***
Его будильник показывал 2:37 ночи, когда Шон проснулся, потому что ему захотелось пить. Он практически бесшумно слез вниз, пытаясь не разбудить Кевина, крепко спящего на нижнем этаже их двухъярусной кровати, после чего вышел из комнаты и начал пробираться через коридор к лестнице. Но затем его остановил слишком знакомый звук. Дверь в спальню отца была слегка приоткрыта, и Шон услышал, как их отец тихо плачет у себя в комнате. Его сердце сжалось. Такое случалось время от времени, в дни, когда отсутствие матери ощущалось особенно сильно, но это стало происходить все реже и реже. Шон думал, что дела налаживаются. Отцу никогда не нравилось, когда кто-то видел, как он плачет, поэтому Шон уже собирался поспешить вниз, когда новый звук остановил его. Мужской голос. Голос Локи. — Мобиус, — негромко звучал он. — Все в порядке. Теперь мы все в безопасности. Все закончилось. Мобиус? Кто такой Мобиус? Почему Локи так назвал их отца? Миллиард новых вопросов пронесся в голове Шона, их было так много, что ему казалось, что его мозг вот-вот взорвется. Что он имел в виду, говоря «теперь мы все в безопасности»? Разве когда-то это было не так? И почему Локи оказался в спальне отца? Возможно, его разбудил плач, и он пошел проверить. Да, наверное, так и было. Локи просто оказался вежливым гостем. Отец, вероятно, выпроводит его в любую минуту. Чувствуя себя удовлетворенным таким ходом рассуждений, Шон спустился в кухню и, налив себе воды в стакан, стал подниматься по лестнице обратно, полностью уверенный, что к моменту его возвращения дверь в комнату отца окажется закрыта, а Локи уже не будет там. Но он ошибся. Ничего не изменилось. Шон нахмурился, его живот скрутило от неприятного предчувствия, и он осмелился на хитрость. Он медленно подкрался к двери в спальню отца и осторожно прислонился к ней так, чтобы иметь возможность подсматривать сквозь дверную щель за происходящим внутри, и при этом оставаться незамеченным. И увиденное потрясло его еще больше. В темноте спальни он различил силуэты Локи и отца. Они сидели, прислонившись к изголовью кровати, отец положил голову Локи на грудь. Локи успокаивающе проводил руками по его волосам, шепча слова, которые Шон не мог расслышать отсюда. Шон поспешно отпрянул от двери, чувствуя, что стал свидетелем чего-то невероятно личного. Что, черт возьми, происходит? Кто был этот человек и почему их отец позволял ему так утешать себя? У Шона было бесконечно больше вопросов, чем ответов, когда он вернулся в свою постель. У него не получилось снова заснуть. Вместо этого он наблюдал за светящимися в темноте звёздочками, наклеенными на потолок, как будто их долгое созерцание могло дать какую-то ясность. На следующее утро Шон подтвердил свои подозрения. Покрывала на кровати в комнате для гостей остались нетронуты.***
Кевин и Шон вместе согласились, что с ситуацией с Локи нужно было что-то делать. Прошло почти две недели с момента его появления, и конца его пребыванию в их доме не было видно. С другой стороны, Шон не мог не признать, что эти недели не были плохими. Совсем наоборот. Отец был более ласковым, чем обычно, казался счастливее, чем когда-либо за долгое время, чаще улыбался и смеялся, и Шон был уверен, что все это не было совпадением. Однажды они вчетвером даже вытащили гидроциклы из гаража и отправились на озеро, чего не делали с тех пор, как были маленькими и их мама еще была рядом. Локи цеплялся за их отца, как испуганный кот, все время, пока они были на воде, к большому удовольствию мальчиков. И да, Локи был довольно странным — не разбирался в видеоиграх и, кажется, не совсем понимал, что такое конфеты. Вместе с этим Локи больше удивляло, нежели сердило, когда Кевин играл со спичками, а Шон сплетал канат из одеял. Тем не менее, даже если временами все шло довольно хорошо, это не отменяло того факта, что все было по-другому. И Шон и Кевин понимали, что поведение их отца и Локи было не просто дружеским. Они замечали это во взглядах, которыми их отец