В Пусан легче поступить, чем в Сеул, Юни. Для нас тут...Льготы были. -Какие? - Юнги мурлычет, протягивая слово, когда приближается, вынудив мелкого недовольно фыркнуть, послушно вжимаясь в сократившееся меж ними расстояние. Кладёт ладонь поверх одеяла где-то в районе талии истинного, и ногами ловит одну его ножку, погладив вдоль икры, словно успокаивая омегу, на что тот улыбается уютно: -Нас могли бы принять без экзаменов, если бы мы выбрали какой-нибудь непопулярный факультет. -А какой ты хотел, котёнок? -Я...Я хотел танцами заниматься. Но это дорого было, - Пак усмехается, покачав головой: такие деньги ему и не снились никогда. - Я же помнил, что учился там, и...И мне так хотелось вновь это прожить, что я рискнул, и подал документы. -А оплата? -Да я знал, что не потяну. Просто хотелось...Себе доказать, что ли, - Омега хмурит бровки, улыбаясь воспоминаниям, счастливый до небес, что его мечта тогда не сбылась: так бы он не встретил свою любовь. - Что меня примут. -Но разве так отказаться от мечты не сложней? -А я всю жизнь отказывал себе, так что это меня не особо волновало. - Мелкий Мин отреагировал на сказанное, мурлыкнув ласково, и помахал хвостиком по его подбородку, после щекотнув крошечный носик, вынуждая омегу заливисто рассмеяться, - Нет, он точно нас понимает! -А как же ж, - Мелкий Мин- гордость профессора Мина. Малыш котёночек, который вырос около его мурчашника, мяукая задушенно в первые дни, и урча утробно, вырастая в...хотя, нет. Враньё. Мелкий Мин нихрена не вырос. Манчкины не особо растут. Зато растолстел- точно. Очевидно, кошечка ест и вторую, и третью порцию вместе с Чонгуком, находясь в гостях у беременного омеги. - Этот всё знает. -Мм...- Чимин задумчиво потеребил хвостик, поджав губки, - Меня не приняли. Сказали, что внешне не подхожу. Слишком...Толстый и некрасивый. Таких не любят. -Иди ко мне, - Юнги прижал к себе фыркнувшего омежку, расцеловывая пунцовые щёчки: все комплексы Чимина- проблема извне, и Юнги ненавидит каждого, кто смел ляпнуть подобное его ангелу. Где ж он некрасивый?! С какой стороны?! - Они тебя не стоят. Ни один из них. -Я тогда подумал с танцами завязать. На филфак решил, - Омега прыснул, потираясь щёчкой о крепкую грудь мужчины, который улыбнулся широко: вот, значит, как они встретились. - Только в Сеул. Там...Там дальше было от...От этого берега. Я тогда...Надпись нацарапал на одной из парт, знаешь? Я...Я помню, что мы делали в той аудитории. Думал, однажды ты...Может, если ты оказался бы вновь моим истинным, тоже был бы там, и случайно бы...Наткнулся на надпись. Думал, может, так ты будешь знать, что я рядом, и что люблю тебя. Что помню тебя. Глупо, да? -А ну-ка...Подожди, - Мин сощурил глаза, выпустив его из объятия, и потянулся за телефоном, снимая его с зарядки. Сняв мобильник с блокировки, альфа зашёл в галерею, полную фотографий своего истинного, которые он снимает каждые пять минут, ссылаясь на то, что Чимин "так очаровательно сидит, и вообще, он его альфа, у него есть право, в конце-то концов!" Листает достаточно далеко, пока не протягивает ему телефон, ухмыляясь победно, - Это она? Чимин смотрит, широко распахнув глазки, переводя шокированный взгляд то на него, то обратно на телефон: -К-как? Откуда ты?.. Юнги, это же... Мин стискивает челюсти, выдыхая глубоко, и встаёт на ноги, подходя к парте: оглаживает пальцами, немного нагнувшись,и ощущает под подушечками шероховатость, тут же опуская взгляд. Снова студенты балуются, рисуют на п... -К-какого, блять... - Юнги склоняется над партой, включая вспышку на телефоне. Поднеся его к шероховатости, сдвигает пальцы в сторону, открывая вид на корявое сердечко, вырезанное на дереве, в котором небрежно нацарапано "J+Y". Глаза Юнги округляются от шока: не может же быть...Нет. Нет. Это просто совпадение. Мало ли. Или это вселенная даёт подсказки? Мужчина сглатывает тяжело, прикусив губу, и постукивает пальцами по парте, озираясь по сторонам: делает фото, пряча телефон в карман, и выходит поспешно из здания. Похоже, поездка удалась, даже если вопросов оказалось только больше. Мин Юнги возвращается в Сеул, выдыхая немного более свободно: он смог дотронуться до истинного хотя бы так. Но Чимин...Это нечестно. Чимину запрещено к нему подходить. Юнги усмехается, покачав головой,и чмокает его довольно в щёчку, прикусив её легонько: это воспоминание сегодня кажется таким далёким. Столько лет было прожито в боли, и столько слов было недосказано им самим тогда, что сегодня Юнги понимает: жизнь сама их подталкивала друг к другу, а после просто ждала, пока они поймут, как действовать верно. Пак Чимин, сам того не зная, оставил зацепку о своих воспоминаниях профессору Мину задолго до их встречи. Юнги бы не смог вспомнить ничего хорошего, не оставь Чимин свой запах, свою энергетику, и свои чувства в стенах того университета, в который альфу влекло подсознательно. Они помогли друг другу, и только так смогли сегодня оказаться бок о бок, тесней прижимаясь друг к другу, словно действительно являются котятами. -Я...Люблю исследовать территорию, можно сказать, - Шартрез улыбнулся своей яркой, дёсенной улыбкой, зашипев довольно: вот, зачем он делал тогда это фото. Вот, зачем оно нужно было. -Юнги, но как...Я не понимаю, как ты его нашёл? - Чимин смотрит, хлопая ресничками, и откладывает телефон в сторону, зарываясь носиком в его шею, вдохнув родной феромон. Мелкий Мин фыркнул, влезая ему под руку, и устраиваясь в крохотный промежуток меж их телами, словно заполняя семейный пазл своей пушистостью. -Я тебя всегда найду, мой ангел. Всегда буду искать, и всегда буду находить, Чимини.- Мин целует его ласково в шрам на виске, обнимая крепче,и мурлычет расслабленно, - Давай спать, котёнок. Сегодня был сложный день. -Юнги? -М? -Спасибо, что нашёл меня, - Синие глазки смотрят доверчиво, словно душу нараспашку открывая истинному, который кивает ему, целуя в лоб: -Всегда.