«Когда весь мир соединяется в одном человеке, ставшим центром вселенной — это и есть любовь». © Однажды разрушение вошло в дверь моего дома.
Иссиня-чёрный автомобиль марки рейдж ровер медленно останавливается рядом с высокими массивными воротами, за которыми расположен особняк: он имеет тёмно-коричневый фасад с выкладкой под плитку, к самому дому ведёт дорожка, сделанная из брусчатки, а на крыльце располагаются фонари, которые освещают территорию дома, остальная часть которого покрыта газоном. А за самим домом располагается лес. Омеге нравится этот особняк, он даже ловит себя на мысли, что дом полностью отражает своего хозяина, такой же мрачный и слегка с пугающей атмосферой. Юнги довелось говорить с Чон Чонгуком всего лишь раз, год назад на одном приёме, который никак не запомнился омеге, и он не всплывал в его памяти ровно до того момента, пока папа не сообщил ему новость о том, что он выходит замуж. И как кстати, брак уже оформлен, Мин Мюнги сделал всё сам, как он умеет: быстро и качественно. Но Юнги и ни секунды не пререкался с отцом, он знает, что всё, что делает старший омега — это заботится о нем, с самого рождения он ухаживал за ним, как за самым редким цветком. И когда омега вырос, он именно таким и стал: юный, красивый, просто невероятный. И только одному дьяволу известно, сколько сердец погубил Юнги своим отказом. И новостью о том, что теперь он занят, и не каким-то простым смертным, а с самим Чон Чонгуком, королём темной стороны сказочного для многих Сеула. Но Юнги совсем не расстроен, что теперь связан узами брака, ведь и одна, и другая сторона знают, что это всего лишь фиктивный брак. Для Юнги — это защита, Мин Мюнги, по его словам, не вечен (за что и получил нагоняй от собственного сына), а для Чонгука — чуть больше влияния. К тому же они заранее договорились, что их жизни не меняются. Хотят иметь одноразовые связи? Да, пожалуйста. Хотите не видеться месяцами? Ваша воля. Мужья всего лишь на бумагах, но оба получают, что им желанно.***
— Ну, ты и правда ничего, — первое, что говорит Юнги, бесцеремонно врываясь в кабинет альфы, и его точно не волнует, что он сейчас занят. — А вот ты очень даже получше, — взгляд омеги падает на светловолосого альфу, что стоит возле стола. Юнги подходит ближе, проводит пальчиком по губам альфы, заглядывая в глаза, а тот теряется, его взгляд бегает от Чонгука к Юнги. Альфа замер, он совсем не знает, как реагировать на выходки омеги, который, к слову, вообще-то муж его хозяина. Юнги бесстыдно расстёгивает чужую рубашку на три пуговицы, проводя рукой от шеи к мышцам живота, оценивая мускулы, и мысленно ставит десять из десяти. Мускулы и тату — это то, что очень нравится омеге. К тому же у этого альфы мягкая и загорелая кожа. И кажется Юнги нашёл того, с кем хочет провести эту ночь. — Ты ведь точно знаешь, что брак у нас фиктивный, а любовник мне будет как раз кстати, — Мин рассматривает альфу со всех сторон, а руку совершенно бесстыдно кладёт тому на бёдра, чуть сжимая их в руках. Очень и очень подходит. — Моё присутствие тебя совсем не смущает? — Чонгук усмехается, привлекая к себе внимание омеги. Всё, как он и думал. Типичный избалованный мальчишка, которого интересует только секс и деньги. Пустышка, одним словом. Ничего не стоящая из себя кукла, которая только и умеет красиво улыбаться и раздвигать ноги. В нём нет силы и уверенности, которую он бы хотел видеть в своём муже. Да, очаровательный, но не более. Спрашивается, зачем же тогда этот брак? А всё просто. Территории, которыми заведовал Мин Мюнги, словно лакомый сыр в мышеловке, что так и манили мышку. И почему-то именно в этом случае всё хотелось решить мирным путем. Почему? А чёрт его знает. Но внутренняя сущность и сама отчего-то настаивала на мирных переговорах, а Чон привык её слушать во всём, к тому же разлад с внутренним альфой может сказаться плохо не только на физическом здоровье, но и ментальном. — Нет, — Юнги продолжает пялится на альфу, а тот лишь стоит, не зная, как действовать в данной ситуации. — Твоя комната на втором этаже, Чонин тебя проводит, — альфа потирает виски, надеясь лишь на то, что Мин Юнги не доставит проблем. — Чонин, значит? — Юнги бегло осматривает подтянутое тело альфы, наклоняет голову в бок, закусывая губу. — Обязательно загляни сегодня ко мне в комнату.***
Юнги рассматривает комнату, делая в голове несколько пометок, что куда нужно переставить для удобства. Омега плюхается на кровать, прыгает на ней, словно кузнечик, проверяя мягкость, подходит. Юнги так бы и тонул в этом облачке, но его отвлёк телефонный звонок, на дисплее высветилась надпись «Папуля». Мин принимает вызов и ставит на громкую связь, начиная разгребать вещи, которые ему уже доставили в комнату, параллельно включает телевизор, остановив свой выбор на дораме про военных, и постепенно начинает раскладывать всё по местам. — Как ты устроился? — Мюнги без приветствия сразу приступает к самому главному. Ему важно, чтобы его цветочек хорошо устроился, он корит себя за то, что сейчас не рядом, как он сам говорит: «на старости лет приспичило влюбится», да не в абы кого, а в влиятельного человека из Японии, который сгреб его в охапку и увёз смотреть на цветущую сакуру. А вот Юнги наоборот очень счастлив, его папа нашёл того, кто относится к нему, словно тот самый редкий алмаз, поэтому, не испытывая никаких угрызений совести, омега лично спихал все вещи любимого папы в чемодан и передал того альфе. — Всё очень хорошо, — Юнги улыбается, его папа всегда был таким, всегда думал только о нём, заботился, любил и всегда был рядом. — Если тебя будут обижать… — Мюнги и правда сильно беспокоится, родительское сердце ноет, беспокоится о своём ребенке. А вот Юнги совершенно бесстыдно перебивает его и произносит: — То я их всех уложу на лопатки, как ты и учил, — Мюнги улыбается в трубку, Юнги тоже хихикает, вспоминая все тренировки, которые проводил ему папа. — Сейчас ни о чем не думай, отдыхай в своей Японии и целуйся со своим Сону до посинения, — омега вновь хохочет, а старший причитает, какой же он всё-таки бесстыдник, пока его самого прижимал к крепкой груди альфа, передавая привет. Так за разговорами и раскладыванием вещей прошло несколько часов, омега уже успел принять горячий душ и включить дораму на фон, собираясь расслабиться и побыть одному, но у Чонгука совсем другие планы. — Поговорим? — альфа без какого-либо предупреждения открывает дверь, наблюдая интересную картину: омега сидит на кровати и намазывает ноги какой-то хренью (по его мнению) и смотрит сопливую дораму. — Ну, давай, — Юнги, не отвлекаясь от своего дела, кивает, чтобы альфа начал говорить, и совсем не замечает злой взгляд, которым одаривает его Чон. Альфа практически рычит, он не потерпит такого неуважения со стороны омеги. Секунда и он оказывается рядом с Юнги, хватая того за руку и поднимает с кровати. Он подходит в плотную, смотрит прямо в глаза и произносит: — Не забывай, кто перед тобой, здесь твоего папочки нет, защитить тебя некому. — Так