Плата

      На иссиня чёрном небе нет ни малейшей капельки света. Ни единого проблеска хотя бы крошечной звезды, белоснежной и холодной, тлеющей в своём гордом одиночестве в самых далёких глубинах вселенной. Круглая бледная луна скрыта от взора маревом густых свинцовых туч, и лишь косые росчерки молний то единственное, что освещает мрак ночи, разгоняя тот в сторону на жалкие секунды чтобы потом вновь сомкнуться, оставляя всё в сплошной темноте. Ливень сплошной стеной хлещет с неба и крупные капли с глухим стуком разбиваются о палубу.       Раскаты грома оглашают тишину в тандеме с рёвом бушующей стихии. Шторм в этот раз разыгрывается не на шутку — на памяти Рипера, он ещё никогда не попадал в настолько серьёзную бурю ещё ни в одном уголке моря, — и холодные волны яростно бьются о борт корабля, шипя и пенясь, безжалостно швыряя шхуну словно пёрышко, попавшее в центр урагана. Легендарное пиратское судно, «Чёрная Смерть», наводящее ужас на всё Карибское море, сейчас из себя представляет не более чем жалкую посудину, с которой шторм играется, грозясь вот-вот разломать, так и показывая наглым зазнавшимся смертным всю мощь холодной ярости стихии. Напоровшись на несколько фрегатов из флота Её Величества, охраняющих и патрулирующих воды вблизи торговых судов, корабль старательно уходил от погони, но заплыл в те воды, соваться в которые точно не стоило. С жалобных треском дерева шхуна подпрыгивает вверх, с шумным плеском разбивая носом волны, затем уходит вниз, и из-за низкой осадки потоки жидкости расплёскиваются по палубе, заливая ту вместе с дождём. Мощный поток сбивает неосторожных монстров и людей с ног, унося тех за собой в адскую тьму холодных вод, а их преисполненные ужасом и страхом крики тонут в плеске волн и громовых раскатах. Скрипят доски, где-то тихо трещат такелажи, разрывающиеся от воющих порывов ветра, а вместе с громом слышится раскатистый звук, переходящий в хруст разлетающейся в стороны древесины. Пушечное ядро, выпущенное одним из севших на хвост фрегатом, достигает своей цели. Удар зацепляет правый борт и корму, оставляя внушительную дыру, тут же заполняющуюся водой. Следующий выстрел проходит мимо цели, и ядро скрывается в толще моря вместе с фрегатом. Ярость моря не даёт судну и шанса, одной мощной волной перевернув то набок. Однако, оставшиеся два фрегата упорно преследуют свою цель. Одного волны относят слишком далеко, и в полном мраке корабль налетает на скалы, разбиваясь вдребезги. Другой в слепую даёт огонь в надежде зацепить выстрелами пиратскую шхуну, но судно плывёт несколько правее. Лишь в кратковременные вспышки молний враги могли заметить друг друга и скорректировать направление, но даже так всё остаётся бессмысленным. Волны слишком сильны, чтобы бороться с ними. Остаётся молиться и надеяться, чтобы боги были благосклонны, и судно переживёт подобный заплыв.       Вот только боги к молитвам смертных абсолютно глухи.       Рипер осознаёт это, когда неожиданно по правому борту показывается пропущенный им флагман. Вспышка молнии, моментальная, но она словно длится целую вечность, за которую монстр успевает окинуть взглядом разодранный, насквозь промокший кормовой флаг, массивные, тянущиеся вверх мачты и крошечные фигурки бегающих по палубе людей, а затем остановить взгляд и замереть на месте. Душа судорожно трепещет и замирает, пропуская сразу несколько ударов. Фрегат, тяжело подпрыгнув на волнах, щетинится ровным рядом пушек прямо в сторону шхуны. И их разделяет гораздо меньше одной морской мили.       Будто бы в последней отчаянной попытке, словно загнанный в угол зверь, флагман, наконец настигнув свою добычу, своего ненавистного врага, даёт свой последний огонь из всех орудий. «Чёрная Смерть» отвечает тем же, но это не более чем финальный аккорд погибающего корабля.       Дальше всё тонет в грохоте взрывов.       Обломки шхуны разлетаются в разные стороны, разрывая незадачливый экипаж в клочья. Рипер вскрикивает, цепляясь за штурвал как за единственную опору, старательно пытаясь удержать равновесие на остатках собственного корабля. Пират держится совсем недолго и в следующий миг опора уходит из-под ног, от чего капитан заваливается на бок и прокатывается вниз по накренившемуся судну. С силой ударяется спиной о что-то твёрдое, а затем грудную клетку стягивает странное, колкое ощущение. Нечто горячее на контрасте со льдом воды стекает по тонким рёбрам, а на позвоночник будто что-то давит. Но монстр не успевает толком осознать произошедшее и хотя бы взглянуть на состояние своих костей, как его с головой окатывает ледяной водой. На мгновение всё погружается в ещё больший мрак.       