Моё море

Высокий свод богато украшенного дворца холодно встречает своего непрошенного гостя. Впервые за этот долгий месяц Пэй Мин смог здесь появиться: поход в мир смертных чрезмерно затянулся, и это, увы, было совсем не по его воле. И потому ожидать тёплого приёма от того, кто ждал его ещё две недели назад, если не больше, не приходилось. Ибо Мингуан уж слишком был уверен в силах и заверял в том, что даже недели не пройдет, как он расправится с ненасытным демоном, беснующимся в его владениях. Немножко прогадал, но с кем не бывает? Он не божество точных наук, он - воин меча и сердца. Тяжелая дверь нехотя поддаётся толчку ладони и открывает взор на широкую приёмную залу, в противоположном конце которой за своим рабочим местом восседал сам хозяин дворца - Ши Уду. Его лицо было напряжено и сконцентрировано, он даже не заметил чужого присутствия или же удачно притворялся. Но это не остановило Бога войны, который уже через десять шагов стоял ровно перед Повелителем вод. В тишине ещё пару раз эхом аукнулся глухой стук шагов, прежде, чем один из них наконец заговорил. — Водяной Ши-сюн неужели такое занятное чтиво, что даже глаз не поднимешь на меня? — Пэй Мин говорит без упрека, скорее с каплей доброй усмешки и лёгкой улыбкой на лице. — Да, мне куда занятнее изучать отчёты моего дворца, нежели слушать твою очередную историю о том, что сводится всегда к одному финалу. — Да разве я столь предсказуем? — Брови сами тянутся вверх от растущего удивления. Ответа не последовало. Ши Уду медленно убирает от себя один свиток и пододвигает новый, всё также сосредоточенно вчитывается в его содержимое и что-то корректирует. Это должно было ясно показать, что для разговора он совсем не расположен. Но Пэй Мин за наглостью в карман не полезет, он привык к таким демонстрациям от его дорогого друга уже давно. Прекрасно знает о том, что Ши Уду ждал его, потому что почти на самом входе во дворец его уже поджидал подставной служащий с «важным предупреждением о том, что Его Превосходительство очень занят в левом крыле дворца и гостей совсем не ждёт». Ну конечно. Мингуан ведь и не гость совсем, он - особый случай. — Ши Уду. — Пэй Мин негромко зовёт его, но снова не получает ответа. Терпение начинает заканчиваться. Он решительно огибает стол и склоняется над фигурой в светлых одеждах, прижимаясь плотно к чужой спине. Одна ладонь бога войны ложится на плечо, а вторая ловко обвивает пояс, Пэй Мин делает это аккуратно, не в ущерб чужому комфорту. — Уду. — Зовёт настойчиво, склоняется ниже, целует за ухом почти невесомо. Он знает, что Повелитель вод долго не продержится и поддастся, если правил игры не поменять. Ши Уду шумно выдыхает, кисть в его руки подрагивает и портит ровную полосу выводимого иероглифа, однако в ответ нет ни слова. Вызов принят! Аккуратно убрав чужие волосы на одну сторону, Бог войны опускается к шее, также нежно касается её, щекотя горячим дыханием. И в глаза бросается то, чего он никогда ещё не видел: на бледной коже контрастно выделялось небольшое красное пятно, оно почти зажило и казалось совсем незаметным, пока его скрывал ворот. Внезапное горькое чувство, которое растеклось вместе с кровью по всему телу, будто парализовало. Пэй Мин нахмурился и поспешил отвернуться. Ши Уду никогда не позволял оставлять на себе следы его присутствия, это было одно из главных условий. Или же такая договорённость была только с ним, а другому было позволено больше. Тогда кто это? Мингуан не хвастался никогда, но был убеждён в том, что такую степень доверия завоевать у Ши Уду мог лишь он один. По крайней мере, раньше так и было, но что сейчас? Настроение резко переменилось в настоящий шторм из негодования и растерянности. Они ведь не клялись друг другу в верности, Пэй Мин продолжал ухлёстывать за женщинами, то же самое волен делать и Ши Уду. Но отчего-то на душе становится неспокойно, будто кончиком тупого лезвия разрезают его сознание, вызывая этим невыносимую боль. Пэй Мин и не заметил, как его хватка стала жёстче, ладонь грубо прижимала за пояс, буквально вдавливала. Он чувствует, что не хочет сейчас стоять тут и вообще находиться в пределах этого дворца, ему нужен срочно глоток воздуха. Но в то же время тело совсем не слушалось, он даже поднять ногу не мог, будто силы покинули его, оставив опустошённую оболочку. Неужели он проиграл? И себе, и своим убеждениям, и тому, кто был рядом с Ши Уду всё это время. Это был самый сильный удар по его самолюбию из всех возможных. Мингуан с горечью признал, что за столько лет из принципа держа всех на