Первая любовь генерала

Чонгуку стало понятно, почему дебют этого омеги вызвал такую шумиху в городе. В огромном помещении погасло всё освещение, заставляя всех присутствующих умолкнуть. Яркий одиночный луч света от прожектора упал на занавес, послышалось мелодичное звучание сякухати под сопровождающий звонкий звук тайко , музыка приятно оседала где-то на уровне грудной клетки, казалось, что звуки ударов полностью заполняли лёгкие, подстраиваясь под ритм самого сердца. Сначала в проёме между громоздкой тканью появилась изящная рука, отодвигая тяжесть в сторону, затем зрителям предстал юноша в чёрном шёлковом кимоно. Он медленным шагом направился по продолговатой сцене прямо в глубь зала, иногда оборачиваясь назад. Тонкая синяя ткань шлейфом тянулась от сложенных за спиной рук, что крепко держали два веера. Музыка обрывается и вверх взлетает ткань, по всему помещению разносится шорох от её удара в воздухе. Юноша поднимает вторую руку и плавными движениями принимает нужную стойку, он отодвигает одну ногу назад, чуть наклоняется и делает круговое движение руками, поворачиваясь на сто восемьдесят градусов. Веера, от которых и тянулась та красивая ткань, сложились от лёгкого прикосновения, их хозяин вернулся в исходное положение и начал хаотичными движениями изображать волну, под нарастающий звук тайко. Длинная синяя ткань превращалась в красивые водовороты, закручиваясь вокруг тела танцующего, подобно морской волне, словно призывала всех присутствующих погрузиться с головой в это потрясающее исполнение.  На стол падает что-то светлое, альфа поднимает голову вверх и видит то, что ему точно не могло показаться — маленькие лепестки сакуры разлетаются по всему залу. Медленно кружа, они опадали на головы и одежду гостей, которые так же, как и альфа, были зачарованы происходящим. Он вновь осматривает юношу, что так искусно рисует руками в воздухе. Омега необычайно красив, чёрные длинные волосы обволакивали его маленькое тельце, придавая ему больше хрупкости. На выбеленном личике ярко выделялся красный макияж, альфе стало интересно посмотреть, как же выглядит мейко без этих красок.  Чон помнит восторженное ликование его друга, он рассказывал, как на боях сумо встретил нового протеже Сидзуко. Самый известный в Киото гейко представил публике своего подопечного в таком неподходящем для этого месте. Каково было удивление судей, когда вместо боя все смотрели на юный цветок, что так красиво выделялся среди большого количества альф. Можно признать, выбор места стал на удивление верным и принёс свои плоды, уже на следующий день весь город гудел в ожидании объявления официального дебюта. Долго ждать не пришлось, юнец получил главную партию в представлении от знаменитого театрального постановщика. Весь город был обклеен плакатами, на которых красовалось красивое лицо омеги.  Чонгук общего восторга не разделял, к своим сорока годам он дослужился до звания генерала армии и к подобного рода мероприятиям относился с холодом. Его нрав был суровым, как и у всех военных, изнеженные «произведения искусства» вызывали у него лишь отторжение.  Несмотря на то, что вся верхушка армии и элита города состояла в браке, это не мешало им становиться данну. У альф был свой резон становиться данну. Иметь на содержании гейко — означает значительное повышение собственного престижа в обществе. Чонгуку это не было интересно, хоть его брак был не по любви, он считал, что нельзя забывать о семейных ценностях. К сожалению, его супруг умер во время родов второго ребёнка, тогда на свет появился замечательный омежка, и своей милой улыбкой растопил суровое сердце отца. Да… Не хотел бы Чон такой же судьбы, как у этого юнца на сцене, своему чаду. Чаще гейко становились омеги из бедных семей, проданные в окия. Скорее всего и этот случай не стал исключением. Всем известно, после официального дебюта старший гейко-наставник проводит торги. Он выбирает несколько хороших вариантов и передаёт коробочку с рисовым пирожком. Это означало, что торги на мидзуагэ начались, а владельцы таких коробочек могут принять непосредственное