ERROR 404

— Итак? — спрашивает Ви, поворачиваясь к Мике. — Итак? — повторяет она, удивленно вскидывая бровь. — Я жду хоть каких-то объяснений, — хмурится риппердок. Он не обращает внимания на бутылку текилы вместе со стопками, что бармен поставил между ними, и просто сверлит Мику взглядом. Она тяжело вздыхает, зная, что он хочет услышать, но она не может раскрыть ему все карты. То, что RM знает о родителях – это одно, но Ви никак не сможет помочь, если Мика всё расскажет. У неё нет силы и времени придумать хорошую отмазку, а Юнги явно помогать не будет – он сел за самый дальний столик с бутылкой водки и пачкой сигарет, убийственным взглядом прогоняя любого желающего присоединиться. — У нас общее дело. Серьезное дело. — Я уже понял – снести Сасаки, но это звучит, как путешествие во времени. Переводи, как “невозможно”, — возмущается Ви. — Он, что, шантажирует тебя? — Ви указывает большим пальцем позади себя. — Ты только скажи, и мы его тут же прихлопнем. Да и ты знаешь, сколько за него обещают?! Да там целое состояние! — Знаю, я всё знаю. Он меня не шантажирует, и сдавать его я тоже не буду, — хмурится Мика и наполняет стопки текилой. — Ты, кстати, тоже. Он мне нужен, Ви, и я его так просто не отдам. — То есть… не ты ему нужна, а он – тебе? Ты сдурела?! Зачем тебе вообще сдался Сасаки?! Жить надоело или скучно стало? Мика закатывает глаза, понимая, что приводить Юнги в “Переулок Любви” было огромной ошибкой. Нужно было принести всё самой, расшифровать с помощью Ви и уйти. Они бы продолжили дело без допроса, без тусовки в баре, без всеобщего внимания и этого разговора. — Послушай… я ничего не могу тебе ответить. Ты должен мне доверять, Ви. У меня дело, с которым D помогает. Если бы он хотел меня убить, то я бы уже была мертва, разве не так? И вряд ли бы он пришел сюда со мной ради какой-то бутылки водки, — Мика кидает взгляд на Юнги, который уже с половиной управился. — Не бойся его. — Легко сказать… ты меня пугаешь, Ева. Пугаешь тем, что связываешься с такими, как он, и делаешь то, что… что бы ты там не задумала, — твердо говорит Ви и берет в руки стопку. Они пьют, не чокаясь, и быстро обновляют. Выпивают еще по одной, не кривясь. Горячий алкоголь позволяет вспомнить, что они, всё же, еще могут что-то чувствовать. Крепкости достаточно, чтобы хоть чуть-чуть расслабиться. Мика слишком много балуется выпивкой, так что ей приходится выпить еще одну, чтобы ощутить мягкость в движениях и слабое удовлетворение. После всего произошедшего ей понадобится еще одна бутылка, а еще три пачки сигарет и полное отключение ИНБИ, чтобы она не напоминала каждый раз о нервной системе. Мика решает, всё же, рассказать Ви, как она встретилась с Юнги, избегая допроса. Она рассказала, как увезла его и кинула в подворотне, как он пришел к ней с проигрывателем и предложил помощь, как они встречались в отелях и ездили к RM’у. Мика также упомянула новые, загруженные D системы боя и подарок в виде катаны и вакидзаши. Ви слушал, не прерывая, и постоянно говорил “пиздец” или “ахуеть”. Если честно, она немного удивлена, что прошло около месяца с тех пор, как Юнги заехал на территорию её мастерской, а у них на руках уже есть вся информация о теле Сасаки. Когда-то это казалось сказкой. Мика завершает рассказ потасовкой с участием Эхо и кратким допросом Джеймса Андерсона. Точкой служит уже шестая стопка за вечер, и пока Ви переваривает услышанное, Мика просит принести еще одну бутылку текилы. — Боже мой… я… я не знаю, что сказать, — риппердок как-то осел и тяжело вздохнул, проводя ладонью по волосам. — Подобные истории я слышал от многих, но никогда бы подумать не мог, что услышу такое от