в этом уверен? — Юнги не теряется даже не долю секунды, он выгибает бровь, продолжая выводить альфу. — Да. На губах омеги появляется улыбка, совсем маленькая, с каплей яда, он окольцовывает шею альфы своими руками, носом проводя по щеке. А Чонгук замирает, совсем не знает, как реагировать. Многие соблазняют, очаровывают альфу, и он ведётся на это, только если сам позволит. Но здесь он словно попал в сети. А вот Юнги времени зря не теряет, он отталкивает Чона к стене, а сам изящно разворачивается, приковывая внимание к своим обнаженным ногам, отходя от альфы на несколько шагов. И Чонгук не успевает понять, в какой момент у омеги в руках оказывается нож, а уже через мгновенье этот нож летит прямо в него, но втыкается в стену буквально в нескольких сантиметрах от его лица. И Чонгук от чего-то уверен, что Юнги вовсе не промахнулся. — Я и сам могу за себя постоять, а теперь говори, — как ни в чём не бывало произносит омега, вновь усаживаясь на кровать, закидывая ногу на ногу. — Через четыре дня мы идем на встречу с моими друзьями, ты будешь присутствовать там, нужно, чтобы ты посвятил своей мордашкой, — произносит альфа и, не дожидаясь какого-либо ответа, выходит из комнаты. А в голове его засела мысль: а не ошибся ли он в своих суждениях? И внутренняя сущность отчего-то колыхнулась, подала голос, рокоча, что нравится, очень нравится. Но альфа, лишь фыркнув, отогнал лишние мысли и направился в кабинет.***
Чонгук наблюдал за Юнги все эти четыре дня. Ему докладывали буквально о каждом шаге омеги. На мгновение ему показалось, что в нём есть какой-то стержень, принципы и сила. Что-что, а очаровывать Мин Юнги умеет, и далеко не только своей красотой. Чонгук хотел в нем разглядеть нечто большее. Почему? Он и сам не может ответить на этот вопрос. К тому же внутренняя сущность отчего-то бунтует, требует чуть больше информации. И всё же эта выходка с ножом что-то да значит. Все четыре дня ему поступали сообщения на подобие: «купил блузку», «флиртует с официантом», «сходил в салон красоты». И альфа лишь из сообщений сделал вывод, что всё не же ошибся. Мин Юнги — обычная пустышка.***
Юнги плюхается на диван, склоняя голову в знак приветствия, его любимый муж даже не удосужился представить, а лишь усадил на кожаный диван и одним взглядом дал понять, чтобы тот не мешался. Омега же решил, что не хочет даже говорить с ним, а вот выпить пару рюмок текилы — только за. К тому же ему и не нужно представлять тех, кто сидит напротив него. Приближённые к Чонгуку, так же, как и он, известны всему городу. Ким Тэхён — правая рука альфы и да, он омега. И сколько же альф хотели этого омегу прогнуть под себя, показать, кто тут главный и что только альфа имеет права занимать такие «должности». Но, упс, кто-то уходил с простреленной коленной чашечкой, а кто-то… И вовсе не уходил. Ким Тэхён тот, кому Чонгук доверяет, как самому себе. Он тот, на кого Чон может положиться, он не просто правая рука, он друг, что заботиться о нём с самого детства. Ким Намджун так же является частью большой семьи, что заведует тёмной стороной Сеула. У него невероятный склад ума, он амбициозен и с самых низов проложил свой путь, начиная с мелкой должности, а сейчас он на самой верхушке. И за его спиной всегда его омеги — Ким Сокджин и Пак Чимин, изначально каждый из них рассчитывал получить этого альфу в свои лапки, чтобы любить и никому не отдавать, но Намджун так и не решил, кто ему нравится больше, поэтому сейчас он вьет семейное гнездышко с самыми замечательными омегами, по его скромному мнению, конечно же. А ещё есть Чон Хосок, он не является частью семьи тёмного Сеула, но он часть семьи Тэхёна. Такой омега, как Ким, никогда не упустит своего, но когда он увидел Хосока, что принёс ему кофе и чизкейк в самой обычной кофейне, понял, что пропал. Вот прямо там. И только один дьявол ведает, сколько же Тэхён обивал пороги и приглашал альфу на свидание, ведь тот (по мнению Чонгука, словно барышня кисейная) отказывался идти, а Ким не терял надежду, он чувствовал, что этот альфа его. Раз и навсегда. И не ошибся. Хосок, переборов свой страх перед омегой, ответил согласием и уже через месяц оказался в квартире омеги и теперь они вдвоём так же вьют семейное гнездышко. И только Хосок знает, какой дома его Тэ. Мягкий и нежный. Днем он опасный омега Ким Тэхён, что одним взглядом может вспороть животы, а вечером он просто Тэ, который готов получать сотни поцелуев в щёки. И Хосок даёт ему это. — Я бы тоже от текилы не отказался, — Тэхён подсаживается рядом, а Юнги пододвигает к нему шот алкоголя***
— Чего ты здесь забыл? — Юнги заходит в свою комнату, а натыкается на альфу, который бесстыдно пялится на его ноги, вы посмотрите на него. А попялиться есть на что. На Юнги нежно розовый халатик, почти прозрачный, который так выгодно подчёркивает молочные бёдра. — Поговорить, — альфа всё же переводит взгляд выше и натыкается на недовольный прищур лисьих глаз. Честно, Чонгук хочет прострелить себе голову лично. Потому что как, чёрт возьми, он не разглядел сразу тот огонь, ту силу, ту уверенность, что излучает омега? — Ну, говори, — Юнги складывает руки на груди, всем видом показывая, чтобы альфа убрался из его комнаты. Он, как и хотел, принял горячую ванну с лепестками роз, выпил чай и пришёл в себя, и сейчас планировал завалиться спать, а не говорить с тем, кто даже уважать его не желает. — Я хочу, чтобы ты стал моим мужем не только на бумагах, но и по настоящему, — произносит уверено альфа, он закусывает губы, чтобы сдержать смех, ведь омега слишком комично округляет глаза, но Юнги теряется лишь на долю секунды, и это ещё больше восхищает альфу. А внутренняя сущность только и кричит, что надо брать. — Я не буду твоим мужем, — Юнги рычит, сейчас он похож на маленького кота, у которого отобрали кусок мяса, и он требует своё назад. Чонгуку это нравится, он улыбается слишком сильно, и омега порывается ему врезать, чтобы стереть эту дебильную улыбку с лица, но слова альфы останавливают его: — Я добьюсь тебя, Чон Юнги.***
— Какого хрена меня не выпускают из дома твои головорезы? — Юнги влетает в кабинет альфы, ему плевать, что он тут, кажется, ведёт какие-то переговоры. Этот Чон не имеет никакого права не выпускать его. Чонгук же действиями омеги восхищается, глаза его загораются, и он понимает, что не ошибся в своём выборе. Именно такого омегу он хочет видеть возле себя, он будет вторым королём преступного мира. А собственно, почему Юнги не выпускают из дома? А потому что кто-то сначала собрался пошопиться от души, а затем сходить в клуб, найти себе кого-то. И про это совершенно случайно узнал альфа, и ой как ему не понравилось, когда омега болтал по телефону и говорил кому-то, что просто хочет очень классный член в своей заднице. — Давай поговорим чуть позже, — голос Чонгука твёрдый и уверенный, он перед своими партнёрами должен показать, кто здесь главный. — Позже так позже, — Юнги мило улыбается, а Чонгук так и читает в этом взгляде: «я убью тебя». Честно Юнги хотелось высказать всё, что думает, но как бы он не хотел, сейчас просто не мог, ведь опустить альфу перед его партнёрами непозволительно. И омега это понимает, поэтому наедине он разожжет такой огонь, что вряд ли его можно будет потушить. — У вас потрясающий муж, — говорит один из альф с восхищением, а Чонгук лишь горделиво отвечает: — Я знаю.***
