diabolus

Противная трель будильника бьёт по голове, как кувалда по наковальне, и молодой человек жмурит заспанные глаза, издавая тихий стон. Он всегда легко вставал утром, еще в школе получая за это балл к карме, но сейчас он готов продать душу и органы, лишь бы эта адская машинка перестала кричать. Внутренний голос злорадно хихикает, мол, сам виноват и нечего до пяти утра насиловать бедный синтезатор; что еще немного, и он начнет фальшивить, как расстроенный рояль, хотя сам же ставил будильник на раннее утро. Мозг еще хуже просыпается, до конца ловя уходящие ноты сновидений, и ему явно не помогают плотные черные шторы, которые перекрывают доступ для солнечных лучей. Парень резко садится на кровати. Голова начинает кружиться от быстрой смены ориентации в пространстве, и голос подает уже голодный желудок, который срочно требует крепкий кофе и сытный сэндвич с красной рыбой. Ну кто придумал работу? На кого нужно насылать чертей и отборный мат? Иногда юноша задаётся вопросом: «ну почему нельзя быть просто красивым и получать за это неплохие деньги?». Эту величавую мысль перебивает более реальная, которая когда-то исходила от его «хорошей» знакомой: «Дима, являться хорошим человеком – это не профессия». Ах да, точно, именно поэтому он стал батрачить 25/8, ибо машина и квартира, а также миллион хотелок сами себя не купят, а искать для этого богатого, но мерзкого альфу он не станет даже под дулом АК-47. Кряхтя, как старое, но любимое кресло, Дима встает с нагретой постели, при этом разминая затёкшую шею. Как говорит его подруга Лина: тебе уже 26, а не еще, поэтому пошли со мной в СПА вместо того, чтобы прирастать к своей «бренчащей тарантайке» и тату-машинке. Дима шаркает мягкими тапками по полу, прокладывая мысленный путь в ванную комнату, молясь, чтобы не собрать своим бренным телом все углы и предметы мебели. Матвеев заходит в светлую комнату, растягивая мышцы и смотря на себя в зеркало. В принципе, можно сказать, что не все так плохо: и ничего он не помятый, и вовсе он не похож на брошенную на улице собаку. Он трясёт головой, обливая лицо прохладной водой и параллельно ища, как слепой новорождённый котёнок, электрическую зубную щетку. Действуя на автомате, он принимает бодрящий душ, обливаясь тысячами масел, гелей и кремов. Парень всегда фыркает на слова о том, что он омега, и все эти банки склянки необходимы ему, как выброшенной на берег селёдке нужна вода, ведь так прописано природой. Иногда он и правда приходит к выводу, что цель его жизни – это борьба со стереотипами, что омега всегда мягкий, лёгкий и компромиссный, а альфа берёт все напором, вгрызаясь в добычу зубами и когтями, при этом смотрясь со стороны, как олимпийский бог. Конечно, мир уже давно вышел из мезозоя, и понятие второго пола давно не играет такой большой роли. Омега больше не выступает куском вкусно пахнущего мяса, который при этом еще и готовит, рожает и редко, когда говорит что-то против, а альфа больше не обычный добытчик и шкаф-купе без мозга, который летит на течную омегу, как бульдозер, сметая всё на своём пути. По крайней мере, очень хочется верить в эти утопичные мысли, при этом осознавая весь сюр. Да, мир неустанно движется, люди взрослеют, меняются под давлением времени и чужого мнения, но всегда найдется покорёженная шестерня в механизме. Многие омеги всё еще стирают свою личность лишь бы подогнать себя под нормы и правила, убирая пирсинг и цветные волосы в обмен на плюшевый свитер и кремовые брюки. Откладывают барабанные палочки и вытаскивают из ушей наушники с играющим в них тяжелым роком, ставя себе виниловые пластинки, и наливают ромашковый чай в кружку, в которой еще пару минут назад было терпкое вино. Дима не против изменений, взросления и осознания, но он сто процентов против обезличивания и вранья самому себе. За этими мыслями парень не замечает, как уже сидит на, так и не застеленной кровати, быстро стуча по буквам на клавиатуре пальцами, подбирая плейлист. Ему срочно необходима любимая музыка и кофеин. Кофе, кофе, кофе. Похоже, вселенная сегодня тоже встала не с той ноги, поэтому сейчас отрывается и мстит бедному юноше, потому что телефон заходится мелодией, а на экране высвечивается знакомый контакт с именем «джибби». Дима тяжело вздыхает, прикладывая гаджет к уху, и отвечает на слишком ранний звонок. – Доброе утро, бесёнок! – раздается вполне бодрый голос Лины из динамика, будто она уже переела