тебя… — Ты так говоришь, словно я – самый святой человек в мире, — закатывая глаза, говорит Мика. — Нет, но… ты всегда как-то держалась в стороне от всего этого. А тут… Боже, Сасаки. Чертов Сасаки. Это всё равно, что осознанно запрыгнуть на поезд, который мчится прямо к обрыву, — вздыхает Ви. — Не волнуйся. Всё будет в порядке. — Ты хоть сама в это веришь? — Приходится. Ви отвлекают две девушки. Они здороваются и с Микой, предлагая присоединиться к ним, но она отрицательно машет головой, понимая, что шумная компания – последнее, что ей сегодня нужно. Ви хочет остаться, но Мика подталкивает его к девушкам и просит позаботиться о нем, на что они смеются и обнимают его за руки с двух сторон. Риппердок уходит. Он явно остался неудовлетворенным их разговором, но понимал, что насильно вытягивать что-либо из Мики не будет. Он уходит, освобождая место рядом, которое через несколько минут занимает тихо подошедший Юнги. Рядом с бутылкой текилы появляется бутылка водки. Наверное, стоило бы уйти с Ви. То ли алкоголь, то ли непривычная обстановка и легкий запах наркоты развязывает Мике язык. Она смелеет, прокручивая в голове сегодняшний день и поворачивается к Юнги, который только собирался приложиться губами к горлышку. — Почему ты со мной такой дружелюбный? D фыркает, делает несколько глотков и опускает бутылку. Он полощет водкой рот, прежде чем глотнуть. — Я убил твоих родителей. Как я могу быть с тобой злым, м? Желание усадить его на тот же стул в мастерской и увеличить напряжение в ошейнике подскакивает с той же скоростью, с какой Мика опрокидывает в себя стопку текилы. Отдаленно, конечно, она понимает, что если не D, то хрен ей, а не поимка личного риппердока Сасаки. Но то, как он сказал об убийстве вслух, отдается яростным гулом в груди. — Меня не устраивает этот ответ. Юнги приподнимает брови и с интересом поворачивается лицом к Мике. — И какой ответ тебя устроит? — Правда. D присвистывает. — Так давай сыграем в правду или действие? Знаешь же такую игру? — на его лице та самая противная ухмылочка, от которой тошнит. Мика хмурится, вспоминая правила. Кажется, в “Переулке Любви” играли во что-то подобное, но она никогда не участвовала. — Нет. Никаких игр. — Чего ты такая серьёзная, а? Мы только что выполнили пипец какую сложную миссию, а тебя так вообще можно поздравить с дебютом, — Юнги ухмыляется, хватает бутылку текилы и обновляет стопку, прежде чем подвинуть Мике. — Выпей и расслабься. — Но… — Правда или действие? — резко спрашивает, не давай времени даже подумать. Мика глухо рычит и выпивает стопку, облизываясь. Алкоголь действует, но немного не так, как ей бы хотелось. Внутри всё горит, а Юнги только добавляет масла в огонь своим присутствием и дурацкими играми. — Правда. — Тебе не страшно, что я могу убить тебя так же безжалостно, как расправился с твоими родителями? Мика смотрит на него так, словно у него выросла вторая голова. Юнги же безумно доволен собой. Он широко улыбается и внимательно следит за выражением лица своего партнера, подперев голову рукой. — Страшно, — тихо отвечает, надеясь, что из-за музыки её не слышно, но это же D. — Однако, я тебе доверяю. Я вынуждена бороться со страхом ради успеха. — Как я и говорил – умная девочка… Мика щурится, медленно выдыхая. — Правда или действие? — Правда, — ухмыляется Юнги, наблюдая, как колышется водка в бутылке. — Отвечай на мой вопрос. D закатывает глаза и тяжело вздыхает. — Я ведь уже сказал… — Сформулируй так, чтобы мне понравился ответ. Юнги дергает бровями, резко сталкиваясь взглядами с Микой. На его лице проскользнуло что-то, что сложно расшифровать, то, что Мика до сих пор еще не видела, но он тут