В водах Карибского моря было не мало пиратских суден, но ещё ни одно не вызывало такой же трепет и ужас у других как «Чёрная Смерть». Корабль оправдывал своё название полностью, неся за собой лишь смерть и разорение. Гладкий чёрный корпус шхуны наводил страх на моряков и других пиратов, а его капитана и вовсе считали настоящим чудовищем с демоническим прозвищем Жнец. Что, в целом, было оправдано. Рипер за годы морского разбоя смог доставить достаточно хлопот испанским и английским суднам, чтобы в итоге на его голову объявили охоту. Самоуверенность сыграла с монстром злую шутку — привыкший легко уходить от преследования или уничтожать даже хорошо вооружённые фрегаты, капитан не придал особой важности незначительному, на его взгляд, дождю. В какой момент этот незначительный дождь так внезапно и резко перерос в настолько яростную бурю, что он смог сбиться со счёту и потерять из виду вражеский флагман?       Рипер уже не знает на это ответа. Как только вода отступает, пират слегка приходит в себя и отчаянно пытается сделать вдох, в панике осознавая, что у него это не получается. Опуская голову, он обнаруживает торчащий из разломанных рёбер обломок доски. А когда дёргается в попытке вытащить его, то сталкивается с другой проблемой — источником тяжести сверху оказывается сломанная мачта, придавившая его и зажавшая между обломками палубы. Смерть обессилено цепляется онемевшими, в кровь разодранными фалангами за остатки дерева, будто пытаясь удержаться на плаву, но всё тщетно.       Когда любимый корабль тонет, разваливаясь на обломки досок прямо на глазах, он может лишь беспомощно наблюдать, как истинный капитан идя на дно с собственным судном. Изрешечённая пушечными ядрами, некогда гордая и быстрая шхуна мерно скрывается в толще чёрной воды с тяжёлым хрустом разваливающейся древесины, а бушующий шторм жадно поглощает свою добычу, утягивая в глубокие, темнейшие недра морской пучины. Зажатый меж двумя обломкам, пронзённый насквозь кривым куском доски, пират лишь отплёвывает кровь и солёную воду изо рта, наблюдая за тем как постепенно погружается в море. Неотвратимо, в холод и мрак. Ледяная вода обжигает шейные позвонки, сковывает грудную клетку не позволяя сделать и мельчаший вздох, да и кровь во рту лишь отягощает ситуацию. Жнец болезненно скулит, когда болевой шок отступает, накатывая на тело волны агонии, судорожно пытаясь сражаться за жизнь и неизбежно проигрывая в этой схватке.       Вся его никчёмная жизнь была сплошным выживанием. Жалкий сирота, брошенный всеми на произвол судьбы, скитающийся около портов и не подохший подобно крысе в первой подворотне лишь чудом. Риперу просто повезло, а дальше он использовал свои таланты и любой шанс, который только мог подвернуться. Так или иначе, жизнь привела его к морскому разбою. А теперь и вовсе к закономерному концу для любого пирата. Не поведут на эшафот, так сгинет в море. Конечно, всяко лучше утонуть с собственным кораблём, нежели быть повешенным на глазах ликующей толпы, но даже при этом умирать не особо и хотелось. Какая всё-таки жалость, всегда наглый и уверенный в своих силах капитан сейчас барахтается в солёной воде, истекая кровью и совершенно не ощущая ни переломанных рёбер, ни перебитого позвоночника, лишь жгучую боль во всём теле. Боль и холод. Темнота сгущается, вода окутывает со всех сторон, смыкаясь над головой и захлопывая ловушку.       Это конец.       В последний момент Рипер успевает лишь взмолиться самому морскому дьяволу о пощаде, беззвучно клянясь хоть своё тело, хоть свою душу продать дьяволу, лишь бы не умирать. Что угодно, дабы выгрызть никчёмную жизнь из ледяных объятий смерти.       А дальше всё погружается во мрак.

***

      Рипер делает резкий вдох. От внезапного обилия холодного воздуха начинает кружиться голова. Грудную клетку больно щиплет, как и шейные позвонки, изнутри всё и вовсе раздирает от морской соли. Какое-то время пират тратит на то, чтобы банально откашляться и хоть как-то прийти в себя, хватаясь одной рукой за черепушку и морщась в попытках вспомнить что произошло и почему он, по всей видимости, потерял сознание. Последнее что сохранилось в памяти так это смазанные картины полного беспорядка, обломков корабля и бушующих волн. Жнец скулит, потирая черепушку и перекатываясь на бок, пытаясь сосредоточиться. Пока единственная мысль, что крутится на языке, это лишь «Какого чёрта?».       И всё-таки, Рипер вспоминает. Медленно, но мутные обрывки в голове приобретают всё более отчётливые контуры, всплывают различные детали.       Глазницы широко распахиваются, а сам скелет судорожно приподнимается на руках, лихорадочно осматриваясь по сторонам и с удивлением осознавая, что он лежит на холодном камне выступающей скалы, прямо посреди моря. Шторм, до этого яростно бушующий, неожиданно утих, сменившись ровным штилем, свинцовые облака рассеялись, и теперь бледный свет полной луны освещает ночной мрак, так ярко, что Рипер достаточно отчётливо видит дрейфующие на поверхности водной глади обломки корабля, рваные тросы и различный мусор, которые остаются единственными напоминаниями развернувшейся бойни. На мгновение скелету кажется, что он даже видит чьи-то очертания, словно что-то мелькает под водой… но наваждение скрывается также быстро, как и приходит. Кажется, но не выжил никто. Кроме него. Но разве…?       