— А теперь поговорим, — Юнги вновь без какого-либо предупреждения входит в кабинет, шикает на одного из головорезов Чонгука, советуя ему свалить как можно скорее, а сам усаживается на диван прямо напротив альфы. — Вот каким, к чёрту, мужем? Мы договаривались, что брак фиктивный, каждый живёт, как хочет, а ты тут со своим браком по настоящему! — Юнги высказывает претензии, пока внутренний омега присматривается к альфе напротив, а не такой уж и плохой вариант, разве нет? — Мы знакомы буквально неделю, невозможно влюбиться так быстро, поэтому здесь любовью точно не пахнет. — Любовь? — альфа ухмыляется. — Ну какая, к чёрту, любовь, Юнги? Я не скрою, у тебя очень красивая мордашка и бёдра… — Чонгук опускает взгляд ниже, жадно рассматривая до жути красивые ноги и эти ножки ой как красиво смотрелись бы на его плечах. — И я был бы не против овладеть твоим телом, но на этом всё, — добавляет альфа, а омега закипает, он взмахивает рукам и произносит: — И за чем же тогда все эти речи: ты станешь моим мужем и бла-бла? — Юнги, ты потрясающий, у тебя есть свои принципы, ты можешь постоять за себя, любому заткнёшь рот, — с восхищением произносит Чонгук. — Такой муж мне и нужен, тот, кого будут все уважать, как и я, — добавляет альфа. — Не скрою, сделка с твоим отцом очень выгодная, и изначально я не хотел даже контактировать с тобой, но сейчас я буду не против выходить с тобой в свет, знакомить не только со своими друзьями, но и партнёрами. Сегодняшних ты, кстати, впечатлил, и у меня в руках очень хороший контракт, — альфа самодовольно улыбается, он и правда отхватил лакомый кусочек сегодня. — Я нужен тебе как хороший пёсик, которого можно показать другим? — Юнги злится, он сжимает свои руки в кулаки, намереваясь испортить свой новый маникюр, но для такого дела даже не жалко. — Смотрите, какой у меня классный муж. Завидуйте, сучки, — омега произносит елейно мягким голосом, хлопая глазами, словно кукла. — Так, что ли? — Да, в конце концов, мы с твоим отцом заключили сделку, а она должна приносить прибыль, — настаивает на своём альфа, а омега вскипает окончательно. — Ты мудак, и твоим я никогда не буду, — Юнги замахивается и со всей силы оставляет красный след на щеке альфы, а Чонгук даже не колыхнулся, понимает злость своего омеги. Да, уже своего. Ведь альфа может точно сказать, что он попал полностью и бесповоротно. Он, как и его внутренний альфа, буквально пищит от этого омеги. Кажется, он попал под его чары изначально, но просто противился. И влюбиться можно за секунды, с каждым днём любовь просто крепнет всё больше и больше. Сейчас у альфы в груди пожар, ему хочется прижаться к омеге, расцеловать сладкие щёки, поиграться носиком, взять под ручку и погулять в лесу. Но спрашивается тогда, а что это нахрен было? А всё просто, Чонгук решил, что такая тактика идеально подойдёт для завоевания омеги: показать незаинтересованность, побыть слегка мудаком и показать все самые лучшие качества, окружить любовью и заботой. И, конечно же, познакомить ещё кое с кем, кто точно растопит сердце омеги.***
— Я хочу познакомить тебя со своим другом, — альфа заходит в комнату омеги так же без предупреждения и совсем не жалеет об этом, он совершенно бесстыдно пялится на ноги омеги в этих до жути коротких шортах, которые больше подходят под описание трусы, но Чонгук не жалуется. Уже целых две недели они живут вместе, и практически каждый день он наблюдает за Юнги, который то в шортиках, то в одной футболке мелькает перед ним. Как выяснил альфа, Юнги устроил себе марафон дорам, поэтому никуда не выбирается, кроме кухни и прихожей, чтобы забрать очередной заказ пиццы или суши. А альфа, честно говоря, рад, всё это время он пытается подобрать ключик к омеге, но слышит только хлопок двери или «иди к чёрту, ублюдок». Но Чонгук не сдаётся, а внутренняя сущность только восхищается, требует присвоить себе вот сию минуту. — Неужели кто-то, помимо Тэхёна и Намджуна, терпит тебя? — язвительно произносит омега, а альфа всё, окончательно скончался как человек. Он готов до конца жизни целовать эти очаровательные пяточки, которые омега мажет каким-то кремом. — Пойдём, котёнок, — Чонгук мягко улыбается, ему до жути нравится это прозвище, Юнги и правда на котёнка похож, сейчас шипит слишком недовольно, норовится поправить кое-кому причёску. И пока омега готовится нападать, альфа осторожно хватает его за ладошку и выводит на улицу, на ходу из холодильника выуживая миску с мясом. Юнги не успеет даже поинтересоваться, зачем ему понадобилось мясо прямо сейчас, он оказывается на крыльце (перед этим альфа нацепил на него кеды), а на газоне сидит самый настоящий волк и внимательно разглядывает нового жильца дома. — Это, блять, волк! — омега визжит и прячется за спиной у альфы, выглядывает, но в глазах зверя не видит какой-то злобы, тот лишь внимательно рассматривает омегу перед собой, принюхивается. — Он вполне безобидный, конечно, если я не скажу… И я зову его зверь. — Я не подойду к нему, — Юнги убегает, а Чонгук кидает кусок мяса, всё-таки он вышел покормить своего малыша.***
Юнги крадётся по первому этажу, ему просто необходимо засунуть что-то в свой желудок. Время уже практически два часа ночи, и омега честно пытался уснуть, но ничего не вышло. Он бы и раньше поел, но немного повздорил с огрызком кочерыжки, который запретил идти ему на свидание… — Куда ты собрался? — альфа сталкивается с Юнги на первом этаже, на несколько минут просто зависая. Сегодня омега остановил свой выбор на майке безрукавке, которая идеально подчёркивает его талию, чёрные шорты и удлинённый пиджак. Получилось что-то в стиле: «не твой, вот и бесишься», а Чонгук бесится только так. Он никому не позволит смотреть на своего котёнка, тем более в этих шортах. А если кто посмотрит, то, увы, альфа очень меткий стрелок. — На свидание, — Юнги просто ставит перед фактом, сегодня он решил, что нужно завязывать с марафоном дорам и уже просто взять и потрахаться. Душа требует толстого члена, ну или не душа. — Ты никуда не пойдёшь, — Чонгук предупредительно рычит, перекрывая омеге путь. — А я твоего мнения и не спрашивал, — Юнги фыркает, обходит альфу, направляясь к выходу, а Чонгук даёт знак, и один из охраны перекрывает выход, не давая выйти. Омега злится, а альфа очень доволен, у него промелькнула мысль, что надо бы уже присоединиться к марафону. Может быть, в этот раз Юнги не будет фыркать? А Мин и правда не собирается фыркать, он поворачивается к альфе, мягко тому улыбается и посылает воздушный поцелуй, а затем цепко впивается в губы безымянного альфы. Чонгук стопорится лишь на секунду, он отбрасывает Сынхёна подальше от омеги, а