таблеток аддералла с самого утра, и парень даже не успевает что-то сказать, – Ты в пробке застрял что ли? Матвеев слышит, как девушка отхлёбывает свои, заваренные особым путём, травы из кружки, которые когда-то дала попробовать и парню. Юноша морщит нос, как будто наяву снова ощущая этот примерзкий вкус. Стоит добавить девушке пару плюсиков за то, что она честно пыталась убить в нём любовь к его «гадкой и горкой жиже», которую он гордо считает лучшим кофе на свете, хоть эта затея и закончилась провалом со счётом 1:0 в его, Димы, пользу. Джебисашвили не стоит так громко кричать, потому что если парень еще больше зажмурит глаза и отодвинется от телефона, лишь бы не оглохнуть, то точно упадёт лицом на мягкую подушку и уснёт до послезавтра, а разбудить его не сможет даже его любимый Честер Беннингтон, который воскреснет специально для того, чтобы сделать ему предложение, стоя на одном колене рядом с его кроватью. – В какой пробке, Джибби? Пока что я занят только выбором новой кофейни в которой буду заказывать кофе, потому что моя любимая недавно закрылась. Честно слово, нужно было Владу сказать, чтоб купил её. Ну а что? Ему не сложно, а мне приятно. Эдакий подарок на праздник, который мы не празднуем, – Матвеев чешет затылок, откидываясь на спинку кровати. Найти хороший кофе в Москве – это единственная проблема, которая его правда беспокоит. – Я, конечно, не хочу тебя разочаровывать, но на работе тебе нужно быть уже через пару часов, – по звуку Лина, кажется, роняет ручку или карандаш. Явно опять придумывала план по захвату всемирной паутины, попутно чиркая в блокноте крестики и нолики. Ей в принципе тяжело концентрировать внимание на чём-то, что не касается работы. Из динамика доносится тихо шипящее «блять» и звук удара. Ну точно приложилась затылком об стол, стараясь поднять упавший предмет канцелярии. Потом весь день будет бегать к нему из своей берлоги гения, заваленного миллионом нужных и важных вещей, чтобы хныкать, что набила себе шишку. Все стандартно. Скука.  – Чего? – парень кидает взгляд на часы, висящие на стене. Ровно семь утра. – У меня поставка только в обед, куда мне так торопиться? Или ты снова вычитала новость, что где-то прорвало трубу и решила, что лучше я буду выезжать раньше, чем меня смоет по дороге, как ковчег Ноя? – Если бы. Черри ходит довольный, как чёрт, потому что у нас прибавление. Поздравляю, вы родили, блять. Не знаю всех подробностей, но он сказал, что хочет сделать этого новичка главой отряда. Ты хоть представляешь? Что должен был сделать этот индивид, чтобы так впечатлить самого Череватого? Он так лыбится, будто с утра уже кого-то утопил, а его Лёва не то что ходить начал, а как минимум поступил в универ. Девушка звучит отстранённо, но Дима знает её слишком давно, чтобы услышать нотки заинтересованности в её голосе. – Я-то тут каким боком? Ну новенький и новенький, флаг ему куда угодно. Не помрёт в первой же стычке и слава бесам, –  юноша зевает, но как бы он не возмущался для вида, он все равно встает и злобно топает к шкафу. Чёрт бы побрал этого Череватого. Хотя, зная его всю сознательную жизнь, Дима может с точностью сказать – Влад заебёт даже мёртвого, чего уж про чёрта говорить. Доведёт до дёргающихся рогов и облысения хвоста. – Матвеев, не вынуждай меня любить Череватого больше, чем тебя! Я все-таки убеждена, что из вас двоих ты более смышленый. Естественно, ты должен будешь выслушать этот новый бриллиант, всё записать и снарядить его хоть в латы, если так ему нравится, и если нужно, то зубы ему титановые сделать, чтобы отбивался даже без конечностей. Лина явно хмурится, потому что убеждена, что доносит вполне логичные мысли. Но Диме не нужна логика в семь утра. Ему нужен кофе, и чтобы от него отъебались. Он ставит звонок на громкую связь, параллельно находя контакт в телеграме с ёмким названием «чудо с черешней» и пишет короткое «скоро буду», получая в ответ какой-то уж очень счастливый стикер с танцующей гориллой. – Ладно-ладно, не верещи, я постараюсь приехать как можно быстрее, если до этого не разобью голову об паркет от всего этого пиздеца. Дима скидывает звонок даже не прощаясь, но матеря весь белый свет. Он ускоряется, цепляя на себя первые попавшиеся черные джоггеры и объёмную толстовку, сверху надевая кожаную куртку. На улице погода из разряда мерзких, потому что еще не холодно, но уже не тепло, и Дима счастлив, что у него есть машина, и выбор одежды