участие. После выступления станет понятно, кто удостоится такой чести. Старший со своим протеже, не церемонясь, будет подсаживаться за столики и знакомить поближе кандидата со своей, возможно, будущей потерей большого количества денег. Альфа не будет скрывать, омега пришёлся ему по вкусу, надо быть слепым, чтобы не очароваться красотой этого юного создания. Но вероятность того, что сегодня вечером за его столиком окажется столь приятная компания — нулевая. Каждый гейко в курсе, альфа никогда не принимал участие не только в торгах, но и в принципе не пользовался «услугами» гейко. Как же жаль, потому что в этот раз Чон бы точно не пожалел денег.  Выступление заканчивается, зал взрывается бурными аплодисментами, провожая омегу за кулисы. Чонгук начинает жалеть о том, что повёлся на уговоры своего друга и пришёл этим вечером на выступление. Сдаётся ему, эта симпатия доставит кучу проблем. Он оглядывается вокруг, выискивает рыб покрупнее. Наставник омеги не будет размениваться на простых альф, в зале присутствуют важные государственные деятели, главный врач, у которого есть несколько больниц, ну и, конечно же, военная элита, в лице самого альфы. От размышлений его отвлекает друг. — Я слышал Иошито собирается поставить десять тысяч йен на торгах. Чонгук переводит взгляд на Мамору, а под столом сжимает руку в кулак. Ему не нравится думать о том, что кто-то будет участвовать в этом цирке извращенцев и покупать девственность омеги. Он, конечно же, не в счёт. Он — это другое.  — Мамору, иногда я жалею о дружбе с тобой, — вздыхает альфа, — Всё же между нами должны быть только деловые отношения. Как так получилось, что мой заместитель втягивает меня в сомнительные мероприятия. — Прошу прощения, генерал Чон, — улыбка на лице выдаёт несерьёзность извинений, — Вам бы не помешало расслабиться, а то скоро морщины между бровей перестанут разглаживаться. Чонгук стреляет в него предупреждающим взглядом. Мамору единственный, кому Чон позволяет такую манеру общения. Но иногда его хочется придушить.  — А вот и он. Чонгук оборачивается и кидает взгляд в ту же сторону, что и его друг. Двое омег проходят в зал, параллельно кланяясь каждому столику. Теперь юнец выглядит как настоящий мейко: чёрное кимоно сменилось на розовое, волосы убраны в красивую причёску, на голове переливаются заколки. Как и следовало ожидать, первый столик за который сели омеги принадлежал Иошито. Альфа был шичо Киото, и падким на красивых омег. Сальная улыбка отразилась на его лице, стоило только мейко присесть рядом, они не очень долго о чём-то переговариваются, после чего Чон видит, как Сидзуко передаёт в руки маленькую коробочку. Они откланиваются и уходят в сторону столика врача. Чонгук с раздражением отворачивается и утыкается взглядом в стол. Его пугает такая реакция на происходящее. Это новое чувство, чуждое для альфы. Ревность. Как так получилось, что мужчина строгих правил сейчас сидит и разрывается от ненависти к окружающим? Непонятно. Но с этим нужно что-то делать. Скорее всего, Чон подорвётся и догонит наставника омеги, будет требовать возможность участия в торгах и обязательно «отвоюет» своё право. — Вот чёрт! Нет, за этот вечер Мамору порядком поднадоел, ну сколько можно, Чон просто хочет пару минут для размышлений, но каждый раз его прерывают. Он оглядывает друга и застывает, тот с испугом на лице смотрит ему за спину и раскрывает рот в удивлении. —Добрый вечер, — сбоку слышится мелодичный голос, — Очень рад видеть вас сегодня. Позволите присесть? Кажется, погоня за омегой отменяется.  — Конечно, прошу вас, присаживайтесь! — Мамору весь в нетерпении.  — Благодарю. Господа, как вам вечер? — Всё хорошо, мы прекрасно проводим время с генералом Чоном, — Мамору пытается разрядить обстановку и ступор своего главного. — Генерал Чон, как вам выступление моего подопечного? Чонгук переводит взгляд на юного омегу, замечает трепещущие ресницы, пухлые губы и длинные изящные кисти рук. Он прочищает горло и низким голосом проговаривает: — Ваш подопечный безусловно стал бриллиантом этого вечера. Старший омега улыбается и принимает комплимент, благодарит за столь щедрые слова. Чонгук вдыхает приятный аромат. Даже он кажется самым подходящим для Чона. Цветочные нотки забили его лёгкие, стоило только омегам присесть за их столик. Где-то витают отголоски карамели, так пахнет старший, но этот запах совершенно не интересен Чону. Ему интересен этот маленький комочек нежности, который успел искусать свои губы и съесть весь макияж с них. Омега излучает такую приятную ауру, что у Чона окончательно срывает крышу. Сегодня на сцене был невероятной красоты мейко, но когда он присел за их столик, можно было увидеть что-то другое, что-то нежное и аккуратное. Чонгук, как хороший военный, может считывать людей по одному взгляду. И тут его подсознание просто кричит: это то самое! — Что ж, господа, боюсь нам уже пора, — с наигранной грустью проговаривает Сидзуко, — Генерал Чон, смею вручить вам небольшой подарок, был очень рад вас сегодня лицезреть. В руках у Чонгука оказывается небольшая коробочка, он уже знает что там находится, поэтому сильно сжимает её в руках, взглядом останавливая омег. — Могу ли я попросить вас остаться, — уточняет, потом переводит взгляд на младшего и дополняет, — Наедине? — Конечно. Акио, пройди пока за кулисы, я скоро подойду. Юный омега кланяется и спешит удалиться. Чонгук провожает его потемневшим взглядом, проводит рукой по волосам и выдыхает. — Буду с вами честен и краток. Я заинтересован в этих торгах. Пусть все кандидаты борются друг с другом. Просто назовите мне конечную сумму после окончания, я дам вам в два раза больше. И, если Акио захочет, я мог бы в последствии стать его данну. — Я понял вас, генерал Чон, торги пройдут через два дня, по окончании я пришлю к вам посыльного. С вами приятно иметь дело. Как хорошо, что я послушался своего подопечного и в этот вечер присел к вам за столик. До встречи. Омега откланивается и уходит. — Не верю своим ушам, — заключает Мамору.

***

Время за полночь, а посыльного от Сидзуко так и не было. Чонгук нервно отбивает пальцами рук по деревянному столу. После ужина он пришёл в свой кабинет и устроился в ожидании. С каждым часом его настроение ухудшается, альфа уже не так уверен в выигрыше. Может быть, им предложили такую сумму, что старший омега посчитал невозможным перекрыть её? В любом случае, они должны были прислать посыльного, как и обещали. В доме раздаётся громкий стук и слуги спешат открыть гэнкан гостю. Через пару мгновений стук слышится уже в комнате и перед ним появляется пожилой омега. — Добрый вечер, генерал Чон, торги только закончились и я спешу сообщить вам результат. — Не томите. — Десять тысяч йен предложил господин Иошито. — Передайте Сидзуко, что я дам двадцать тысяч, как мы и договаривались. — Хорошо, генерал Чон, смею откланяться. — Всего доброго. Помещение пустеет, альфа вздыхает и откидывает голову. Никогда бы не подумал, что будет принимать участие в торгах, так ещё и настолько сильно переживать. Он не обмолвился с омегой и словом, хватило всего лишь одного взгляда на сцену, чтобы в душе разгорелся пожар. Никогда ничего подобного не испытывал. И скорее всего не хотел бы испытывать это и дальше. Взрослый альфа сошёл с ума по омеге, младше его на двадцать два года. Раньше Чон принижал такого рода отношения. А теперь сам влез в эту грязь.  — Отец, кто это был? В проёме стоит сонный старший сын Чона. Он трёт глаза и с непониманием смотрит на альфу. — Ичиро, уже поздно, зачем ты встал? Возвращайся в комнату, у меня были срочные дела.  Мальчик надувается и с обидой уходит обратно к себе. Ему уже двенадцать лет, и он считает себя взрослым. Он старший сын и к тому же альфа. Хочется брать пример с отца и участвовать во всех делах семьи. Но старший до сих пор смотрит на него, как на ребёнка. На самом деле альфа слышал весь разговор, и теперь ему интересно узнать, за что же его отец отдаст такую бешеную сумму.  Ичиро заходит в соседнюю комнату, подходит к кровати младшего брата омеги, целует в лобик и поправляет одеяло. Это обязательный ритуал перед сном, он очень дорожит омегой, ведь тот так похож на умершего родителя.

