Посиди со мной

Поздний вечер. Самое любимое время суток Джисона, которое отличалось от той же ночи своей загадочностью. В это время небо уже практически тёмное, а прохлада окутывает тело мягким одеялом. Все окружающие звуки не такие громкие и навязчивые, от чего уставший за день мозг расслабляется. Холодный свет полной луны осторожно пробивается сквозь тонкие шторы, падая кляксами на мебель, пушистый ковёр и серые стены, а мрак, окутывающий запутанные улицы города, по-своему очарователен и бесподобен. В такой обстановке всегда комфортно и хочется мечтать о будущем, о далëких и холодных звёздах, которые вовсе недосягаемы обычному смертному. Прекрасное время для размышлений и страданий. Вечер сменится ночью, а она унесёт все переживания, слезы и надежды куда-то далеко-далеко, чтобы никто и не узнал о том, что творится в душе каждого человека. Джисон сидит на освещенной люстрой кухне, выпивая последнюю на сегодняшний день кружку чая и о чём-то задумываясь. Его совершенно не отвлекали звуки холодильника или ещё не спящих соседских детей над ним. Голова забита совершенно другим, но мыслей настолько много, что появляется головная боль, не дающая покоя парню. Возможно, скоро он провалится в сон на собственной кровати, и рой переживаний уляжется сам собой. Ещё какое-то время Хан сидит за столом, втыкая в одну точку, и в миг свет отключается во всей квартире. Стало совсем тихо и темно. Даже ближайшие фонарные столбы уснули, не освещая и метра дороги. Похоже, на всей его улице пропало электричество, а может где-то просто произошли сбои. — Вот же чëрт, – ругнулся Хан, наблюдая низкий заряд у своего телефона. Он встаёт со стула, оставляя без внимания пустую кружку, и в кромешной тьме шагает в спальню, невесомо прикасаясь к стенам, чтобы не упасть. Фонарик у гаджета он не видит смысла включать, всё равно ему идти не так далеко. Парня окутывает оглушающая тишина, но прерываемая звуками размеренных шагов Джисона. Кажется, что весь мир замер, поселяя куда-то внутрь души чувство спокойствия, но что-то в черепной коробке не давало полностью расслабиться и раствориться во мгле. В спальне прохладнее, чем во всей квартире. Лунный свет проникал тусклыми лучами через тюль, ложась на идеально застеленную постель посредине комнаты. Здесь так пусто, будто чего-то не хватает. А может Джисону просто кажется и на самом деле его сердце мечется в поисках ответов на многие волнующие его вопросы. Парень плюхается в кровать, сминая под собой простыни и подушки. Он сжимает телефон, всё думая об одном. Голова забита только одним человеком, которому он искренне благодарен за подаренный его душе уют. Хану хочется посвятить всю жизнь только ему. Хочется сидеть вечерами в тёплой и мягкой постели, говорить обо всём, что только придёт на ум. Хочется открыть свою душу, излить её, обнажая внутреннее «Я». Хочется впустить этого человека настолько глубоко в своë изнывающее сердце. Хочется любить и быть любимым. Минхо. Тот самый человек, о котором так часто думает Джисон. Это его самый близкий и лучший друг, с которым они прошли огонь и воду. Что-то необъяснимое связывало их настолько сильно, что ничего не могло пошатнуть их прекрасную дружбу. Однако Хан боялся, что его чувства сыграют с ним злую шутку, и Минхо оставит его одного с разбитым на десятки осколков сердцем, но где-то внутри всё же теплилась надежда и вера в лучший исход. Сколько бы Джисон не пытался побороть себя, он так и не смог заговорить со старшим на эту тему. «А вдруг я всё разрушу?» – это одна из немногих мыслей, которая проносилась бегущей строкой чуть ли не ежедневно. И именно сейчас Хан лежит, оглядывая тёмный потолок, и корит себя за трусость, что снова остановила его сказать те самые заветные слова. Ему не хотелось терять друга. Младший непроизвольно сжимает в руке свой телефон и надеется уснуть в ближайшие пару минут. Но этого не происходит ни через минуту, ни через пять и даже ни через тридцать. Электричества так и не появилось, поэтому даже подзарядить гаджет не получилось, что очень расстраивало. Мысли не оставляли бедного парня ни на минуту, из-за чего тот не выдерживает, зажигает экран телефона и ищет в телефонной книжке того, кто поселился в его голове. Гудки казались мучительно длинными, хотя длились они всего пару секунд. — Да? – на том конце провода послышался самый любимый и бархатный голос, – Хани, ты чего не спишь? – вопрос звучал немного обеспокоенно. Сердце с силой отбивало рëбра, заглушая