Разные

***

      Когда Анастасия Карпова пришла в отдел, слухи по нему пошли со скоростью света. Она слышала перешëптывания за своей спиной. Она видела косые и напряжённые взгляды подчинённых. Они её боялись. И ей это нравилось.       Конечно, когда ты подполковник полиции и дочь начальника СКМ ОВД «Пятницкий», самого подполковника Стаса Карпова, то ты автоматически становишься неприкосновенной, но обсуждаемой. Не важно на работе ты, или где-нибудь на районе.       Карпова держала весь район в такой же стальной хватке, что и её отец. Вообще она была женской копией Карпова. Та же улыбка, что была больше похожа на звериный оскал. Тот же волчий взгляд карих глаз исподлобья. И те же методы работы.       Карпов вылепил из неё свою копию. Нет, он сделал это не специально, просто, когда Настя была ещё маленькой, то папа брал её с собой на работу.       Так что вместо кукол, она играла с пистолетами и наручниками, вместо мультфильмов она смотрела, как папа с операми задерживают и допрашивают преступников, а вместо нянечек и подружек из детского сада, она общалась с дяденьками операми, которые рвали глотки за неё также, как это делал папа. Нет, при Насте, когда та еще была маленькой не творилась жесть, которая происходила в отделе.       Вообще, Карпов был искренне рад, что его дочка такая же как и он. Такая же сильная, умная и способная без проблем убрать проблему возникшую у неё на пути. Хотя даже при своей жёсткости, она была по-своему справедливой и честной.       Максимов ни грамма не боялся Карпову, как другие. Он не видел в ней той твёрдости, что была на работе, точнее видел, но не боялся этого. А сама Карпова видела в нём тоже, что и все, но чуточку больше. Она видела его сломленность и боль, когда Лёша нежно обнимал и целовал Жарову в лоб. Она видела в нём справедливость и силу, экий рыцарь на белом коне, но в случае Макса опер на красной Сиротке. Способный защитить любого, даже тех, кто предал и бросил его. Настю это забавляет. Забавляет его честность. Забавляет его справедливость. Забавляет его желание помочь всем и каждому.       Но потом становится не до шуток, когда она понимает, что начинает испытывать слишком тёплые чувства к Максимову. Да и сам Макс это начинает понимать. Понимает в тот момент, когда она везёт его к себе домой и там обрабатывает и зашивает рваную и глубокую царапину на плече.       Хотя они совершенно разные.       У Макса совершенно другая жизнь. Утром не допитый кофе и недоеденный завтрак. Каждодневные прогулки с Псом, а потом сразу же на работу. Каждый день кого-нибудь спасать, а потом вечером возвращаться избитым и потрёпанным домой. Одинокие и серые будни холостяка.       У Насти другая жизнь, другое окружение, документы на другое совершенно имя и ничего нового, правда же? Очередная гонка на выживание. Гонка из-за того, что какой-то самоубийца решил вернуть должок ей или её отцу.       Макс и Настя совершенно разные. У них разные взгляды на жизнь. Разные понятия и представления. Они разные. Но и в тоже время настолько похожи. Похожие методы работы. Похожи своими саркастичными высказываниями и язвительными шутками. Похожи своей стойкостью и жаждой бороться до последнего.       Настя была совершенно другой в отличие от Лены. Другая, до абсурда, невозможности, нереальности.       Настя другая, с хрипловатой прокуренностью властного голоса, с манящей припухлостью безнадежно обветренных губ, и даже безэмоциональный и гордый Максимов теряется вдруг. К этой незаметно-изломанной, колюче-резкой девушке с повадками королевы-диктатора.       Макс был совсем другой. Он не боялся её или отца Насти. Он не боялся и не млел от ужаса при виде её жестокости. Он не был тем сопляком, который при виде избиения преступника или подозреваемого падал в обморок. Он не хотел от неё только секса или денег.       Макс другой до невозможности. До нереальности верный и мужественный, со спокойным и бархатным голосом, с голубыми и бездонными глазами, при виде которых, каждый раз по телу разливалась приятная волна мелкой дрожи. И даже Карпова с садистскими наклонностями, вдруг начинает испытывать то, что так упорно скрывала глубоко в сердце.       Зверь внутри Насти забивается в темный угол и воет надрывесто и отчаянно.       Она не хочет чувствовать ничего человеческого. Она не хочет ничего чувствовать к нему. Насте давно не шестнадцать, и она знает прекрасно, что такие справедливые, саркастичные мальчики не оставляют после себя ничего, кроме выжженной пустыни в душе. Хотя у нее, наверное, и душа в комплекте не предусмотрена.       Макс медленно, но верно заставляет чувствовать Настю те чувства, что она упорно скрывала и убивала в себе. Он растапливает её заледеневшее сердце.       Настя мигом заставляет сердце Макса вновь биться. Вновь ожить. Дать надежду хоть на какое-то счастливое будущее. Она зажигает потухший огонь внутри него.       И может Макс наконец отпустит Лену?       И может Настя, всё-таки способна быть не только рвущим глотки зверем?       Может они подходят друг другу?