же возвращается к своему обыденному легкомыслию, закуривая. — Мы работаем вместе, детка. Плохие отношения между партнерами – залог провала. Помнишь? — Мы и с Эхо работали вместе, но ты так с ней общался, словно готов был смешать с грязью при первой же возможности. Уверена, что ты её даже не жалел в постели, — говорит, отворачиваясь, и чувствует на себе испепеляющий взгляд Юнги. Он на секунду зависает, наверное, пораженный словами, но Мика и сама не очень-то понимает себя. Алкоголь делает всё хуже, и она должна остановиться, но она пьет еще, замечая, как бутылка почти закончилась. Наверное, зря она это сказала… — А тебе интересно? — медленно спрашивает Юнги. — Мне не интересно, — холодно отвечает и опрокидывает в себя алкоголь. — Тебе рассказать, как я её трахал? Мика давится текилой, кашляя. Она хватается руками за барную стойку, как за собственную жизнь, и пытается прийти в себя, пока Юнги самодовольно ухмыляется, наблюдая и даже не касаясь её. — Не надо мне, блять, рассказывать, как ты её трахал, — хрипит, пытаясь отдышаться. — Но я ведь должен доказать, что с партнерами обращаюсь лучшим образом… даже в постели. — Заткнись, — рычит, стреляя в него гневом. — Но ты же сама спросила, — ухмыляется Юнги и выдыхает дым. — Я просто говорю правду. — Хочешь сказать, что ты хорошо ко мне относишься из-за убийства моих родителей и нашего партнерства? — кривится Мика, пытаясь переключиться на другие темы и забыть о том, о чем и не хотела даже думать. — Ага. Типа того, — D отводит взгляд, и Мика понимает, что он всё еще что-то скрывает. — Дай угадаю. Тебя всё еще не устраивает ответ. — Да. — Ну и похуй. Моя очередь. Правда или действие? Мика на секунду пытается собраться с мыслями. В голове немного мутно, а всплеск эмоций заставил нервную систему взбодриться. Она сглатывает, устало трет пальцами виски и выдыхает. — Правда. Зачем вообще спрашивать, если мы всё равно на всё отвечаем прав… — Ты трахалась с Ви? Кажется, у Мики что-то закоротило. Она переводит взгляд на Юнги, пребывая в неподдельном шоке с того, что он спросил. Всё вокруг на долю секунды затихает, а затем вновь ударяет волной, помогая удостовериться, что это, блять, не шутка. — Ты ахуел? — Это не ответ. — Нет. Я не спала с Ви. Да и какое тебе вообще дело… — Хм… ты вообще когда-то с кем-то спала? Мика крепко сжимает бутылку, борясь с желаниями разбить её о голову Юнги. — Ты идешь против правил, — шипит сквозь зубы, выливая остатки в стопку. — О-о-о, теперь тебя волнуют правила, — фыркает D, но решает не наседать. — Хорошо, твоя очередь. — Правда или действие? — Действие, — он дергает бровями и улыбается так, словно безумно рад тому, как его ответ оказался непредсказуемым для Мики. Но она всегда пользуется возможностью. — Заткнись и больше не подходи ко мне, понял? Мика заливает в себя последний шот и уходит. Пока она сидела, то мир двигался получше, а сейчас, стоя на ногах и протискиваясь сквозь толпу, понимает, что всё тело размякло и требует горизонтального положения. Но мысли о сигаретке вытаскивают Мику из душного бара на воздух, не менее густой и вязкий. Глубоко вздохнув, она закрывает глаза на несколько секунд, пытаясь вернуться к концентрации и здравому, трезвому рассудку. Сердце стучит, легкие качают воздух, ноги бы дрожали, если бы не крепкие протезы. Тьма перед глазами позволяет расслабиться, но ненадолго. Мозг требует никотина. Вокруг ночь. Веселье в самом разгаре. Клиенты всё еще тусуются с куклами, рабочие “Переулка Любви” находятся примерно в той же кондиции, что и Мика. Запах алкоголя не такой резкий, как в баре, но наркотиками несет больше. Мика подходит к своей машине. По дороге она