тишину тёмной квартиры. — Хён, – как-то устало позвал Джисон, – ты можешь приехать ко мне? Секундное молчание, ком подступает к горлу, не давая возможность говорить спокойно. — Могу. Что-то случилось? – настороженно спросил Минхо. — Просто... – один только голос заставлял мысли путаться, а сердце предательски ныть. Хан не знал, что ему ответить, – у нас тут свет отключили... — Хани боится темноты? – хихикнув, спросил Ли. — Вроде того, – ложь. Ничего он не боялся. Он боялся только остаться с разбитым сердцем. — Хорошо, сейчас приеду. Может тебе что-то взять? — Нет, не нужно, – а в голове проносится лишь мольба о том, чтобы старший скорее примчался к нему. Хан не может больше таить всё в себе. — Скоро буду, – звонок завершился. Спокойнее не стало, напротив сердце забилось сильнее, ладони потели, а рой мыслей стал ещё больше. «Что ему сказать? А как он отреагирует? А если я ему не нравлюсь как партнёр вовсе?» – тысяча и один вопрос, на которые и сам Хан пока не знал ответа. Чтобы узнать, оставалось только ждать заветного стука в дверь. Минуты тянулись также медленно и мучительно, а сердце начало приходить в норму. Совсем скоро всё решится, осталось только подождать. Стук в дверь. Джисон подскакивает, на этот раз включает фонарик и тихонько шагает ко входной двери. Парень поворачивает замок, а на пороге стоит любовь всей его жизни с маленьким пакетиком в руке. — Привет, – улыбнулся старший. — Привет. Проходи, – он сделал пару шагов назад, впуская Хо в окутанную мраком квартиру. Джисон забрал пакетик, чтобы Ли было проще раздеться, и продолжал светить фонариком. — Что здесь? – поинтересовался младший, пока второй снимал обувь. — Ты сказал, что ничего не нужно, но я всё же решил купить сладкого, – Ли выпрямился и посмотрел прямо на Хана, – ещё захватил из дома парочку свечей, чтобы тебе не так страшно было. Сердце Хана ëкнуло от одной только заботы, а щëки и уши загорелись, но это скроется от глаз старшего. — Пойдём в зал, – Ли повёл младшего рядом с собой, взяв того за руку, в главную комнату, а Хан освещал фонариком путь. Минхо посадил Джисона на диван, достал из кармана потёртую зажигалку и свечи из пакета, зажигая каждую и расставляя по мебели. В гостиной стало светло и уютно от одного лишь присутствия старшего. Хан нервно теребил край широкой футболки, пока Ли не уселся рядом. — Как себя чувствуешь? – заботливо спросил парень. — Всё хорошо, спасибо, – спокойным, но тихим голосом ответил младший, – спасибо, что приехал. — Да брось ты, мне не сложно. Что не сделаешь ради друга, который боится темноты. Верно, они друзья. А может бросить эту затею и не говорить ничего Минхо? Не очень хочется обжигаться. Парни сидят близко друг к другу, слегка соприкасаясь плечами. Пламя свечей тихонько колышется, а свет от них растекается горячими лужами по стенам и мебели, окрашивая всё в слегка оранжевый оттенок. Справа от Джисона слышалось размеренное дыхание друга и стук собственного сердца. Тишина вместе с навязчивыми мыслями в разговоре душила Хана, сжирая изнутри и не давая покоя. — Хён, – тихо позвал младший, на что Хо вопросительно промычал, – мне нужно тебе кое-что сказать. — Что такое? Парень замялся, пока взгляд напротив буквально пронизывал его, будто пытаясь понять, о чём сейчас думает Джисон. При тусклом свете Минхо выглядел даже ещё красивее, а его глаза цвета тёмного шоколада искрились и отражали пламя свечей. — Я... Я позвал тебя не потому что я боюсь темноты. Просто хотел сказать... – он пытался подобрать нужные слова, которые в полной мере опишут всё, что происходит внутри, – мы очень давно знакомы, поэтому я решил поделиться этим с тобой. В общем, – ладони были холодными как полупрозрачные сосульки на крышах домов зимой, сердце продолжало отбивать сумасшедший ритм, а дыхание перехватывало от одних лишь мыслей о происходящем, – два года назад я стал испытывать то, чего не испытывал никогда. Ты всегда был рядом, переживал за меня, поддерживал и просто заставлял чувствовать себя комфортно, – Ли слушал внимательно, даже казалось, что не моргал вовсе, – надеюсь, что ты не отвернëшься от меня, но если это всё же произойдёт, то я не стану осуждать тебя или ненавидеть, – руки Хана, лежавшие на коленях, сжались в кулачки. Ему было безумно страшно, – я люблю тебя, хëн. На мгновение всё затихло и остановилось, даже огонь перестал колыхаться, будто он тоже слушал монолог младшего. — Я люблю тебя. Всё это время я лишь мечтаю быть