совершенные победители

На трибунах слышится привычный шум уже закончивших второй пробег юниоров. Кто-то разворачивает сэндвичи, до этого любовно завернутые заботливыми мамами в несколько слоев фольги, а кто-то громко перепроверяет заранее сфотографированные на телефон результаты. Вдруг соперники неправильно подсчитали и конечной суммы окажется вполне достаточно для выполнения нового спортивного разряда. Судейская комиссия молчит, время от времени лишь громко дыша в чувствительные микрофоны, пока на отмеченной малярным скотчем во всю длину спортзала линии еще ведется стрельба. — Чонгук, будь добр, не дергай рукой, — подначивает Тэхён, завершив свой выстрел и отойдя на пару шагов назад, чтобы предоставить Чонгуку возможность встать на нагретое им место. — Ты уже и так нам серию пересрал, — мычат в ответ, кидая недовольный взгляд на тройную мишени вдали. Красные пластиковые перья Тэхёна виднеются в восьмерке. Не хватало еще проиграть из-за этого командные. Чонгук мученически стонет, занимая исходную позицию, быстро и технично выполняя движения, тысячи раз до этого проделанные. Лук наготове, стрела в гнезде тетивы, тихий вдох и выдох. Для их уровня, тем более на такую маленькую дистанцию, делать ошибки непростительно. Но Чонгук хоть и является их капитаном, проконтролировать всех и каждого, увы, не в силах. Кроме того, ставить в одно предложение «контролировать» и «Тэхёна» сродни безумию в естественном виде. Он всегда сам решает, как и в каком темпе работать, и если изъявляет желание дать соперникам фору, то повлиять на это вряд ли кто-то сумеет. — С иксом у нас еще не все потеряно. Выбьешь — пойдем на свидание, — Тэхён не манипулирует. Мотивирует, весело кидая в чужую сосредоточенную спину ножи, а сквозь призму посторонних шумов Чонгук его прекрасно слышит. Выигрыш им этот, в общем-то, не так уж важен. Они и без него обладают славой лучшей сеульской команды и в соревнованиях участвуют для собственной потехи, особо не прилагая усилий для победы. В их категории им вряд ли найдутся равные. Но Чонгук все равно целит в упомянутый Тэхёном икс (конечно не потому, что после этого его будет ждать награда покруче всяких золотых медалей) и, возможно, даже выведет их команду первыми в турнирной таблице, несмотря на напряженную ситуацию с очками. Ему то раз плюнуть, а свидание — очень приятный бонус. Они с Тэхёном стреляют вместе уже четвертый год, еще со времен старшей школы, когда оба усердно готовились к поступлению в университет, а тренировки служили отдушиной после бесконечных тестов и местом, где можно избежать пристальных взглядов недовольной семьи, требующей полной покорности в выборе будущего места учебы. Они сошлись в проблемах, поняли друг друга, говорили на простые и необременяющие темы. Начали рости как спортсмены, оба поступили в Сеульский национальный, выиграли первый чемпионат города. К ним удивительно быстро прилипли журналисты, что обычно были неотъемлемой частью каждого спортивного события города. Им было по восемнадцать, когда их лучшие выстрелы начали крутить по местному телевидению. Тогда Тэхён стал особенно ярко светящим, такого все репортеры мечтают заполучить в свои объективы. Он всегда поразительно спокоен и уверен в своей речи — впрочем, как и в себе самом. Улыбается, как любят поклонницы, начавшие приходить на все их соревнования, и машет всем с экранов задорно, зазывая на пробные занятия в секцию желающих. Тэхён — реклама хорошая. Тэхён влюбляет в себя с первой встречи и ловит десятки заинтересованных взглядов, когда словно вдоль подиума на презентации новой коллекции одежды шагает к щитам доставать стрелы. Ему бы строить карьеру на ТВ, давать интервью про свой успешный путь и вертеть симметричным лицом, но душа поразительно сильно тянется к спорту: неторопливо растягивать тетиву, чувствовать под пальцами холод металлической ручки и расстреливать желтую сердцевину мишени до дыр в изолоновых щитах. Тэхёну это нравится, другого не хочется. Тем более, что тренируется он с Чонгуком — своим, наверное, сильнейшим соперником, никогда не уступающим в навыках, так что веселья в его жизни хоть отбавляй. Они вместе, кажется, могут все: и отпахать тренировку, и подколоть за ошибку, и искренне порадоваться победе, даже когда второй отстал всего на пару очков. Им вдвоём нравится. Нравится тренироваться вместе под мелко моросящим дождём, подбивать друг друга во время записи результатов, нравится хвалить за хорошие выстрелы и критиковать за неправильную прикладку. Им нравится делиться заваренной лапшой на перерыве после десяти серий подряд так же, как нравится делить жаркие поцелуи в раздевалке, когда тренер оставляет их закрыть спортзал. Тут нет бойни, нет войны за лидерство, нет ни намека на нездоровое соперничество — они искренни друг перед другом, и в этой искренности есть место только безусловной любви. Кожаный напальчник трет шею, задевая одно и то же место у яремной вены, что уже давно приобрело темно-красный оттенок налившегося синяка. Чонгукова стрела летит ровно, беспардонно совершенно, попадая в заветный центр. Икс. Тэхён ему теперь должен. Звучит финальный свисток, и весь зал заливается аплодисментами счастливых и уже свободных людей. Осталось лишь дождаться награждения и забрать свои очередные медали, которые будут сразу закинуты в