несколько раз облокотилась о стенку в поисках баланса. Она ложится на капот и раскидывает руки. На небольшой парковке достаточно людей, которые не обратили бы на Мику внимание, даже если бы она упала посреди улицы с окровавленными руками и вывернутыми наружу мозгами. В “Переулке Любви” всегда весело, и все пытаются цепляться за те редкие моменты, которые действительно приносят в жизнь что-то хорошее. Достает с кармана пачку, закуривает и закрывает глаза, чувствуя никотин. Не успев сделать вторую затяжку, она слышит шаги, а затем чувствует, как машина слегка качнулась – кто-то облокотился сбоку, но ей даже не нужно гадать, кто это. — Ты нарушил правила, — лениво говорит Мика, выпуская дым. — Я могу уйти, если хочешь. Она молчит. Слышно, как щелкает зажигалка, как Юнги втягивает дым и тут же выпускает в небо. Мика заметила, что он издает поразительно мало звуков, будто бы постоянно настороже, боясь привлечь внимание. Всегда крадется, как кошка, и выпускает когти только будучи окруженным врагами. На небе почти не видно звезд. Неоновый свет от клуба и освещение из окон жилых домов создает не менее завораживающую картину. Мика любила смотреть на город, любила представлять, как Найт-Сити – счастливое место для обитания, но каждый раз картинка рвалась пополам, стоило ей моргнуть. Юнги молчал всё время, но не уходил. Мика делает затяжку. Она себя ненавидит за это, но, всё же, тихо произносит: — Спасибо. D фыркает. — За что? — За то, что помогаешь. — Вау… алкоголь очень странно на тебе действует, — он хихикает. — Мне нравится. — Ты можешь хоть раз просто меня выслушать и не плеваться ядом? — устало вздыхает Мика, щелчком отбрасывая окурок. — Я не плююсь ядом. Хотя… хотелось бы. Кстати, классная идея – возьми на заметку. Мика кривится. Хм… в принципе, и вправду хорошая идея, как для новых имплантов. Но она слишком пьяная, чтобы рисовать в голове чертеж. Тем не менее, она вспоминает ночные посиделки в квартире, вспоминает схемы и наброски, вспоминает, как в точно таком же состоянии лежала дома и смотрела в потолок, прокручивая одно и то же. — Я… я начала работать над проектом родителей, — вдруг выдает Мика, хотя тут же прикусывает язык. Юнги застывает, но ничего не говорит. Ждет. — Я исправляю то, что они делали. Хочу сделать что-то, что нужно людям сейчас, — она спрыгивает с капота, скрещивает на груди. — Не в будущем, не через двадцать лет, а сейчас. — И что же это? — Я… м-м…, — Мика поворачивается к Юнги, который в кои-то веки выглядел по-настоящему серьезным и заинтересованным. — Я хочу, чтобы моя программа лечила киберпсихоз. Люди всё больше и больше заменяют своё настоящее тело имплантами, не у всех хватает денег на постоянное обслуживание, многие покупают импланты у ненадежных лиц, — жестикулируя, объясняет Мика. — Люди страдают, хотя мечтают о лучшей жизни. Проще жить с кибернетической рукой, которая может проникнуть в любую микросхему, чем пытаться выжить с обычными, бесполезными пальцами из мяса и костей. Правильно? Юнги фыркает. Тушит сигарету. Смотрит на Мику, которая вопросительно поднимает бровь. Она ожидала хоть чего-то, хоть какого-то отклика, колкого комментария… хоть очередного прикола, но Юнги просто смотрел на неё. — И ты всё еще не понимаешь, почему я так дружелюбен с тобой? — наклонив голову, спрашивает, но Мика хмурится и вдруг кривится. — Ты такой банальный, если вся причина в том, что я – добрая. — Представь себе, — ухмыляется D. — Люди, которые окружали меня, хотели только бабок и смерти. Похер, сколько жизней они заберут, похер, как много ресурсов они просрут. Всем было плевать на людей. Я работал на самых конченных уебков, которые только