face to the table

— Мне так жаль… — Каэде грустно вздыхает, натягивая на себя куртку. — Забудь, пустяки. — Шуичи, натянув улыбку по приличнее, упёрся плечом в косяк двери. — Мы и сами справимся, не по пять лет же. — Точно всё будет хорошо? У меня целых шесть пар, и… — Акамацу-тян, брось, ты и сама полуживая придёшь, справимся мы! Да, Сайхара-чан? — Кокичи, которому, вообще-то, нельзя было вставать с кровати, решил все же попрощаться с подругой. Детектив коротко кивнул. Каэде уж хотела бы обняться с ребятами, но вовремя вспоминает про то, что как-бы нельзя. Дверь захлопывается довольно громко, студенты никогда не могли правильно рассчитать силы на эту злосчатную, как называл её Иибадаши, ошибку в мире деревянных изделий.       Кокичи совершенно случайно заразил Шуичи ОРВИ, что так усердно старался как можно быстрее поднять Ому на ноги. По итогу и сам прирос к кровати в обнимку с температурой, что, кстати, постоянно прыгала. Теперь за ребятами пришлось ухаживать Каэде, что так любезно вызвалась на эту роль. Вообще, изначально попросили сделать это Миу, но почему-то лидеру не особо понравилась эта идея, на что механик лишь показушно фыркнула. — Наконец-то они все ушли. —Кокичи закидывает руки за голову, довольно улыбаясь. — Ты, вообще-то, должен в кровати лежать. У тебя постельный режим. — Сайхара даёт лёгкий щелбан куда-то в лоб, на что Ома уж слишком наиграно айкает, хватаясь обеими ладошками за больное место. — Уаа, какой ты злой, Сайхара-чан! Это всё из-за юрфака, отвечаю! Вон, Химико тоже пошла на юриста, знаешь какой злой стала? Правда она и до этого добротой не отличалась… — Заткнись уже, а. — Шуичи грубо хватает парня за запястье, утаскивая из коридора в общую комнату. Так уж получилось, что, даже прелестно учась, денег со стипендии на квартиру не хватало, вот и пришлось довольствоваться общагой. Она, вообще-то, была не такой уж и плохой, но Кокичи всегда находил повод пожаловаться. Но сейчас, будучи зажатым между столом в гостиной и самим абсолютным детективом, у Омы только перехватывает дыхание.       Опасно качнулась стеклянная ваза, чуть ли не подпрыгнули маленькие свечи, а корзинка с фруктами, стоящая на краю стола, грозится упасть. Щёку и лоб неприятно обожгло, когда их прижала горячая рука к деревянной поверхности. Кокичи чуть ли не пищит, ибо пижамные шорты сползают вниз слишком неожиданно и быстро. — Ваау, Сайхара-чан начал принимать инициативу? Мне было больно, вообще-то. Ты слишком агрессивный сегодня! — Обычно в их «передружбе» активничал Ома: То ладошкой проведёт по чужому бедру, то в щёчку чмокнет, да и в сексе, пускай лидер и играл принимающую роль, вёл.       Конечно, бывали моменты, когда все действия переходили в руки Шуичи. К примеру, детектив очень любит дергать, трепать, да и в общем зарываться руками в фиолетовые волосы, пока парень снизу чуть ли не давится чужим членом.       Такая ситуация, как прямо сейчас, происходила настолько редко, что Кокичи отмечал такие дни в календаре. — А ты, — Шуичи делает короткую паузу, нагибаясь к чужому уху, — слишком разговорчивый, Ома.       Чужой стояк упирался прямо в бедро, пока собственный неприятно тёрся об стол. Кокичи нервно выдыхает, смотря на Сайхару так призывающе, что отказать ему детектив не может. Два пальца проскакивают под ткань ярких боксёров, оглаживая ложбинку, ягодицы, а до колечка мышц специально не доходит, массируя кожицу вокруг. — Шуичи! Оставь эти детские забавы, ну же… — Чуть ли не плача, Кокичи активно потирается и поддаётся назад, навстречу пальцам, что всё-таки ныряют внутрь, на что отвечают незамедлительно: Лидер удовлетворённо мычит, сразу же насаживаясь до упора. — Ты ужасно нетерпеливый, Ома. — Хмыкнув, Шуичи легко шлёпнул парня по ягодице, на что тот вскрикнул.       Сайхара разводит пальцы в разные стороны, характерно ножницам. Третий добавлять он и не собирается: Кокичи не раз и не два принимал его полностью, потому и в особой растяжке не нуждался. Мокрый язык проходится по чужим позвонкам, пока одна из свободных рук задрала футболку. Оставляя дорожку поцелуев, Шуичи медленно вынул пальцы, тут же перемещая вторую руку на талию. Сайхара тянет Кокичи назад, а тот, в свою очередь, издаёт какой-то недовольный звук, схожий с фырканьем и шипением.       