того, перебросив через свое плечо, шлепает по ягодице. — Не трогай меня, придурок! — Юнги кричит, пытается выбраться из тисков, но альфа крепко держит его. — Ты никуда не идёшь, — Чонгук ставит перед фактом. — Ты стой возле его двери и не выпускай, — даёт указание альфа, пока Юнги пытается выбраться и как можно сильнее шлёпнуть Чона, заслужил и точка. — И передай остальным, чтобы под окнами поставили несколько человек, — альфа лишь кивает на указание своего хозяина, а Чонгук заходит со своей очаровательной ношей в комнату. — Ты гребаный придурок, да я тебе… — и Юнги так хотелось ударить этого, по его скромному мнению, придурка, перебросить через плечо и спокойно отправится на свидание, но Чонгук лишь мягко улыбается на всё это и прижимает омегу к себе, целуя в макушку, а затем слишком тихо произносит, но это доносится до слуха Юнги: — Я тебя никому не отдам, котёнок. Чонгук, прижимая к себе Юнги, может думать лишь о том, как хочет прикоснуться к нему чуть больше и пока омега позволяет, альфа выходит за рамки, опуская руки на его талию, он заглядывает в глаза, его взор падает на носик. На этот маленький бупный носик. Его хочется зацеловать, и Чонгук не отказывает себе в этом удовольствии. Он мягко касается губами носа омеги, оставляя нежный поцелуй. А Юнги, кажется, только сейчас начинает понимать происходящее и всё-таки укладывает Чонгука на лопатки. — А теперь проваливай, — омега фыркает, усаживаясь на кровать, у него ещё полно дел, не смог сходить на свидание, тогда подрочит от души, а завтра сделает какую-нибудь пакость, и они будут в расчёте. А Чонгук в диком восторге, его котёнок показывает коготки и хочется ещё, но сегодня рисковать больше не хочется, поэтому альфа лишь улыбается и на последок произносит: — Доброй ночи, котёнок. … И Юнги ничего не ел с того момента, поэтому его желудок требует еды. — Твою мать, — омега почти кричит, когда во тьме натыкается на волка, который сидит рядом с холодильником. Честно, он побаивается его, но всё же тянется к дверце и когда свет от холодильника освещает комнату, то видит две большие пуговки, которые посматривают на кусок мяса. — Ты голодный что ли? Тебя не кормили? И волк начинает скулить, а Юнги вытаскивает свинину из тарелки, кажется, её собиралась приготовить, но она пойдёт на корм бедному волку. — Ешь, а то совсем худенький, — причитает омега, хватая с полки кимпаб и волк с ним согласен он очень худенький, ему нужно больше мяса. И пока Юнги поглощал кимпаб, а волк кусок мяса, за ними бесшумно с темноты коридора наблюдал Чонгук и улыбался чему-то своему.***
Юнги три дня вынашивал маленький план мести. Не выпустил из дома на свидание? Хорошо, тогда пора устроить тебе сладкий сон. Забраться в комнату альфы не составило, на самом деле, никого труда, в конце концов, он его муж, поэтому охрана расступилась сразу же. К тому же теперь за Юнги бегает маленький (хотя не такой уж и маленький) серый хвостик и рычит на всех, кто ближе чем на сантиметр позволенного подойдёт к омеге. Честно, Юнги это нравится, но больше ему запомнилось лицо Чонгука вчера, который, кажется, совсем не ожидал предательства со стороны своего друга. Чонгук ожидал увидеть что угодно, но точно не это. Его зверь, который на минуточку, большой и серый волк, сейчас лежит под боком омеги, грея свой живот на солнышке, пока тот наглаживает его. Что это, чёрт возьми, происходит? — Что вы делаете? — Чонгук хмурится, потому что это он должен был завоевать внимание омеги, а получилось что? А то, что его обошёл самый лучший друг и увёл его мужа, на минуточку, прямо из-под носа. Безобразие полнейшее! — Мы с волчонком нашли общий язык, — омега не обращает совершенно никакого внимания на альфу, оно приковано к волку. Конечно, сначала Юнги до усрачки его боялся, даже после совместного поедания кимпаба, но, упс, два дня глазки-пуговки ходили рядом, виляли хвостом и пытались позвать играть и омега уже в плену его очарования. А волк и радуется этому, нравится ему отчего-то Юнги и нет, это точно не из-за куска мяса. — С волчонком? — альфа смотрит на своего зверя, ну, какой это волчонок? Это псина облезшая, которая увела омегу прямо из его рук. — Ему это подходит больше, — со знанием дела произносит омега, а волчонок подтверждает это своим воем. Юнги, осматривая комнату Чонгука, непроизвольно начинает принюхиваться, отчего-то запах альфы его привлекает, а внутренний омега просто делает жест «рука-лицо», утверждая, что тут и так всё понятно и надо брать быка за рога, пока другая коза не завоевала его внимание. Но омега лишь отмахнулся и принялся исполнять свой план. Берегись Чон Чонгук, сегодня тебя ждёт очень сладкий сон. А волчонок, который крутился рядом, только ластился к омеге и озадачено смотрел, ведь ему непонятно, а зачем насыпать гвозди в постель? Странные эти человеки, но Юнги ему нравится.***
Юнги, открывая глаза, точно не ожидал увидеть в кровати Чонгука. Но ещё больше он не ожидал увидеть то, а точнее почувствовать, как он прижался в горячему телу альфы, который, на минуточку, спит практически обнажённый, а его рука на талии омеги. Какого хрена вообще? — Какого хрена ты забыл в моей кровати? — Юнги практически рычит и сталкивает альфу с кровати, а тот лишь шипит, разлепляя глаза. Чонгук, взглянув на время, всего пять утра, решил, что можно ещё забраться в объятия омеги и поспать. Честно говоря, он ожидал какой-нибудь пакости, но гвоздики — это, мягко говоря, больно, поэтому, недолго думая, Чонгук просто пробрался в комнату омеги, залез в его кровать, прижал поближе своего мужа к себе и уснул. В конце концов, уже пора показывать свои лучшие качества, именно поэтому он снял футболку, не зря же столько часов в спортзале проводит. — Котёнок, ты насыпал в мою кровать маленькие гвоздики, как я, по-твоему, спать должен? — альфа забирается на кровать вновь, а Юнги его пинает, нечего тут спать, у каждого должна быть своя кровать, посмотрите-ка на него. — У тебя буквально трёхэтажный коттедж, моя комната — это моя территория! — отрезает Юнги, а Чонгук вновь забирается на кровать, захватывает омегу в плен, пытается урвать хотя бы невинный чмок, но получает только коленом по бубенцам. — Котёнок, я люблю, когда ты выпускаешь коготки, — Чонгук стонет, забирается вновь на кровать и с опаской подглядывает на омегу, — но ты же можешь лишить не только меня удовольствия, но и себя, — альфа потирает свой несчастный член, заглядывает в трусы, на месте и уже хорошо. А омега на это лишь фыркает и решает поинтересоваться, почему же он лишает удовольствия ещё и себя. — С чего это? — Котёнок, я хочу наследников, — альфа произносит это слишком легко, а у Юнги почему-то ёкает сердечко и нет, нет и ещё раз нет, он даже не задумался об этом даже на долю секунды. — К тому же приятный досуг никто не отменял, — Чонгук играет бровями, протягивая руки ближе к омеге, быстро дотрагивается до него, проверяет, не укусит ли в этот раз. А Юнги лишь вновь фыркает и произносит: — Ты извращенец. — Зато я твой, — мягко произносит