Честно.

      Геральт не прихотливый, однако часто требует к себе, как минимум, уважения. Особенно с учетом того, с кем он имеет дело. Что является символом Нильфгаарда? Верно. Солнце. Золотая звезда. Несмотря на всю скрытность, Белый Волк – человек совсем простой. Геральт бродит по пещерам и подземельям, заказам и приказам, но всегда должен вернуться в Вызиму живым, желательно здоровым, и с отчётом о Цири. Знает, что в замке всегда ждёт Солнце.       Солнце всегда терпеливо и сдержанно, не давая волю эмоциям. Солнце всегда ждет, когда останется с мужчиной наедине. Стоит последнему слуге покинуть кабинет, спальню, да хоть столовую, – и из Солнца выливается вся нерастраченная любовь и нежность, адресованные одной-единственной туче на ясном небе. Колючее Солнце греет щеки, приумножает краски и иногда светит так ярко, что невозможно держать глаза открытыми.       Иногда Солнце скрыто за тяжёлыми облаками, и ведьмаку приходится отступить, чтобы не сделать хуже. Потом долго бухтит, успокаивая гаснущую звезду, потому что знает, что только его подпустят ближе. Наутро Солнце снова будет колоться и резать глаза, поэтому янтарные глаза цепляются за все детали: от растрёпанных волос и безбожно мятой одежды до дрожащих губ и хриплого дыхания. Запоминают все, запечатлевают в голове. Ещё приятнее. Ещё ярче.

* * *

      Наблюдая за тем, как сонный мужчина ворчит и отворачивается от света, вытягиваясь на кровати, император едва сдерживается, чтобы не почесать его за ушком. Прозванный за глаза "котярой", воин любит поваляться на солнышке, когда точно знает, что в безопасности, потому что ничего не нужно ждать: или убивать, или защищать. Ведьмак расслаблен, когда точно знает, что спешить не нужно.       Хочется провести рукой по каждому шраму, узнать историю каждой царапины. Открутить головы тем, кто позволил коснуться его ведьмака. Или казнить. Или повесить. Чтобы этот невежа знал, что за него Эмгыр не пощадит никого, будет держаться до последнего. Ещё дольше. Ещё ярче.

* * *

      Эмгыр любит контроль. Контроль над всем, чем только можно: жизнью, смертью, людьми. А Геральту начхать. Раз за разом не подчиняется и не даёт себя покорить. Он – свободный волк, и просто так не сдастся.       Мания контроля только будоражит кровь. И император говорит этим своим пафосным стальным голосом. Нет не говорит, скорее отдаёт приказы. Помолчать, коснуться, поцеловать, прижаться ближе. Ещё ближе. Ещё ярче.

* * *

      Когда Мясник из Блавикена вновь приходит в новых доспехах, с новой прической и наточенными ножами, Властелин Юга едва справляется с желанием коснуться кожи, тронуть холодное серебро меча, растрепать пряди и снять лишнюю одежду, закрывающую – Господи! – рельефные мышцы для чужих глаз. Ещё интимнее. Ещё ярче.

* * *

      Ведьмак, находясь в незнакомом (или не слишком-то приятном) помещении, старается оставаться в тени. Задёргивает портьеры, поднимаясь с кровати, даже если ноги плохо держат. Редко выходит в центр комнаты без надобности, чаще передвигается у стен, в тёмных углах. А когда это "не любит" волновало Эмгыра? Скорее, назло белоголовому, ёж всегда открывает окна, впускает в комнату свет. Он по должности не любит тьму. Ещё громче. Ещё ярче.

***

      Громче становятся ругань и шебуршания чужих доспехов о дублет, когда они препираются в очередной раз, пока не уходит Мерерид. Смесь Старшей речи с общим добавляет в ситуацию огонька. Геральту нужно время, чтобы перевести все выпады, пара мгновений, в которые вар Эмрейс невероятным образом вставляет горячие прикосновения и поцелуи. Пользуется закрытыми дверьми кабинета. Ещё властнее. Ещё ярче.

* * *

      — Эй, так не честно! — Эмгыр щурится, когда ведьмак подлейшим образом отражает свет от меча, ослепляя.       — Признай поражение! — улыбаясь, волк промакивает шею и убирает меч в ножны. Подходит к императору, толкает на скамью и садится рядом. Ещё домашнее. Ещё ярче. От лучей всё ещё рябит в глазах, однако, не противясь улыбке, нильфгаардец укладывает голову на сильном плече. Оба победили.       — Какая же ты зараза, Геральт, как я тебя только люблю...       — За прямоту. Честно ведь?       — Честно.