***

Тэхён сегодня сильно нервничает, с самого утра у него всё валится из рук, он ожидает прихода своего наставника, чтобы услышать приговор. Или всё же омеге повезёт? Он вспоминает, как оказался в стенах этого дома ещё в детстве. Брошенный и проданный омежка целыми днями только и делал, что плакал. Ему пришлось быстро повзрослеть и отбросить свою детскую наивность. Тогда-то он и встретил Сидзуко-сан, тот выбирал для себя будущего подопечного в нескольких окия, и как же повезло, что его выбор пал именно на Тэхёна. — Отныне тебя будут звать Акио, — омега до сих пор вспоминает слова старшего, — Это означает «красивый», оно прекрасно тебе подходит. Тэхён, давно я не встречал такую красоту в этих злачных местах, у тебя будет хорошее будущее! А я обязательно помогу в этом. Сидзуко-сан действительно помог, он плотно занялся обучением мейко, отправил мальчика в школу, где его обучили азам будущей профессии, и даже сам непосредственно участвовал в оттачивании навыков младшего. Его старания окупились, о Тэхёне теперь гудит весь город, а это значит, что за его мидзуагэ заплатят хорошие деньги. Продажа девственности — это единственный раз, когда у омеги происходит принудительная интимная близость, не нужно путать их с юдзё, ведь в дальнейшем гейко может спать только со своим данну и то, если сам того захочет. — Тэхён, — в комнату входит наставник, — Торги окончены. — Сидзуко-сан, прошу вас, скажите же скорее кто… — Я не знаю как ты это сделал, но больше всех предложил генерал Чон, — старший опускается на колени рядом с младшим и берёт того за руки, — Двадцать тысяч йен. Тэхён, этих денег хватит на покрытие трат за твоё обучение и содержание. Теперь ты будешь самым известным гейко не только в городе, но и во всей стране. У омеги от услышанного кружится голова, он одновременно и рад, и напуган. Это баснословная сумма, некоторые гейко работают годами, чтобы заработать такие деньги.  — Тэхён, открой мне свой секрет, я же сгорю от любопытства! Омега опускает глаза, руками захватывает подол своего кимоно, смущённо улыбается и не может начать говорить. Он выдыхает и под конец не выдерживает, нервно смеётся, смех этот ни в коем случае не расстроенный, в глубине души омега сам не может поверить, что всё сложилось именно так, как он и хотел. — Сидзуко-сан, я правда ничего не сделал, на самом деле это не в первый раз, когда я видел генерала… В памяти Тэхёна всплывает детское воспоминание. Маленький омежка бежит по большому рынку в поисках родителей, повсюду мерцают красные вывески с названием продуктов и стоит ужасно вкусный запах еды. Маленькие глазки наконец выцепляют из толпы скудно одетых родителей. Яркая улыбка озаряет симпатичное личико, а короткие ножки сами несутся в нужную сторону.  — Папа! Папа! — звонкий голосок доносится до слуха родителя, — Хочу такояки, хочу! — Денег нет, мы пришли сюда за рыбой, а не за твоими «хочу»!  Омежка расстраивается, отходит от родителей к прилавку, чтобы ещё раз взглянуть на вкусность. — Две порции, пожалуйста. Рядом прозвучал низкий голос, мальчик поворачивает голову вправо и видит высокого альфу, тот хорошо одет, от него приятно пахнет бергамотом, а чёрные волосы красиво блестят на солнце. Мужчина бросает взгляд на мальчика, вид у него серьёзный и пугающий, омежке вмиг становится некомфортно. В руках у альфы оказывается две шпажки такояки, он откусывает половинку шарика, разворачивается и проходится взглядом по ребёнку. Протягивает руку с едой прямо под нос смотрящему в ответ. — Держи. — Э… Это мне? — Да. — Спасибо. Ответа не последовало, старший просто улыбнулся, вручил в протянутые ручки вкусность, отдал деньги продавцу и ушёл. Не сказать, что альфа был очень мил, но в глазах маленького омеги он стал самым добрым незнакомцем на свете. Обычно все шарахались от него, думая, что мальчик в такой одежде окажется воришкой, поэтому даже такая мелочь показалась самым чудесным поступком. Омежка пообещал сам себе, что запомнит это лицо и приятный запах. Он обязательно вырастет и вновь случайно встретит этого альфу. Так и случилось, буквально год назад омега увидел его на том же рынке, тот громко что-то рассказывал маленькому омежке рядом, вытирая испачкавшийся ротик. Он ярко улыбался и смотрел тёплым взглядом на ребёнка. Мейко постеснялся подойти к ним, но спросил у омеги из его класса, не знает ли тот случайно, кто это. На что получил утвердительный ответ. — А, я, кажется, понял, ты недавно встретил его на улице и очаровал? — из воспоминаний вырывает громкий голос наставника.  — Да, можно и так сказать, — посмеивается Тэхён. — В общем, это уже неважно. Сегодня вечером ты отправишься к нему домой.  — Так скоро? — Да, по правилам это должно случиться в эту ночь. Так что пора начинать приготовления.