Смерть медленно сглатывает, ощущая как холодная дрожь пробегается по позвоночнику, а следом он опускает взгляд ниже, оглядывая себя. Его тяжело ранило, буквально насквозь пронзило чёртовым куском доски, а позвоночник переломало весом обрушившейся мачты, но вопреки всему сейчас его кости в абсолютном порядке, что повергает в ещё больший диссонанс. Пират хмурится, недоверчиво проводит ладонью по рёбрам, но нащупывает лишь рваную окровавленную рубаху и целые кости под ней. Ему же не могло померещиться? До сих пор в костях отдаёт фантомной болью, но вот только рёбра, да и позвоночник не ощущаются сломанными. У пирата даже получается встать, неловко покачиваясь на месте. Жнец смотрит на чёрную воду, тихо плещущуюся рядом, и ловит в отражении тусклый блеск собственных зрачков в глубине тёмных глазниц. В памяти прекрасно сохранился не только момент получения тяжёлых травм, но и то, как он шёл ко дну, глотая солёную воду. И всё же…       Сейчас он на суше.       Рипер окончательно запутывается.       Пират в растерянности оглядывается, но во все стороны от него лишь простирается бесконечное море. Ни единой живой души, только прохладный ветер с запахом соли слабо печально завывает, растрёпывая чужую одежду. Монстр аккуратно движется к краю скалы, поднимая руку в намерении прикоснуться к воде, словно желая проверить, не умер ли он случаем. Не то чтобы он верит в загробную жизнь… Но по-другому все эти странности описать было бы довольно проблематично.       Не успевает Жнец даже дойти до края, как за спиной раздаётся тихий плеск. Пират лишь успевает слегка повернуть голову и оторопело замереть, обнаруживая в паре метров от себя фигуру невесть откуда взявшегося скелетоподобного монстра. Если, конечно, это существо им вообще являлось. Его кости оказываются покрыты странной чёрной субстанцией, а за спиной лениво колыхаются несколько щупалец, словно у неведомой морской твари. Дорогая, пусть и знатно потрёпанная одежда пропитана той же неизвестной тёмной материей. В глубине одной глазницы блестит холодный зеленовато-голубой огонёк, невольно заставляющий Рипера передёрнуться. Рука отработанным движением тут же дёргается к поясу на брюках, но вместо того чтобы ухватиться за эфес катласа фаланги пальцев сгребают лишь пустоту. И опуская взгляд ниже капитану приходится принять весьма горестный факт: по всей видимости, в суматохе оружие попросту утерялось. И хоть Жнец всё ещё чувствует прохладу и тяжесть пистолета сбоку, но не видит в этом смысла: после такого заплыва весь порох промок и толку от оружия не будет никакого. Разве что швырнуть увесистую железку в сторону незнакомца. Однако, прежде чем он успевает придумать какой-либо план действий, стоящий напротив монстр его опережает.       — Полагаю, ты кое-что потерял, не так ли? — прерывает тишину тихий, насмешливый голос незнакомца и тот мягко посмеивается, совершая ленивое движение одним из своих щупалец, словно что-то подбрасывая в воздух. На мгновение Рипер видит блеск стали в лунном свете, а затем к его ногам со звоном падает сабля.       Первые секунды он молча смотрит на свой катлас, пребывая в некоторой растерянности. Затем подбирает оружие и направляет клинок в чужую сторону, напряженно сжимая рукоятку. Жнец упорно пытается не подавать страху, — как никак, он не боялся ни других пиратов, ни даже английских и испанских офицеров, — однако после всего пережитого рука невольно трясётся. Катлас неожиданно кажется слишком тяжёлым, чтобы держать его ровно. Взгляд существа напротив словно так и давит на и так измотанного скелета, разжигая в душе желание отступить куда подальше. Но за спиной и так обрыв и море, бежать банально некуда. Рипер всё ещё в ловушке. Вот только странный монстр не атакует, лишь внимательно рассматривает потрёпанного капитана, от чего тот нервно выдыхает и старается взять себя в руки, пытаясь выглядеть скорее угрожающе чем жалко. Выходит не очень. Клинок неровно подрагивает, выдавая усталость его хозяина. Остаётся лишь надеяться, что беднягу сейчас не сожрут живьём.       Помимо страха, Рипер ощущает и любопытство. Он получил смертельные травмы, но выжил, его даже кто-то заботливо выволок на какой-никакой клочок суши. Дело ли это рук существа напротив?       — Кто ты? — наконец осмеливается спросить пират, крепче сжимая рукоятку сабли. Пытается придать себе бесстрашный вид, от того нагло задирает голову и щурит глазницы. Впрочем, вся эта напускная бравада лишь срывает со второго скелета мягкий смешок. Кажется, того этот спектакль лишь забавляет.       — Тот, кого ты так отчаянно молил о спасении, — всё с той же лёгкой улыбкой на лице мурлыкает скелет, делая несколько шагов вперёд, заставляя Рипера напрячься и замереть. — Тот, кому ты поклялся продать душу и себя всего в обмен на спасение твоей жизни, — продолжает он. — Я порождение мрака глубинных вод, кошмар всех мореплавателей, божество шторма и моря, хозяин этих владений, в которые ты по неосторожности вторгся и поплатился за это кораблём. Морской дьявол к твоим услугам, пират, — методично произносит он, после чего останавливается в шаге от скелета и огонёк в его глазнице сверкает чуть ярче. — Но для большего удобства, позволь, представлю тебе своё имя… — морской дьявол делает лёгкий полупоклон в сторону собеседника. —… Найтмер.       Рипер вздрагивает, едва не роняя несчастный катлас и растерянно моргая, пытаясь осознать только что сказанное. Он хоть и знал морские легенды, но никогда всерьёз в существование морского дьявола не верил, а потому молитвы были лишь отчаянной попыткой, последней каплей надежды. А теперь стоя перед действительно настоящим дьяволом, которому продал душу в обмен на жизнь, Жнец даже и не знает что сказать.       Поэтому он выжил. Поэтому он сейчас на суше, а не на дне морском.       Вот только какова цена за это спасение…?       Найтмер словно читает его мысли, потому что делает ещё шаг в сторону капитана. Рипер вздрагивает и делает шаг назад, спотыкаясь о камень и неловко падая вниз. Мелко дрожит, пытается отползти от нависшей над ним фигуры, но лишь упирается спиной в холодный камень, от чего замирает и как-то судорожно выдыхает. Кошмара, впрочем, это нисколько не смущает и он делает шаг навстречу, а холодный циановый огонёк в глазнице вспыхивает чем-то хищным, оценивающим. Жаждущим. Смотрит внимательно, не отрывая взгляд, подобно свернувшейся для атаки кобре. Наклоняется и садится рядом, рассматривая дрожащего скелета словно золотую монету. Красивую, желанную, которую хотелось присвоить себе. Сделать очередной частичкой своего собственного клада, навеки принадлежащего ему и только ему. Никто другой не осмелится позариться на собственность самого морского дьявола. Договор заключён. И теперь душа этого забавного смертного в его руках.       — Возрадуйся, пират, — нараспев мурлыкает Найтмер, его голос такой низкий и вкрадчивый, заставляющий табун мурашек пройтись густой дрожью по позвоночнику. Следом он издаёт мягкий смешок, проводя кончиком заострённой фаланги по надкостнице чужой скулы, оставляя тонкую красноватую полосу. Крошечные рубиновые капли украшают бледное лицо Рипера, заставив морского дьявола вновь усмехнуться. — Море сегодня великодушно к тебе. И я в том числе. Немногим я отвечаю на их молитвы.       Жнец выдаёт нервный смешок, не обращая внимания на слабую боль и не представляя как вообще должен реагировать на подобные заявления. Он делает несколько глубоких вдохов и выдохов, стараясь хотя бы как-то успокоиться. Пока что же не произошло ничего страшного, верно? Подумаешь, всего-то продал себя самого морскому дьяволу. Ха-ха, что может вообще пойти не так?       — И чем же я заслужил подобное снисхождение? — любопытствует пират, не понимая чем смог заинтересовать кого-то вроде Кошмара. В ответ ему следует внимательный взгляд. Морской дьявол словно задумывается, слегка наклоняет голову в наигранных размышлениях, после чего тихо фыркает.       — Разве я мог отказаться от столь занимательных условий сделки? Получить тебя всего, пират, звучит вполне… Заманчиво, — Найтмер мягко смеётся, по-птичьи наклоняя голову набок. — Обычно жалкие смертные не представляют для меня интереса. Их гнилые души можно пожрать, а тела отдать на корм моим подчинённым, — небрежно бросает демон, лениво шевеля щупальцами за спиной. Рипер хмурится от мысли стать чьим-то обедом, а Мар тем временем хмыкает, в его ледяной глазнице отражается лунный блеск. — Но некоторые экземпляры, вроде тебя, весьма интересны. Твоя душа навеки останется в услужении мне. Ты теперь не жив, но и не мёртв. Не нуждаешься в пище, сне, не способен более умереть от ран или болезней. Иными словами — проклят до скончания веков служить морскому дьяволу. Заключив со мной договор, ты навсегда останешься узником моих вод. Ты принадлежишь мне. Так ещё и твоё тело, которое ты также поклялся мне отдать. Глупенький пират, неужели ты не знал, в чьи владения заплываешь? — Ночной практически воркует эти слова, выглядя жутко довольным новой, попавшейся в его сети рыбёшке. — Но теперь это не имеет значения. Я смиловался над тобой и сохранил твою жизнь. Теперь твоя очередь платить, верно?       