дистанции, он позволил себе подпустить так близко того, кто ровным счётом ничего ему не должен. Подпустил настолько, что позволил коснуться и сердца, и души и оставить в них часть себя. А теперь эта часть вновь возвращена к её хозяину, оставив пустоту. Не то, чтобы Бог войны ощущал эту связь, но вот сейчас, когда она оборвалась, пустота казалась невыносимой. — Ты выглядишь болезненно. — Пэй Мин настолько ушёл в мысли, что даже не заметил, как Уду уже длительное время смотрит на него с несвойственным ему терпением. Его взгляд остужал не хуже ледяной воды, вылитой за ворот, а слова били по затылку своей чёткостью. В голове звенящая пустота, Бог войны пытается найти силы для усмешки и вёрткого ответа, но не может. Кажется, его истинным желаниям не суждено сбыться сегодня и когда-либо в будущем. Он опускает взгляд ниже на чужие губы, такие тонкие, аккуратные, их уголки едва опущены, так и хочется коснуться. Запечатлеть в памяти их мягкость прежде, чем отпустить. Ведь намёк ему был дан очень хороший. — Зачем ты пришёл тогда? — Ши Уду хмурится, ему не нравится эта тишина: что-то здесь не так. Горячая ладонь прижимается к бледной щеке, плавно скользит на подбородок и обхватывает его двумя пальцами, чтобы притянуть ближе и прижаться губами к чужим. Пэй Мин целует грубо, жадно, до неприятного покалывания и онемения, Ши Уду терпит этот напор недолго и быстро отстраняется, когда во рту появляется лёгкий железный привкус. Пэй Мин никогда не позволял себе такого, и это разожгло в груди бушующее пламя. Он забирал победу у каждого, с кем воевал, доходил до стен и дворцов каждого противника, не знал ни одного поражения. Так почему сейчас должен отступиться? То ли чувства непобедимого воина, то ли острое желание обладать дали ему сил и уверенности, чтобы подхватить Ши Уду за бёдра и усадить на край стола, смахнуть всё, что стояло на нём до этого. Мингуан игнорирует чужое недовольство, встаёт меж разведённых колен, прижимает к себе по-собственнически грубо, его пальцы впиваются в бёдра, не давая и шанса выкрутиться из такой хватки. Он ловит вновь губы Ши Уду, прижимается к ним с тем же остервенением, едва ли не кусает. Пэй Мин чувствует, как учащённо забилось чужое сердце, как тонкие пальцы вцепились в его плечи в растерянности: то ли оттолкнуть, то ли прижать к себе ближе. Одна из рук Бога войны скользит к поясу, развязывает его и бросает в сторону, стягивает с плеча верхние одежды, волоча за ними и нижние. Терпению Ши Уду приходит конец. Боднув лбом потерявшего всякий стыд Бога войны, он отстраняется и жадно глотает воздух. Его синие глаза пронзали негодующим взглядом лицо напротив, опухшие губы скривились, их уголок дёрнулся. — Ты в своём уме? Уходи вон! Потянувшаяся за сложенным веером Повелителя вод рука оказывается крепко перехвачена и поднята над головой, Пэй Мин будто читал его действия. Он навис над Ши Уду молчаливой тенью, выразительно глядя в его глаза. Внезапно его губы дёрнулись, он наконец вкрадчиво спросил: — Кто это? С кем ты был?! Ши Уду недоумевает. Всё происходящее не вписывается ни в одну грань его понимания. Он не находится с ответом, почти задыхаясь от того, насколько неприятно такое обращение. Мало того, что гордость была попрана, так теперь просят отчитаться за своё окружение. Кажется, Пэй Мин сильно повредился головой за время своего пребывания в мире смертных. — Скажи мне, кому ещё позволено касаться тебя? — Тон Бога войны негромкий, но срывается так, будто бы он только что потерял нечто важное. Видя откровенное непонимание на чужом лице, Мингуан большим пальцем показательно обводит это пятнышко, — кто? — Надавливает несильно, — скажи мне! — Тут же отпускает и роняет обреченный вздох — я просто хочу знать. Аккуратно забрав веер и отложив его в сторону так, чтобы он не представлял более никакой угрозы, Пэй Мин ловит за оголившиеся плечи Ши Уду. Сжимает их, но уже без прежней грубости, в этом жесте читалось отчаяние. Его глаза наполнились сожалением, но слов уже будет совсем не достаточно. Под горячими ладонями ощущалась дрожь чужого тела, Ши Уду негодовал. — Насколько же низко пало твоё отношение ко мне, раз ты допустил такую мысль? — Тонкие брови сдвинулись к центру лба, раздражение не скрыто ничем. — Пэй Мин, если ты не принесёшь своих извинений, нам не о чем больше говорить. Этот ответ будто ударил по всему сознанию и выбил воздух из лёгких. Несмотря на всю угрозу и опасность сложившейся ситуации Пэй Мин ощутил облегчение. Разум смог окончательно протрезветь, и прятавшееся за барьером наваждения осознание захлестнуло