Кое-как развязав верёвочки, детектив спустил и свои штаны. Член неприятно оттягивал ткань трусов, на которых успело образоваться мокрое пятнышко. Впрочем, это уже неважно, ведь самих боксеров больше нет ни на Кокичи, ни на Шуичи. — Быстрее, ну же! Сайхара, Сайхара, Сайхара… — с губ срывается только одно имя. Одно и то же имя, из-за которого Кокичи успел испытать все эмоции и чувства, от слез до сладостного удовольствия.       Шуичи часто делает замечания Оме по поводу его голоса. Слишком громкий. Однако, он соврет, если скажет, что не желает его больше никогда слышать. Голос Кокичи действительно необычно-звонкий, но он, на удивление, совсем не портит интимную обстановку в округе, как казалось парню раньше.       Налитый кровью член ложится прямо меж ягодиц, пачкая молочную кожу предэякулятом. Как же хотелось подразнить лидера, как же хотелось заставить его просить всё больше и больше, чаще и чаще, а уж тем более громче, но собственное терпение заканчивается слишком рано. Толкнувшись одной лишь головкой, в гостиной в унисон резко и шумно выдохнули парни, сковывая руки в замочек. И, пока одна рука была в плену пальцев Омы, вторую Шуичи уложил на талию, толкая на себя. Один громкий шлепок, и тут уже уши закладывает от громкого вскрика. — Твою-ж мать! — Кокичи вцепился в краи стола, ударяясь лбом об него же. Из корзинки покатилось два мандарина, а вот ваза и свечи стояли стойко. — …Ненавижу насухо. — Врёшь же, — Будто доказывая, Шуичи толкается и тут же смеётся, когда слышит скрытый за шипением стон. Ома хочет возразить, но выходит только «быстрее!» или «давай, ну же!» (Шуичи уже говорил, что он нетерпеливый?) Сайхара берёт с ходу быстрый темп, на что получает удовлетворённые нечленораздельные звуки. Внутри Омы так хорошо: он горячий, до ужаса узкий и приятно-бархатный. Не сдержавшись и шлепнув по правой ягодице рукой второй раз, вырывая из груди Омы удивленный стон, наклоняется к уху и шепчет: — Тебе действительно нравится так ложиться под меня, м, Ома? — Ему отрицательно кивают, измученно улыбаясь. — Хм, твой твёрдый и покрасневший стояк тебе так противоречит...Кажется, вы в маленьких разногласиях.       Обхватывая и размашисто проводя по члену несколько раз, Сайхара растягивается в улыбке, закусывая чужую мочку уха. Проводит по раковине языком, чуть ныряя вглубь. И, стоило только детективу попасть по простате, тут же его награждают таким сладостным стоном, что на языке слюна ощущается как мёд. Самозабвенно толкаясь и, надрачивая в такт толчкам, Шуичи шипит, когда его внутри сжимают особенно сильно. И это, как ему кажется, до умопомрачения приятно. — С-стой! — Кокичи толкает ладонью Сайхару в грудь, тяжело дыша. — ...Давай, давай сменим позу. Я хочу смотреть в твои глаза. Фрукты разлетаются по полу, вслед за свечами, а ваза разбивается вдребезги. Разом смахнув всё со стола, Шуичи рывком укладывает туда Ому, что тут же сцепил лодыжки на чужой пояснице. Столешница, бедная, вся скрипит и трясётся, пока в не менее бедного Кокичи чуть ли не вколачиваются. К слову, тот уже с закатанными глазами и словечка не сказал, лишь что-то бессвязно шепча и стеная. Уже чувствуя скорый пик, Шуичи забрасывает чужие ноги себе на плечи и, нагнувшись вперёд, вбивается в чужие губы. Это, на самом деле, даже не похоже на поцелуй: Сайхара и Ома, не в силах даже сомкнуть губы, просто лизались, проводя языками по зубам, нёбу и мягкой кожице. Толкнувшись особенно глубоко, у Кокичи лихорадочно задрожали ноги, а Шуичи, наоборот, остановились, глубоко изливаясь внутрь.

***

— Я просто в шоке с вас! — Каэде ходит кругами по комнате, недовольно зыркая на двух лежащих на кровати парней. — Ну как можно было, соблюдая постельный режим, разбить дорогущую вазу?! Нам же комендант голову открутит! — Может скажем ей? — ...Только попробуй.