Рипер неловко сглатывает и медленно, неуверенно кивает, не до конца понимания как именно он собирается платить за всё это и на что вообще соглашается. Но не идти же наперекор неведомой морской твари? К тому же той, которой он теперь буквально принадлежит как вещь. Не мертвец, но и не то чтобы полностью живой, проклятый по собственной глупости… Угораздило же так вляпаться. Сохранение жизни имеет за собой определённую цену, но осознание того, что именно подразумевалось под продажей своего бренного тела приходит лишь тогда, когда чужие ладони ложатся ему на плечи, а взгляд демона становится… другим. Жнец не знает как это описать, но что-то в блеске цианового зрачка кажется ему весьма… двусмысленным? Проблематично сказать. Верхние пуговицы и так разорванной рубашки небрежно распахивают, обнажая тонкие белоснежные ключицы. Замерший до этого пират наконец подаёт признаки жизни, поднимая на Кошмара взгляд.       — Так значит, помимо моей души плата это… — он запинается на мгновение, слегка хмурясь. —… это буквально моё тело? — скулы скелета окрашиваются в бледный голубоватый румянец. Рипер готов проклинать себя за такую слабость, но мысль о том что всё скатывается к тому, о чём он думает, не даёт ему покоя. Пожалуй, это последнее, чего пират мог бы ожидать от морского, мать его, дьявола. — В прямом смысле? — немного недоверчиво бормочет бывший капитан, к своему стыду краснея ещё больше от взгляда, которым Ночь награждает его оголённые плечи.       — Да, — невозмутимо отвечает Кошмар, словно разговор идёт о чём-то весьма обыденном, а не о возможности интимной связи. Краткий, но простой и понятный ответ. Найтмер скалится в усмешке, наблюдая за лицом скелета и, видимо, ожидая чужой реакции. Даже приостанавливает свои манипуляции, позволяя монстру напротив полноценно принять происходящее. Сам же Рипер издаёт неловкий вздох. Да уж, в таких ситуациях пирату ещё бывать не доводилось… Но с другой стороны, это всё равно всяко лучше чем идти ко дну с пробитыми рёбрами. Умирать Жнецу совершенно не хочется, и если для этого всего-то нужно стать вечным рабом морского демона и позволить ему себя трахнуть, то лучше уж так. Да и выбора всё равно нет. Договор заключён. А Рипер не дурак, чтобы в такой ситуации ещё пытаться возражать. Разве ему позволят отвертеться? Следует благодарить судьбу, — а в данном случае самого Найтмера, — за то, что он вообще здесь, с целыми костями.       — Ты не хочешь этого, верно, пират? — не дождавшись каких-либо слов со стороны Смерти, произносит Ночной, впрочем, не убирая руки с чужой рубашки. Вернее её лохмотьев. Жнец прикусывает челюсть, ощущая себя слегка в замешательстве. И не столько от того что его мнение здесь не сыграет роли, а с того, что он к своему стыду не ощущает действительно желания отказаться. Ему, вроде как, должно быть противно от того, что его буквально используют? Рипер отводит взгляд. Всегда гордый пират сейчас пребывает в слишком большой растерянности от всех событий разом, да и с желанием к своему телу он ещё никогда не сталкивался.       — У меня нет выбора, — наконец бормочет монстр, не желая признавать в первую очередь перед самим собой что вроде как и не шибко против. Он не ощущает отвращения или желания оттолкнуть дьявола от себя подальше, даже не думает попытаться поторговаться на другие условия. Просто смиряется с происходящим. Это вообще нормально?       — Ты боишься? — мягким тоном спрашивает Найтмер, в его голосе даже на удивление слышится забота и искреннее любопытство. В какой-то момент Кошмар успевает расстегнуть оставшиеся пуговицы и стянуть остатки рубашки партнёра, обнажая гладкие кости. Куда-то в сторону откидывают и ставший бесполезным пистолет. Рипер вздрагивает, когда ткань покидает тело, оставляя его наполовину голым. Вроде как ему должно быть холодно, но он ощущает лишь лёгкую прохладу ветра. Это вовсе не приносит дискомфорта.       — Нет, — с нотками привычной гордости отвечает пират, стараясь вернуть себе обыденный вид, словно стыдясь за показанную слабость. Фаланги пальцев нервно сжимаются, оцарапывая надкостницу о острый камень. — Ты со всех кто тебя интересует спрашиваешь такую оплату? — спрашивает Рипер с некоторой усмешкой в голосе, пытаясь не смотреть прямо в глазницу Найту и сосредоточиться на чём-то другом. Боже, ему ещё никогда в жизни не было настолько неловко…       — Нет, — морской дьявол уволакивает пирата за собой на более удобное место посреди клочка суши. На ровном камне пространства для манёвров было гораздо больше. Ночь усмехается. — Просто ты мне понравился, пират. Гордись оказанным тебе вниманием. Лишь единицы могут таким похвастаться, — Найтмер проводит фалангами по скулам Смерти, ласково щёлкая того по переносице. — Ах, ты так и не представил мне своё имя. Ну же, позволь узнать как зовут очередную заблудшую ко мне душу.       — Рипер, — представляется скелет, после чего выдыхает когда его укладывают на более ровную поверхность нежели до этого. Он немного расслабляется, чувствуя себя чуть спокойнее. Странно что он вообще чувствует что-то подобное в такой ситуации, но какая к чёрту разница? — Что же, сочту это за честь.       — Рипер, — Найтмер повторяет имя своего нового питомца, словно смакуя. Затем хитро улыбается, обнажая острые клыки. — Прелестно. Как удачно ветра направили тебя в мои владения.       Фаланги пальцев скользят по хрупким плечам, слегка сдавливая кости и обводя сочленения суставов. Заострённые кончики немногим раззадоривают надкостницу ключиц, рассылая мелкую дрожь странного, но приятного чувства по телу. Рипер слегка ворочается под демоном, стараясь не позволить себе постыдно раскраснеться ещё больше от непривычной ласки.       — Расслабься, — практически приказывает Мар, наклоняясь к черепу прижатого к камню пирата и утыкаясь тому в шею. — Тебе не стоит напрягаться, — уже гораздо более мягким тоном произносит он, проводя пальцем вниз по ключицам, к грудине. — Я буду нежным с тобой, — ласково шепчет морской дьявол, опаляя чувствительные позвонки своим дыханием. Смерть жмурится, не успевая как-либо отреагировать, как в следующий момент тонкие прохладные фаланги обхватывают его рёбра, размеренно потирая. Найтмер не торопится, растягивает удовольствие, что-то мурлыкая себе под переносицу. Его прикосновения уверенные, решительные, заставляющие неопытное тело под собой подрагивать от новых ощущений. Так непривычно хорошо.       И Рипер окончательно сдаётся.       Щупальца Кошмара, до этого небрежно извивающиеся за спиной, прикасаются к ещё не запятнанным костям. Склизкие и холодные, они должны вызывать отвращение, но вместо этого Жнец лишь подаётся навстречу прикосновениям. Незнакомый жар распространяется от мест соприкосновения вниз по позвоночнику, дыхание постепенно начинает сбиваться. Пират пытается привести себя в порядок и хотя бы прекратить дрожать, но Найтмер, решивший стянуть с бедняги ещё и брюки, определённо совершенно другого мнения об этом. Оставаясь абсолютно обнажённым, монстр ощущает себя окончательно беспомощным под морским дьяволом, но в то же время это нисколько не мерзко. Чужие действия такие мягкие, аккуратные, вызывающие лишь более насыщенный румянец на скулах Смерти и прерывистое дыхание.       Ладони скользят по позвоночному столбу, сжимая чувствительные позвонки, нежно массируя и забираясь кончиками фаланг в тонкие межпозвоночные щели, цепляя остистые отростки. К ним присоединяется одно из щупалец, обволакивая кости сильно, но недостаточно чтобы причинить вред или дискомфорт. Два других в наглую скользят по гладким бёдрам, заставляя Рипера вполне ощутимо дрогнуть. Но сам Ночь реагирует на это лишь тихим смешком, не собираясь оставлять тело пирата в покое. Наклоняется чтобы поцеловать прямо в плечи, затем ниже, шею и ключицы. Последнее из щупалец в свою очередь невозмутимо проскальзывает между уже разведённых ног, самым кончиком касаясь тазовых костей.       Смерть шумно выдыхает.       Хорошо. Так хорошо, ощущать эту пусть и странную, но такую приятную ласку. Он слегка выгибается в спине, непроизвольно разводя бёдра шире и пытаясь получить больше. Выхода и так нет, так почему бы не воспользоваться ситуацией и не получить по максимуму удовольствия? Даже если потом будет стыдно за собственные действия и поведение. Так или иначе, это будет потом. А Рипер привык жить одним моментом.       Морской дьявол проводит языком по его шее, и Рипер тихо стонет. Стонет, откидывая черепушку и открывая больший доступ к уязвимым позвонкам, позволяя продолжить незамысловатую ласку. Что-то невразумительно скулит себе под переносицу, когда острые клычки смыкаются на тонкой надкостнице, закусывая до капель солоноватой крови. Найтмер глухо рычит, но Жнец лишь рвано, тяжело дышит, жмурясь когда обвивающие его щупальца сжимаются сильнее, потирая чувствительные зоны более настойчиво чем до этого. Укусы повторяются, следы от чужих зубов расцветают на ключицах и плечах, но пирата это нисколько не смущает. Не тогда, когда в пространстве лонного сращения так удачно трётся упругий склизкий отросток, будоражащий столь нежное местечко. Вдохи и выдохи приобретают более эротическое звучание, румянец переходит ниже, становится гуще, а приятное голубоватое свечение окутывает тазовые кости, срывая с Найтмера краткий смех.       — Уже возбудился, пират? — беззлобно подразнивает свою добычу Кошмар, приподнимая личико пирата за подбородок и рассматривая сверкающие в темноте халцедоновые зрачки. В лунном свете манящее тело привлекательно извивается в крепкой хватке демона, а румянец лишь дополняет картину, вызывая жар возбуждения не только у Смерти. Внизу заманчиво сверкает разгорячённая магия и Мар не сдерживается от намерения коснуться её.       