Ничего

Квакити открывает глаза, и тут же закрывает их обратно. Странный белый свет ослепил его, отбирая все желание открывать их снова. Он трет глазницы руками, тяжело вздыхает... Его тело, отчего-то, дрожало. Было прохладно. Наверное потому, что он... Он лежит? Кью медленно начинает приходить в сознание. Он приподнимается. По совместительству: медленно, но все же верно раскрывает веки, начиная часто моргать. Да, все верно. Он лежал на белом, почти бежевом.. Полу. Материал на взгляд( и ощупь остальной частью тела) не поддавался описанию. Не дерево, не стучит; но и не настолько холодный, как камень. Может быть, мрамор? Кью шевелит крыльями сзади себя, машинально, и вдруг дергается, начиная их разглядывать. Чистые, золотые, где не выдернуто ни единого перышка, нет ни одной сгоревшей полосы. Ему это, должно быть, снится. Мексиканец медленно поднимается на ноги, и обнаруживает, что на нем нет ни костюма, ни галстука... Он был в его самой обычной синей кофте, сзади резвились крылья, а на головах красная ленточка. В таком прикиде он не был лет так... Сто. Закончив ощупывать и осматривать себя, он решил оглядеться. Место, в котором он был, не поддавалось описанию... Все чистое, белоснежное, и, ну, более того - ... Пустое. Абсолютно пустое. У квакити сложилось ощущение, что он находится на каком-то вокзале. Прямо перед ним была дорога для поезда, но он не слышал ни стука колес, ни гудения паровоза... Будто тут уже несколько жизней все было заброшено. — Где я? — Спрашивает сам у себя парень, закусывая губу. Место, казалось бы, должно внушать полное умиротворение. Здесь нет ничего, что принесло бы угрозу, не звучит страшная музыка, не моргает лампочка, здесь... Здесь вообще ничего не было. Собственный голос будто бы растворялся и терялся, не оставляя после себя ни эха, ничего. С каждой секундой нахождения здесь, чувство, что что-то не так усиливалось. Кью оглядывался, вглядывался в пустоту, но... Не видел ничего, что подавало бы признаки жизни. Темные брови хмурятся, Кью вертит головой. Мысленно считает "эники-беники", не иначе, и все же идет в какую-то сторону. Он сует руки в карманы, и значительно ускоряет шаг, стараясь высмотреть.. Хоть кого-то. Вот бы здесь хоть зеркало было.. Хоть Пол отражающий... Хоть что-то, куда можно посмотреться.. Он закрывает глаза и вздыхает; Продолжает идти, шаг за шагом. Железная дорога, по которой шел поезд, наконец скрылась с поля зрения. Кью хватается за лестницу, начинает бежать по ней наверх, надеясь, что выберется из этого белоснежного вокзала. Но к его удивлению, находит лишь еще более пустое помещение. Он срывается на бег, начинает ускоряться, и оббегает этаж вдоль и поперек, скользит в синеватых кросовках по полу, пока вдруг не останавливается. Прямо перед ним, в одном из проходов, было.. Зеркало. Квакити неожиданно стало страшно видеть собственное отражение, но он все равно делает несколько шагов вперед. Перед ним, в зеркале.. Был явно не он. Чистое, не имеющее ни одного шрама лицо, блестящие крылья за спиной, красный бант, украшающий длинные волосы, синяя Толстовка, идеально чистая, не порванная.. Короткие шорты, чистые коленки, милые гольфы и синевато-белые кроссовки. — Это что, шутка такая? — Он не мог ответить, когда помнил себя таким в последний раз. Может быть, еще до того, как познакомился с кем либо? Когда он не знал ни Леменбурга, ни выборов, и когда видел свое отражение лишь в речной воде. Закусив губу, он недолго крутится перед зеркалом, разглядывая себя. Должно быть, мне это все просто снится. Оглянувшись еще раз, Квакити решает идти дальше. По пути он ненароком вспоминает, как сильно поменялся за все время, что живет. Выборы, потом эра мясников, затем Лас-Невадас, после его падение... Он трясет головой. Не время. Нужно найти выход отсюда. Нужно скорее.. Проснуться. Новый день не ждет, дела не ждут. Он поднимается по еще одной лестнице. Потом - по еще одной. Затем обходит несколько помещений. Заходит во все двери. Взбирается по пожарной лестнице. Хлопает дверями; Вновь бежит по лестнице. Огибает комнату, вторую, еще этаж, снова лестница. Квакити вымотан. Он чувствовал, как устали ноги, как устали руки. Интересно, сколько тысяч блоков он прошел? Здесь пусто. Одиноко. Здесь нет.. Абсолютно ничего. И абсолютно никого... И что все это значит? В чем смысл этого сна? Зрачки Кью бегают по округе, и он замечает еще одну лестницу наверх. Бросившись туда из последних сил, он за пару секунд оказывается наверху. . . . Выбрался? Он выбрался наружу. Лестницы закончились, подвалы тоже; больше не было помещений, пустых столов и не живых декораций присутствия людей. Была лишь белая пустота и больше ничего. И больше ничего. Больше ничего. У этого "больше ничего", была синяя овца и желтый свитер. Это " больше ничего" смотрело прямо на Квакити. — Алекс. На лице "ничего", что было в пустоте, появилась улыбка. На лице квакити не осталось ни одной эмоции, которую можно описать человеческим языком. — Не думал, что ты так скоро составишь мне компанию в Лимбо. Бежевый пол провалился из под ног. Часы затикали и остановились. Он перестал дышать, перестал думать, перестал существовать. Красные глаза устремили свой взор в желтые. Загудел поезд. — Ты же уже понял, что умер? Ту-тууу.