дальний ящик. Места на полке уже не хватает. — Ушли бы с большим отрывом, если бы ты старался, — мычит обиженно Чонгук, ставя лук на подставку и глядя на совершенно невозмутимого Тэхёна, достающего ручку, чтобы записать результаты последней серии. — Да-да, я не старался. Тэхён плохой и все дела, — хихикает с нахмуренного чонгукового лица. Он шагает спиной к щитам, не разрывая зрительного контакта и не скрывая радости вкусной победы, быстро пересекает восемнадцать метров спортзала, оказываясь у щитов, где Минхек — третий член их команды — отмечает пробоины на бумажной мишени. Чонгук внимательно вносит в личный блокнот результаты, на ходу анализируя ошибки каждого и, конечно, свои, которые никому, кроме него, глаза не режут. Тэхён жмет руки соперникам из другого сеульского клуба, в зале которых они частенько проводят совместные тренировки. Минхек старательно выводит все новые очки в карточку, пока судьи суетятся с участниками, рассматривая габариты и доставая стрелы. — Счастлив? — привлекает к себе внимание Чонгук, пока Тэхён устно подсчитывает суммы, хотя там и так все очевидно. Вопрос глупый, ведь по нему видно, что доволен. Каждый раз как в первый радуется, хотя этих побед уже был за плечами не один десяток. — Умничка, — шепчет Тэхён мягко-мягко, закинув руку на чужое плечо. — Мой любимый все-таки выбил для меня икс, — он нежно треплет Чонгука по волосам, пока тот снимает нагрудник и крагу. Все же сдается, на чужое безрассудство и ребячество не злится (не может) — откидывает голову назад, подставляясь под нежные касания длинных пальцев, путающихся в прядях. — И ты молодец, очень хорошо для первых командных, — Тэхён замечает рядом плетущегося Минхека, который обычно страшно тихий и иногда этим пугающий. — Благодарю, — он слегка сгибается в почтительном поклоне. — Но вы все равно круче. Вас никому не переплюнуть. Он тут же разворачивается в сторону судейских столов, чтобы сдать карты, так что не слышит, как Чонгук с Тэхёном синхронно заливаются хохотом от услышанного. На самом деле, отчасти это правда, но они уж точно не из тех, кто будет зазнаваться, и вполне готовы к тому, что на их домашнем сеульском чемпионате какой-то одаренный новичок скоро их обойдёт. Есть куча достойных соперников, рядом с которыми они не стесняются показать все свои навыки и уж там не промахиваются, целенаправленно держа прицел в восьмерке. — А что ты мне обещал? — напоминает Чонгук, хватая свой и тэхенов лук и направляясь к сидениям на верхних рядах трибун, где лежат их чехлы. Сейчас разберутся, упакуют все в рюкзаки и потом ещё минут тридцать будут ждать, пока комиссия перепроверит результаты. — Обещал? — наигранно хмурится Тэхён, делая вид, что усиленно копается в мыслях. — Не помню, я разве что-то обещал? — строит невинное лицо, откручивая свои стабилизаторы и аккуратно помещая их в специальный отдел. Вокруг становится все громче, хотя, казалось бы, куда еще? Все шумно переговариваются, обсуждают ошибки и хвастаются качественно проделанной работой. Кого-то на фоне отчитывает тренер, а кто-то наоборот купается в похвале за выполненный разряд. Их же команда тренера своего, кажется, и не видела сегодня. Он у них важная шишка в Сеульском спортивном центре, так что обычно является ответственным за проведение соревнований и занимает положение главного судьи. Да и на ошибки Чонгук с Тэхёном без проблем друг другу укажут сами. И даже покажут, впритык подходя и касаясь горячими пальцами, совершенно наплевав, кто и что может подумать. Они не то чтобы скрываются, просто, пока не спросили, не говорят, почему у них взгляды такие цепкие, а касания извечно блуждающие. — Да? — показательно удивляется Чонгук, снимая тетиву — свою, а затем и Тэхёна — и бережно их заматывает. — А я уже придумал, куда тебя сводить. Знает, чем подкупить. Тэхён до ужаса любит, когда Чонгук за ним ухаживает и все, казалось бы, уже рутинные мелочи ему все равно продолжают дарить особую радость. Знает, что любим. А главное, что любит. — Шучу, шучу, — тянет в ответ сладко, подходя почти впритык, и, окинув беглым взглядом окружающих, мягко чмокает в чужую алую щеку. — Я как раз завтра, оказывается, совершенно свободен. — Завтра тренировка, — шепчет Чонгук, разомлевший от чужих действий, но при этом не потерявший голову. — Может, хотя бы один выходной сделаем, босс? — предлагает Тэхён, зная, что своего все равно добьется. — У нас еще и сессия скоро, вообще видеться не будем. Чонгук убежденным не выглядит, хотя на деле просто хочет, чтобы его попросили получше. Например, поцеловав чуть жарче, в самые губы, чередуя бесконечные сбитые стоны с укусами. — Тебе восьмерки нужно отработать. — Может, я как-то по-другому их отработаю? Чонгук хоть и хитрый, но с Тэхёном ему в этом не тягаться. — Ты бесстыжий, — ласково и близко, как только Чонгуку позволено. — От такого же слышу, — горячо и нежно, как только Тэхёну удается. Никто не удивляется, когда они получают свои медали с наполированной золотой единицей. И никто их не ищет, когда в пустой раздевалке они проводят неприлично много времени наедине. Эти двое привыкли к победам на стрелковых площадках, но все никак не могут привыкнуть к главной и своей самой ценной, той победе, которой многим не удается достичь и за всю жизнь, — обладанием влюбленными сердцами друг друга.