Стоит только холодным пальцам пройтись по влажным складкам половых губ, как скелет под ним сдавленно скулит что-то бессвязное, едва ли имеющее смысл. В таком виде его не то чтобы кто-то, он сам себя-то не видел… Но сейчас стыд отходит куда-то на задний план, оставляя главным лишь одно: унять этот жар внизу и получить расслабление. Томное тянущее напряжение нарастает в паховой области, от того Рипер уже совсем бесстыдно всхлипывает и пытается потереться плазмой о фаланги Кошмара вновь, пачкая тёмные кости полупрозрачными разводами смазки. Ему плевать каким грязным и доступным он выглядит в этот момент. Внимания заслуживают лишь чужие чрезвычайно приятные прикосновения. Для потустороннего водного чудовища морской дьявол чертовски хорош в постели, стоит отдать ему должное. Смерть отзывается ему сладкими вздохами, дрожа всем телом от переизбытка ощущений. Как много сразу, для кого-то столь неискушённого в любовных делах. Отдать свою девственность морскому дьяволу? Сейчас пирату даже не кажется это такой уж плохой или странной идеей.       Найт ласкает его так бережно и осторожно, лишь разжигая огонь похоти сильнее. Бедный капитан с трудом делает вдох когда шершавые фаланги находят маленький чувствительный комочек магии, сосредотачивая на нём своё внимание. От стимуляции клитора из глазниц Жнеца едва не выбивает слёзы, он задыхается, извивается под новообретённым любовником, чувствуя как внизу становится лишь ещё более горячо и влажно. В какой-то момент следует мокрый поцелуй, вот только Кошмар целует совершенно не те губы, которые следует. И ночную тишину разрывает такой милый, жалобный вскрик.       Язык Мара, некогда так умело ласкавший плечи и рёбра, оказывается теперь внизу. Рипер не уверен, что он должен быть настолько внизу, но когда сконцентрированная влажная магия касается его собственной любые мысли просто напросто выбиваются из головы, оставляя за собой блаженную пустоту. Имеет значение лишь это удовольствие, срывающее с растерянного пирата стоны и вздохи. Язык зарывается в складки магии, нежно проводит по головке клитора, на какое-то время сосредотачивая своё внимание на этой зоне, так бессердечно заставляя пирата скулить, стонать и издавать прочие непотребные звуки, которые для морского дьявола определённо звучат усладой для слуха. Смерти плевать что с ним делают, покуда это так хорошо. Он теряет голову, плюёт вообще на всё подряд, надеясь лишь на то, что его сейчас не оставят в таком развязном состоянии, неудовлетворённого и возбуждённого. Благо, Кошмар не настолько жесток.       Челюсти прижимаются к горячей магии ближе, а демон оправдывает своё имя, бесстыдно опаливая уязвимый неон горячим дыханием. Затем всасывает головку клитора в рот, не останавливая ласки языком, от чего из чужих глазниц уже брызгают хрустальные капельки слёз. Из Рипера вырывается сдавленное ругательство, его потряхивает от столь активных манипуляций, а организм, до сих пор пребывающей в стрессе, теряется от переизбытка чувств. Пират не знает куда себя деть, цепляясь скорее неосознанно за удачно подвернувшееся под руку щупальце Мара. А когда ощущает мокрый язык ещё ниже, на узкой дырочке входа, и вовсе закусывает край нижней челюсти чтобы не заверещать на всю округу. Хотя всё равно никто их не услышит.       Найтмер недолго дразнит партнёра, ведя кончиком языка прямо по ободку пульсирующей дырочки, слизывая всю ту влагу, что щедро ему дарит возбуждённая магия. А затем, неожиданно длинный, он проникает во внутрь, лаская и растягивая тугие стеночки плазмы, вылизывая беднягу изнутри. Такого издевательства Смерть уже не выдерживает. Слишком много, слишком хорошо, слишком горячо, а ведь они ещё не дошли до непосредственно секса. Неопытный пират жмётся к Ночному, пытаясь унять жгучее возбуждение внизу живота, плача и позволяя любовнику как следует насладиться его стонами.       И всё-таки сладкая пытка в какой-то момент подходит к концу, после чего вместо языка внутри чувствительных стенок оказывается пара пальцев. Морской дьявол держит данные обещания, а потому не собирается быть грубым с новообретённым членом его своеобразной семьи. Смертным нравятся ласка и удовольствие в интимных моментах. Не стоит лишать этого Рипера. Глядишь, так он даже быстрее привыкнет.       Мар самодовольно улыбается, наслаждаясь тем, до какого состояния доводит монстра под собой. То как делает ему хорошо, как заставляет громко и абсолютно не невинно стонать от удовольствия, жалобно скулить от большего желания близости. И лишь после длительной подготовки Найтмер наконец позволяет себе перейти к завершающей части их связи.       Рипер, пребывающий где-то в прострации, приходит в себя лишь когда с его магией соприкасается чужая, такая крепкая и горячая, разносящая густую дрожь вожделения вверх по позвоночнику. Он неловко всхлипывает от перевозбуждения, полностью обмякая под партнёром и поддаваясь на нежные поглаживания по рёбрам, коими его щедро сдабривает Найт. Несколько секунд ничего не меняется, а затем скелет ощущает горячий напор внизу, успевая лишь протяжно простонать когда в него впервые проникают.       