Осыпавшаяся пеплом надежда

POV Дино

Матерь жизни вернулась к жизни. Казалось бы, хуже, чем во время приходов Всадников быть уже не может, но вот мы здесь, обессиленные после битвы наблюдаем, как величественный силуэт материализуется в красивую женщину. А сил сражаться уже нет. Да и одолели бы мы Матерь, если бы битва нас не истощила? Конечно же нет. Ничто ее не одолеет. Мы проиграли. Миру конец. Нужно с этим смириться. Но какое-то упрямое, глупое чувство не дает просто так сдаться. Как будто внутри тлеет еще тот уголек забытой надежды, который как бы говорит — пока живы, еще можно все исправить. Пока живы, ничего еще не кончено. Уголек не дает впасть в пучину отчаяния. Ха, не будь Чума так занята, была бы разочарована. Такой обед пропал. Я даже не слушаю, о чем говорят Всадники с Матерью, но ищу взглядом в остатках нашего Отряда сопротивления ту, что была для меня самым настоящим счастьем. Вики. Она стоит недалеко от меня, не двигаясь, но взгляд при этом жесткий, твердый, сильный. Она выставила щит. Моих губ касается легкая улыбка. Да, это уже не та малышка Вики, что пришла в школу будучи обычной Непризнанной, скорбя по своей земной жизни. Эта Вики стала взрослее, мудрее, влиявшая на жизнь бессмертных будучи в совете, а теперь она наша главная защитница. Если бы не ее новоявленная сила, мы бы сдохли еще при первой встрече со Смертью. Меня пронизывает гордость за нее, а следом окутывает тоска. Я так по тебе скучаю, Вики. Как же резко все поменялось. Вот ты побеждаешь в другой битве, может, не такой масштабной, чем все происходящее сейчас, но не менее жестокой и кровожадной. Побеждаешь и думаешь это все, теперь точно все будет хорошо. Теперь ты просыпаешься рядом с девушкой, которую безумно любишь, каждое утро видишь ее счастливые яркие глаза, обращенные на тебя и понимаешь — тебя любят в ответ не меньше. Ты заключишь ее в крепкие объятия, украдешь поцелуй, который перерастет в упоительную близость и насладишься столь прекрасным моментом сполна. Со временем вы погрузитесь в заботы по отстраиванию мира заново, и времени друг на друга получиться уделять все меньше, но ты не сомневаешься, то несмотря ни на что, вы друг другом дорожите, а впереди у вас чуть меньше, чем вечность. Ты счастлив. А потом мир рушится до основания. Руки сжимаются в кулаки. Никогда себе не прощу, что бросил Вики. И одновременно понимаю — нельзя было по-другому. Нельзя было дать Чуме шанс использовать нашу любовь против нас самих же. Как бы больно, как бы тяжело не было, но это вынужденная мера. Разбитые сердца небольшая плата, если на кону стоят наши жизни. Ведь тогда я еще надеялся, что Чуму можно быстро победить. Точнее, что мы обязательно ее победим, а потом я буду вымаливать у Вики прощение. Ведь все можно будет исправить. Только вот этого не случилось. Но я могу исправить все сейчас. Неожиданная мысль на секунду сбивает дыхание. Мы можем снова сойтись. Почему нет? Мир сгорит в огне, и, если случится умирать, пусть это будет в объятиях любимой. Мы снова будем счастливы. Как были на протяжении десяти лет. Уголек надежды разгорается до небольшого костра. Только бы дождаться, когда враги уйдут. Только бы остаться с Вики наедине. Я подойду, обниму ее крепко-крепко, до треска в костях, окутаю крыльями и никогда больше не отпущу. И буду говорить ей каждую минуту, что мы вместе, как сильно я ее люблю. Как любил до этого, и как буду любить после, если мы выживем. Еле заставляю себя остаться на месте, так велико желание сорваться. Сейчас нельзя, опасно. И хорошо бы сконцентрироваться на виновниках нашего торжества. Но к чему бы не пришли Всадники, видимо они решают уйти, а потому направляются к краю острова. Никто из наших их не останавливает. Понимают — бесполезно. Последним собирается покинуть остров Голод, и я облегченно выдыхаю. И именно в этот