с головой, подобно волне. — Ши-Сюн, неужели ты даже не пожелаешь удачи перед моим длительным путешествием? — Пэй Мин прижимается щекой к затылку, удобно устроившемуся на его плече. — Удачи желают только тем, кто заведомо обречён на провал. — вибрация чужого голоса щекотный распространяется по коже и будоражит кровь. А Ши Уду, кажется, ничуть этим не смущён. — Я не настолько сомневаюсь в твоих способностях. Разнеженный и отходящий от глотка удовольствия, он всегда становился менее резок в своих выражениях и даже мог обнажить одну из своих граней, в этот раз Пэй Мин ощутил каплю чужого признания и заботы. Это приятно, но полунамёков недостаточно. — Хочешь сказать, что веришь в мои силы, — мурлычет на самое ухо, обжигая его горячим выдохом. Напрашивается на комплименты? Конечно. — Хочу сказать, что будет большим позором, если ты с таким потенциалом оплошаешь. — Немного погодя Ши Уду понизил голос на два тона и добавил: — или получишь тяжёлое ранение. Пэй Мин расплывается в широкой улыбке, не продолжая допытываться. Услышанного достаточно и не надо разбавлять сказанное чем-то ещё. Прижавшись к бледной спине ещё плотнее, будто желая стать одним целым с этим человеком, Бог войны мягко целует за ухом, опускается ниже к шее и целует её, вдыхая запах этого тела. Тепло и покой так редко его настигают, что сейчас, эти блаженные и тихие секунды заставляют плавиться сознание и растворяться в пространстве. Сейчас хочется позволить себе шалость и запятнать неприступную белую кожу, просто так. Плечо Ши Уду вздрагивает от неожиданности, но возмущений совсем не слышно, быть может, он ничего почти и не почувствовал. Решив не заострять внимание на небольшом, набирающем свой цвет, пятнышке, Пэй Мин переворачивается на спину, прикрывает глаза и наслаждается последними мгновениями перед тем, как покинуть этот дворец на длительное время. И ему совсем невдомёк, что для Повелителя вод за этим жестом кроется куда больший смысл: уголки губ приподнимаются в почти незаметной улыбке, а подушечки пальцев как бы невзначай снова и снова находят это место и пытаются сохранить чувство тёплого прикосновения. Пускай это будет их маленький секрет, который он пронесёт через время разлуки и сохранит настолько долго, насколько это возможно. — Убери руки. Сейчас же. Очнуться от своих мыслей Пэй Мину помогает резкий голос того, кто не имел возможности даже привести в подобающий вид свою одежду. Бог войны не слушается, выразительно смотрит в чужие глаза и считывает каждый оттенок самых разных эмоций. Несмотря на недавнюю горечь сейчас он стоит и улыбается, глупо, по-детски, но так искренне. Их маленький секрет, о котором он умудрился так беспечно забыть, стал самым настоящим подарком и поводом для гордости. Флаг этого государства тоже был завоёван. Кажется, и до Ши Уду постепенно доходит подноготная всего произошедшего, он проводит двумя пальцами по бледному пятнышку и поджимает губы. — Не только рассудком повредился, да? Ещё и память отшибло напрочь. — Едкий поток из замечаний уже готов сорваться с его губ и подчеркнуть каждый косяк этого Бога войны, вплоть до его пристрастий к демоницам. Пэй Мин знает об этом и действует на опережение: топит в поцелуе чужое негодование, не позволяя ни одному лишнему звуку сорваться с этих губ. Теперь он предусмотрительно аккуратен и нежен, прислушивается к каждому движению и реакции напротив. Не видя сопротивления, позволяет рукам сомкнуться за спиной и прижать к себе ближе, с упоением ловя каждый удар чужого сердца. Тяжесть в груди сменяется постепенно сладкой тягой внизу живота, это ощущение подобно вину начинает ватной пеленой заволакивать разум. В голове пока ещё крутятся десятки предложений и объяснений, и ни одного извинения. Ши Уду принимает действия, но не слова, поэтому тратиться на них сейчас опасно. Пэй Мин загладит свою вину с лихвой и ждёт одного лишь позволения. И пускай гордость Повелителя вод оказалась задета (он припомнит это не один раз и вернёт ответку обязательно), сейчас в его сознании крутилась лишь одна мысль: я не безразличен. Стать объектом ревности кого-то со славой главного ловеласа всей поднебесной для Ши Уду было неожиданным и приятным открытием. Не в его привычке беречь чужие чувства и задумываться о посторонних, но в этот раз Пэй Мин станет исключением… — Ты знаешь, где находятся мои покои, но так хочешь заставить служащих давиться от неловкости? — Ты ведь очень занят работой, я не хочу отвлекать тебя. — Хватит играться со мной! …Если не перестанет дразниться и наконец соизволит завершить начатое.