могут существовать. Один Сасаки чего стоит. Чемпион, блять, в моем списке, — у него сердито дернулась губа, но когда он вновь посмотрел на Мику, то на его лице читалось что-то, очень схожее с восхищением. — А вот ты. Я работаю с тобой и вижу в тебе то, чего уже очень давно не видел, и думал, что подобного уже не существует. Ты хочешь помочь, точно так же, как и твои родители. Он отталкивается от машины, но не уходит. Он смотрит себе под ноги, затем в небо. Руки в карманах, грудь периодически вздымается. Мика внимательно следила за ним, но не потому, что чувствовала от него опасность, а потому, что хотела услышать от него что-то еще… что-то, что поможет ей удостовериться в том, что она не ошиблась, решив поделиться личным. — Я часто думаю о том дне, — незнакомым тоном говорит Юнги и смотрит на Мику, небрежно наклонив голову. — Конечно, как я не могу не думать, работая с тобой. Мика моргает несколько раз, не знает, что ответить. Если он и упоминал убийство родителей, то в шутку или чтобы позлить, но сейчас он выглядел… по-другому. Взгляд пронзающий, твердый. — Я согласился потому, что мне нужны были деньги. Мне нужно было, чтобы Сасаки мог положиться на меня. Тогда, он доверил мне убийство. Я был относительно зеленым, а найти и ликвидировать двух молодых изобретателей – не так уж и сложно. Даже странно, что спустя столько лет, он не нашел тебя, — щурится D, говоря последнее предложение так, словно он разговаривает сам с собой. — Я пытаюсь сильно не светиться, — отвечает и облокачивается спиной о машину там, где стоял Юнги. — Правильно делаешь, — он ухмыляется и достает пачку. Он вытряхивает две сигареты на ладонь и одну протягивает Мике, которая без колебаний принимает и закуривает синхронно с D. — После наших с тобой приключений уже вряд ли ты сможешь оставаться невидимкой перед всевидящим Сасаки. Ты должна это понимать. Если он тебя вычислил, то, можешь не сомневаться, он сделает всё, чтобы ты закончила то, что начали твои родители, — Юнги хмурится, и Мика понимает, с чего он вдруг заговорил обо всём этом. — Причем в том виде, в каком захочет он. Шантаж, пытки, угрозы, смерть. Всё это будет, если он тебя найдет, и ты должна это пони… — Спасибо за беспокойство, — резко прерывает, поднимая ладонь. — Но с твоей стороны это даже лицемерно. Ты убил моих родителей и переживаешь за мою жизнь? — Ох, детка, мне насрать на свою собственную, так какого хера я должен бояться за твою? — к нему возвращается прежний, насмешливый тон, а в красных глазах вновь просматривается тот самый наглый D. — Я просто хочу, чтобы ты отныне была осторожна. Я не могу быть рядом с тобой двадцать четыре на семь. — Но ты же у меня на поводке, разве нет? Юнги застывает с сигаретой у рта. У него дергаются брови, а губы растягиваются в сладкой ухмылке. Он толкается языком в щеку, подходит ближе. Он не делает затяжки. Свободной ладонью, D упирается о крышу машины в миллиметрах от плеча Мики и делает затяжку, не прерывая зрительного контакта. Он наклоняет голову, внимательно изучая. Мика пытается не двигаться, пытается не выдать нервозность. Она скрипит зубами и сглатывает, показывая, что ни за что не поддаться манипуляциям, как бы близко он не подобрался. Он не пугает, но его непредсказуемость заставляет чуть ли не отрезветь. — Я не твой сторожевой пес, — холодно шепчет, щурясь. — Тогда хватит охранять меня. — Я тебя не охраняю, я работаю с тобой. — Так же, как с Эхо? Юнги издает воздушное “ха” и отталкивается от машины. — Почему тебя так волну…, — он не договаривает и зависает, а затем облизывает губы и смотрит так, что у Мики по коже мурашки бегут. — Детка, если ты так хочешь, то можешь