и Локи обменивались, в лишних, случайных прикосновениях, которым они, казалось, придумывали предлог. И, конечно, самым главным доказательством этого был тот факт, что за двенадцать дней пребывания Локи у них, он ни разу не ночевал в гостевой спальне. И, в конце концов, несмотря на то, что и Шон и Кевин начали относиться к нему с симпатией, они пришли к единому мнению, что так продолжаться больше не может. Их семья едва справлялась без матери, и если отношения с Локи станут более серьезными и плохо закончатся, это сведет на нет все годы достигнутого ими улучшения. Нужно было что-то предпринять и как можно быстрее. И все же у них не хватило смелости разрушить новое счастье, которое наконец обрела их семья, даже если оно было лишь временным.***
Мобиусу пришлось выйти на работу в субботу, поэтому Локи остался наедине с мальчиками. Наедине с сыновьями Мобиуса. Ему (и Мобиусу, как только его воспоминания восстановились) потребовалось несколько недель, чтобы осознать эту идею, но оба они знали, что, как только они вернули все временные линии, возвращение Мобиуса домой было правильным. Он достаточно долго жил вдали от своих детей и оставался для них единственным родителем. Однако же сохранялся один неразрешенный вопрос: что делать с их отношениями дальше? Мобиус хотел, чтобы Локи остался с ним и поселился в их доме навсегда, и хотя Локи не желал ничего иного, не знал, как у них получится объяснить все это мальчикам. Они не могли просто сказать, что встречались уже несколько месяцев, когда в реальности Шона и Кевина их отец даже никуда не пропадал. Нельзя было рассказать им правду о том, что произошло. Шон и Кевин были еще слишком маленькими, чтобы понять такие вещи. Случайный план, который они придумали, состоял в том, чтобы Локи остался жить с ними, а затем, когда мальчики привыкнут к нему, они раскроют истину своих отношений. Но что потом? Они с Мобиусом не один раз обсуждали идею брака, но после такой тяжёлой борьбы за свободу и счастье оба были довольны тем, что просто плыли по течению. В кои-то веки у них наконец-то появилось время. На этот раз Локи не собирался быть один. Независимо от того, как сильно его любили мать и брат, Локи никогда не чувствовал, что по-настоящему принадлежит своей семье. Он надеялся, что однажды найдёт свое место в этом мире. И хотя жизнь, которую Мобиус построил для себя, с трудом можно было назвать великолепной, Локи столь сильно хотел стать частью ее, до щемящей боли в груди. Здесь повсюду были маленькие напоминания о Мобиусе. Везде в доме: на книжных полках, заставленных потрепанными томиками по истории создания гидроциклов и разнообразными руководствами, в запахе простыней. В лицах его детей, в их смеющихся глазах, озорных улыбках. Как Локи могло это не понравиться? Кроме того, Локи был богом хаоса, и он быстро понял, насколько хаотичными на самом деле были сыновья Мобиуса. Казалось, что они и дня не могли прожить без того, чтобы не выкинуть какую-нибудь проделку, залезть куда-нибудь в небезопасное место или случайно что-нибудь не сжечь. Чудо, что Мобиус не упал в обморок, когда обнаружил, что Локи явно на их стороне, когда тот поделился с ним тем, насколько сильно мальчики мечтают о своей змее. Мобиусу потребовалось изрядное количество сил, чтобы попытаться отговорить Локи пойти им навстречу, но Локи на самом деле мог быть очень убедительным. Шон не мог оторвать взгляда от террариума, который теперь красовался на его книжной полке, в углу его свернулась клубком яркая зеленая змейка. До сих пор было трудно поверить, что отец наконец разрешил им завести домашнее животное, после стольких месяцев упрашиваний. Возможно, отец действительно изменился, во многих вещах, если честно. И хотя Шон не до конца понимал всего этого, в нем держалось стойкое ощущение, что все это как-то связано с Локи. Быть может, в конце концов, было неважно, останется ли что-то из этого временным или постоянным. Теперь все они были счастливы, и это все, что имело значение.