***

Тёплая вода приятно расслабляет, Сидзуко-сан добавил пару капель эфирных масел, чтобы природный запах омеги раскрылся сильнее, помог помыть длинные шёлковые волосы и расчесал их гребнем. Попросил долго не засиживаться и ушёл. Дал время побыть одному и подготовиться не только внешне, но и морально. В воде плавают бутоны цветов, один из них оказывается в хрупких руках, омега подносит его к носу и втягивает приятный аромат, откидывается на бортик и прикрывает глаза.  Вдруг он не оправдает ожиданий альфы? Вдруг он покажется некрасивым или неумелым? Хотя про неумелость спорный вопрос, альфа заплатил за девственность, а следовательно знает, что опытом тут и не может пахнуть. Так же можно отмести сомнения на счёт красоты. Никто бы не заплатил такие деньги, будь омега не в его вкусе. Час от часу не легче… Покидает купальню в очень смутном настрое, в комнате его уже ждёт красивое нежно-розовое кимоно с большими цветами по всей поверхности ткани, он задерживает на нём взгляд и застывает.  — Правда красивое? На такое кимоно из шёлка Хироюки-сан можно работать о-очень долго. — Сидзуко-сан, спасибо вам большое! Всё получилось только благодаря вам. Мне повезло встретить такого хорошего наставника. — Нет, это мне повезло, что до моего прихода тебя никто не украл, — смеётся старший, — Видимо, у всех случилась резкая потеря зрения, иначе как объяснить, что никто не заметил такую красоту. — Мне так страшно, вдруг что-то пойдёт не так? — Тэхён, у него двое детей, думаю он знает, как сделать, всё правильно. — У него есть супруг? — Нет, его супруг умер лет шесть назад, в этом плане генерал — хороший семьянин. Он никогда не изменял при его жизни, и даже после смерти не пустился по всем юдзё в городе. Тэхёну приятно это слышать, нет, не про смерть, конечно, про то, что генерала считают хорошим. Маленькое сердечко ещё в детстве не обмануло его насчёт альфы, а теперь он сгорает от нетерпения и предвкушения от скорой встречи наедине. Сидзуко-сан помогает ему надеть кимоно, укладывает волосы и наносит лёгкий макияж. Полностью собравшись, они выходят из комнаты, Тэхён надевает гэта и уже собирается выходить на улицу, где его ждёт повозка. — Стой, — останавливает его старший, после чего за спиной слышится звук щёлканья от кремня, — На удачу, теперь ступай. Перед ним открываются двери, слуга помогает сесть в повозку. Он последний раз кидает взгляд на наставника, и они трогаются. Дом у генерала Чона с виду очень большой, омеге открывают ворота, и он оказывается в красивом саду, где цветёт сакура. Сезон цветения почти окончен, поэтому половина цветков уже опала, покрывая всё вокруг своими лепестками, точно снег. Они проходят по каменной дорожке прямиком ко входу, слуга открывает перед ним двери, позволяя омеге пройти внутрь. Он послушно ждёт, пока за ним закроют и его проводят в нужную комнату. — Пройдемте за мной, господин вас уже ожидает. Перед омегой открывают сёдзи , он проходит внутрь и видит сидящего альфу, подходит ближе и опускается на колени для приветственного поклона. Чон обладает мужественной красотой, у него широкое статное тело, «правильное» лицо, с крупными и выделяющимися чертами, от него исходит приятный аромат, он опрятен и чист. Омега невольно засматривается и ему нравится то, что он перед собой видит. — Добрый вечер, Акио, — комнату заполняет приятный низкий голос, — Я чувствую, что ты переживаешь, пожалуйста, расслабься. Я не хочу и не буду причинять тебе дискомфорт в этот вечер. Если честно, для начала мне бы хотелось узнать тебя немного поближе, ты же не против небольшого разговора? — Что