Чонгук. — Моё сердце и душа принадлежат тебе, — искренне продолжает тот, а омега хмурит свой очаровательный носик. — Ой, а кто же мне говорил какая, к чёрту, любовь? — Юнги делает вид, что задумывается, припоминая альфе его же слова, и почему-то совершенно ничего не говорит на поползновения в его сторону от альфы. Тот уже совершенно бесстыдно улёгся на его колени, взял руку в свои ладони и играется с пальцами. — Это у меня тактика такая завоевания, — признаётся альфа, а Юнги, выгибая бровь, интересуется: — Скажи честно, тебя ведь в детстве роняли вниз головой и не раз? — Котёнок, и в этой, и в следующей, и я почему-то уверен, что в прошлой жизни мы точно были вместе, — легко произносит альфа, целуя каждый пальчик на руке омеги. А Юнги краснеет, становясь похожим на булочку с клубникой, такие же розовые щёчки. — Всё, перестань нести эти глупости! — омега, стараясь скрыть своё смущение, отпихивает альфу в сторону, отворачивается от него, забираясь под одеяло. — Давай спать, у меня в планах сон как минимум до обеда, — оповещает***
— Чон Чонгук, какого хрена меня не пустили в ресторан? — и этот вопрос Юнги задает уже третий раз и это только на этой неделе. Под одной крышей они живут уже четыре недели, за которые успели сходить в клуб, вместе поспать, а Юнги переманил своим очарованием волчонка на свою сторону. К слову, даже сейчас волк сидит рядом, выглядывает из-за омеги, с осуждением смотря на своего хозяина. Его любимый человечек расстроен, так и хочется кому-нибудь голову откусить. Это уже стало традицией, Юнги бесцеремонно врывается в кабинет, неважно, занят альфа или нет, омеге плевать. Это огрызок кочерыжки портит все его планы. И сейчас Юнги преспокойно придушит его. — В котором у тебя должно было быть свидание? — уточняет Чонгук, а Юнги взрывается ещё больше. Ну, сейчас он ему покажет, как это не пускать его на свидания. Да что он себе возомнил?! Омега подходит к его столу слишком быстро и, прищурив глаза, обдумывает несколько вариантов: просто подправить его причёску или в подарок оставить ещё пару царапин? Но в поле зрения Юнги попадает стакан с виски, который, по всей видимости, пил альфа до того, как омега ворвался в его кабинет. Так, любит виски значит? Ну, значит получай! И Юнги, схватив бокал, выплескивает янтарную жидкость прямо в лицо альфы, а волчонок сзади подвывает: так, мол, и надо, нечего моего человечка обижать. И Юнги со всей грацией разворачивается и собирается покинуть кабинет, забрать с собой волчонка и наесться от души, но Чонгук мягко схватил его за руку и притянул к себе, усадив на колени, целуя сахарную щёчку. — Мне так нравится, как ты выпускаешь коготки, котёнок, — мужчина почти урчит, Юнги злится, пытается вырваться, но альфа лишь сильнее прижимает его к себе. — Посиди так со мной, пожалуйста, хотя бы минутку, — просит Чонгук, а Юнги почему-то слушается, он и сам чуть прижимается к альфе, усаживаясь по удобнее. А волчонок, смотря на эту картину, не понимает этих людей, то ссорятся, то милуются. А ему ведь тоже хочется вообще-то! Поэтому, недолго думая, волк ложится возле стола и, прикрыв глаза, засыпает, а Юнги, кажется, решил последовать его примеру, он вжался в шею альфы и слишком мило засопел. И Чонгук понимает, что он его никуда не отпустит.***
Чонгук выходит из автомобиля, расстёгивая пиджак на несколько пуговиц, следом за ним тенью следует волк. Осмотревшись, альфа замечает Юнги, который стоит на противоположной стороне улицы и совершенно бесстыдно флиртует с ходячим трупом. Альфа усмехается, его зверь скалится, кажется, ему тоже не нравится, что внимание Юнги приковано не к нему. Чонгук зажигает сигарету, а в голове уже представляет крики боли того обмудка, что осмелился подойти к его омеге, и отчаянные просьбы не сворачивать ему шею. Альфа поглаживает волка по голове, успокаивает, чувствуя его злость. — Хочешь забрать нашего Юнги? — Чонгук обращается к зверю, а тот продолжает скалиться. — Тогда забирай, — альфа даёт добро, а волк рычит и несётся на стухший помидор, который сейчас превратится в томатную пасту. А омега сразу же заметил альфу, как он курил и как медленно выпускал дым, прожигая его взглядом. Он ни за что не признаётся, но ему сейчас хочется стоять с Чонгуком, а не с этим альфой, который затирает что-то про потрясающий ресторан. Внутренний омега просто хочет придушить его, тут ведь всё понятно. Но Юнги противится, показывая свой характер. Омега замечает и волчонка, оскалившегося и несущегося прямо на альфу, Юнги присаживается на корточки, расставляет свои руки в стороны, приглашая в свои объятия, а тот только и рад, но он всё равно зло фыркает на стухший помидор, который поспешил ретироваться, потому что так же заметил альфу на противоположной стороне, который совершенно случайно показал пистолет. Так просто, да. — Нельзя, волчонок, — Юнги ласково шепчет, а затем направляет уничтожающий взгляд на Чонгука, который делает вид, что вообще совершенно случайно оказался рядом с этим рестораном. — Хватит следить за мной! — Юнги скидывает руки на груди, подходя к Чонгуку, а тот лишь усмехается и произносит: — Хватит ходить по свиданиям! Альфа злится, он ведь чётко дал понять, что собирается занять сердце омеги навсегда, но Юнги всегда найдёт способ вывести его из себя. — Хочу и хожу, — Юнги фыркает, а сам незаметно (так он думает) придвигается к альфе, а тот, недолго думая, хватает его под бёдра, усаживает на капот автомобиля, вставая между ножками омеги, а руки устраивает на его талии. — Ты мой, — безапелляционно произносит Чонгук, руками сжимая талию, ему до жути нравится ощущать Юнги в своих руках, его маленький котёнок нежный, требует заботы и внимания. — Я принадлежу волчонку, — язвит в ответ, а волк, что устроился рядом с машиной, услышав своё прозвище, довольно порыкивает, соглашаясь со всем, что скажет его человечек. — Не вредничай, а поехали лучше домой, — мягко произносит Чонгук, прижимает к себе Юнги, снимая того с капота. — Я и сам могу, — Юнги бурчит, стараясь скрыть своё смущение, забираясь в машину на переднее сидение и это не для того, чтобы сидеть поближе к Чонгуку, волчонку нужно ведь больше пространства, вот точно. — Лучше расскажи, как ты выбрался из дома? — альфа садится за руль, поглядывая на Юнги, который сейчас похож на самую сладкую и спелую клубничку. Ну до чего же милый! — Я угрожал им, — омега хихикнул, а волчонок на заднем сиденье горделиво поднял мордочку вверх, это он помог своему человечку в очень ответственном задании, за что и получил заслуженный чмок в носик. — Ты натравил моего же волка на моих же людей? — Чонгук выгибает бровь, и он вот ни капельку не удивлён, от этого омеги можно ожидать чего угодно. — Ага, — Юнги самодовольно улыбается, подглядывает, как Чонгук плавно ведёт машину и нет, он совершенно не пялится на руки альфы и не думает о том, как они бы смотрелись на его бёдрах. — Надо будет, на тебя натравлю, и он откусит твой жалкий отросток. А волк порыкивает, соглашаясь, и правда откусит. — У меня вообще-то большой, — с обидой произносит Чонгук, а внутренний альфа кричит, что надо показать себя во всей красе, но сначала зацеловать эти щёчки. — Да? — омега наклоняет голову в бок, у него засела одна мысль, но вот не может он не подразнить Чонгука. — А вот Тэхён рассказал мне, что у тебя всего десять сантиметров, — заявляет Юнги, а альфа сжимает руль и нет, омега совершенно точно не залип на это. — Ну, ты не переживай так, может быть, ещё вырастет, — произносит Юнги, выбираясь из машины, которая остановилась возле ворот, а следом за ним и серый хвостик. И пока волчонок получал свои заслуженные поцелуи в носик, Чонгук мысленно десять раз пристрелил Ким Тэхёна.***