Подготовленная достаточно влажная магия принимает в себя член без какого-либо дискомфорта и боли, отдаваясь жгучим удовольствием. Это странно, чувствовать внутри себя что-то подобное, но в тоже время, это так приятно, что Жнец быстро выкидывает лишние мысли из головы, разводя бёдра шире и просто где-то в душе надеясь что дьявол начнёт движения.       — Как ты? — заботливо уточняет состояние новенького подопечного Мар, получая в ответ слегка замутнённый расфокусированный взгляд.       — Х-хорошо, — дрожит голос Рипера, он тычется переносицей в плечо Кошмара, свыкаясь с новыми ощущениями внутри себя. Тихо стонет на плавный, медленный толчок во внутрь, рефлекторно обхватывая плечи любовника. Кто же знал, к чему привёдет всего лишь одна отчаянная мольба…       Жалеет ли об этом пират? Точно нет.       Движения постепенно ускоряются, что не может не порадовать Жнеца. Рипер стонет в блаженстве, изгибая спину и царапая лопатки Кошмара, стараясь притянуть того к себе поближе. Каждый толчок разливается волной горячего удовольствия, бедняга скулит от жара, теряясь в похоти и собственных желаниях. В какой-то момент Ночной его целует, смыкая их челюсти в единое целое и проникая языком в чужой рот, захватнически объявляя свои права на смертного. Тихо рычит, двигаясь внутри трясущегося в предоргазменной дрожи Рипера, добавляя к мелодии чужих стонов ещё и влажные хлюпанья их магии. Горячо, до безумия приятно, хочется просто ощущать это как можно дольше. И всё-таки даже такая связь не может длиться вечность.       Удовольствие наконец достигает своего пика, выплёскиваясь за порог подобно бушующим волнам, что бьются о борт корабля в сильный шторм. Смерть струной выгибается под Найтмером, со сладким вскриком достигая оргазма и оставляя несколько едва ощутимых царапин на чужих чёрных костях. Кошмар ни капли не придаёт этому значения, — некоторые из его подчинённых, особенно Киллер, во время секса порой так кусались и царапались, что подобное уже давно стало привычным, — делая последние движения внутри разгорячённого тела. Финальный толчок и дрожь высшего наслаждения накрывает и его, проливаясь горячим семенем в мягкую плазму.       Какое-то время они оба не двигаются. Найтмер даёт Риперу возможность отдышаться и прийти в себя. Первое, по правде, уже необязательный момент для монстра, но он знает, что какое-то время на рефлексе тот продолжит пытаться имитировать некогда жизненно важную функцию. Все его подопечные так делали в начале. Он привыкнет.       Смерть наконец расслабленно растягивается на камне, отпуская плечи Мара и приоткрывает глазницы, уже более чётким взглядом глядя на Ночного. Удивительно спокойным, словно его только что не трахнул морской дьявол. В конце концов, Рипер ещё никогда раньше не чувствовал себя так расслабленно, как он чувствует себя сейчас. Так приятно, хорошо… Хочется только лежать, глядя в ночное небо и наслаждаться отголосками оргазма в костях. Жнец податливо поддаётся на попытку его погладить, и Кошмар кажется довольным, что подопечный не испытывает страха и отвращения. Славно, всё прошло идеально.       — Что же, поздравляю. Считай, ты оплатил долг, — счастливо фыркает морской дьявол, выходя из тельца под собой и наблюдая за реакцией Рипера. — Ты был так хорош, пират, что я даже сделаю тебе небольшой подарок без заключения сделки, — он небрежно щёлкает пальцами и спокойная водная гладь вмиг начинает шипеть и пениться, бурля потоками волн. Смерть даже рта не успевает раскрыть чтобы спросить о подарке, как на его глазах из черноты вод, поднимая тучи брызг, выплывает корабль. Его собственный.       Местами сильно покорёженный, с обломанными досками, рваными такелажами и парусами, но вопреки всему держащийся на плаву вместо того, чтобы пойти на дно, откуда всплыл повинуясь воле морского дьявола. Пират даже готов вскочить от удивления, но абсолютно обессиленные кости отказываются слушаться, ощущаясь совершенно ватными. Так что бедняга может лишь ошарашенно хлопать глазницами.       — Это… — выдавливает из себя ошеломлённый Рипер, глядя на шхуну так словно впервые видит.       — Твой корабль, — подтверждает Ночь, усмехаясь. — Теперь уже ничто не в силах потопить его, ни один фрегат или буря. Проклятый призрачный корабль, подстать своему капитану. Считай это подарком. Отдохни пока, позже я познакомлю тебя с остальными.       Найтмер аккуратно проводит ладонью по виску совсем уж обессиленного обмякшего пирата, наклоняясь дабы оставить краткий поцелуй на чужой макушке. Ничего, Риперу ещё требуется время чтобы всё полноценно осознать и принять. Но это и не страшно. Теперь у Смерти есть целая вечность на это.       Кошмар довольно улыбается.       — Ты теперь тоже член семьи, Рипер.       Он отлично впишется в их семью.