постоянно с тобой, видеть тебя по утрам в одной постели, за столом, в гостиной, – продолжал Джисон, – я хочу говорить тебе слова любви, обнимать перед сном, нежно целовать после пробуждения. Я мечтаю слышать от тебя милые прозвища, окутываться в тепло твоего тела. Ты самый дорогой для меня человек, – на этих словах его голова опустилась, а солëные слëзы покатились из глаз по его пухлым щекам. — Хани, – его голос звучал совсем нежно, но оглушающе в этой тишине, – посмотри на меня. Младший выполнил его просьбу. Минхо обеспокоенно очерчивал взглядом его лицо в тусклом свете свечей и совсем не улыбался. — Знаешь... Всё, что ты сказал о своих чувствах, это... – он сделал паузу, отчего Джисон начинал дрожать ещё больше, – похоже на то, что ощущаю и я. Эти чувства во мне уже давно, но я тоже переживал, что ты просто испугаешься или станешь ненавидеть меня. Хан уставился на своего хëна, не веря в то, что он только что услышал. Горячие руки старшего легли на его холодные, отдавая часть своего тепла. — Получается, это взаимно? — Да, Хани, взаимно, – Хо улыбнулся, потирая большими пальцами костяшки Хана, – ты согласен встречаться со мной? — Да, – слëзы счастья перекрыли весь обзор. Теперь он счастлив и любим. Ли взял холодную руку Джисона и положил её на свою щеку, ощущая дрожь младшего. — Не плачь, малыш, – успокаивал он младшего, – позволь мне... Поцеловать тебя. Тот лишь кивнул, Хо приблизился к заветным и давно желанным губам напротив, притягивая Джисона одной рукой за запястье, а второй за тонкую талию. Их губы соприкоснулись и закружили в нежном и чувственном танце. Пальцы Хана вплелись в отросшие тëмные волосы любимого, прижимая ближе к себе. Целовались они долго и плавно, чувствуя сердцебиение друг друга. Парни отстранились только тогда, когда кислорода стало катастрофически не хватать, поэтому они смотрели друг другу в глаза, пока Джисон не упал в объятия своего хëна. Старший бережно поглаживал его по спине и целовал в макушку, глядя на маленькое и трепещущее пламя. Хан был безгранично счастлив, что всё сложилось именно так, он не пожалел, что позвал Хо посидеть с ним в его тёмной и тихой квартире. Минхо же молча улыбался своим мыслям о произошедшем и тому, что Джисон лежал на его груди, и слушал сердцебиение Ли. Тишина уже не казалась чем-то неприятным, особенно, когда Хан слышал размеренное дыхание старшего где-то над ухом. Мягкие прикосновения чувствовались как-то правильно настолько, что Джисона затягивало в сонное царство. Его веки тяжелели и закрывались, тело расслаблялось, а когда парень окончательно уснул, то стало слышно тихое сопение. — Чаги-я, ты спишь? – тихо спросил Ли, надеясь, что последует ответ, – устал малыш. Он осторожно приподнялся так, чтобы Хана можно было удобно взять на руки и унести в спальню. Парень двигался осторожно, дабы не разбудить своë чудо и не уронить где-то по дороге. Дверь в комнату оказалась открытой, что значительно облегчило Хо задачу. Свет луны довёл старшего до мягкой постели, и парень уложил на неё Джисона, накрывая того одеялом. Младший тихо промычал что-то не связное и заворочался. — Тише-тише, спи, – Ли погладил его по голове и смотрел на сонного парня с безграничной любовью. — Посиди со мной, – сквозь сон и совсем тихо произнёс Джисон, что Минхо не сразу его понял. — Сейчас я вернусь, малыш, спи крепко. Он направился к шкафу с вещами, чтобы переодеться во что-то из вещей Хана и не ложиться рядом с ним в уличном. Ему повезло, что у младшего много мешковатых вещей, поэтому он быстро нашёл что-то подходящее, переоделся и тихонько вышел в зал. Минхо потушил все свечи и вернулся в спальню, закрывая за собой дверь. Джисон всё также сладко спал, спрятав носик в мягкую и тёплую ткань постельного белья. Ли осторожно лёг на кровать, накрылся одеялом и приобнял со спины Хана. Тот почувствовал тепло старшего, приоткрыл глаза, чтобы убедиться, что он действительно рядом, и повернулся к нему лицом, прижимаясь сильнее к его крепкой груди. Теперь его лицо было ни где-то в простынях, а сгибе шеи Минхо. Ли обнял его и зарылся носом в тёмные волосы, прикрывая глаза и вдыхая родной аромат. Джисон снова засопел, окончательно уснув в любимых руках, на что Минхо лишь нежно улыбнулся и поцеловал парня в макушку. — Я люблю тебя, Хани. Их тела и тепло слились, а сердца бились в унисон. Две влюблëнные души прямо сейчас мирно спали в одной постели под уже тёплыми, такими же как и их чувства, лучами лунного диска.