момент Вики издает протяжный жалобный стон, от которого сердце пропускает удар. А следом я и все оставшиеся обессилено падаем на землю. Руками и ногами можно пошевелить с большим трудом, они будто тонну весят. Так и хочется закрыть веки, упасть в темноту, что за этим последует, но я упорно сопротивляюсь. Мысли вязкие, еле осознаваемые. Я смотрю на Вики и понимаю, что держать защиту она больше не может. Стоя на коленях, вытирая кровь из глаз и носа, она просто смотрит вперед, туда где, обернувшись на шум, стоит Голод. Голод. Это конец. Вот каким он будет. Голод уже увидел, что мы беззащитны. Убить нас ему не составит никакого труда, даже остальных звать не надо. А хотел бы уйти и не вмешиваться как раньше, уже бы ушел. Всадник идет к Вики. Его лицо ничего не выражает, абсолютное равнодушие и скука, но в глазах что-то, чего я никак не могу разобрать. С его приближением тьма накатывает еще сильнее, но я держусь из последних сил. Пытаюсь поднять руку, но проще горы сдвинуть. Мне ничего не остается, как со сжимающимся от страха сердцем смотреть на приближение Голода и осознавать, что я ничего не могу сделать. Чтобы он не задумал, я не смогу ни остановить его, ни защитить Вики. Подойдя Голод приседает и аккуратно вытирает кровь с ее лица. — Я же сказал, ты еще неопытна. Не рассчитываешь силы, — с нежностью абсолютно чуждой для Всадника говорит он. — Но у тебя уже есть успехи, — добавляет Голод, поднимается сам и помогает встать Вики. Она твердо стоит на ногах и судя по всему, ей стало лучше. Он ей помог? Да, похоже. И видимо Голод нас убивать не хочет. Что, конечно, хорошо, но я не понимаю, что происходит. — Почему ты остался? — спрашивает Вики. Да, это очень хороший вопрос. Голод молчит и продолжает смотреть на нее. — Беспокоишься за меня? — с хитрецой уточняет она. — Да. Простой четкий ответ, но у меня от него дыхание сбивается. Быть того не может. Вики улыбается так по теплому, как улыбаются близкому человеку, как когда-то она улыбалась мне. И что самое странное — Голод улыбается ей в ответ. Он наклоняется и целует ее. Вики отвечает на поцелуй, прижимается к нему всем телом, зарываясь пальцами в длинные волосы. Лучше бы я умер. Лучше бы я умер, ослеп, упал в тьму, что так усердно зовет меня, чем вот так неподвижно лежать и смотреть на это. И, казалось бы, надо отпустить контроль, поддаться темноте и забыться, но я как мазохист продолжаю смотреть на них. Я не мог бы отвернуться даже если бы захотел. Может это какая-то уловка со стороны Вики? Соблазнить Всадника, а потом убить? С Войной сработало, может и с Голодом получится? Нет. Вики должна быть первоклассной актрисой, чтобы так имитировать страсть. А она ею не была. Я знаю, что она не притворяется. И это самое ужасное. Мы были вместе десять лет. Почему же сейчас она ушла к нему? Только было зародившаяся надежда разом потухла, осыпавшись пеплом. Они разрывают поцелуй, и мгновение смотрят друг другу в глаза. — Береги себя, — спокойно говорит Голод, заправляя прядь волос Вики за ухо. Она одаривает его еще одной теплой улыбкой и кивает. Всадник поворачивается, подходит к краю острова и наконец исчезает. Двигаться становится легче, но я как пригвожденный продолжаю лежать. Это было слишком неожиданно. — Ты спишь с Голодом?! — разъяренный голос Ребекки разносится, кажется, по всему острову. Спасибо, Ребекка, что задала этот вопрос. Сам бы я, пожалуй, не смог. — Ты не поверишь, но нет, я с ним не сплю. Я все-таки нахожу в себе силы встать и заставляю себя посмотреть на свою уже точно бывшую девушку. — А что тогда это было? — стараюсь, чтобы голос звучал твердо, хоть сделать это сложно. Вики одаривает меня взглядом полного сожаления. — Сложно объяснить, — она тяжело вздыхает. — Все просто зародилось в один момент. Просто все зародилось в один момент. Просто она целовалась с