— Сегодня я буду на месте, — Чонгук потирает виски, заканчивая разговор, он думал, что сегодняшний вечер после выходки Юнги они проведут вместе, альфа планировал не получить по лицу и украсть хотя бы один чмок. Но дела не ждут. — Ты чего ревёшь? — альфа хмурится, как только заходит в гостиную, и видит своего омегу в объятиях зверя (и нет, он совсем не ревнует), а на глазах Юнги застывшие слёзы. Минуточку, сейчас он утрёт ему слёзы, а затем прострелит коленные чашечки тому, кто посмел обидеть его омегу. — Мультик грустный, — произносит Юнги и очередная порция слёз. А волчонок только понятливо тыкает носиком в ладонь омеги и пытается его успокоить, но всё тщетно. Чонгук же без слов подходит к нему и сгребает в свои медвежьи объятия, поочерёдно целуя такие сладкие щёчки. А Юнги, уловив тепло, успокаивается и прижимается к груди альфы под недовольный взгляд волчонка, из-за того, что его променяли на этого противного человека. А у Чонгука на лице глупая улыбка, Юнги и правда котёнок, вредный, а ласку всё равно любит. — Мне нужно будет уехать в Пусан на несколько дней, — оповещает альфа, как только всхлипы прекратились. — Местные группировки совсем разошлись, нужно им показать, кто главный, — объясняет альфа, зарываясь пальцами в мягкие волосы омеги, а тот чуть ли не урчит от действий Чона. — А там, ну, будут всякие пистолеты? — уточняет зачем-то Юнги, хотя понимает, что будет. Кровь он видел с самого рождения, она его не пугает. Его всегда пугала безопасность его папы, а теперь почему-то ещё и Чонгука. — Конечно, котёнок. — Будь осторожнее, — еле слышно буркает Юнги, утыкаясь носиком в шею альфы, а тот, кажется, перестал дышать. Срочно скорую, его омега, муж, на минуточку, беспокоится о нём. — Что? — Что слышал, — Юнги продолжает бурчать, вдыхая запах своего альфы. — Я вернусь к тебе, — Чонгук усаживает Юнги к себе на колени, обхватывая лицо ладонями, заглядывая в глаза. — И всегда буду возвращаться, — обещает альфа, а омега ему почему-то верит. Он без слов прижимается к альфе, закрывая глаза, а Чонгук обнимает нежно и тонет в объятиях своего маленького котёнка.***
Запах ванили, смешанный с нотками табака - это первое, что чувствует Чонгук, заходя в дом. Надо же, его всего несколько дней не было, а кажется, у кого-то началась течка. Точнее не у кого-то, а на минуточку, у его мужа. И альфа думает всего какие-то жалкие секунды, он выгоняет охрану из дома, еле сдерживая себя, чтобы не вырвать им нахрен носы, потому что этот запах может вдыхать только он. И на улицу, ко всему прочему, он выгнал ещё волчонка, которому наказал охранять территорию, чтобы к его Юни (и видит только сам дьявол, каких усилий ему стоило признать, что его муж принадлежит этой облезшей псине) никто не подходил. А сам отправляется наверх. Конечно, он точно знает, что Юнги его и на миллиметр не впустит в комнату. Но ведь подглядывать никто не запрещает, верно же? Альфа чуть открывает дверь, благодаря всех богов на свете, что она не издала ни одного звука, а сам он готов прямо сейчас упасть на колени. Юнги зарылся в вещах альфы, а выдавала его присутствие только торчащая макушка во всем этом хаосе. Но этот хаус был понятен омеге, он разложил каждую вещь на свое место в нужном ему порядке. А ещё присутствие омеги выдавали ох какие интересные звуки. И Чонгук может поклясться, что это лучшее, что он слышал за всю свою жизнь. Омега тихо постанывает, кажется, играясь со своим членом, укутанный полностью запахом альфы. Чонгук же старается не выдавать своего присутствия, он только лишь закрывает глаза и вслушивается в каждый вдох, сорванный с этих прекрасных губ. Честно говоря, альфа и сам не понимает, в какой момент его собственная рука оказывается в штанах, он играется с головкой, пока слух ласкают уже более яркие стоны. Чонгук полностью обхватывает ствол, водя по нему плавно, его глаза прикрыты, в голове только Юнги, который сладко стонет и позволяет себя ласкать. Позволяет касаться молочных бёдер и дарить каждому сантиметру коже поцелуи. Альфа не замечает, как издаёт еле слышный стон, но это доносится до чуткого слуха Юнги, а распылившиеся феромоны полностью окутывают его. Всей картины он не видит, его взору открывается лишь то, как Чонгук, запрокинув голову назад, активно водит рукой по члену, задевая головку, и, кажется, кончает. А как тут не кончить? Его омеге сейчас хорошо, он находится в его вещах и как тут не кончить? Просто невозможно. — Заходи уже, — Чонгука вырывает из неги слишком сладкий голос его мужа. Альфа вздрагивает, опускает взгляд, но повинуется словам омеги. Он заходит в комнату, усаживаясь рядом с кроватью, в гнездо омеги он просто не имеет право врываться без его разрешения. И, конечно же, он ждёт, что Юнги отругает его, словно маленького котёнка, что без спроса украл сыр, но вместо этого слышит желанные ему слова. — Раздевайся, — требует омега, выбираясь из своего убежища, сейчас ему просто необходима эта чёртова рубашка. — Что? — альфа же хлопает глазами, пытаясь понять, правильно ли он всё услышал. — Раздевайся, говорю же, ну, — вновь требует омега и окончательно выбравшись из своего убежища тянет руки к альфе, пытаясь стянуть рубашку. — Хватит пялится на меня, как придурок, — Юнги закатывает глаза, пока альфа с самодовольной улыбочкой стягивает нужную вещицу его мужа и произносит: — Тебе нравится мой запах. — Мне нравится Гарри Стайлс, — омега показывает ему язык, а заполучив нужную вещицу, зарывается в неё носом, списывая всё на течку. И нет, и ещё раз нет, запах ему не нравится! Это всё течка! Да! Ну, а кто же ещё-то? Ну, не нравится же ему запах Чонгука? Бред какой-то. — Да я его казню, — альфа рычит, ему совершенно не нравится, что его омега думает о ком-то другом во время своей течки, а он ему на что собственно говоря? Есть муж, о нем и думай, а не о всяких Гарри Стайлсах. — Какой грозный, — омега издаёт смешок, наблюдая за сменой эмоций на лице Чонгука, кажется, он бы и правда казнил, если бы мог. Честно говоря, Юнги и сам не понял, как в его голову пришла эта мысль, но она кажется до жути правильной, и сейчас он просто нуждается в этом. — Пойдём лучше в гнездо, — совсем тихо произносит омега, он опускает взгляд, отчего-то ему неловко, и щёчки покрылись еле заметным румянцем. — А можно? — неверяще произносит Чонгук, тут же хватает омегу и