просто попросить меня… Сначала, она не догоняет, о чем он, но по его пошлой ухмылке и несколько голодному взгляду, до неё доходит, и ей не хватает воздуха, чтобы выразить не то, что возмущение, но самый настоящий гнев, который в ней моментально пробуждается. Она неосознанно сжимает руки в кулаки. — Ты совсем наглухо отбитый, если решил, что я хочу с тобой переспать, — рычит сквозь зубы и подходит к Юнги практически вплотную, желая вырвать ему язык. — Меня просто бесит, что ты читаешь мне морали, приказываешь быть осторожной, когда сам развлекаешься и ничуть не дорожишь своей жизнью, — с каждым словом она всё жестче тыкает ему в грудь, но он даже не двигается и злорадно поглядывает на Мику. — Ты мне нужен, чтобы дойти до конца, точно так же, как и я нужна тебе. Эхо тебе понадобилась только для дела, как и я, так что хватит притворяться, что мы с тобой друзья, понял? Я устала тебе это повторять, но ты мне – никто. Ты – самый гнилой кусок дерьма, ты – убийца и ублюдок, и я ни за что не опущусь до твоего уровня, ясно? На эмоциях, не понимает, что говорит, не замечает, как у Юнги глаза блеснули мертвенно-красным, и, прежде чем она сделает шаг в сторону, он грубо хватает её за предплечье и откидывает к ближайшей стенке, припечатывая спиной к холодному зданию. У Мики из легких выскакивает воздух, а голова слегка кружится. D хватает её за воротник куртки, чтобы она смогла четко рассмотреть его бесстрастные, кровожадные глаза. — Ты забываешься, с кем разговариваешь, детка, — шипит Юнги. — Моя доброта не бесконечна, знаешь ли. — О, вау, настоящий D. Неужели? — Я, блять, не понимаю, что ты от меня хочешь? — он рычит, и Мика поражается тому, насколько же легко содрать с него маску. — Мы работаем вместе, у нас общая цель. Ты забыла, что ссоры между напарниками – плохая идея? М? — Я хочу, чтобы ты перестал мне врать и делать вид, что тебе есть до меня дело. — А то что? — он хищно ухмыляется. — Что? М? Тебе не плевать? Какая тебе нахуй разница, беспокоюсь я о тебе или нет, если всё, что тебе от меня нужно – чистая работа? Хочешь, чтобы я был таким же жестоким? — он встряхивает Мику, вновь прикладывая к стене. — Хочешь, чтобы я вспорол тебе глотку? — и еще раз. — Хочешь, чтобы я показал, какие пытки на самом деле могу организовать? — Ева? Они оборачиваются на Ви, который стоял в нескольких шагах. Рядом с ним было несколько людей – все с переулка, и абсолютно все были напряжены, позабыв о веселье и алкоголе на пару минут. Видимо, Мики давно не было в баре, и Ви пошел искать подругу. Она даже не знает, радоваться или расстраивается его появлению. На самом деле, ей очень интересно, до какой степени она может выбесить D. Как мало у него контроля и как много желания убивать? Юнги еще раз смотрит на Мику. Он ухмыляется и отпускает. Ничего не говоря, он просто уходит, как будто бежит. Она чувствует, как между ног что-то пробегает. Холли в форме кошки оглядывается, укоризненно поглядывая на Мику, и затем мчит к хозяину, с ходу запрыгивая на плечо. Интересно, она мурчит, чтобы успокоить Юнги? Мика смотрит им вслед, не обращая внимания на взволнованного Ви. Она думает, почему вообще пошла на это, зачем вывела его из себя, и какого хрена не держала язык за зубами? Что подтолкнуло её к тому, что она сказала, и почему не остановилась? Что так сильно злит? Что выводит из себя? Что заставляет нервную систему сходить с ума, а ИНБИ напоминать о сбое? Мика… не хочет быть должной. Она не хочет ему платить тем же. Не хочет видеть в нем человечность, не хочет воспринимать его, как единственного, кто понимает её. Не хочет разделять с ним секреты, не хочет, чтобы их что-то вообще связывало, кроме