Вы, генерал Чон, как я могу быть против. — Когда мы с тобой наедине, можешь обращаться ко мне на «ты» и просто Чонгук. — Тогда для Вас я просто Тэхён, — улыбается омега. — Я же попросил на «ты». Тэхён — это твоё настоящее имя? — Прости, — тут же исправляется, — Да, имя Акио дал мне Сидзуко-сан. — Это означает «красивый», Сидзуко подобрал тебе действительно подходящее имя, но твоё настоящее мне больше по душе. — Его мне дал мой отец. — Расскажи о родителях. — Эм… Мои родители были обычными рабочими, отец был ремесленником, обрабатывал дерево, а папа до болезни работал на поле, собирал пшено.  — И как ты очутился тут? — Папа долго болел, не смог поправиться и умер, когда я был совсем маленьким, отец не выдержал и запил, он мог неделями не выходить из дома. С работой всё стало плохо и он решил продать своего ребёнка. Видно, что омеге неприятно вспоминать эти ужасные моменты из жизни. Чонгуку жаль его, но с другой стороны, если бы не эта печальная судьба, он бы вряд ли когда-нибудь встретил Тэхёна. Сейчас этот омежка сидит в его комнате, в его доме, в эту ночь он полностью будет принадлежать ему. Это несомненно радует.  — Мне очень жаль, Тэхён. Давай поговорим о чём-то хорошем. Расскажи лучше о том, что тебе нравится, что ты любишь из еды? — Я не привередлив в еде, а из любимых занятий могу выделить занятия танцами, каллиграфию и чайные церемонии. А что нравится Вам… То есть тебе? Чонгук кончиками пальцев прикасается к изящной руке омеги, приподнимает и целует тыльную сторону.  — Мне нравишься ты, Тэхён. Омега краснеет и заметно нервничает, он с испугом прижимает целованную руку к груди и большими глазами смотрит на альфу. Чонгук не может насмотреться в ответ.  У Тэхёна красивая молочная кожа, одно прикосновение — и ты зависим. Чон только что это ощутил на себе. — Прости, ты так юн и невинен, кажется, одно только твоё слово, и я не посмею к тебе прикоснуться, — вздыхает. — Я не специально, мне не неприятно, просто неожиданно.  Тэхён в доказательство тянется к альфе, соединяя их руки, он очень стесняется, но всё равно пытается показать свою ответную симпатию. Чонгук проводит большим пальцем по нежной коже, преподносит к губам и вновь оставляет поцелуй. Омега смелеет и тянется свободной рукой к чёрным прядям, лёгким движением убирает их с лица и неловко прикусывает нижнюю губу, сам того не замечая. Глаза альфы замечают эту деталь, он на пробу наклоняется и оставляет лёгкое прикосновение на чужих, приоткрытых от удивления, устах.  Тэхёну нравится. Ему было мало. И слишком быстро. Но понравилось. Он сглатывает, приоткрывает чувственные пухлые губы и опускает завороженный взгляд на чужие. На Чона это действует, как на быка красный цвет. Он настигает омегу требовательным поцелуем, подхватывает за талию и помогает пересесть на свои бёдра, аккуратно придерживая. У омеги не маленькие ручки, но на плечах у альфы они кажутся совсем детскими. Он слегка их сжимает и прищуривается от наслаждения. Ему нравится до покалывания в пальчиках. Чонгук запутывается в поясе, пытается его снять, но это никак не получается. Он рычит и отрывается от желанных губ, укладывает омегу на себя, открывая вид на спину, и быстрыми движениями наконец развязывает злосчастную ткань. Омега всё это время сидит неподвижно, уткнувшись в изгиб плеча, и глубоко вдыхает запах. Наконец, верхнее кимоно снято, под ним только приятная белая ткань, альфа пока не решается зайти дальше. Он укладывает омегу на футон , сам тянется к своей одежде и быстро остаётся в одних хакама. Вытаскивает красивую заколку, распускает шёлковые волосы омеги, запускает руку, цепляется за затылок и оттягивает назад. Перед ним открывается отличный вид на раскрытую шею, он проводит длинным языком по солоноватой коже, пробуя на вкус. Нравится. Всё в омеге нравится.  