забирается вместе с ним в самое уютное гнездо в мире, прижимает любимого ближе к себе и мягко целует его в висок. Юнги сразу же забирается на альфу, вжимаясь в его шею, ему просто нужно больше запаха, чуть больше. И пока омега просто дышит, Чонгук ловит десятый инфаркт за последние десять минут. — Я хочу молоко, — невинно шепчет омега в самую шею, но в голове у него совсем не невинные мысли. — Конечно, котёнок, — Чонгук оставляет на его щеке мягкий поцелуй и, выбираясь из объятий своего мужа, спускается вниз и спустя несколько минут вручает ему стакан молока, который опустошается слишком быстро. — Вкусно? — интересуется альфа, рассматривая Юнги, ну точно котёнок, такой же мягкий и пушистый. — А теперь я хочу тебя, — Юнги убирает стакан в сторону, а альфа и не успевает понять, в какой момент оказывается на спине, а его омега - на его бёдрах. — Учти, мы делаем это только из-за моей течки, — предупреждает Юнги, а сам елозит на его бёдрах, понимает, что нравится. — Как скажешь, котёнок, — Чонгук довольный, в его руках самая редкая драгоценность - его муж. Он аккуратно обхватил талию Юнги, водя по ней руками, нежно и плавно. — Ещё раз меня так назовёшь, и я тебе все волосы выдру, — Юнги недовольно морщит носик, при этом применяя тактику «запугать до усрачки», а Чонгук нежно улыбается, омега напоминает ему недовольного ёжика, который потерял свое лакомство. — Ты у меня такой агрессивный, — произносит Чонгук, а Юнги только фырчит, ведь ничего он не агрессивный, — а знаешь почему? — Ну и почему же? — Потому что член мой хочешь, — со знанием дела отвечает Чонгук, а Юнги, наклонив голову в бок, отвечает: — Ещё слово, я выцеплю первого попавшего охранника и попрошу его меня трахнуть. — Перевернись на живот, — альфа рычит, он точно каждому прострелит коленные чашечки. В этом доме только ему позволено любить его омегу. Юнги же, перевернувшись на живот, ожидает в ту же минуту почувствовать в себе член, ему это просто необходимо, всё нутро воет о том, что ему нужно это. Нужен Чонгук и его член. И внутренний омега так же изнывает, он требует получить своё. Как бы Юнги не противился, но внутренняя сущность выбрала альфу не просто на раз, а на всю жизнь. И течка тому ещё одно доказательство. Альфа облизывается, смотря на сжимающую (и до одури красивую) дырочку омеги. Он лишь на мгновение закрывает глаза, в самые лёгкие пробирается запах омеги, кажется, если он не будет его вдыхать, он перестанет дышать вовсе. Чон прикасается к молочным бёдрам, оставляя на правой половинке целомудренный поцелуй, а омега еле слышно скулит, ему хочется большего. Но, кажется, альфу потянуло на нежности, иначе Юнги не может объяснить, почему в данный момент он лишь мягко целует его задницу, а не толкает в неё член. — Долго ещё возиться будешь? — Юнги отрывает Чона от такого важного занятия, как целовать самые сладкие ягодицы в мире. — Я наслаждаюсь, котёнок, — Чонгук почти мурчит и водит носиком между ягодиц парня, невесомо касаясь его входа. Естественная смазка небольшими порциями вырывается наружу, и альфа не может не скулить, его омега (поправочка, почти его омега) хочет его. — Хватит мять мои булки, я хочу твой член, — Юнги фырчит, и Чонгук готов поставить всё своё имущество на то, что эти звуки похожи на недовольного котёнка, у которого отобрали чашку сметаны. — Терпение и только терпение, — альфа прикусывает одну из половинок, а с губ Юнги срывается стон, такой мягкий и такой, что заводит альфу ещё больше. В своей голове Чонгук чётко решил, что он не просто проведёт ночь со своим мужем, но и пометит его, как это и полагается в первую брачную ночь. И пока Юнги готовится просто-напросто отматерить альфу и самому себя оттрахать резиновым членом, Чонгук аккуратно раздвигает его половинки и лижет на пробу, а омега еле сдерживает стон. Для него это слишком. Юнги всегда пренебрегал риммингом, ему больше нравилось видеть альф у своих ног, когда те ему отсасывали, но сейчас он очень жалеет об этом. Ведь язык альфы слишком хорошо ощущается, ему бы хотелось ещё и ещё. И, кажется, Чонгук чувствует это. Он не останавливается, лишь усерднее начинает водить языком вверх-вниз, добавляя ещё и своей слюны (хотя, естественной смазки омеги было более чем достаточно), и альфа буквально всем телом ощущает удовольствие, ему до жути нравится вкус омеги, кажется, он готов заниматься его вылизыванием теперь двадцать четыре на семь. Чонгук напрягает язык, сворачивает его трубочкой и на пробу толкается в дырочку парня, и если до этого Юнги лишь рвано вздыхал, то сейчас он не сдерживает себя, с его губ слетают стоны, а язык альфы всё больше и больше толкается в эту потрясающую узость и влажность. И Юнги даже не понимает, в какой момент он достигает пика, то ли тогда, когда Чонгук так горячо сжал его бёдра, то ли тогда, когда альфа протолкнул язык настолько глубоко, насколько это было вообще возможно. — Вау… — Юнги кажется, что он задыхается в своих ощущениях, и это всё, что омега может произнести сейчас, на большее он просто не способен. А Чонгук, не произнося ни слова, прижимает к себе, целует в макушку и накрывает одеялом обнажённое тело, а Юнги прикрывает глаза, вдыхая запах альфы. Сейчас ему не просто хорошо, он ощущает душевное спокойствие, он понимает, что сейчас он находится дома, в объятиях своего альфы.***
— Котёнок… — Мгм… — Отпусти, пожалуйста, мой член… И Юнги просыпается, во сне он мял мягкую игрушку, а это вот вообще не игрушка. — Вот придурок, подсунул свой член, — бурчит Юнги, отталкивая от себя альфу подальше. — Он тебе нравится, я уверен, — самодовольно произносит альфу, совсем не ожидая, что омега так легко произнесет: — Нравится. И в эту же минуту Чонгук оказывается полностью обнажённым, а Юнги с учащенным дыханием рассматривает член альфы. Красивый, правда красивый. Крупная головка, толстый ствол и идеальная длина, не слишком длинный и не слишком короткий. Идеальный, одним словом. Омега облизывается. Он всегда предпочитал толстые и массивные члены, длина не так сильно имела значение. Ведь чем толще член, тем лучше он растянет стенки. И Юнги не так часто делал минет, но именно этот член ему до жути захотелось облизать и взять за щеку. А если омега хочет, он получает. Юнги на пробу облизывает головку, прикрывая глаза. В своей голове он прикидывает, что на вкус ему определённо нравится. Поэтому, недолго думая, он полностью погружает головку в рот, начиная посасывать её, словно это чупа-чупс. Юнги делает это плавно, медленно, со вкусом. А затем он опускается ниже, обхватывая пухлыми губами ствол. Омега прикрывает глаза, ему нравятся это ощущение. Но ещё больше нравится слышать стоны Чонгука, который так же прикрыв глаза, хватается за простынь. Юнги начинает медленно двигать головой, и ему понадобилось всего несколько движений, чтобы довести альфу до крайней точки. Честно говоря, Чонгук и сам не понял, как так быстро кончил. — Я… — А ты быстрый, однако. Наверное, мне всё же придётся попросить кого-то, чтобы меня трахнули, — Юнги вновь