задания. Она должна видеть в нем монстра, только монстра, не больше и не меньше. Мика… боится. Мика боится привязаться к D. Она ведь не должна волноваться за него, она не должна переживать за его жизнь, не должна сближаться. Всё это неправильно, всё это недопустимо. Он – убийца, он тот, кто лишил её семьи, тот, кто навсегда оставил след на её теле, на её душе. D – тот, кто заслуживает смерти, и Мика ни за что в жизни не будет помогать ему сбежать от косы правосудия. — Ева? Ты точно в порядке? Мика приходит в себя. Она не заметила, как оказалась за столиком, как рядом присел обеспокоенный Ви со стаканом воды и очень знакомой бутылочкой. — Да… точно, — отмахивается и достает сигарету. Но, конечно же, ей не верят. — Если ты хочешь о чем-то поговорить, то, знай, что я всегда рядом. — Я знаю, Ви. Спасибо, — мягко улыбается Мика, понимая, что губы немного отвыкли от этого. Они сидят молча, невидящим взглядом наблюдая за танцующей толпой, за девушками на шестах, за официантами и просто жизнью, что кипит в баре. Музыка не так сильно давит на мозг. Диджей постоянно меняет жанры, не давая расслабляться, но люди такие пьяные и обдолбанные, что всем плевать. Через некоторое время, Мика подает голос, и Ви тут же поворачивается к ней. — У тебя есть тот, с кем бы ты хотел всегда быть вместе? Тот, кто… не знаю, волнуется за тебя, кто не даст тебя в обиду и всегда защитит, несмотря ни на что? Кто-то, кто ближе, чем весь “Переулок Любви“ и я? — Хм… сложно сказать, — Ви жмет плечами. — Есть кое-кто, о ком я думаю, но… знаешь, это такая роскошь иметь кого-то подобного рядом, кто всегда прыгнет под пулю за тебя, а не убежит, спасаясь. Мир просто в дерьме, поэтому мы все должны держаться друг за друга, вообще все, кто может или не может гарантировать безопасность и плечо, — он так смотрит на Мику, словно прекрасно понимает, с какой целью она вообще спросила всё это. — Нас и так отсеивают по щелчку пальца, если захотят. Так вообще никого может не остаться, и что тогда? — Как ты вообще еще живой с таким отношением к другим? — ухмыляется Мика, но Ви качает головой, как будто подсчитывает в уме. — На моём кресле было слишком много людей. Я не тот, кто вправе судить, но тот, кто может спасти жизнь… за определенную плату, конечно. Я ведь тоже осторожен. У меня в кабинете столько всего, что, поверь, если бы ты сказала, то от твоего друга и живого места не осталось. К тому же, ты посмотри вокруг – тут моя семья, а они все готовы заступиться за меня, как и я готов заступиться за них, — Ви глубоко вздыхает, откидываясь на спинку дивана и любуясь людьми. — Я нашел своё место, и мне тут хорошо. Своё место. В груди отдает тоской. Сигаретный дым не помогает. Мика созерцает ту жизнь, которой всегда избегала. Она всегда и всего избегала, пытаясь просто выжить. Коротала дни в метале, в инструментах и прошлом, захлебываясь реками алкоголя и задыхаясь в никотине. Та серость не сравнится с тем неоном, что сверкает перед ней. Ви постоянно звал её, все звали, но она уходила. Мика не любила быть привязанной, ведь всё в итоге исчезает. Точно так же, как и её родители. Мысли сами возвращаются к D. Как бы она не пыталась блокировать любые краски, которые он привносит в её жизнь, она не может их смыть. Они слишком яркие, ослепляющие. Юнги помогает ей разобраться в собственном будущем, служа оружием, готовым выстрелить при нажатии, а Мика всё еще его испытывает на прочность. Мы все должны держаться друг за друга. Сможет ли Юнги заслонить её от пули? Сможет ли она заслонить Юнги от пули? Смогут ли они держаться друг за друга до самого конца? И… есть ли кто-то у Юнги, к кому он всегда может вернуться?