не превращается в адские муки. Парень в принципе из того разряда людей, что терпеть не могут полутона в чём-либо. Либо ненависть до сжигания нервной системы, либо любовь до помутнения рассудка, с которой он еще не сталкивался. Либо дикая жара, чтобы сидеть, стуча зубами, под кондиционером, либо острый мороз, чтобы так же стучать зубами возле батареи. Покрутившись возле зеркала в пол пару минут, юноша еще добрых десять минут носится по квартире в поисках телефона, что держит в руках; ключей, которые воткнуты в замочную скважину и пачки сигарет, которую он благополучно оставил в машине. День обещает быть томным. Наконец он вылетает из квартиры, затем лифта, что везёт его с пятнадцатого этажа и бредёт на платную парковку, ища свою тойоту супра среди тысячи других машин. Он честно копил на неё деньги, если его работу в принципе можно назвать хоть немного честной, поэтому почти гордо падает за руль любимого авто, ведя плечами из-за не прогретого салона и наконец выезжает в сторону нужного места. Он готов сам себе подарить шоколадную медаль за то, что когда-то купил квартиру так близко к нужной точке, прекрасно помня, как еще жил за городом, а Влад звонил ему в три часа ночи с воплями: «ну и где у тебя патроны, блять, лежат? Я тут даже твой йо-йо нашел и смазку с вишней. И да, я не хочу ничего знать». Дима помнит звук падающих коробок и отборный мат от Череватого, потому что у него тут дело горит, а Матвеев, смотрите-ка, спит ночью. Так что да, покупка квартиры – одно из лучших его решений. Сначала поездка в Китай, покупка квартиры, а потом уже Ариана Грандэ, Леди Гага. Стоя на светофоре, парень приоткрывает окно и закуривает любимые сигареты, в такт стуча длинными пальцами по рулю и мотая головой в разные стороны.Он краем взгляда замечает хмурых водителей, которые смотрят на него, как на больного, пока он стучит на воображаемых барабанах, пропуская зелёный свет светофора. Жизнь итак над ним сегодня пошутила очень смешно, так что извините, но хуй сосите. Матвеев подъезжает к нужному зданию минут за сорок и почти бегом летит туда, как мотылёк на огонь от подгорелого маршмеллоу, насаженного на палку. Он проходит посты охраны почти на автомате и в полном тумане, всё еще надеясь на то, что сможет прикорнуть где-нибудь на диванчике в курилке. Лифт, десятый этаж, коридоры, коридоры, бесконечное количество дверей и людей, и вот он уже в своей среде обитания, пропитанного запахом пороха и дыма. На втором стуле рядом со своим рабочим столом он видит миниатюрную фигуру знакомой девушки, что сейчас нервно грызёт дужку своих прозрачных очков, явно дожидаясь его. – Наконец-то. Ты как курьер из самоката, что пишет, что будет через десять минут, а сам уже помирает где-то в сугробе. Как доехал? – Лина крутится на стуле, скрипя пластмассовыми колёсиками. – Нормально, но я всё еще хочу немного умереть, – Дима падает грузной тушей на своё законное место, выдыхая и сдуваясь, будто шарик с гелием. Он с хрустом потягивается, растекаясь по спинке стула, как незастывшее желе, всё еще хочет кофе и полежать в гробу пару лет. – Нам с тобой точно помирать раньше времени нельзя, потому что с нашими грехами нас ждут только вечные муки в адском котле, – Джебисашвили кривит губы и кивает головой, как бы подтверждая свои слова. – Лина, я грешу не для того, чтобы страдать в аду. Я хочу там, как минимум, править, – парень удивлённо распахивает глаза, беря в руки протянутый стакан с черной жидкостью и замотанный в фольгу, по ощущениям и запаху, сэндвич, ­– Но, похоже, благодаря тебе моя коронация откладывается. Матвеев приклеивается к трубочке суперклеем, довольно получая свою дозу кофеина, на что Джебисашвили показательно фукает: – Кстати, новенький бриллиант уже тут, бродит как тень Гамлета. Скоро придёт разбавлять твои серые и скучные будни, – девушка ухмыляется, пытаясь подстебнуть его вечной скукой и тоской, но забывает, что у него в голове уже давно лишь вечная мерзлота и ноты из произведений Баха. Ну хобби у неё такое, Дима её даже не осуждает. – Было бы очень интересно, если бы не было бы так по… – парень не успевает договорить, потому что в его обитель тихо залетает грозовая туча в виде высокого, крепко сложенного человека. Волосы длинноватые, слегка вьющиеся на концах, густые брови, что сейчас слегка нахмурены и ярко выделяющийся шрам на верхней губе в купе с глазами цвета стали. – Привет? Что ж. Диме уже почти не скучно.