усаживается на бёдра альфы, проезжаясь несколько раз задницей по члену, который вновь реагирует на течного омегу, начиная призывно вставать вновь. И Чонгук, не теряя времени, подминает омегу под себя, оказываясь сверху. Кажется, альфе не хватит и всех слов мира, чтобы описать то, какой Юнги красивый. Он лежит под ним, смотрит своими невозможно красивыми глазами, ещё щёчки, словно наливные яблоки, такие красные, а губы чуть приоткрыты, так и манят к себе. И кто такой Чонгук, чтобы противостоять этим губам? Он впивается нежным и невероятно мягким поцелуем, обхватывает талию одной рукой, а второй рукой пробирается между ягодиц, собирая сладкую смазку. Юнги течёт слишком обильно, слишком хорошо. И альфа готов прыгать кузнечиком, как бы сильно сейчас не влияла течка на выделения, Чонгук чувствует, как омега возбужден, как он хочет его в ответ. Альфа, отрываясь от губ, аккуратно переворачивает омегу на живот. — Вставь в меня уже свой член, — требует омега, он слишком капризный, слишком нуждающийся в члене альфы. — Сначала нужно растянуть тебя, — произносит Чонгук, осыпая шею поцелуями-бабочками. — У меня течка, придурок! — омега фыркает, а альфа на это выгибает бровь. — И ты предлагаешь вставить в тебя так? — и Юнги на это лишь кивает, да, вот прямо так, прямо сразу, но у Чонгука совсем другие планы. — Нет, котёнок, не важно, течка или нет, я понимаю, что организм подстраивается в данный момент, но это всё равно нужно сделать, чтобы тебе точно не было больно. И сердце Юнги улетает куда-то в пятки. О нём никто и никогда так не заботился. Ни один альфа, с которым он провел ночь или даже несколько ночей, не ставили комфорт омеги на первое место. Конечно, Юнги показывал, что только он управляет этим балом, важнее он, но не один альфа даже не задумался об омеге, им важно было лишь получить удовольствие. Чонгук же думает иначе. И это, честно говоря, подкупает. А внутренний омега просто кричит, что этого альфу упускать нельзя, надо брать в свои цепкие лапки и никуда не отпускать. Мягкий поцелуй в скулу вырывает омегу из мыслей, и он наблюдает, как рука альфы, очерчивая его талию, опускается ниже к его промежности. Он обводит рукой небольшой член омеги, проходит по яичкам, ловя еле слышный вздох, а затем опускается к дырочке омеги, что уже практически готова принять альфу. Чонгук же медленно вводит один палец, но на половину, он наблюдает за Юнги, как он закусывает губы и прикрывает глаза. Ему хорошо. И Чонгук готов кончить от одного лишь вида своего мужа. Он так же медленно вытаскивает палец, слыша бурчание котёнка о том, что ему нужно больше, и кто такой Чонгук, чтобы отказать в этом? Альфа аккуратно вводит два пальца на пробу, проталкивая их чуть глубже, он чувствует смазку, её слишком много, и её так хочется съесть, до суха испить Юнги. И Чонгук собирается делать это на протяжении всей оставшейся жизни. Альфа опускается ниже и временно заменяет пальцы своим языком, он сразу же толкается в нутро, а в награду получает очередной стон и порцию сладкой смазки, которую слизывает досуха. Он полностью проводит языком по расщелине, а омега поджимает пальцы, слишком хорошо, слишком правильно. Чонгук лижет со вкусом, добавляя свою слюну для лучшего скольжения языка, а Юнги словно задыхается, ему хочется больше. Хочется почувствовать альфу целиком и полностью. — Больше, пожалуйста… — омега просит, ему нужно чуточку больше своего альфы. Чонгук же вновь заменяет язык на пальцы, делая вывод, что нужно ещё совсем немного растянуть омегу. Чон, проталкивая пальцы до упора, старается найти комочек нервов и со второго раза он попадает прямо в цель, а в награду получает мягкий стон, сорвавшийся с губ Юнги. — Ещё, Чони, ещё… — голос омеги чуть дрожит, он нуждается в альфе , желает его полностью заполучить. И Чонгук больше не медлит. Он удобнее устраивается между ног Юнги, который призывно раздвигает их в стороны, и аккуратно входит в растянутую дырочку, придерживая омегу за бёдра, а тот лишь надрывно вздыхает, прижимаясь ближе к телу альфы. Ему нравится чувствовать Чонгука. Чувствовать тепло его кожи. Кажется, ему просто нравится Чонгук. А ещё находится в этих больших (и татуированных) руках. Чон медленно подмахивает бёдрами, попадая точно по простате с первого раза. Юнги вскрикивает, а Чонгук бьёт ещё, ещё раз и ещё. Юнги готов поклясться, что такого никогда не было. Он чувствует, как хорошо его дырочка обхватила горячую плоть, и как эта плоть хорошо растягивает его, попадая точно в цель. Альфа чувствует, омега уже на грани, это идеальный момент для метки. И, конечно, Чонгук понимает, что если поставит постоянную, его точно скормят волчонку, а тот ведь съест и не подавится даже. Временная - неплохой вариант, и омега, так думается альфе, сильно ругаться не будет. Он чуть впивается в шею, чуть прикусывает, при этом не позволяя случиться сцепке, а выходит из мягкого нутра, положив руку на член омеги. Ловким движением руки Чонгук доводит Юнги до крайней точки, пока сам полноценно кусает сгиб шеи, а омега задыхается в своих стонах, обильно кончает, а следом за ним альфа. — Давно так хорошо не было, — омега полностью расслаблен, сейчас ему даже не хочется ругаться из-за метки, к тому же она временная, всего лишь на несколько недель. Но внутренняя сущность протестует, нужно ставить постоянную! И с этим же согласен и альфа, но он не позволит себе такой вольности. — Теперь тебе так хорошо будет всегда, — альфа прижимает его ближе к себе, целуя в висок. — Чего это? — Юнги не хочется признавать, что он бы повторил это и ещё не раз. И не только потому, что это был самый умопомрачительный секс в его жизни, но и потому, что этого альфу хочется видеть рядом. Вот так просто рядом, чтобы так же нежно прижимал и целовал щёчки. — Теперь ты полностью мой, не только по бумагам, но и по-настоящему, — Чонгук улыбается, поглаживая талию омеги, а Юнги злится из-за метки и самое главное из-за тех чувств, что испытывает прямо сейчас. И кажется, уже без «кажется» ему нравится альфа. — Ну уж нет! Это была одноразовая акция, — упирается Юнги, показывая свой характер. А внутренняя сущность рычит, просит не упрямиться. — Так значит, да? — альфа рычит, соскакивая с кровати, сгребая свои джинсы и рубашку в руки. — Ага, — а омега лишь хмыкает, отводя взгляд от Чонгука. А сам сдерживает слёзы, ему хочется в руки этого альфы, но сам же противится своим чувствам. — Ну, это мы ещё посмотрим, — и, хлопнув дверью, уходит. А Юнги стонет, вновь зарываясь в вещи альфы, он уже не сдерживает слёзы, и через мгновение у кровати оказывается волчонок, который скулит и показывает, что он рядом. А омега, выбравшись из гнезда и натянув футболку, падает в волчьи объятия, коря себя за этот поступок, злится на Чонгука, на себя, на свои чувства. И хочется ему сейчас в объятия альфы, но не идёт, лишь ближе прижимает волчонка к себе.***
Юнги злится. Он не может понять, что его бесит сильнее: эта противная и довольная морда или этот кусок швабры, что решил, что может заигрывать с