Омега не сопротивляется, просто ждёт следующих действий. Правым бедром ощущает, как сильно его хочет альфа, он и сам ёрзает от непривычного для него приятного покалывания внизу живота и липкого чувства сзади.  — Могу я… — Да, пожалуйста… Просто сними уже это с меня. — Какой нетерпеливый омежка, — хрипит старший. Дальше всё, как в тумане. С него снимают последнюю преграду, переворачивают на живот и проводят меж половинок. Вязкая жидкость приятно обволакивает пальцы альфы, что приподнимает их и наблюдает за тянущейся за ними нитью. Убедился, что не только он хочет этой близости. Слюна скапливается во рту, хочется попробовать омегу на вкус. Не может отказать себе в таком удовольствии, поэтому вылизывает омежье лоно долго и жадно, заполняя комнату причмокивающими звуками и стонами от наслаждения. — Омега, перевернись на спину. «Просьбу» выполняют быстро. Тэхёна о чём ни попроси, всё выполнит, лишь бы приятная ласка не заканчивалась. — Сначала будет немного неприятно, постарайся не зажиматься, иначе сделаешь только хуже.  Кивает. Его ноги раздвигают, пристраиваются между и целуют в лоб. Первое, что он ощущает — это неприятное растягивающее чувство и немного покалывания. На глазах невольно наворачиваются одинокие слезинки. — Тише, маленький, сейчас станет легче. Обещаю. Он проходится мокрыми поцелуями по раскрасневшимся щёчкам, на пробу делает толчок, застывает и следит за реакцией. Хочется чтобы нежно, чтобы омеге нравилось так же, как и альфе. Второй толчок. Никакой слишком болезненной реакции не последовало.  — С ума меня сводишь. Как только впервые увидел, сразу в голове у меня поселился. Разрешения не спрашивал. И вылезать обратно не хочешь, — шепчет прямо в ушко, отвлекает, пока внизу набирает темп. — Я не специально, — всё, на что способен ответить. — Не ври, — посмеивается, — Всё равно не поверю. Омега хнычет и обвивает длинными ножками бёдра альфы. Тот приподнимается, проводит рукой по бархатистой коже, задевая набухшие соски, и смотрит вниз. Хочет увидеть, как его плоть исчезает в омеге. Вид ему нравится. Стонущий Тэхён тоже.  — Ты же позволишь стать твоим данну? — рот у альфы совсем не закрывается, ему хочется постоянно что-то шептать на ушко, смущать омегу ещё больше.  — Да-а… — Тэхён, мне так нравится быть в тебе, ты так хорошо меня принимаешь, — в доказательство увеличивает темп и выбивает из омеги громкие стоны. — Прекрати говорить такое… — Такое — это какое? Прекратить говорить о том, как ты красив? Прекратить говорить о том, как я хочу тебя? Или о том, что ты не сможешь вылезти из-под меня всю эту ночь? — Это всё смущает, — запыхавшимся голосом. — Я готов выполнить любой твой каприз, кроме этого. И не говори, что тебе это не нравится, — альфа опускает взгляд и видит насквозь мокрую простынь, естественной смазки очень много, — Я тебе не поверю, — улыбается, — Не знал, что ты такой разговорчивый в постели. Может пока расскажешь, почему твой наставник сказал, что это ты тогда попросил присесть к нам за столик? Омега смеётся, утыкается взглядом в лицо напротив, кладёт на него руку, которую тут же накрывают в ответ и дарят поцелуй в раскрытую ладошку. Тэхён тает в нежности.  — Не знаю… Сердце подсказало. — Врунишка! В эту ночь альфа действительно очень долго не выпускал омегу, сложно подсчитать сколько раз за ночь он удовлетворил маленькое тельце под ним. В общем, никто и не пытался посчитать.