существом, который уничтожает мир. Просто она забыла меня. Все у нее просто. Злость зарождается внезапно, быстро, но я стараюсь ее подавить. Но не высказаться не могу. — Он же наш враг, Вики! Как ты можешь с ним… — мне физически больно сказать, что именно она делала с Голодом. — Ты что думаешь, что он встанет на нашу сторону? Поможет нам? Ты же не дура, должна понимать, что этого не будет! Голос срывается на крик, как бы я не старался быть спокойным. Вики морщится. — Да брось ты! Если бы он не раскрыл во мне силу, мы бы даже не смогли бороться. Я не знаю его мотивов, и не думаю, что он предаст своих, и мы даже не в отношениях, но да, я испытываю к нему симпатию. И я понятия не имею к чему это приведет. — То есть ты любишь его? — я даже не знаю, на какой ответ надеюсь и зачем вообще это спрашиваю. Но может, мне станет легче. Вики порывается мотнуть головой в сторону, но останавливает себя. Хочет было что-то сказать, но закрывает рот едва его открыв. Будто с собой борется. — Я не знаю. Вряд ли это любовь. Но он мне небезразличен. Что же, мне стало только хуже. Сердце как будто клинком пронзили. — А как же мы? — тихо спрашиваю я. — Мы расстались, Дино, — она отвечает твердо, смотря мне прямо в глаза. Можно подумать, что ей все равно, но в ее глазах и интонациях проскальзывает горечь. — Это ты прекратил наши отношения. Мне было больно и обидно, но я решила двигаться дальше. Но я любила тебя. Пожалуйста, не думай, что не любила. Вот, значит, как. А я, наивный дурак, думал, что все вернется на круги своя, после того как одолеем Всадников. Я рассматривал наше расставание как своеобразный способ защиты нас самих же, а она рассмотрела это как свободу. Наверно, я сам виноват. Надо было давать больше намеков, или вообще сказать прямо что мне не все равно, что я все еще люблю ее. А теперь назад дороги нет. Теперь она предпочла любовь с Всадником мать вашу Апокалипсиса и неизвестно к чему это приведет. Но ради него она готова рискнуть. — Я тебя услышал. Надеюсь, что ты будешь счастлива, — слова будто в глотке застряли, настолько тяжело это говорить. Сочувствие на ее лице вызывает вспышку ярости, и чтобы не сорваться, я отворачиваюсь и иду на другой конец острова. Хотел бы улететь, да только надо знать куда и где потом искать остальных. — О, как. Наша Вики охмурила Всадника. Да кого, еще самого Голода, — раздается позади веселый голос Ади. — Заткнись, Ади. — Ну, может, от этого будет толк, — рассуждает Винчесто, а мне хочется уши закрыть, лишь бы не слышать, как они все это обсуждают. Сажусь на край и смотрю вдаль. Что же. По крайней мере я знаю, что те счастливые десять лет не были притворством. И я ведь даже Вики винить не могу. Она права. Мы расстались. Точнее, я ее бросил. Может, я так сильно ее ранил, что Вики больше не захотела быть со мной. Такое же тоже возможно. А как она сама планирует строить отношения? Неужели ей нестрашно? Что Голод ей сказал, чем убедил довериться ему, быть с ним? Обещал спасти жизнь? Вики на это не купилась бы, да и остальных не бросила бы. Тогда что? Он ей нравится как личность? Не знал, что Всадники Апокалипсиса интересные собеседники. Бесполезно гадать. Все равно не пойму. Но все же, не могу не задаваться вопросом, который никак не выкинуть из головы: будет ли она на самом деле счастлива с ним? Горько усмехаюсь. Мне только что разбили сердце, а я думаю, будет ли Вики счастлива со своим новым избранником. Точно дурак. Но почему именно Голод? Может, будь там другой бессмертный, который хотя бы на нашей стороне, я бы воспринял все спокойнее? Кого я обманываю. Конечно же нет. Я не воспринял бы спокойно никого, кроме себя самого. Но это, увы, больше невозможно. Мне остается только смириться и жить дальше, пока и наш, и мир смертных не падут окончательно в огне и темноте. И сейчас я встречу конец с удовольствием.